Использование бундесвера в борьбе с "Исламским государством" - в составе западной коалиции

Построено автором на основе: Einsatzzahlen -- die Stдrke der deutschen Kontingente (Stand 09.02.2018 und Stand 13.08.2018). Приведенные факты свидетельствуют о стремлении ФРГ избежать возможности боевого использования бундесвера (как в национальном качестве, так и под эгидой НАТО) в Сирии и Ираке. Одна из причин этого -- недопущение инцидентов с антитеррористической коалицией в составе России, Ирана и официального Дамаска, легально действующей на сирийской земле по просьбе последнего, в отличие от второй западной коалиции. Начало операции российских ВКС в Сирийской Арабской Республике (САР) (30 сентября 2015 г.) стало «точкой перелома» в противодействии «Исламскому государству» в регионе. При этом если в 2015--2016 гг. удалось ослабить силы боевиков в тактической глубине (за счет первоочередного уничтожения штабов, связников и наиболее ударных подразделений), то в 2017 г. удары наносились на всю оперативную глубину расположения ИГ в САР, то есть до границы Ирака. Это вынуждало ИГ перебрасывать войска на сирийский ТВД с иракского, существенно облегчая продвижение там курдов, правительственных войск и поддерживающей их западной коалиции.

Фокусирование России и Ирана на Сирии стало одной из причин уже отмеченного ограниченного использования здесь бундесвера: в Средиземном море находились 1--2 фрегата, охраняющих французскую авианосную группу, а в воздушном пространстве САР действовало не более 15--20 летчиков (экипажи самолетов-разведчиков Tornado и AWACS, авиамашин-заправщиков). Обслуживающий персонал этих войск размещался на военно-воздушной базе Инджирлик (Турция). Однако в условиях кризиса в отношениях с официальной Анкарой, выражением которого стал отказ в допуске германских парламентариев в Инджирлик, с августа 2017 г. ВВС ФРГ прекратили полеты с этого аэродрома. С октября 2017 г. выполнять задачи люфтваффе стала с аэродрома Аль-Ашрак в Иордании.

Параллельно с осуществлением авиаразведки бундесвер на иракском ТВД активно занимался обучением частей как сил курдской самообороны, так и правительственных иракских войск. Их объединение в рамках одного военно-тренировочного процесса (в основном в районе Эрбиля) преследовало цели не только повышения эффективности борьбы с ИГ, но и должно было способствовать недопущению сецессии иракского Курдистана. Если изначально (2014 г.) Бундестаг санкционировал «потолок» миссии по обучению войск в Ираке в 100 солдат и офицеров, то уже в начале 2016 г. он был увеличен в 1,5 раза. Фактически в 2016 -- первой половине 2018 г. на севере Ирака находились порядка 130 военнослужащих бундесвера. Их усилиями к январю 2016 г. (то есть за год) были подготовлены и переобучены свыше 4,8 тыс. «пешмерга» (бойцов отрядов самообороны Иракского Курдистана) и военнослужащих правительственных иракских войск. При этом часть военных (особенно командные кадры и спецназ) проходили подготовку на территории самой ФРГ. Кроме того, на север Ирака осуществлялись поставки партий стрелкового вооружения и средств противотанковой обороны, боеприпасов для распределения (примерно в равных пропорциях) между формированиями курдов и официального Багдада. Всего уже по состоянию на начало 2016 г. в Ирак было поставлено 1,8 тыс. тонн военных грузов. Суммарно эти усилия, существенно повысив возможности курдских и правительственных иракских войск, позволили им (одновременно с борьбой за Мосул в Найнаве) начать контрнаступление в мухафазах Анбар и Салах эд-Дин. Однако в целом темпы продвижения к сирийско-иракской границе были крайне медленными на фоне возросшего сопротивления ИГ, перешедшего от линейной тактики к асимметричным действиям (в первую очередь, организации диверсий, засад, частных рейдов). Это привело к тому, что параллельно с сохранением значительных объемов обучения войск (4--6 тыс. человек в год), в 2017--2018 гг. миссия бундесвера приступила и к подготовке сил территориальной обороны (т.е. всеобщего ополчения). В этой связи особое внимание уделялось подбору и дополнительным тренировкам инструкторов из иракской армии и курдских формирований, которые в свою очередь должны были обучать массы местного населения азам военной подготовки.

