Геополитическая картина современного мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Геополитика XXI века: основные тенденции и геополитические перспективы

1.1 Факторы, определяющие конфигурацию современного геополитического пространства

1.2 Тенденции развития современной геополитической картины мира

2. Геополитическая картина современного мира

2.1 Формирование новой геополитической картины мира

2.2 Конец «трехмирности» и переход к новому порядку

3. Место России в новой системе геополитических координат

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Геополитика как наука, изучающая взаимодействие различных стран или регионов в масштабе всей планеты с учетом географических факторов, возникла на рубеже XIX-XX вв. и бурно развивается в наше время.

На рубеже XX-XXI вв. произошел новый всплеск интереса к геополитике как к науке, так и политической практике. Он был обусловлен кардинальными сдвигами, произошедшими в структуре современных международных отношений. Мировое сообщество в начале XXI в. оказалось под влиянием разнонаправленных факторов, которые сделали его развитие все более неопределенным.

Распад СССР привел к преобладанию в мире одной сверхдержавы - США и формированию однополярного мирового порядка. Одновременно глобализация мировой экономики способствовала универсализации мира, открытости национальных границ и концентрации богатства в руках экономически развитых стран. Другим следствием глобализации является тот факт, что происходило падение роли национальных государств и как итог - нарастание угроз и вызовов, порожденных состоянием хаоса в международных отношениях. По этой причине многие страны активизируют поиски своего места в новой системе международных отношении, стремясь определить друзей и союзников. Наконец, росло недовольство бедного и отсталого большинства мирового сообщества («Юга») несправедливой системой миропорядка, гнев которого направлен против богатого меньшинства («Севера»).

Разнонаправленные действия преобразующих факторов приводят к тому, что будущее устройство мира покрыто мраком неопределенности. Однако очевидно другой, что в результате воздействия на мир этих факторов сформировался принципиально иной политический миропорядок, сложилась новая геополитическая и цивилизационная картина мира.

Содержание современной геополитики как науки составляют способы интерпретации политической структуры XXI в., ее природы, возможных сценариев ее развития, а также моделей поведения государств, их союзов как субъектов мирового сообщества. При этом современная геополитическая картина мира является процессом и результатом взаимодействия политических акторов (государств, блоков, гранснациональных корпораций) и складывается под влиянием не только географического, а широкого спектра гуманитарных факторов.

Цель данной работы - характеристика основных тенденций в развитии современной геополитической структуры мира. Задачи, складывающиеся из поставленной цели таковы: изложить факторы, определяющие конфигурацию современного геополитического пространства; рассмотреть тенденции развития современной геополитической картины мира; описать геополитическую картину современного мира; исследовать проблемы формирования новой геополитической картины мира; выявить место России в новой системе геополитических координат.

1. Геополитика XXI века: основные тенденции и геополитические перспективы

1.1 Факторы, определяющие конфигурацию современного геополитического пространства

На рубеже XX и XXI вв. сформировался новый миропорядок, новая геополитическая и цивилизационная картина мира. Это произошло благодаря тому, что появились новые факторы, изменившие геополитические перспективы планеты, ведущие мировое сообщество к новому состоянию: 1) усиление однополярности, преобладания в мире одной сверхдержавы; 2) глобализация мировой экономики; 3) ослабление государств; 4) поиск разными странами своего места в мировой системе друзей и союзников (т.е. поиск идентичности); 5) восстание бедного большинства мирового сообщества против богатого меньшинства. Речь идет о воздействии на мир пяти сил -- мощи, богатства, хаоса, идентичности, справедливости.

Распад Советского Союза и ряда других социалистических стран в 90-х гг. XX в. показал, что на политической карте мира по-прежнему могут происходить масштабные изменения. Они нуждаются в осмыслении и адекватной интерпретации. Причем эти изменения динамичны и разнонаправлены, что в известной мере затрудняет их анализ. Вполне определенно можно акцентировать внимание на процессах, которые означают глобальное смещение баланса сил.

1) Наиболее заметный политический процесс последнего времени -- экономическое объединение стран Западной Европы. После создания в 1992 г. единого экономического пространства -- так называемой Шенгенской зоны -- новым важным шагом стало введение в 2002 г. единой европейской валюты (евро). По прогнозам, уже к 2020 г. практически вся Европа до границ СНГ превратится в единое государство с общим парламентом, правительством и вооруженными силами.

По своему экономическому потенциалу эта сверхдержава займет второе место в мире после США и вполне сможет конкурировать с ними за роль мирового лидера.

2) Под влиянием ЕС в мире нарастают интеграционные процессы. В Западном полушарии сложились зоны свободной торговли, они также могут превратиться в политические союзы. В 2000 г. Организация африканского единства была преобразована в Африканский союз, объявивший одной из своих целей достижение политического единства. Все больше тяготеют друг к другу страны АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии).

