Взаимоотношения СССР и ФРГ в 1952-1955 годах. Поиск путей решения "немецкого вопроса" Советским Союзом

Советский проект мирного договора содержал следующие основные положения: Германия восстанавливается как единое, независимое и демократическое государство; все оккупационные войска должны быть выведены не позднее одного года после вступления в силу мирного договора; всем лицам, находящимся под германской юрисдикцией, обеспечивались основные права человека; все демократические партии и организации получали полную свободу деятельности; бывшим рядовым членам нацистской партии обеспечивались равные гражданские и политические права.

Германия обязывалась не участвовать в каких-либо военных коалициях и союзах. Территория Германии должна определяться границами, установленными Потсдамской конференцией. Строительству немецкой экономики не должны создаваться никакие препятствия и ограничения. Впоследствии предусматривался приём Германии в ООН.

К сожалению, вторая «нота Сталина» фактически была перечёркнута Аденауэром при поддержке американцев. Канцлер, при поддержке Великобритании и США тянул с ответом до того, как 26 мая 1952 г. в Бонне не был подписан Общий договор о ЕОС, в котором одним основным пунктом было, что «ФРГ обязуется не заключать соглашений, противоречащих правам трёх западных держав- победительниц». Помимо этого, ФРГ разрешалось иметь 12 дивизий, а остальные страны-участники гарантировали безопасность Западной Германии. Таким образом, все предложения, выдвигаемые «нотами Сталина», были сведены на нет соглашениями о ЕОС.

Большинство советских и российских историков (Ф. И. Новик [20], Н. И. Егорова [16]), сходятся во мнении, что «ноты Сталина» были направлены на активизацию антивоенных настроений в Западной Европе, вызванных недовольством подписанием договора о ЕОС и НАТО. Опираясь на широкие антивоенные силы в лице политических партий и профсоюзов, в Советском Союзе рассчитывали на активизацию в Западной Германии движения за мир и против войны, подкреплённого идеями нейтральной единой Германии.

Считается, что «нотная война» 1952 года закончилась поражением СССР. На самом деле идея единой Германии была отложена на долгий срок, а победителями в противостоянии стали Ульбрихт и Аденауэр. Так, Ульбрихт был напуган «нотой Сталина», поскольку в его понимании ГДР в 1952 г. была ещё слабым государством и, скорее всего, не выдержала бы испытаний общегерманскими выборами. Аденауэр, заключив договор о ЕОС, смог начать процесс формирования независимого немецкого государства через призму начавшейся в Европе европейской интеграции.

Примечательно, что посол США в Москве Дж. Кеннан [11, s. 103] и министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден [15, s. 104] в переговорах между собой не раз предсказывали, что демарши ФРГ вынудит Москву начать реализацию в ГДР программы строительства социализма, создания восточногерманской армии и расширения полномочий СЕПГ. Это и подтвердилось прошедшими в Москве переговорами 1 и 7 апреля 1952 г. между ГДР и СССР. В них Сталин заявил о провале планов Советского Союза по созданию единой и нейтральной Германии; соответственно были сняты все предпосылки для того, чтобы ГДР стала полноценным государством со своей «народной армией», политической системой и государственной границей. Последнее подразумевало под собой прекращение свободного перемещения между двумя немецкими государствами и затруднение транспортного сообщения с Западным Берлином [9, s. 679].

Таким образом, можно констатировать, что формирование ГДР как самостоятельного государства было напрямую связано с нежеланием ФРГ создать единую демилитаризованную страну. Руководству СЕПГ и правительству СССР не оставалось ничего другого, как действовать вслед внешнеполитическому курсу правительства Аденауэра.

Период 1952-1955 гг. характеризуется, с одной стороны, политикой «оттепели» в отношениях между СССР и ФРГ; но в этот же период происходит окончательное формирование западного и восточного военно-политических блоков. 9 мая 1955 г. в результате подписания Парижского договора ФРГ была принята в НАТО. В противовес этому 14 мая 1955 г., был подписан Варшавский договор, в который на правах равноправного партнёра вошла ГДР.

Основная цель Аденауэра -- вхождение ФРГ в состав западных союзов, таким образом, была закреплена системой международных договоров. Страна получила полный суверенитет и являлась для стран североатлантического альянса «передовым краем обороны против коммунистической угрозы с Востока». Понятно, что в сложившейся международной обстановке никаких планов по созданию единого немецкого государства не могло речи быть. Между тем обретение ФРГ статуса независимого государства открыло перед советской дипломатией новые возможности в реализации советско- германских отношений. Если раньше правительству Советского Союза для принятия решений приходилось действовать через западные союзные державы, то с обретением Западной Германией независимости, предложения МИД СССР могли быть направлены лично канцлеру.