В марте 2018 г. правительство ФРГ существенно изменило формат военного участия в деятельности второй западной коалиции. Во-первых, из списка задач была исключена поддержка группировки ВМС Франции. Во-вторых, теперь уже официально усилия бундесвера в составе коалиции (верхний предел численности которого был уменьшен с 1,35 до 0,8 тыс.) сосредоточивались преимущественно в Ираке. Наконец, в-третьих, военно-тренировочная миссия бундесвера в этой стране была переведена под эгиду второй западной коалиции, что стало своеобразным инструментом компенсации снижения общей численности войск, задействованных в борьбе с ИГ. При этом новый мандат был выдан всего на 7 месяцев (а не на год и более, как это обычно происходит). Сам факт сохранения германского военного присутствия в Месопотамии вызвал серьезную критику как со стороны фланговых фракций в парламенте -- «левых» -- впервые прошедшей в Бундестаг (2017 г.) «Альтернативы для Германии», а также «Союза 90/„Зеленых“» и СвДП. Данные факты позволяют утверждать, что в ближайшей перспективе не будет как минимум наращивания военных усилий по борьбе с ИГ на Ближнем Востоке. В целом отмеченные шаги являются признанием ФРГ весьма ограниченных возможностей по влиянию на ситуацию в Сирии и стремлением сосредоточиться на иракском направлении.

Параллельно наблюдается наращивание антитеррористических усилий ФРГ в Афганистане и Африке (см. табл. 1) -- тех направлений, где США не вносят определяющего вклада в проведении операций.

Это является одним из ответов германского истеблишмента на действия президента США Д. Трампа, отошедшего от традиционных правил поведения западных элит и осуществляющего де-факто переход США от лидерства к гегемонии в рамках евроатлантической региональной подсистемы. Реакцией ФРГ стало принятие повышенной ответственности за решение ключевых для стран -- участниц ЕС и НАТО проблем безопасности -- особенно международного терроризма.

2. АФГАНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ: НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ АКТУАЛЬНОСТИ

С 2017 г. наблюдается наращивание военных усилий ФРГ в рамках операции «Resolute Support» («Решительная поддержка») в Афганистане, что де-факто является пересмотром линии официального Берлина на существенное сокращение военного присутствия в этой центральноазиатской стране после 2014 г. Чем это обусловлено?

Думается, ключевая причина -- стремление руководства Германии хотя бы частично сохранить те результаты в деле стабилизации страны, которые были достигнуты с 2002 г. Афганское направление для ФРГ являлось вторым (после Косово) по масштабу используемых на нем военных контингентов и первым по затратности военной миссии. В составе МССБ к 2011 г. было задействовано до 5 тыс. военнослужащих, а всего к 2014 г. на реализацию целей миссии Германия выделила 8,9 млрд евро. Кроме того, именно на Афганистан пришлось до трети всех расходов на участие бундесвера в операции «Enduring Freedom» (всего 1076,6 млн евро). Наконец, уже на проведение под эгидой НАТО «Resolute Support» было потрачено еще 315 млн евро. Суммарно это составляло более 50% от расходов на деятельность всех заграничных миссий бундесвера.

Контингент ФРГ в составе МССБ был сосредоточен на севере Афганистана, параллельно выполняя несколько основных задач. Германские военные отвечали за подготовку вновь формируемых частей и подразделений афганской армии (большинство из них вошли в 6-й (позднее переименованный в 209-й) армейский корпус) в Кундузе и Бадахшане. В основном эта деятельность осуществлялась под эгидой развернутых в них при ведущем участии ФРГ провинциальных восстановительных команд [Five years... 2009: 2--5; Hett 2005]. Одновременно бундесвер участвовал в реализации мер по поддержанию мира в Кабуле, а также провинциях Бадахшан, Балх и Кундуз, а германские офицеры составляли «ядро» штаба «Север» (дислокация в г. Мазари-Шариф) [The Bundeswehr... 2009: 81--82].