3) Достаточно динамично идет противоположный процесс -- распад государств по национальному или религиозному признаку. Кроме СССР, такая участь постигла Югославию и Чехословакию, Грузию (отделение Абхазии и Южной Осетии), Молдавию (сецессия Преднестровской республики). В 2002 г. от Индонезии отделился Восточный Тимор, который долгое время вел войну за независимость, и то же готовы сделать еще несколько индонезийских провинций. После захвата Ирака англо-американскими войсками вполне реальна перспектива создания Курдистана -- независимого государства курдов. Ряд стран Африки может разделиться по этническому признаку.

Сегодня более чем в 30 государствах мира действуют национальные политические организации, требующие независимости или автономии для своих народов. На этой волне возрастает опасность образования Исламского халифата, куда войдут все страны, где есть мусульманское население. В состав халифата включаются также отдельные регионы России и республик СНГ.

4) Не вызывает оптимизма судьба СНГ. Одни его члены традиционно тяготеют к России, другие -- и их большинство -- к США и НАТО. Соглашения о сотрудничестве и свободной торговле между членами СНГ часто не действуют, а «прозрачные» границы превратились в каналы поступления наркотиков и оружия, проникновения нелегальных мигрантов.

Существование СНГ зависит от усиления России: если это произойдет, то Белоруссия, Казахстан, Киргизия и, видимо, Украина войдут в тесный союз или даже конфедерацию с Россией. Но более вероятно, что США не допустят роста российского влияния и попытаются ограничить его, разместив в соседних странах свои войска. В случае нового нарастания политической нестабильности не исключены распад самой России и оккупация части ее территории «международными силами», как это было в Югославии.

Очевидно, что формируется новый миропорядок. Однако его конфигурация пока неясна. В ближайшие полвека на политической карте мира несомненно сохранятся независимые от какого-либо «центра силы» государства, хотя их число значительно уменьшится. Мухаев Р.Т. Геополитика. - М,: Юнити-Дана, 2007. - С. 430. Неизбежно объединение ряда стран и на равноправной основе (в Европе или Африке), и по принципу тяготения к одному из «центров силы» -- США, ЕС и, возможно, России. В то же время таким государствам, как Китай, Индонезия, Россия, угрожает распад, если возникнет «конфликт цивилизаций» и образуется Исламский халифат.

1.2 Тенденции развития современной геополитической картины мира

Сравнительный анализ прогнозов ведущих стратегических центров свидетельствует о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Несмотря на то, что лидерство США никем пока не оспаривается, гегемон не в состоянии держать под контролем стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии. Динамика конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, и отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Самый пессимистический сценарий, который рассматривают эксперты, -- это присоединение в ближайшее время к ядерному клубу, помимо России, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана -- Ирана, Ирака, Тайваня и Японии.

Одновременно происходит процесс стремительной деградации «мирового Юга», состоящего в основном из стран Африки, который все чаще называют «серой зоной», «черной дырой» и «новым варварством, удушающим цивилизацию». По оценкам экспертов, сегодня от 40 до 50 стран Африки относятся к этому «мировому андеграунду», о котором мировые СМИ предпочитают умалчивать. Кровавые конфликты в Анголе, Конго (Заире), Сомали, Мозамбике, Руанде, Сьерра-Леоне ежегодно уносят миллионы жизней, массовые разрушения отбрасывают экономику этих стран на столетия назад -- к устаревшим способам производства и архаическим племенным идеологиям. Но цивилизованные страны не интересуются «правами человека» в государствах этого района земного шара, их словно больше вообще не существует в мировой геополитике.

Таким образом, первая тенденция, которая взрывает старые, классические схемы геополитиков, -- это неуклонное сужение геополитической карты современного мира. Многие эксперты прогнозируют дальнейшее расширение зоны «мирового варварства», что позволяет предположить все большее ограничение сферы активной геополитики.

Эта геополитическая тенденция парадоксальным образом идет вразрез с общей тенденцией глобализации современного мира. Глобализация оказалась чреватой такими неуправляемыми процессами мировых трансформаций, которые скорее способствуют обнищанию и вытеснению стран «третьего мира» «на обочину» мировой периферии, чем процветанию мировой цивилизации. И в сфере геополитики, где вопросы контроля над пространством находятся под пристальным вниманием мировых центров силы, это сразу же проявилось предельно ясно.

Если классическая геополитика обладала важным качеством системности, где соперничающие мировые центры силы стремились вовлечь в свою орбиту «третий мир», то постклассическая геополитика полностью утратила интерес к мировой периферии, где бушуют гражданские войны и эпидемии. Нетрудно прогнозировать, что варваризация такой значительно части мира (40-50 стран), способна в недалеком будущем создать серьезные проблемы, о которых сегодня никто не хочет думать.