Определённое поле для манёвра появилось у Советского Союза в промежуток времени между провалом подписания договора о ЕОС 30 августа 1954 г. и Парижскими соглашениями по вступлению ФРГ в НАТО. После того, как Национальное собрание Франции 319 голосами против 264 отвергло проект договора, идея Европейского оборонительного сообщества была окончательно похоронена. Одновременно с этим во многих западноевропейских странах возникло массовое движение протеста против вовлечения ФРГ в военный блок. Используя антивоенные настроения в Европе, СССР пытался через свою инициативу воспрепятствовать вступлению Западной Германии в НАТО.

Правительственное заявление СССР от 15 января 1955 г. Правительство Советского Союза выступило с заявлением, в котором показало опасность перевооружения ФРГ и вступления её в НАТО. Москва указала на возможность нормализации отношений между Советским Союзом и ФРГ, что помогло бы решить вопрос об объединении Германии. В заявлении говорилось: «Советский Союз поддерживает хорошие отношения с Германской Демократической Республикой. Советское правительство готово нормализовать отношения СССР и с Федеративной Республикой Германии. В современных условиях нормализация отношений между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии могла бы одновременно содействовать улучшению взаимопонимания и поиску эффективных путей решения задачи восстановления единства Германии» [23]. В правительственном заявлении подчёркивалось, что с включением ФРГ в западноевропейский альянс, ситуация в вопросе объединения Германий изменится. Указывалось на то, что СССР стремится не только к укреплению отношений с ГДР, но и «совместными усилиями миролюбивых европейских государств содействует укреплению мира и безопасности в Европе» [13, с. 122].

В подтверждение своих слов 25 января Президиумом Верховного Совета СССР был издан указ «О прекращении состояния войны между Советским Союзом и Германией». В указе подчёркивалось, что спустя десять лет после военных действий Германия находится в «состоянии раскола и не имеет мирного договора» [24].

7 июня посольство СССР во Франции передало посольству ФРГ ноту советского правительства, в которой подчёркивалось, что «отмена оккупационного статута для Западной Германии, <...> а также издание Верховным Советом СССР закона о прекращении состояния войны между СССР и Германией -- создают все необходимые условия для нормализации и установления непосредственных отношений между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии. В соответствии с этим Советское Правительство предлагает правительству Федеративной Республики установить прямые дипломатические и торговые, а также культурные отношения» [21, с. 30].

Это вызвало сенсацию и все информационные агентства разнесли весть о том, что советское правительство пригласило канцлера Аденауэра для переговоров в Москву.

Канцлер не сразу дал своё согласие. Ему необходимо было знать позицию США и Великобритании по этому вопросу. Кроме того, он ожидал окончания Женевской конференции в июле 1955 г., на которой предполагалось рассмотреть германский вопрос с целью смягчения международной напряжённости [17, с. 198]. Поэтому в ответной ноте от 30 июня правительство ФРГ согласилось обсудить вопрос об установлении дипломатических, торговых и культурных отношений, но особо оговаривало обсуждаемые во время переговоров вопросы [21, с. 36]. Целью такого условия была тщательная проработка хода переговорного процесса германской дипломатии для выработки линии защиты.

Ответ из Москвы поступил 3 августа. В нём была подтверждена готовность обсудить с руководством ФРГ три темы: об установлении дипломатических, торговых и культурных отношений. Москва также не возражала против проведения неофициальных переговоров во Франции между послами С.Виноградовым и Ф. Мальцманом.

Однако в последовавшей ответной ноте правительства ФРГ от 12 августа 1955 г. МИД Германии изложил совсем по-другому своё видение переговоров. Наряду с утверждёнными тремя вопросами руководство ФРГ предлагало рассмотреть ещё два вопроса: о национальном единстве Германии и об освобождении немцев, «которые ещё задерживаются в настоящее время на территории или в сфере влияния Советского Союза или которым чинятся другие препятствия -- покинуть названную территорию или указанную сферу влияния». Такая тактика Аденауэра объяснялась тем, что, предвидя развитие ситуации, канцлер объявил на заседании кабинета министров 11 апреля 1955 г. что «все переговоры с Советами должны основываться на силе. Я уверен, чтобы внушить Советам уважение, Америка и объединённая Европа должны быть достаточно сильными» [1, s. 447].