Однако ФРГ и ее партнерами по МССБ был допущен ряд весьма серьезных ошибок военного характера. Во-первых, это запоздалое решение о развертывании крупномасштабных (240 тыс. в армии (и 160 тыс. в полиции) вместо 60 тыс.) национальных сил безопасности. Подготовка основной массы их частей началась лишь с конца 2000-х гг. в условиях растущего давления со стороны «Талибана». При этом наиболее эффективный вид подготовки -- двусторонние учения (когда с одной стороны выступали германские, а другой -- афганские войска) на уровне батальонов -- стали проводиться только с 2012--2013 гг. При этом уже в это время стала сворачиваться незавершенная работа ПВК [Werner 2014]. Во-вторых, в отличие от Мали, в Афганистане не были отделены друг от друга миссии по поддержанию мира и военно-тренировочная. Их смешивание в рамках одной не всегда позволяло командованию правильно распределять ресурсы на месте. Наконец, в-третьих, даже на пике успехов борьбы с «Аль-Каидой» и «Талибаном» (к середине 2000-х гг.) германские миротворцы лишь «демонстрировали флаг», перемещаясь в основном по дорогам и населенным пунктам и не прочесывая гористую местность на предмет наличия там боевиков и складов [Hochwart 2009: 9].

Это объяснялось как опасениями потерь, так и нехваткой личного состава -- тем более что волна серьезного увеличения (до уровня в 5 тыс.) контингента была осуществлена лишь в 2009--2010 гг.

Соответственно, с одной стороны, рост военного присутствия ФРГ в Афганистане во второй половине 2010-х гг. являлся «работой над ошибками», с другой -- объяснялся резким нарастанием напряженности в фокусных для официального Берлина северных провинциях страны. Остатки «ядра» боевиков «Исламского государства» в Месопотамии, опасаясь полного разгрома, стали «перетекать» в субрегионы, где давление на ИГ, аффилированные с ним и дружественные структуры было меньшим, -- особенно в Ливию, Чад и Афганистан. В последнем численность действующих комбатантов ИГ возросла с конца 2016 г. на начало 2018 г. с 3 до 7 тыс. (не считая периодически привлекаемых «резервистов»). Причем на юге страны ключевой антиправительственной силой остается «Талибан», комплектуемый живущими в этой части Афганистана пуштунами. Напротив, относительно плохо восприимчивые к пропаганде «Талибана» североафганские народности (таджики, узбеки, хазарейцы), дотоле демонстрировавшие в целом лояльность официальному Кабулу, стали массово вливаться в «Исламское государство». И если в 2016 г. «Талибану» удалось лишь на несколько дней захватить Кундуз (что стало шоком для германского командования), то ИГ удается прочно закрепиться в североафганских провинциях. Это делегитимизирует власти на центральном и местном уровне и подрывает боеспособность дотоле лучших сил (из числа бойцов «Северного альянса») афганской армии (209-го корпуса).

Главной задачей германских военных в Афганистане с 2015 г. является консультирование и дообучение местных сил безопасности. Для изменения ситуации германская сторона открыла для афганских военных саперно-минную школу в Мазари-Шарифе, дополнительные курсы для переподготовки высших чинов в Кабуле, а также интенсифицировала процесс обучения спецназа. Особое внимание уделяется помощи в организации тактической разведки, в том числе за счет дронов, основная масса которых базируется на военной базе Мармаль под МазариШарифом. Кроме того, германскому контингенту разрешено оказывать поддержку афганских силам безопасности (особенно в случае нападения на них). В условиях усиления ИГ в «подотчетных» ФРГ северных провинциях Афганистана это с очень высокой долей вероятности приведет к достаточно активному точечному боевому использованию бундесвера (особенно сил специальных операций).

В целом между Сциллой риска нового «увязания» в Афганистане и Харибдой потери достигнутых там ограниченных результатов германская сторона сохраняет свое военное присутствие в Центральной Азии (под эгидой НАТО). В целом североафганские провинции, исходя из особенностей и активности использования в них бундесвера, выступают для ФРГ «поясом», сдерживающим как новый рост потенциала ИГ, так и возможность дальнейшей активизации его боевиков в ЕС. Аналогичную схему Германия стремится осуществить и в северной части африканского континента.

3. АФРИКАНСКИЙ ВЕКТОР БОРЬБЫ С МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ: ИМПУЛЬС К ДАЛЬНЕЙШЕМУ НАРАЩИВАНИЮ УСИЛИЙ

Если обрушение нормально функционировавшего института государственной власти в Ливии после военно-воздушной операции стран -- участниц НАТО (2011 г.) открыло «коридор» для потоков нелегальных мигрантов (и маскирующихся под них террористов) из северной части Африки в ЕС, то стремительное превращение Мали (2012--2013 гг.) в зону нестабильности стало мощным «двигателем» ускорения и увеличения масштаба данных процессов.