Второй новой тенденцией, обозначившейся на геополитической карте современного мира, является смещение центральной оси координат Запад-Восток, Север-Юг за пределы их прежней географической локализации. См.: Бжезинский 3. Выбор: мировое господство или глобальное лидерство. М., 2004. С. 131.

Запад раскололся на две несимметричные зоны: «страну-систему» ЕС и мировой глобальный полюс сверхдержаву -- США. Дружба-соперничество между этими несимметричными центрами силы пока не выходит за рамки «брака по расчету», хотя многие геополитики констатируют возможность нарастания напряжения в их отношениях, что в полной мере продемонстрировала уже ситуация вокруг Ирака.

На Востоке стремительно вырывается вперед новый, пока региональный, центр силы -- так называемый «Новый Восток» -- страны АТР во главе с Китаем и Японией. Напротив, «Евразийский Восток» -- страны СНГ во главе с Россией -- все больше уходит на периферию мировой геополитики, озабоченный ростом конфликтов низкой интенсивности на окраинах бывшей советской империи. Рост богатств «Нового Севера» -- стран «большой семерки» или «золотого миллиарда», где процветают транснациональные корпорации, бьется бешеный пульс мировых финансовых рынков, сопровождается еще более стремительным обнищанием «Мирового Юга», который скатывается к племенной архаике кровавых гражданских войн. На этой оси уже намечена безжалостная линия резервации и уничтожения «Мирового Юга» -- так называемая «ось зла», которую предполагается просто «стереть с лица земли».

Цивилизационный анализ мировой системы геополитических координат позволяет выявить еще одну особенность «постфестфальской системы» -- стремительный рост конфуцианско-буддийской и исламской цивилизаций на фоне все более низких темпов развития западного мира.

Претензии США на роль «мирового лидера», достаточно успешно укрепляемые с помощью новых информационных и военных технологий, не должны заслонять весьма скептические прогнозы экономистов, которые обращают внимание на то, что за последние полвека доля США в мировом ВВП упала почти в 1,5 раза. Эксперты подчеркивают, что американская экономика перегружена долгами, акции американских компаний сильно переоценены, а перспективы экономического роста США блокируются высокими ценами на нефть.

Известный российский экономист В.А. Купчинский пишет: «Все предпосылки мирового финансового кризиса налицо: экономика США находится в крутом пике экономика объединенной Европы не может «переварить» отток капитала из США... Ближайшее прогнозируемое последствие этого кризиса -- мировая экономическая дезинтеграция. Скорее, всего, выход из структурного кризиса мировой экономики лежит в оздоровлении локальных рынков. Мир ждет перехода к усилению контроля за локальными рынками. Этот контроль может сегодня осуществить только государство. Те государства, которые наиболее эффективно смогут реализовать в своей деятельности именно функцию планирования, получат серьезные преимущества по итогам кризиса». Путинский В.А. Перспектива мировых финансовых рынков: Доллар или евро? // Бизнес и банки. 2002. № 33. С. 1-3.

На фоне таких прогнозов успехи Китая и других «тихоокеанских тигров» кажутся особенно впечатляющими и убедительными: именно в этом регионе государство эффективно контролирует рыночную экономику. По прогнозам Гарвардского университета, Китай уже обогнал Японию по ВВП и вышел на второе место в мире.

Китайский «конфуцианский капитализм» с его клановой системой организации и патернализмом «патроно-клиентских» связей оказался намного эффективнее индивидуализированной западной экономики, основанной на «морали успеха». Однако самые главные преимущества конфуцианской цивилизации лежат в сфере культуры -- конфуцианские ценности создали высокомотивированное общество, где все основные показатели социальной динамики необычайно высоки.

Цивилизационный анализ позволяет прогнозировать и бурный рост «исламского фактора» в мировой геополитике, что связано с ростом национального самосознания, прежде всего в странах арабского Востока. Несмотря на то что большинство исламских стран пока не входят в число мировых экономических лидеров, тем не менее среди 25 стран, которые показывают сегодня устойчивые темпы роста -- почти половина принадлежит к мусульманскому миру. Международные мусульманские организации пока не смогли выработать консолидированный подход к международным проблемам, но принадлежность к исламскому миру уже определяет внешнеполитические позиции большинства государств Востока.

Наконец, еще одним новым фактором «постфестфальской системы» геополитических координат является переход к новым, постклассическим технологиям контроля над пространством, которые диктует информационная революция.

