Трансформация экономической стратегии России в связи с победой в Соединенных Штатах Америки неоглобализма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Брянский государственный аграрный университет

Трансформация экономической стратегии России в связи с победой в Соединенных Штатах Америки неоглобализма

Ожерельев В.Н. д.с.-х.н., профессор

Ожерельева М.В. д.э.н., профессор

Ключевые слова: стратегия развития, экспорт, геополитика, конкуренция, суверенитет, занятость, импортозамещение, глобализм, мировая торговля.

Keywords. development strategy, export, geopolitics, competition, sovereignty, employment, import substitution, globalism, world trade.

Экономика России, как и любой другой страны, является частью мировой экономической системы, с которой она в непрерывном режиме взаимодействует посредством финансовых, технологических, энергетических, информационных, научных, экологических, гуманитарных и иных каналов. В связи с этим изменение тенденций в развитии структуры глобальной экономики, а также политики ее крупнейших национальных и региональных подразделений неизбежно отражается на благополучии России. В значительной степени это обусловлено тем, что объем российской экономики не превышает 3% от мировой, а в ее структуре доминирует добыча и экспорт энергетических ресурсов.

Зависимость России от мировой торговли увеличивается в связи с тем, что непрерывно растет ее роль в геополитике и жизни человечества, что обусловлено, в наибольшей степени, двумя причинами. Во-первых, разделение труда уменьшает себестоимость производства. Более радикально достижению этой цели способствует его перенос в бедные страны с низкой ценой рабочей силы. Таким образом, география мирового производства непрерывно трансформируется, что генерирует новые грузопотоки и логистические схемы. Во-вторых, только интернационализация ресурсов позволяет обеспечивать средствами существования практически все быстро растущее население планеты. При этом природные ресурсы стремительно истощаются, и все большее число стран и регионов получают статус ресурсодефицитных, что существенно усиливает их зависимость от мировой торговли. Указанные причины привели к тому, что с 1970 года по 2018 доля экспорта в ВВП стран мира увеличилась с 11,3% до 29,2%, то есть выросла почти в 2,6 раза.

Для стран «Большой Двадцатки» по доле экспорта в ВВП характерна дифференциация на две группы (табл. 1). Первые семь стран (от США до Австралии) имеют меньшую зависимость от экспорта (в пределах от 12,22% до 21,8% ВВП). При разном уровне развития и структуре экономики общим для них является преимущественная опора на внутренний рынок, что должно способствовать устойчивости страны к мировым кризисам и конфликтам. Более того, степень зависимости экономики от экспорта определенно коррелирует со степенью утраты суверенитета.

Таблица 1 Доля экспорта в ВВП наиболее развитых стран мира (2019 г.), % Страны G20: Доля экспорта к ВВП. - https://www.economicdata.ru/economics.php?menu=macroeconomics&data_type=economics&data_ticker=ExportsGDP

Указанный вывод можно отнести к большинству стран второй группы (от России до Германии), в экономиках которых доля экспорта варьирует в пределах от 30,74% до 47,42% ВВП. Так, Германия не смогла в 2019-2020 гг. ничего противопоставить давлению США в отношении строительства жизненно важного для нее газопровода «Северный Поток 2», поскольку ежегодно экспортирует в США товаров на 133 млрд. долл. В то же время германский экспорт в Россию составляет всего 25 млрд. долл., поэтому потеря значительной части американского рынка для немецкой экономики более критична, чем сворачивание экспорта в восточном направлении. Таким образом, доминирующий импортер получает действенный рычаг для экономического шантажа экспортера. Следует отметить, что не меньшее давление на Германию оказывают ее соседи по ЕС, многие из которых склонны к конфронтации с Россией. Поскольку более 42% немецкого экспорта приходится на страны ЕС, то их мнение Германия также не может игнорировать.

Если принять, что степень потери суверенитета коррелирует с долей монопольного импортера в экспорте страны, то в наиболее худшем положении из стран «Большой Двадцатки» оказываются Мексика и Канада, экспорт которых на 75-77% сориентирован на США. В аналогичном положении по отношению к России оказывается Белоруссия, 41% экспорта и 54% импорта которой приходится на РФ. Китай проявляет себя в качестве монополиста по отношению к Австралии, поскольку на него приходится 38% экспорта этой страны. При обострении в 2020 году отношений китайцы ясно дали понять Австралии, что поставкам ее угля есть приемлемая альтернатива на севере (в России). Сама Россия аналогичным образом действует по отношению к враждебным странам Прибалтики, переводя экспортные потоки в свои порты на Финском заливе. Менее болезненным для аграрного сектора ЕС оказалось эмбарго на ввоз в нашу страну европейского продовольствия, введенное в ответ на их санкции 2014 года, поскольку традиционная доля России в этом сегменте рынка слишком мала. Тем не менее, для отдельных стран и видов продукции (например, для польских яблок или латвийских шпротов) ущерб оказался критичным.