Предложения Советского Союза по вопросу установления дипломатических отношений, поставили канцлера в сложную ситуацию. Аденауэр был поставлен в условия, когда он не мог не принять приглашения другой стороны. Положение усугублялось большими надеждами немецкой общественности на эти переговоры. Так, газета «Frankfurter Rundschau» заявляла, что «Нельзя желать единства Германии, перенося западногерманский порядок на другую Германию. Единство нельзя осуществить “присоединением” зоны к ФРГ» [4]. Газета «Gesamtdeutscher Kurier» в ответ на медлительность канцлера задавалась вопросом: «Нельзя занимать длительную враждебную позицию в отношении государства, где есть немцы. В настоящее время настало самое подходящее время для начала переговоров с Восточной Европой и Восточной Германией» [5].

Политика ориентации на Запад, отрицание любого диалога с СССР, к 1955 г. привели к тому, что в стране могли начаться акции протеста. Даже в рядах сторонников Аденауэра усилились позиции тех, кто требовал скорейшего установления контактов с Восточной Германией. Так, председатель фракции ХДС в земле Райнланд-Пфальц Якоб Диль требовал «не отклоняться от предложения Советского Союза. Вопрос объединения можно легче решить, если установить непосредственные контакты между ФРГ и ГДР» [3].

Инициатива Советского Союза вызывала беспокойство не только у Аденауэра, но и у государств-членов НАТО. 17 июня 1955 г. на совещании министров иностранных дел США, Великобритании и Франции в Нью-Йорке была выработана стратегия переговоров ФРГ. Аденауэр должен начать переговоры, но не соглашаться на обмен послами. Вместо этого он должен настаивать на создании смешанных комиссий, которые занимались бы изучением вопроса нормализации отношений между СССР и ФРГ до тех пор, пока СССР не согласится на условия ФРГ [17, s. 427]. По сути дела, стратегия стран НАТО была направлена, как и раньше, на затягивание разрешения «немецкого вопроса», поскольку существование двух германских государств устраивало западные страны.

Обе стороны активно готовились к переговорам. Западногерманская сторона намеревалась поставить на рассмотрение два вопроса: об объединении Германии и об освобождении немецких военнопленных. Она даже не рассчитывала на успех, отмечая что «от переговоров с Советами не стоит ждать конкретных решений, поскольку главной целью переговоров является налаживание контакта» [27, с. 138]. Дипломатические отношения предполагалось установить в том случае, если СССР согласится со всеми условиями немецкой стороны.

Советская сторона, выстраивая линию переговоров, предполагала, что вопрос о создании единого немецкого государства не будет основным, поэтому все усилия были сосредоточены на вопросах европейской безопасности. «В случае если делегация ФРГ не согласится на установление дипломатических отношений, а предложит создание комиссий из представителей ФРГ и СССР для рассмотрения неурегулированных вопросов, -- предполагалось отклонить это предложение, заявив, что оно может быть понято как выдвижение предварительных условий для установления дипломатических отношений, с чем советская сторона не сможет согласиться» [2, с. 114].

Уже в первый день Московских переговоров 9 сентября 1955 г. стало ясно, что вопрос о германском единстве не станет центральным пунктом обсуждений, поскольку стороны ограничились лишь рассмотрением видения данной проблемы.

Так, в приветственном сообщении Н. А. Булганин отметил сложность в установлении дипломатических отношений между двумя странами после подписания Парижских соглашений. Далее он изложил позицию советской стороны по германскому вопросу. СССР придерживался точки зрения, что рассматриваемый вопрос -- это дело самих немцев, причём необходимо считаться со сложившимися реальными условиями существования ГДР и ФРГ, и что решение этой задачи должно отвечать международным соглашениям по обеспечению мира и безопасности в Европе. Советский Союз является сторонником воссоединения Германии как демократического и миролюбивого государства.

В ответном выступлении Аденауэр расставил акценты переговоров по-другому, заявив о мирном характере Североатлантического альянса, который не может быть средством агрессии. Но для нормализации отношений между двумя странами «недостаточно только механических действий». По мнению Аденауэра, основная цель переговоров заключалась в освобождении немцев, находящихся на территории Советского Союза. Соответственно дав понять советской стороне, что без положительного решения этого вопроса не может быть продолжено решение и других вопросов [12, 8. 137].