После 11 сентября 2001 г. США полностью переориентировались на технологии информационной войны, которую называют «сетевой» (network-centric warfare). Концепция информационной войны положена в основу программы американского военного строительства до 2010 г. («Joint Vision 2010»). Эксперты считают, что об ориентации США на ведение «сетевой войны» с помощью информационного оружия косвенно позволяет судить и опубликованная в сентябре 2002 г. «Стратегия национальной безопасности США», провозгласившая на уровне государственной доктрины переход к стратегии превентивной войны в рамках глобального интервенционизма. Речь идет о переходе к стратегии «упреждающих действий», включающей в себя возможность нанесения «превентивных ударов». Военные операции в Югославии, Афганистане и Ираке уже продемонстрировали на практике действие новой геополитической стратегии.

К числу новых информационных технологий в геополитике относится также стратегия «программирующего лидерства», позволяющая мировому гегемону «превентивно» формулировать повестку дня по наиболее важным вопросам, а также технологии ведения «информационной войны» с помощью массированных информационных потоков, где действуют разрушительные информационные фантомы: «ось зла», «столкновение цивилизаций», «борьба с терроризмом», «нарушение прав человека». Эти информационные фантомы стали частью эффективных геополитических технологий в борьбе за контроль над пространством.

Таким образом, современные технологии контроля над пространством приобретают все более виртуальные формы, что не исключает вслед за информационным наступлением проведение «горячих» операций, призванных закрепить «моральные победы».

Наконец, последним важным постклассическим фактором формирования «постфестфальской системы» геополитических координат является глобализация, которая принесла с собой новый, нетрадиционный для геополитики класс угроз, связанный с неуправляемыми миграционными потоками, глобальным наркотрафиком, сетевым виртуальным андеграундом неформальных международных организаций, многие из которых являются откровенно террористическими.

В глобальном мире сталкиваются не только интеллекты, финансы, организационные принципы, технические возможности, технологические решения, но прежде всего мировоззрения, кодексы поведения прежней цивилизации и новой культуры.

2. Развитие геополитической картины современного мира

2.1 Формирование новой геополитической картины мира

Новая геополитическая архитектура мира, которая начала формироваться после трагических событий 11 сентября 2001 г., отличается сложной системой мировых связей, которые во многом опровергают все старые геополитические схемы прошлого. Классическая геополитика привыкла к точным и четким формулировкам, к стационарной системе геополитических координат, где периодически возникающие конфликты и турбулентности не в силах изменить доминантные коалиции «талласократии» и «теллурократии» - сил Моря и сил Суши, конфигурации хартленда и римленда.

Новая система геополитических координат, которую геополитики уже назвали «поствестфальской», разрушает все старые, классические геополитические подходы, формирует новые геополитические пропорции и расклады, для объяснения которых необходимы уже постклассические методы геополитического анализа.

Напомним, что еще совсем недавно геополитики объясняли глобальные процессы в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный, многополярный мир. В XX в. более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, и ситуацию адекватно описывала «биполярная модель».

После окончания «холодной войны» и распада СССР на рубеже 1980-1990-х гг. в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополюсный и взаимозависимый мир». Однако в начале XXI в. в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным.

Ключевой аргумент, опровергающий мифологему многополярности, трудно оспорить с позиции сегодняшнего дня: полюсом может быть только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра. Неумолимая статистика свидетельствует, что в настоящее время действительно нет ни одной страны или сложившейся группировки стран, силы которых были хоть в какой-то мере сопоставимы с западным полюсом.

В то же время трудно поверить в то, что многополярность невозможна «и в видимой перспективе», хотя, как считают некоторые современные исследователи, экономическая, военная и прочая мощь современных стран не может так быстро вырасти до уровня мирового полюса См.: Соколов Ю.В. Политическая структура мира. Между терроризмом и биполяр-ностью? // Российские стратегические исследования. М., 2002. С. 94..

Если обратиться к прогнозам американских военных экспертов на 2015 г., то по их оценкам военный потенциал Китая в этот период станет сравним с военным потенциалом США а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии. Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США, стараясь довести их до ста, а также внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления противоракетной обороны (ПРО).

Эти прогнозы американских военных Министерство иностранных дел КНР всячески опровергает, но совершенно очевидно, что растущая экономическая мощь Китая неизбежно приведет к соответствующему росту военного потенциала, и спорить здесь можно только о сроках. Согласно прогнозам российских экспертов, в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19% мирового ВВП, ЕС -- 16%, Китай - 10%, Япония - 7%, Южная Корея и Тайвань -- 5%, Россия -- 2% Арбатов А-Г. Национальная безопасность России в многополярном мире // Вест-ник РАН, 2000. Т. 7.0: № 11. С. 984..

В последние годы быстрыми темпами растет мощь другого регионального восточного лидера -- Индии. По оценкам Гарвардского университета, Индия уже в 2001 г. вышла в число лидеров мирового производства по величине ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности. Уже сегодня Индия обогнала Италию и Великобританию, практически сравнявшись в этом отношении с Германией и разделив с ней четвертое и пятое места. Все это позволило экспертам Гарвардского университета сделать такой прогноз: через 10 лет Индия догонит Японию и к 2025 г. Азия станет производить 55-60% мирового ВВП, а Запад - только 20-30%.