Использование торговли в качестве геополитического оружия не является уникальным явлением. Так, экономика позднего СССР, в значительной мере, рухнула в результате сговора США и Саудовской Аравии, вследствие чего «обвалились» цены на энергоносители. В ценовой войне 2019-2020 гг. проиграли все экспортеры, но на этот раз самым слабым звеном оказались нефтяные компании США. Нет прежнего запаса прочности и у Саудовской Аравии, да и Россия теперь, во всяком случае, хотя бы обеспечивает себя продовольствием, а не импортирует зерно из США и Канады.

Очевидно, что чем больше экономика и чем меньше она зависит от экспорта, тем большим суверенитетом и геополитическими возможностями обладает страна. Особое место в мировой экономике и торговле занимает в связи с этим США. Страна импортирует товаров на 2,56 трлн. долл. (18,4% мирового импорта), а экспортирует только на 1,64 трлн. долл. Разница покрывается за счет информационных технологий, услуг, финансовых операций и заимствований. Китай по объему импорта (2,06 трлн. долл.) пока уступает США, но он существенно опережает США по объему экспорта (2,49 трлн. долл.). Он же является одним из крупнейших кредиторов США. При этом прогнозы о неизбежности слияния этих двух крупнейших экономик в так называемую «Кимерику» представляются не вполне адекватными ситуации. Китай, конечно, критически зависим от американского рынка, но все же не настолько, как Мексика или Канада, поскольку его экспорт в эту страну составляет всего 3,26% от ВВП. Даже в случае тотальной экономической войны жестко структурированное и полностью управляемое китайское общество сможет пережить возникающие трудности. Доля экспорта США в Китай не превышает 0,8% от ее ВВП, что также далеко не критично для американцев.

Объективные противоречия между двумя крупнейшими экономиками планеты привели, в частности, к большим проблемам в американском обществе, что в значительной степени способствовало приходу к власти в 2016 году Д. Трампа. Его экономическая политика была настолько прямолинейной и грубой, насколько и несостоятельной. Дело в том, что при сложившемся уровне затрат вернуть в США промышленное производство экономически не целесообразно. Конечно, создание рабочих мест способствовало росту его поддержки в рабочей среде, но сопутствующие этому процессу потери финансового капитала значительно превосходят позитивный результат.

Об этом свидетельствует, в частности, проблема сланцевой нефти и газа. Решить ее в пользу американских нефтяников можно было лишь зарезервировав для них емкую нишу мирового рынка, вынудив (силовыми методами) сократить свое присутствие на нем других производителей углеводородов. Оказалось, что они не готовы уступить свои рынки американцам, что привело к затяжной ценовой войне, потребовавшей значительных финансовых ресурсов, которые (в противном случае) могли бы быть перераспределены в пользу финансового капитала. Таким образом, экономический национализм Трампа вызвал консолидацию и мощное противодействие американской элиты, что привело к его поражению на выборах 2020 года. По сути, национализму Трампа противостоял инстинкт самосохранения доброй половины американского общества, живущей либо за счет финансовой поддержки со стороны государства (маргинальная часть), либо монопольно высоких цен на информационные, научные и финансовые услуги (креативный класс).

В экономическую стратегию Трампа укладывается и предельно усилившееся в 2019-2020 гг. давление администрации США на газопровод «Северный Поток 2». Критически зависимые от мирового монопольного импортера товаров и услуг европейские фирмы, страны и даже ЕС в целом были вынуждены подчиняться американскому диктату. Таким образом, одной из особенностей «Трампизма» является приоритет в конкурентной борьбе на мировом рынке откровенно неэкономических методов, входящих в прямое противоречие с положениями ВТО. В частности, к таким методам следует отнести борьбу администрации США с китайскими информационными и Интернет-компаниями (Huawei, TikTok и т.п.).

Не следует думать, что приход к власти в США демократической администрации исключит основное противоречие мирового рынка - несправедливое распределение между странами и регионами мировой добавленной стоимости. Понятно, что страны так называемого «Золотого миллиарда», привычно доминирующие в мировой экономике за счет передовых технологий, хотели бы сохранять статус-кво в этой области неопределенно долго. При этом дискриминация остального мира не отменяется, а трансформируется в более изощренные формы, которые апробированы в течение предыдущих десятилетий. В частности, попытка создания Транстихоокеанского партнёрства (ТТП) -- преференциального торгового соглашения между 12 странами Азиатско-Тихоокеанского региона, была направлена на закрепление в нем доминирующей роли США. Действительно, соглашение предполагало не только снижение тарифных барьеров, но и регулирование внутренних правил в странах-участницах в таких областях, как трудовое право, экология, интеллектуальная собственность и ряде других. То есть, монопольный импортер диктует условия льготного доступа на свой рынок, лишая участников договора значительной части суверенитета, а заодно и конкурентоспособности.

Совершенно неслучайно, что в число участников не был приглашен Китай, который претендует на то, чтобы на равных условиях формировать правила мировой торговли, а не подчиняться безоговорочно диктату США. Аналогичная ситуация и с Россией. Ее попытка выхода из ниши поставщика ресурсов воспринимается очень болезненно как в США, так и в Европе. В этом отношении коллективный Запад, безусловно, консолидирован.