Власти Мали, особенно на фоне военного переворота (2012 г.), оказались не в состоянии противостоять масштабному сепаратистскому восстанию туарегов, провозгласивших образование непризнанного международным сообществом Азавада (апрель 2012 г.) [Klute 2013]. Ситуация резко осложнялась радикализацией антиправительственных сил: резко усилились позиции террористических структур «Ансар ад-дин» и «Аль-Каида в Исламском Магрибе» [Мезенцев 2014: 4--9], стремившихся к координации усилий с ИГ -- в первую очередь, его «филиалом» в лице «Боко Харам» в Нигере и сопредельных странах. В ответ на просьбу официального Бамако к ЕС и непосредственно Франции последняя в январе 2013 г. начала боевую операцию «Сервал» («Serval»). Декларируя активную помощь партнеру, Германия приняла активное участие в деятельности двух параллельных миссий в Мали.

Первая из них -- MINUSMA (МИНУСМА) под эгидой ООН (до мая 2013 г. AFISMA (АФИСМА)) своей главной целью имела поддержание мира на освобожденных от повстанцев-туарегов и боевиков территориях Мали. Если в 2013-- 2014 гг. вклад ФРГ в деятельность миссии в основном ограничивался логистической и медицинской поддержкой, то с 2015 г. он был расширен за счет развертывания мотопехотных и разведывательных подразделений бундесвера. В январе 2016 г. «потолок» его контингента в составе миссии ООН был увеличен со 150 до 650 военнослужащих. В октябре 2015 г. министр обороны ФРГ объявила о расширении зоны ответственности германского контингента в составе MINUSMA на северные провинции Мали (Гао, Кидаль и Томбукту). Последние являлись основной зоной расселения туарегов, лидеры «умеренных» из числа которых начали достаточно успешный переговорный процесс о сохранении в составе Мали в обмен на предоставление широкой автономии. Главная проблема состояла в том, что именно в северомалийских провинциях располагались остатки сил группировок «Ансар ад-дин» и «Аль-Каида в Исламском Магрибе», которые могли перегруппироваться и повести новое наступление.

Сменив Нидерланды в качестве «рамочной» нации по осуществлению разведки в интересах всей миссии MINUSMA [Hanis^ 2015: 1--3], Германия окончательно стала играть одну из ключевых ролей в стабилизации обстановки в Мали. В 2015--2016 гг. в г. Гао (столице одноименной провинции) на военной базе Кэмп Кастро была развернута группировка разведывательных дронов армейской авиации ФРГ. Она имела в своем составе до 40 аппаратов БПЛА типа «LUNA» (10 команд). Они использовались для отслеживания перемещения боевиков в провинциях Гао и Кидаль, что резко затруднило вооруженным группировкам осуществление внезапных налетов на войска MINUSMA. Для повышения эффективности разведки в наиболее обширной провинции Томбукту бундесвер также стал привлекать крупногабаритные дроны люфтваффе («Heron 1»), а также спутники («SAR-Lupe») из состава орбитальной группировки. Параллельно происходило увеличение «потолка» контингента бундесвера в составе миссии MINUSMA: в январе 2017 г. он возрос до отметки в 1 тыс., в марте 2018 г. -- до 1,1 тыс. солдат и офицеров. При этом реальное число германских военных очень близко подошло к этому показателю (см. табл. 1). В среднесрочной перспективе следует ожидать дальнейшего увеличения миротворческого присутствия ФРГ в Мали, учитывая стремление Германии к превращению этой африканской страны в «бастион стабильности», останавливающий потоки мигрантов (и боевиков) из глубинных районов континента в ЕС.