геополитическая картина мир

2.2 Конец «трехмирности» и переход к новому порядку

После Второй мировой войны понятие «третий мир» ввел в обиход демограф Альфред Соей (1898-1990). Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитика и политическая география. - М., 2001. Оно использовалось для обозначения большой группы молодых независимых государств, которые обрели суверенитет в процессе деколонизации, а также развивающихся стран, положение которых характеризует экономическая отсталость и состояние выбора между блоками, возглавляемыми двумя мировыми сверхдержавами -- СССР и США. Наряду с коммунистическим Китаем именно страны, отнесенные к третьему миру, были охвачены с середины XX в. демографическим взрывом. Благодаря ему, но и по его вине к 2000 г. население планеты увеличилось с 2,5 млрд до 6 млрд человек.

Однако понятие «третий мир» было крайне не строгим. Во-первых, причисленные к странам третьего мира государства Латинской Америки еще в XIX в. стали в основном формально независимыми. Во-вторых, развивались страны третьего мира чрезвычайно неравномерно, особенно после «нефтяных шоков» 70-х годов XX в.

Достигнутое картелем ОПЕК повышение в 1973 г. мировых цен на нефть превратило часть стран третьего мира в государства нефтяной элиты. Через 20 лет подушевой доход в Объединенных Арабских Эмиратах стал сопоставим с уровнем высокоразвитых стран Западной Европы: в Кувейте, Катаре, Саудовской Аравии он был гораздо выше, а в султанате Оман на юго-востоке Аравийского полуострова -- втрое выше. Из африканских стран, не считая владеющей алмазами, золотом и платиной ЮАР, наибольшего подушевого ВВП достиг входивший в ОПЕК Габон. А вот в Нигерии, крупнейшей в Африке стране по числу жителей, прибыль от продажи нефти оказалась «съедена» перенаселением и коррупцией. Еще хуже обстояло дело в других государствах Тропической Африки, где нефти не было, зато были военные диктаторские режимы, жестокие столкновения племен и стремительный рост населения: с 210 млн человек в 1960 г. до 650 млн в 2000 г. (за тот же период в Западной Европе -- с 325 до 390 млн, в СССР и Восточной Европе -- с 325 до 412 млн; США и Канаде -- со 194 до 308 млн). Средний подушевой доход в тропиках южнее Сахары к концу XX в. стал еще ниже, чем в «год Африки» -- 1960-й. Он вырос, но незначительно, в самом населенном регионе мира, занимаемом шестью государствами -- Республикой Индией (более 1 млрд человек), исламскими республиками Пакистан и Бангладеш (в каждой более 130 млн), Непалом, Бутаном и Шри-Ланкой (бывший Цейлон). Это более 1300 млн жителей, в подавляющем большинстве почти столь же бедных, как население близлежащих Афганистана и Мьянмы (бывшая Бирма) или Черная Африка.

Страны Латинской Америки несколько зажиточнее и занимают промежуточное место между элитными странами-нефтеэкспортерами и афро-азиатскими странами с очень низкими доходами. При этом подушевой ВВП огромной Бразилии сопоставим с таким же показателем небольшого островного Пуэрто-Рико. Наличие нефти у Венесуэлы и Мексики не выделило эти страны из общего латиноамериканского ряда: богатство их среднего жителя не намного превосходило состояние среднего бразильца или колумбийца, а в 90-х годах уступало показателям Аргентины и Чили.

Зато группа новых индустриальных стран (НИС) из Восточной Азии вышла на особую значительную позицию в мировой классификации (по определению Всемирного банка, 1993 г.) -- «четвертый полюс экономического роста», присоединившись к Северной Америке, Западной Европе и Японии. Для восточноазиатских стран Япония послужила вожаком, за которым они устремились, словно гусиная стая. Наиболее резвые -- Южная Корея, Сингапур, Тайвань и Гонконг (Сянган) -- снискали также репутацию малых восточно-азиатских «драконов». Темпы роста их ВВП в 70-х годах были самыми, высокими в мире (сравнимыми с японским «экономическим чудом» 60-х) -- 9,5--10% годовых, а в 80-х -- ненамного ниже.

Модель развития новых индустриальных стран Юго-Восточной Азии -- Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга -- была скопирована с японской. Они целенаправленно наращивали промышленный экспорт, главным образом бытовой техники длительного пользования, и активно закупали на Западе патенты и лицензии.