Почему Аденауэр отказался от выработанного плана ведения переговоров? Во-первых, в его понимании, вопрос об объединении Германии должен был быть решён силами ФРГ и ГДР. Во- вторых, воссоединение двух государств не могло пройти сиюминутно, а следовательно, канцлер вернулся бы с пустыми руками. В-третьих, ему нужна была идея, которая устраивала всех немцев без исключения. Возвращение немецких военнопленных и было тем вопросом, который затрагивал многие немецкие семьи и устроил все политические партии. В случае неудачного исхода переговоров Аденауэр ничего не потерял и в лице общественности показал бы своё благородство.

Весь следующий день 10 сентября прошёл без особых успехов для каждой из сторон. Булганин настаивал на решении вопроса о нормализации отношений без «предварительных условий». Канцлер ссылался на насильно удерживаемых немцев, называя цифру в 130 тыс. чел. Советская сторона парировала ответ тем, что все немецкие военнопленные возвращены домой, а остались те, кто отбывает наказание за военные преступления [21, с. 63]. Кроме того, Булганин предупредил, что если вопрос касается немцев, то целесообразно это делать с участием правительства ГДР. Помимо этого, данный вопрос является предметом отдельного разбирательства в рамках переговоров.

Отвечая на выступления советской стороны, канцлер ФРГ заявил, что немецкая делегация исходила, прежде всего, из интересов мира в Европе. Поэтому оба государства должны стремиться к установлению «нормальных дружественных отношений», а не только «нормальных дипломатических» [21, с. 75]. Поэтому немецкая сторона поставила на рассмотрение вопрос о возвращении задерживаемых немцев и воссоединении Германии.

Поскольку предварительные переговоры ни к чему не привели, было принято решение поручить министрам иностранных дел через два дня обсудить рамки возможных договорённостей.

Встреча министров иностранных дел произошла 12 сентября. Однако беседа Молотова (СССР) и фон Брентано (ФРГ) также не способствовала прогрессу в заключении соглашения, а лишь усугубила кризис в отношениях стран. Во главу угла министр иностранных дел Западной Германии поставил вопрос о создании совместной комиссии по возвращению немецких военнопленных. Такое поведение германской стороны ставило переговоры в бессмысленное положение, поскольку при таком формате переговоров дипломатические отношения были не нужны. Так, Брентано предложил принять итоговый текст коммюнике, в котором бы отмечалось, что переговоры «не позволяют ожидать» быстрых результатов по обсуждаемым вопросам [1, 8. 514], сами переговоры есть не что иное «как первый шаг обеих сторон к сближению» [1, 8. 522].

Министр иностранных дел СССР отказался обсуждать данный текст соглашения, который, по его словам, для советской стороны неприемлем. Он спросил, следует ли понимать заявление представителей ФРГ, что вопрос об установлении нормальных дипломатических отношений между СССР и ФРГ «откладывается на какой-то неопределённый срок» [1, 8. 532]. Фон Брентано подтвердил, что его поняли правильно [1, 8. 534].

В тот же день, вслед за совещанием министров иностранных дел двух стран, состоялось третье пленарное заседание. В ходе переговоров Аденауэр поддержал выводы, сделанные фон Брентано, и предложил проводить дальнейшие переговоры на уровне полномочных делегаций.

В ходе дальнейших переговоров развернулась дипломатическая борьба, принявшая «довольно жёсткие формы», а сами переговоры «были скорее похожи на открытый спор, чем на дипломатическую конференцию» [1, 8. 535].

Начинавшийся коллапс переговоров спас Булганин. В доверительной беседе с канцлером он предложил отложить рассмотрение вопроса о ГДР и перейти к вопросу возвращения немецких военнопленных. В ответ канцлер объяснил, что без возвращения задерживаемых в Советском Союзе нем- цев общественность не одобрит установление дипломатических отношений, и попросил Булганина сделать хоть небольшой шаг в этом направлении. В ответ председатель Совмина СССР предложил в обмен на немецких военнопленных установить дипломатические отношения. На что Аденауэр скрепя сердце согласился.

Советская сторона приводила данные о 10 тыс. немецких военнопленных. В ходе последующего рассмотрения вопроса точная цифра была установлена на 1 сентября 1955 г. -- в 9626 чел.

Таким образом, основные цели советской стороны по итогам переговоров были достигнуты. На следующий день 13 сентября были решены лишь технические вопросы переговоров и подписаны письма о решении установить дипломатические отношения между СССР и ФРГ. Соглашение об установлении дипломатических отношений между ФРГ и СССР вступило в силу после одобрения бундестагом ФРГ 23 сентября и утверждения Президиумом Верховного Совета СССР 24 сентября 1955 г.