С высокой степенью вероятности можно прогнозировать, что основные усилия по сохранению финансово-экономического доминирования демократическая администрация США будет прикладывать в направлении развития «зеленой энергетики». Чтобы навязать большинству стран мира свои экологически и экономически сомнительные и при этом чрезвычайно дорогие разработки, будут усиливаться экологические ограничения. Это очень действенный и многократно апробированный инструмент экономического шантажа.

Характерным примером является большой скандал, который касался экологических параметров дизельных внедорожников немецкого концерна Фольксваген, реализованных в США. В сентябре 2015 года этот германский автопроизводитель признал, что установил программное обеспечение, которое позволяло манипулировать тестами на соответствие немецких двигателей американским экологическим стандартам. В результате в США из-за «дизельгейта» германская компания заплатила в общей сложности 18 млрд. долл. штрафов и компенсаций Американские владельцы VW получили $9,8 млрд. компенсаций по "дизельгейту". - https://www.interfax.ru/business/719336.

В отношение сдерживания России весьма эффективными остаются и прямые санкции, запрещающие поставку наукоемких компонентов и материалов, способствующих созданию конкурентоспособной продукции. Так произошло с запретом поставки из США и Японии материалов для изготовления композитного крыла перспективного российского самолета МС-21. В результате сроки готовности машины сдвинулись на два года. Следует также иметь в виду, что наличие в готовой продукции иностранных комплектующих не позволяет ее экспортировать без разрешения соответствующих стран. Такой казус случился, когда намечалась поставка в Иран российских самолетов Суперджет-100. Только после того, как администрация США заблокировала эту сделку, российские авиастроители приступили к разработке программы импортозамещения.

Что касается компонентов крыла, то оказалось, что отечественные ученые и инженеры успешно справились с этой проблемой, в связи с чем уместен вопрос - почему эта задача не была поставлена им изначально? Отчасти такое положение дел с инновациями можно было бы объяснить высокой себестоимостью отечественной разработки. Однако два года простоя стратегического проекта обошлись стране гораздо дороже. К счастью, понимание этого, наконец, приходит к высшему руководству страны. Так, министр иностранных дел России С. Лавров констатировал в ноябре 2020 года, что в сложившихся условиях импортозамещение по стратегической продукции должно стать сплошным Сергей Лавров призвал готовиться к импортозамещению во всем. - https://zen.yandex.ru/media/id/59ae5ddd7ddde8d34934acf0/sergei-lavrov-prizval-gotovitsia-k-importozamesceniiu-vo-vsem-5fad21330faffe6f3b02d477.

К сожалению, стратегическая линия, озвученная С. Лавровым, пока не нашла отражения в государственном бюджете страны на 2020-2022 годы Проект федерального бюджета на 2020-2022 годы. Какой он? - https://zen.yandex.ru/media/smolin/proekt-federalnogo-biudjeta-na-20202022-gody-kakoi-on-5db0542095aa9f00b2c732a7 (табл. 2). Страна, нацеленная на инновационный рывок, не может уменьшать долю расходов на разработку инноваций, которая и так чрезмерно мала. Более того, имеет место сомнение в том, что позиция министра сформирована и озвучена от имени всей правящей элиты страны. Дело в том, что одновременно с этим происходит широкое обсуждение массовой всероссийской реновации жилья. Проект масштабный с непонятными источниками финансирования. Как уже у нас это было неоднократно, велик риск массового банкротства застройщиков, тиражирования долгостроев и возложения, в конечном итоге, финансовых проблем на государственный бюджет. торговля россия импортер

Таблица 2 Расходы на научные исследования и разработки в 2020-2022 гг.

Неоднозначность принимаемой стратегии обусловлена несколькими положениями. Увеличение доли в ВВП строительного комплекса, безусловно, на начальном этапе повысит стабильность национальной экономики. В частности, может существенно уменьшиться зависимость черной металлургии от экспорта ее продукции. При этом рост внутреннего потребления страны не станет раздражителем для наших западных «партнеров», поскольку не окажет давления на внешние рынки. Более того, открываются дополнительные экспортные возможности для стран ЕС, а также существенно расширяется рынок международных заимствований, способствующий стабилизации и доходности глобальной финансовой системы. Чтобы стимулировать Россию к такому пути развития нам, скорее всего, даже позволят достроить Северный Поток 2.

К негативным последствиям такой стратегии развития следует отнести то, что при этом будут тиражироваться (по преимуществу) низкооплачиваемые рабочие места, приемлемые для молодых «гастарбайтеров» из стран Центральной Азии. Переадресовка хотя бы части средств, предполагаемых к инвестированию в столь масштабное строительство, в инновации позволила бы создать высоко оплачиваемые рабочие места для состоявшихся специалистов зрелого возраста, способных эффективно работать в программах стратегического импортозамещения. Именно эта категория населения у нас наиболее многочисленна и испытывает в настоящее время большие трудности с трудоустройством и доходами.

Размещено на Allbest.ru