Правительственная политика стимулировала индустриализацию протекционизмом, массированным прямым кредитованием через государственные банки развития, а также поощрением сбережении населения и ограничением роста текущего потребления. Япония и США охотно открыли свои рынки для промышленных товаров из НИС, содействуя им заморскими инвестициями. Наконец, была применена новая схема межстранового разделения труда. Дешевизна рабочей силы в восточноазиатских странах обеспечивала их товарам меньшую себестоимость и, соответственно, преимуществ ценовой конкуренции. Поэтому японские и западные ТНК были заинтересованы создавать свои отделения в НИС и перемещать туда трудоемкое сборочное производство.

Для туземной промышленности это стало хорошей технологической школой. В результате НИС начали успешно подражать Японии в экспорте электроаппаратуры, судов и металлообрабатывающих станков, а затем освоили и выпуск компьютерного оборудования.

«Драконы» смогли приноровиться к более высоким уровням технологий, и уже сами принялись обучать низкотехнологичпым производствам НИС второго ряда -- Таиланд и Малайзию, а пепел за ними и Индонезию. Темпы роста ВВП этих трех стран поднялись до 7-8% годовых. В целом восточноазиатские НИС первого И второго рядов заняли к середине 80-х годов XX в. ведущие ПОЗИЦИИ в мировом экспорте массовой одежды и обуви, захватили на янонском, североамериканских и европейских рынках свои участки мня сбыта бытовой техники (магнитофонов, цветных телевизоров, микроволновых печей). А Южная Корея и остров Тайвань смогли к ЭТОМ) времени реализовать процесс производства интегральных кроссхвМ для персональных компьютеров и выпестовать собственную ЭЛ01 тронную промышленность со всемирно известными теперь марками «Самсунг» и «Формоза».

Тайвань и Южная Корея как форпосты в холодной войне с коммунистическими режимами получили со стороны США статус наибольшего благоприятствования. Но экономический прогресс них шел разными путями.

В 80-х годах новоиндустриальная Восточная Азия завоевывала позиции на мировом рынке, в то время как Латинская Америка и Восточная Европа утрачивали их. Но в 1997--1998 гг. именно эти три региона -- и только они -- оказались накрыты волной последнего великого экономического кризиса XX в. Этот кризис заставил страны, разбросанные после конца третьего и второго миров по разным категориям в экономических классификациях, прочувствовать нечто общее в своей прошлой, настоящей и, по-видимому, будущей судьбе. Называется это «нечто» периферийным капитализмом.

Понятие «периферийный капитализм» впервые выдвинула в 1948 г. группа экспертов Экономической комиссии ООН в отношении Латинской Америки. Сами латиноамериканцы (аргентинец Р. Пребиш, бразилец С. Фуртаду и др.) отмечали двойственную динамику своих стран, обусловленную периферийным положением в международном разделении труда и зависимостью от развитого капиталистического центра. Импульсы центра, расходясь к периферии, рассекают ее экономическую структуру на два сектора -- отсталый, традиционный и современный, капиталистический, интегрированный в мировое хозяйство для обслуживания воспроизводственного процесса именно стран центра. Сила центра позволяет ему навязать периферии роль аграрно-сырьевого придатка. Мировая торговля становится механизмом обогащения центра за счет периферии при содействии туземных элит, подражающих моделям потребления центра. Василенко И.А. Геополитика. - М., 2003.

В 70-х С. Амин, А. Гундер Франк и И. Валлерстайн составили школу мир-системного анализа, развивающую традицию системного исследования капиталистической цивилизации, заложенную, как мы уже отмечали, французом Фернаном Броделем. Миры-экономики функционируют во «времени большой длительности». Высший их тип представляет капиталистическая мир-экономика Запада, стянувшая к себе всемирные товарные цепочки. Валлерстайн, в отличие от своего учителя Броделя, считает западную мир-экономику единственной в истории, а предшествовавшие и сосуществовавшие с ней другие крупные целостности -- «мир-империями». Но он согласен с Броделем в том, что эта мир-экономика -- Валлерстайн называет ее также современной, или капиталистической, мир-системой -- обязательно предполагает иерархии: рынков (от сельского базара до мировой биржи), классов (в том числе, разнослойности предпринимательства), регионов (центральный и периферийные).

3. Место России в новой системе геополитических координат

Вопрос о роли и значении России в новой системе геополитических координат заслуживает отдельного внимания. Российские эксперты отмечают, что на геополитическое положение России крайне неблагоприятно влияет выбранное направление экономического развития -- в качестве «деревни» Нового Севера, откуда тот выкачивает ресурсы: сырье, финансы, высококвалифицированную рабочую силу. Этот путь ведет к постепенной деградации страны, тем более что наши возможности традиционного индустриального развития ограниченны (невысокая конкурентоспособность основной части рабочей силы; неблагоприятные климатические и географические условия, повышающие стоимость единицы продукции на 10-15%).