На достижение этой цели направлены и усилия бундесвера в рамках военнотренировочной миссии ЕС EUTM Mali. Ее целью является боевая переподготовка (с проведением предварительного переформирования батальонов для увеличения в них числа «активных штыков») армии Мали с целью переложения на нее основной ответственности по защите от сепаратистов и международного терроризма. К маю 2014 г. при ведущем участии военных из ФРГ было завершено переобучение первых четырех батальонов армии Мали, а к концу 2016 г. количество переподготовленных частей было доведено до 16 (общей численностью 9,3 тыс. солдат и офицеров), что составляло практически все вооруженные силы официального Бамако. Если в феврале 2014 г. «потолок» личного состава бундесвера в составе EUTM Mali был установлен в 250 человек, то с января 2015 г. -- в 350 человек (временно сократившись в 2016--2017 гг. до 300 человек). С конца 2016 г. германские военные приступили к принятию батальонов малийской армии на повторное обучение: это было обусловлено как их естественным обновлением за счет новобранцев, так и низкой боеспособностью отдельных частей даже после процесса обучения.

Необходимо подчеркнуть, что масштабное участие ФРГ в вопросах поддержания мира и реформирования сектора безопасности Мали рассматривается как основополагающая составляющая антитеррористической деятельности в так называемой G5 (Буркина-Фасо, Мали, Мавритания, Нигер, Чад) в целом. При этом бундесвер действует параллельно (то есть де-факто конкурирует) с США, в национальном качестве также ведущими борьбу с терроризмом (особенно с «Боко Харам») в странах G5.

В марте 2018 г. правительство ФРГ приняло решение о направлении первой группы военных советников (2 человека) в войска, создаваемые под эгидой парламента Ливии, в Бенгази. Почему ФРГ столь поздно и пока столь ограниченными силами включилась в процесс стабилизации в Ливии? Во-первых, Германия единственная из числа европейских держав НАТО не согласилась на использование своего потенциала в военной кампании против войск М. Каддафи (2011 г.) [Арзаманова 2011: 11--12] и тем самым проиллюстрировала свою непричастность к вступлению Ливии в полосу нестабильности. Во-вторых, Германия готова использовать своих военных лишь в небоевых миссиях. Однако с учетом слабости властей в Бенгази, к сотрудничеству с которыми стремится Запад, им в первую очередь требуется прямая, притом наземная, боевая поддержка. При этом Германия, равно как и ее партнеры, не стремится к координации усилий с войсками генерала Х. Хафтара, расположенными преимущественно в Триполитании и являющимися наиболее мощной силой в стране в борьбе с «Исламским государством».

Вместе с тем сам факт начала использования бундесвера в Ливии для опосредованной борьбы с ИГ показателен, указывая на постепенное повышение интереса

ФРГ к участию в стабилизации обстановки не только в Сахеле, но и Северной Африке. При этом бундесвер используется на данных направлениях исключительно под эгидой ЕС и ООН, но отнюдь не НАТО и тем более второй западной антитеррористической коалиции.

В деятельности бундесвера прослеживается отчетливая тенденция наращивания военных усилий на двух флангах огромной дуги нестабильности, созданной усилиями структур международного терроризма (особенно ИГ): в Афганистане и Африке, особенно в зоне Сахеля. Это обусловлено как объективными причинами -- постепенной перегруппировкой большей части оставшихся лучших сил ИГ в эти субрегионы из Месопотамии, так и субъективными. Это, во-первых, невозможность конкурировать по эффективности использования как военных, так и политико-дипломатических инструментов с коалицией России, Ирана и официального Дамаска в Сирии, а следовательно, и сложность создания здесь прочных позиций на перспективу. Во-вторых, это стремление избежать попадания в подчиненное Белому дому положение в деле борьбы с международным терроризмом в случае полномасштабного включения в деятельность западной коалиции во главе с США. Иллюстрацией подобного сценария является использование бундесвера в рамках операции «Несокрушимая свобода» (2001--2013 гг.), ставшее (с учетом постоянных претензий официального Вашингтона) в итоге «раздражителем» двусторонних отношений, эффект от которого мог стать как минимум вдвое больше на фоне трудностей диалога с администрацией Д. Трампа на современном этапе.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В перспективе в рамках усилий бундесвера по борьбе с международным терроризмом будет сохраняться преобладание небоевой деятельности -- особенно по поддержанию мира и военно-тренировочной. При этом объем нагрузки (в том числе географический диапазон деятельности) одного отдельно взятого подразделения (части и соединения) будет постепенно возрастать -- как за счет накопления опыта (в том числе в тропических, полупустынных и гористых условиях), так и оснащения новой техникой (в первую очередь, дронами). Это положение обусловливает и постепенное увеличение точечных боевых операций, преимущественно проводимых спецназом при поддержке БПЛА.