Каковы же были последствия переговоров для обеих сторон? Во-первых, для Советского Союза установление дипломатических отношений с ФРГ явилось важным шагом как преодоление отчуждения между двумя государствами. Во-вторых, СССР стал единственной страной в мире, поддерживавшей дипломатические отношения с обоими германскими государствами, что делало его главным посредником будущего переговорного процесса между странами. В-третьих, обмен послами между ФРГ и СССР автоматически повышал международно-правовой статус ГДР, которая уже имела дипломатическое представительство в Москве. В-четвёртых, были разрушены претензии ФРГ на исключительное представительство всех немцев на международной арене.

Что же касается результатов переговоров для правительства Аденауэра, то их результаты оказались весьма противоречивыми. Во-первых, большая часть населения восприняла установление дипломатических отношений между СССР и ФРГ с большим воодушевлением, а возвращение оставшихся немецких военнопленных считалось чуть ли не главной победой переговорного процесса. Во-вторых, министерства иностранных дел США и Великобритании считали, что канцлер допустил непростительную слабость в переговорах, не добившись ни одной уступки в вопросе объединения Германии. В- третьих, пресса (газеты “Die Zeit“, “Sьddeutsche Zeitung“) разделяла мнение дипломатов, считая, что, получив посольство в Бонне, Советский Союз расширил сферу своего влияния на ФРГ, а Аденауэр, в свою очередь, узаконил рабство 17 млн. чел. В-четвёртых, политические партии бундестага неоднозначно отнеслись к результатам переговоров. Так, председатель СДПГ Э. Олленхауэр оценил переговоры в Москве как полное поражение проводимой канцлером «политики силы» [2, s. 26]. Партии «малой коалиции», в лице СвДП и ХСС, согласились с нежеланием канцлера вести переговоры с ГДР, но многих из них настораживал вопрос дальнейшего объединения Германии, в котором придётся учитывать позиции не признанного ими государства.

Международные отношения между Советским Союзом и Федеративной Республикой Германии с 1945 по 1955 год, несомненно, являются спорным вопросом взаимоотношений двух государств, в основе которых главным элементом был вопрос о статусе ГДР. И СССР, и ФРГ понимали, что Восточная Германия -- образование временное и вопрос создания единого государства должен быть скоро решён. Вопрос заключался в видении будущего международного статуса немецкого государства. Советский Союз настаивал на построении нейтрального государства, ФРГ рассчитывала на безоговорочное поглощение ГДР без всяких оговорок со стороны СССР. Положение усугублялось тем, что видение Аденауэра разделяли и западные союзники, без участия которых вопрос мог быть решён намного раньше.

Первым этапом взаимоотношений двух государств были «ноты Сталина» 1952 года, которые инициировало правительство СССР по причине обострения «холодной войны», важным элементом которой было противостояние двух политических систем в лице ФРГ и ГДР. Учитывая, что Западная Германия не могла осуществлять свою международную деятельность, инициативы Советского Союза заранее были обречены на провал.

Вторым этапом можно считать период с «нот Сталина» 1952 г., до подписания Парижских соглашений 1955 г. Для данного этапа характерно сведение к минимуму взаимоотношений между двумя странами, объясняемое строительством каждой стороной своего военно-политического блока.

Третьим этапом взаимоотношений было подписание ФРГ Парижских соглашений, в ходе которых был отменён оккупационный статус, и страна могла выступать как самостоятельный субъект международного права. Изменение международного положения ФРГ способствовало тому, что в переговорном процессе были задействованы только основные его стороны, что позволило отказаться от посредничества непрямых участников.

Почему вопрос о создании единой Германии был отложен на неопределённый срок? Объяснялось это тем, что две противоборствующие политические системы много вложили в развитие двух неметких государств и отказываться от прав на подконтрольной им территории не хотели. Нейтральная объединённая Германия в 1945-1955 гг. представляла для Советского Союза большую ценность, поскольку могла стать гарантом безопасности в Европе. У правительства ФРГ было другое видение единой Германии, заключавшееся в создании суверенного независимого государства с самостоятельной внешней политикой. Именно военная риторика Аденауэра способствовало тому, что общественное мнение было на стороне СССР. Многочисленные мирные инициативы советской стороны способствовали тому, что канцлеру ничего не оставалось, как ответить на предложения советского правительства.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Adenauer K. Erinnerungen 1953-1955. Stuttgart, Verlags-Anstalt, 1966, bd. 2, 558 p.