Если в начале 1990-х гг. Россия по уровню своего развития еще могла претендовать на членство в клубе постиндустриальных стран, то в начале XXI в. это уже не так, поскольку один из основных ударов постсоветской «шоковой терапии» пришелся именно по высокотехнологичному производству и научному потенциалу. Однако среди российских геополитиков существует мнение, что наша страна до сих пор сохраняет значение второго сверхдержавного полюса (хотя и сильно ослабленного по сравнению с СССР) в той мере, в какой она одновременно концентрирует и сохраняет четыре вида ресурсов:

территориальный (крупнейшая в мире государственная территория с ее природными запасами и биоразнообразием);

коммуникационный (самые развитые в мире системы транспортировки углеводородов и электроэнергии);

ядерный (самый мощный в мире потенциал межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования);

космический (Глобальная навигационная спутниковая система -- ГЛОНАСС).

Можно согласиться с теми российскими исследователями, которые подчеркивают, что Россия еще может совершить «геополитический прорыв», но только в том случае, если ее стратегия будет направлена на развитие человеческого потенциала, технологически сложных и наукоемких отраслей, а также на повышение роли науки в производстве. Высокие технологии -- это микроэлектроника, разработка новых материалов и программного обеспечения для ЭВМ, генная инженерия, биомедицина. Многие известные ученые считают, что научный потенциал России все еще способен обеспечить широкое развертывание наукоемких технологий. Достаточно привести такие цифры: Госкомстат РФ и РАН оценивают национальное богатство России в 340-380 трлн долларов, что в пересчете на душу населения вдвое больше, чем в США, и в 22 раза -- чем в Японии.

Как фактор позитивной социокультурной динамики, свидетельствующий о моральной готовности населения к такому прорыву, отметим рост национального самосознания, самоуважения россиян, о чем свидетельствуют социологические опросы 2001 г. Российского института социальных и национальных проблем: более 70% россиян считают свою цивилизацию лучшей в мире. Если после краха советской системы общество потеряло ценностные ориентиры, то сегодня положение меняется в лучшую сторону: в стране поднимается своего рода неоконсервативная волна, лейтмотивом которой становится дистанцирование от Запада и возвращение к аутентичному российскому опыту и традициям.

Таким образом, Россия еще имеет шанс стать эффективным игроком на геополитической сцене современного мира, если сумеет в исторически короткие сроки восстановить свой геоэкономический потенциал.

Мировую геополитическую ситуацию относительно России достаточно обобщенно можно представить в системе Больших пространств (сфер), геополитических районов и великих держав, для чего можно использовать схему районирования мира Коэна и представления о внешних оболочках страны.

При этом необходимо разделять два аспекта: военный (военно-стратегический) и геоэкономический.

В военном аспекте геополитическое окружение России таково:

1) на западе НАТО, продвигающееся к границам России, практически взявшее контроль над Балканами и Центрально-Восточной Европой, т.е. над бывшей сферой влияния СССР;

2) на востоке пограничный Китай, располагающий значительным военно-техническим потенциалом, а также Япония, которая хотя и не является военной державой, но опирается на военный американо-японский союз.

Геоэкономическая ситуация для России характеризуется следующими обстоятельствами:

1) Россия находится в окружении экономической триады мира -- на западе ЕС (более 20% от суммарного ВВП мира); на востоке Япония (около 9% ВВП мира) и тесно связанные с ней новые индустриальные страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР); на крайнем северо-востоке к малообжитой части страны примыкает НАФТА;

2) к юго-восточной границе примыкает Китай с динамично-развивающейся экономикой (доля его экономики в суммарном ВВП мира составит в 2015 г. около 18%, а США -- 16,5%, России -- более 3%).

Суммируя два вида потенциалов, получаем следующую панорамную картину Больших пространств. Василенко И.А. Геополитика современного мира. - М., 2006. Ведущим по военной и геоэкономической мощи выступает Северо-Атлантический сектор. Второе Большое пространство представляет Китай со значительным военно-стратегическим комплексом, динамично развивающейся экономикой, самым значительным в мире демографическим потенциалом (около 1,2 млрд человек, или более 1/5 человечества), со стремлением доминирования в АТР или хотя бы в пределах так называемой Большой китайской экономики, включающей, помимо Китая, все страны с большими китайскими диаспорами.

Третье Большое пространство представляет АТР, рассматриваемый как огромное тихоокеанское кольцо, в которое входят и Соединенные Штаты. Россия также принята в АТЭС (Азиатско-Тихоокеанский форум экономического сотрудничества), который стремится превратить АТР в свободную торговую зону.