Во второй половине 2010-х гг. обозначились контуры перспективного облика военного присутствия ФРГ в странах Азии и Африки, сумевших добиться перелома в борьбе с международным терроризмом на своей территории, что включает в себя два основных элемента. Первый -- это крупные военные базы (по образцу Кэмп Кастро в Мали или Мармаль в Афганистане). Группировки на этих объектах будут предназначены для нанесения точечных ударов как по организованным крупным силам боевиков, так и по отдельным комбатантам. Второй элемент -- это наличие института военных и гражданских советников в переобученных (и вновь обучаемых) частях национальных сил безопасности, что позволит не только осуществлять контроль над ситуацией в них, но и оперативно получать информацию. Особую роль будет играть наличие специалистов из ФРГ в штабных структурах, что позволит Германии играть одну из определяющих ролей в военном планировании стран, на территории которых идет борьба с международным терроризмом.

международный терроризм исламский военный

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Арзаманова Т.В. Позиция Германии во время ливийского кризиса--2011: Новая внешнеполитическая стратегия или предвыборный маневр? // Европейская безопасность: события, оценки, прогнозы. 2011. № 26 (42). С. 11--15.

2. Власов Н.А. Уроки Гиндукуша: миссия бундесвера в Афганистане и политика безопасности ФРГ // Вестник Санкт-Петербургского университета. Политология. Международные отношения. 2016. № 3. С. 108--121.

3. Коргун В.Г. История Афганистана. М.: Крафт +, 2004.

4. Мезенцев С.В. Внутренние и международно-политические аспекты кризиса в Мали и французская операция «Сервал» // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2014. № 1. С. 3--28.

5. Михайлин К.Н. ФРГ и НАТО в Афганистане (2001--2008 гг.) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2009. Вып. 101. С. 22--27.

6. Новикова О.Н. «Жесткая» и «мягкая» сила Запада в современном Афганистане // Актуальные проблемы Европы. 2014. № 3. С. 38--58.

7. Five Years of German PRTs in Afghanistan: an Interim Stocktaking from the Angle of the German Aid Organizations. Berlin, VENRO (Association of German Development NGOs), 2009.

8. Frankreich, Deutschland und die EU in Mali. Chancen, Risiken und Herausforderungen. Brьne St. (Hrsg.). Baden-Baden: Nomos, 2015.

9. Glatz R., Hansen W., Kaim M., Votrrath J. Die Auslandseinsдtze der Bundeswehr im Wandel. Stiftung Wissenschaft und Politik. Berlin: 2018.

10. Hanisch М. A New Quality of Engagement Germany's Extended Military Operation in Northern Mali. Bundesakademie fьr Sicherheitspolitik. Security Policy Working Paper, N 8/2015.

11. Hett J. Provincial Reconstruction Teams in Afghanistan. Das amerikanische, britische und deutsche Modell. Zentrum fьr Internationale Friedenseinsдtze. Berlin, 2005.

12. Hochwart M.A. The Provincial Reconstruction Teams in Afghanistan -- a Model for Future NationBuilding Operations. Kansas: United States Army Command and General Staff College Fort Leavenworth, School of Advanced Military Studies, 2009.

13. Kamp K.-H. Attack on the West: What is the Strategy of ISIL? Bundesakademie fьr Sicherheitspolitik. Security Policy Working Paper, No. 21/2016.

14. Klute G. Tuareg-Aufstand in der Wьste. Ein Beitrag zur Anthropologie des Krieges und der Gewalt. Mit einem Geleitwort von Trutz von Trotha. Kцln: Rьdiger Kцppe Verlag, 2013.

15. Noetzel T., Rid Th. Germany's Options in Afghanistan // Survival. 2009. N 51. P. 71-- 90.

16. Paul M. CIMIC in the ISAF Mission. Stiftung Wissenschaft und Politik. Berlin, 2009.

17. Schwarzbuch. Kritisches Handbuch zur Aufrьstung und Einsatzorientierung der Bundeswehr. Berlin: Rosa-Luxemburg-Stiftung und Fraktion die LINKE, 2016.

18. The Bundeswehr on Operations: Publication to Mark the 15th Anniversary of the First Parliamentary Mandate for Armed Bundeswehr Missions Abroad. Berlin: Federal Ministry of Defense, 2009.