2. Die Debatte in Bonner Bundestag ьber die Aufnahme Diplomatischer Beziehungen mit der Sowjetunion. Berlin, den 11, Oktober 1955. Zur Rede des SPD-Abgeоrdneten Ollenhauer. MfAA, A9656, № 1, 146 p.

3. Die Welt, 1955, Aug. 2.

4. Frankfurter Rundschau, 1955, Juni 27.

5. Gesamtdeutscher Kurier, 1955, Juni 4.

6. Kilian W. Adenauers Reise nach Moskau. University of Michigan, Verlag Herder Freiburg im Breisgau, 2005, 236 p.

7. Krekel M. W. Verhandlungen in Moskau: Adenauer, die deutsche Frage und die Rьckkehr der Kriegsgefangenen. Bad Honnef, Kuper, 1996, 256 p.

8. Loth W. Stalins ungeliebtes Kind. Warum Moskau die DDR Nicht Wollte. Berlin, Droste, 1994, 168 p.

9. Materialien der Enquete-Kommission „Aufarbeitung von Geschichte und Folgen der SED-Diktatur in Deutschland“, bd. IV. Frankfurt am Main, 1999, 12562 p.

10. Schwarz H.-P. Adenauer. Der Staatsmann. 1952-1967. Stuttgart, DVA, 1991, 1084 p.; Schwarz H.-P. Die Legende von der VerpaЯten Gelegenheit. Die Stalin-Note vom 10, Mдrz 1952. Stuttgart/Zьrich, Belser, 1982, 320 p.

11. Steininger R. Eine Vertane Chance. Die Stalin-Note vom 10, Mдrz 1952 und die Wiedervereinigung. Berlin/Bonn, Dietz, 1985, 412 p.

12. Informationen, Einschatzungen der AuЯenpolitik der Bonner Regelung 1955-1963. „Die Reise Adenauers nach Moskau“. Freiburg I. B., Herder, 2005, 569 p.

13. Взгляд назад в будущее. К 50-летию установления дипломатических отношений // Blick zurьck in die Zukunft. Zum 50. Jahrestag der Aufnahme der diplomatischen Beziehungen. М.: Наука, 2005. 246 с.

14. ВосленскийМ. С. «Восточная» политика ФРГ (1949-1966). М.: Наука, 1967. 428 с.

15. Громыко А. А. Памятное. (Кн. 2). М.: Политиздат, 1990. 559 с.

16. Егорова Н. И. Холодная война. 1945-1963 гг. Историческая ретроспектива// Сб. ст. Рос. акад. наук. Ин-т всеобщей истории. М: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. 640 с.

17. История внешней политики СССР // под ред. А. А. Громыко. М.: Наука, 1977. Т. 2. 757 с.

18. История дипломатии // под ред. А. А. Громыко. М.: Издательство политической литературы, 1979. Т. 5. Кн. 1. 397 c.

19. Мозговая О. С. Политика К. Аденауэра в отношении СССР (1953-1955 гг.) // Общественные науки: вопросы и тенденции развития / сб. науч. тр. по итогам междунар. науч.-практ. конф. Красноярск, 2014. C. 144-149.

20. Новик Ф. И. Установление дипломатических отношений между СССР и ФРГ // «Оттепель» и инерция холодной войны (Германская политика СССР в 1953-1955 гг.). М., 2001. 468 с.

21. Нота Советского Правительства Правительству Германской Федеральной Республики от 7 июня 1955 г. // Визит канцлера Аденауэра в Москву 8-14 сент. 1955 г. Док. и материалы. М.: Наука, 2005. 768 с.

22. Павлов Н. В. Внешняя политика ФРГ от Аденауэра до Шредера / Н. В. Павлов, А. А. Новиков. М.: Московские учебники, 2005. 606 с.

23. Правда. 1955. 16 янв.

24. Правда. 1955. 26 янв.

25. Тимошенкова Е. П. Германский вопрос во внешней политике Советского Союза (1945-1955 гг.). М.: Русский сувенир, 2008. 134 с.

26. Филитов А. М. Германский вопрос: от раскола к объединению: новое прочтение. М.: Международные отношения, 1993. 406 с.

27. Хрущёв Н. С. Воспоминания. Избранные фрагменты. Москва: Вагриус, 1997. 509 c.

M.V. Levchenko

MUTUAL RELATIONS OF THE USSR AND GERMANY FROM 1952 TILL 1955. SEARCHING OF WAYS TO SOLVE A “GERMAN ISSUE” BY SOVIET UNION