Следует подчеркнуть, что обозначенные Большие пространства не объединяются по канонам классической геополитики. К концу XX в. они трансформируются и взаимодействуют под влиянием всеобщего процесса глобализации. Геополитика взаимодействия в сочетании с процессами глобализации финансов, транснационализации самых различных секторов экономики, создания переплетающихся в пределах всего геопространства стратегических альянсов между ТНК и т.п. превращается в геоэкономику.

В связи с этим для России актуальна не только реформа армии для повышения ее дееспособности, но прежде всего принятие серьезных решений в области геоэкономики. Геоэкономика означает в первую очередь переход на обдуманную преимущественно экспортно-ориентированную модель развития внешнеэкономических связей, которая со временем даст России рычаги влияния на мировые тенденции и процессы. Экспортно-ориентированная модель развития страны предполагает, что страна-экспортер ориентируется в экспорте и импорте на страны-лидеры. Высокоразвитые страны должны сыграть роль «повышающего трансформатора» для России при подключении к мировому хозяйству.

Параллельно России предстоит решать проблему перевода внешнеэкономических связей на геоэкономические стратегии, основным содержанием которых является транснационализация экономики. Это одна из главных национальных целей. Для обеспечения своей глобальной устойчивости и перераспределения в свою пользу мирового продукта ТНК исходят из представления о мире как едином внутреннем рынке, в рамках которого они создают мировые воспроизводственные циклы и вступают друг с другом в стратегические альянсы.

Заключение

Таким образом, современная фаза геополитического развития стала формироваться после трагических событий 11 сентября 2001 г. и отличается сложной системой мировых связей, которые не укладываются в старые геополитические схемы прошлого: войну сил Моря и сил Суши, поиски Хартленда и т.д. Новый геополитический миропорядок, который именуют «поствестфальским», разрушает классические геополитические подходы и формирует новые представления о мировом порядке и новых линиях силовых полей.

Еще совсем недавно геополитики объясняли глобальные процессы в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный и многополярный мир. В XX в. более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, и ситуацию адекватно описывала биполярная модель. После окончания «холодной войны» и распада СССР на рубеже 1980-1990-х гг. в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополюсный и взаимозависимый мир». Однако в начале XXI в. в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным.

Первая тенденция состоит в неуклонном сужении геополитической карты современного мира. Эта геополитическая тенденция парадоксальным образом идет вразрез с общей тенденцией глобализации современного мира. Глобализация оказалась чреватой такими неуправляемыми процессами мировых трансформаций, которые скорее способствуют обнищанию и вытеснению стран третьего мира на обочину мировой периферии, чем процветанию мировой цивилизации. И в сфере геополитики, где вопросы контроля над пространством находятся под пристальным вниманием мировых центров силы, это сразу же проявилось предельно ясно.

Второй тенденцией на геополитической карте современного мира является ситуация выхода за пределы прежней географической локализации противостояний Запад--Восток и Север--Юг. Дружба-соперничество между этими несимметричными центрами силы пока не выходит за рамки «брака по расчету», хотя многие геополитики констатируют возможность нарастания напряжения в их отношениях, что в полной мере продемонстрировала уже ситуация вокруг Ирака.

Третьей тенденцией современной фазы геополитического развития стал стремительный рост стран конфуцианско-буддийской и исламской цивилизаций на фоне ситуации в западном мире.

Еще одна тенденция - виртуальные формы организации мирового геополитического пространства. В XXI в., в эпоху становления информационного общества связь человека с пространством оказывается виртуальной, а само геополитическое пространство предстает как информационное. Формами организации мирового геополитического пространства XXI в. являются панидеи как «жизненные формы будущего» или зона высших, исключительных национальных интересов. Современная борьба панидеи происходит в информационном пространстве, и каналы коммуникаций всего мира становятся виртуальным силовым полем геополитической борьбы.

Следует отметить, что в геополитическом плане текущая ситуация напоминает передел мира, хотя в отличие от предыдущих его проявлений нынешнее положение отличается иной основой взаимодействия силовых полей. Начиная с середины XX в., по мере развития процесса деколонизации поведение и стратегия великих держав начали меняться. В этот период развитые государства стали больше стремиться установить контроль над потоками информации, товаров, услуг, капиталов и рабочей силой, нежели над территориями. Переход к новым механизмам и формам контроля за геополитическим пространством был вызван глобализацией и растущей взаимозависимостью стран в условиях информационной революции.

Список использованной литературы

1. Василенко И.А. Геополитика. - М., 2003.

2. Василенко И.А. Геополитика современного мира. - М., 2006.

3. Гаджиев К.С. Введение в геополитику. - М.,2003.

4. Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитика и политическая география. - М., 2001.

5. Дугин А. Основы геополитики: Геополитическое будущее России. - М., 2000.

6. Мухаев Р.Т. Геополитика. - М., 2007

7. Нартов Н.А. Геополитика. - М., 1999.

Размещено на Allbest.ru