19. Von Bredow W. Sicherheit, Sicherheitspolitik und Militдr. Wiesbaden: Springer Fachmedien, 2015.

20. Werner L. The PRT Kunduz: An Unsuccessful Command Structure // Combating Terrorism Exchange Journal. Vol. 4. N 2. May 2014. URL: https://globalecco.org/the-prt-kunduz-an-unsuccessfulcommand-structure (accessed: 15.08.2018).

REFERENCES

1. Arzamanova, T.V. (2011). Germany's Position during the Libyan Crisis--2011: A New Foreign Policy Strategy or pre-Election Maneuver? European Security: Events, Assessments, Forecasts, 26(42), 11--15. (in Russian).

2. Five Years of German PRTs in Afghanistan: an Interim Stocktaking from the Angle of the German Aid Organizations (2009). Berlin, VENRO (Association of German development NGOs). Frankreich, Deutschland und die EU in Mali. Chancen, Risiken und Herausforderungen (2015). Brьne St. (Hrsg.). Baden-Baden: Nomos.

3. Glatz, R., Hansen W., Kaim M. & Votrrath J. (2018). Die Auslandseinsдtze der Bundeswehr im Wandel. Stiftung Wissenschaft und Politik. Berlin.

4. Hanisch, M. (2015). A New Quality of Engagement Germany's Extended Military Operation in Northern Mali. Bundesakademie fьr Sicherheitspolitik. Security Policy Working Paper, N 8.

5. Hett, J. (2005). Provincial Reconstruction Teams in Afghanistan. Das amerikanische, britische und deutsche Modell. Berlin, Zentrum fьr Internationale Friedenseinsдtze.

6. Hochwart, M. A. (2009). The provincial reconstruction teams in Afghanistan -- a model for future nation-building operations. Kansas: United States Army Command and General Staff College Fort Leavenworth, School of Advanced Military Studies.

7. Kamp, K.-H. (2016). Attack on the West: What is the Strategy of ISIL? Bundesakademie fьr Sicherheitspolitik. Security Policy Working Paper. N 21.

8. Klute, G. (2013). Tuareg-Aufstand in der Wьste. Ein Beitrag zur Anthropologie des Krieges und der Gewalt. Mit einem Geleitwort von Trutz von Trotha. Kцln: Rьdiger Kцppe Verlag.

9. Korgun, V.G. (2004). History of Afghanistan. Moscow: Kraft +. (in Russian).

10. Mezentsev, S.V. (2014). Domestic and International Political Aspects of Crisis in Mali and French Military Operation ''Serval”. Moscow University Journal of World Politics, 1, 3--28. (in Russian).

11. Mikhaylin, K.N. (2009). FRG and NATO in Afghanistan (2001--2008). Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Science, 101, 22--27. (in Russian).

12. Noetzel, T. & Rid, Th. (2009). Germany's Options in Afghanistan. Survival, 51, 71--90.

13. Novikova, O.N. (2014). “Hard” and “Soft” Power of the West in Today's Afghanistan. Actual Problems of Europe, 3, 38--58. (in Russian).

14. Paul, M. (2009). CIMIC in the ISAFMission. Berlin, Stiftung Wissenschaft und Politik.

15. Schwarzbuch. Kritisches Handbuch zur Aufrьstung und Einsatzorientierung der Bundeswehr (2016). Berlin: Rosa-Luxemburg-Stiftung und Fraktion die LINKE.

16. The Bundeswehr on Operations: Publication to Mark the 15th Anniversary of the First Parliamentary Mandate for Armed Bundeswehr Missions Abroad (2009). Berlin, Federal Ministry of Defense.

17. Vlasov, N.A. (2016). Lessons of the Hindu Kush: the Mission of the Bundeswehr in Afghanistan and its Impact on German Security Policy. Vestnik of Saint Petersburg University. Series 6. Political science. International relations, 3, 108--121. (in Russian).

18. Von Bredow, W. (2015). Sicherheit, Sicherheitspolitik und Militдr. Wiesbaden: Springer Fachmedien.

19. Werner, L. (2014). The PRT Kunduz: An Unsuccessful Command Structure. Combating Terrorism Exchange Journal, 4(2), May. URL: https://globalecco.org/the-prt-kunduz-an-unsuccessfulcommand-structure (accessed: 15.08.2018).

Размещено на Allbest.ru