Становление концепции национальной безопасности Израиля в середине ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Институт востоковедения Российской академии наук

Становление концепции национальной безопасности Израиля в середине ХХ века

А.В. Гофман

аспирант Института востоковедения

Российской академии наук лаборант-исследователь

отдела изучения Израиля

В статье исследуется тема возникновения концепции национальной безопасности Государства Израиль в первые десятилетия после его провозглашения. Центральное место в этом процессе занимал Арабо-израильский конфликт. Автор, в результате проведенного исследования, приходит к выводу, что израильской политике была свойственна определенная двойственность - приоритет обороны сочетался с возможностью нанесения превентивного удара.

Ключевые слова: Израиль; Арабо-израильский конфликт; концепция национальной безопасности; Ближний Восток.

A.V. Gofman

PhD Student Institute of Oriental Studies Russian Academy of Science

Research-Assistant, Israel Studies Department Institute of Oriental Studies Russian Academy of Science

THE ORIGIN OF ISRAELI NATIONAL SECURITY DOCTRINE IN THE MIDDLE OF THE XX CENTURY

The article is dedicated to the Israeli national security doctrine origin in the middle of the XX century. This process had a huge impact from ongoing Arab-Israel conflict, which played a key role in this one. As a result, the author deduces that this doctrine was characterized by double principles - on the one hand it contained a priority of defense over aggression, on the other hand it assumed a preventive attack as an appropriate mean.

Key words: Israel; Arab-Israeli Conflict; National Security Doctrine; Middle East.

Введение

С самого начала своего образования Израиль был вынужден вести борьбу за существование. Это предопределило первостепенную важность обеспечения безопасности и защиты государства от внешних и внутренних угроз, найдя свое отражение в доминировании силовых 196 ведомств над гражданскими. Соответственно, как и в случае определения внешнеполитической политики, они имели решающий голос и в сфере разработки оборонной стратегии. Такое состояние сложилось еще в годы правления Д. Бен-Гуриона, длительное время занимавшего должности премьер-министра и министра обороны одновременно. Его видение места Израиля на Ближнем Востоке, как и первостепенное значение системы безопасности для страны, легли в основу развития всех последующих документов и планов по обороне.

Безопасность через призму взглядов израильтян

Само состояние безопасности евреи называют «битахон», который можно перевести с иврита как безопасность, уверенность, гарантия. До создания Государства Израиль данный термин использовался большей частью в контексте иудаизма, подразумевая некое состояние тождества веры и безопасности, уверенности в своих силах [Кульвян- ский 2020]. После 1948 года данный термин довольно быстро приобрел преимущественно военно-политическую окраску.

История преследований еврейского народа, включая Холокост, наложилась на жизнь в условиях враждебного окружения, постоянной готовности к мобилизации, вылившись в специфическое состояние «латентной истерии в израильской жизни» [Карасова 2009б, с. 333], названное так ирландским ученым К. К. О'Брайеном. Само ощущение евреями безопасности отличается от его восприятия другими народами большей чувствительностью. Бывший министр иностранных дел Израиля А. Эбан указывал на этот ментальный парадокс, представляющий собой разницу ощущения между израильской мощью и психологией уязвимости, когда брошенный камень или бомба воспринимаются израильтянами едва ли не как угроза существованию целого государства [Eban 1992]. Исходя из этого, было бы правильней перевести битахон не просто как «безопасность», но как «тотальное, абсолютное состояние безопасности». Это не только чувство защищенности, это фактически отсутствие самих потенциальных угроз в принципе.

Концепция национальной безопасности

Достижению безопасности служила израильская Концепция национальной безопасности (КНБ). Сразу скажем, что израильская КНБ не являлась единым документом и, подобно конституции, роль которой играли Основные законы, была представлена в ряде правительственных рекомендаций и других государственных документов. Также необходимо понимать, что «достижение национальной безопасности зависит от наличия национальной стратегии... включающей политическую, военную, экономическую и когнитивную субстратегии, а также и те, которые связанны с социальной, демографической и другими темами» Зд. и далее перевод наш. - А. Г. [Eisenkot, Sibomi 2019].

Е. А. Якимова добавляет, что КНБ Израиля, во-первых, носила секретный характер, к которой имел доступ узкий круг лиц, во-вторых, она базировалась на трех принципах, включавших политику сдерживания противников с целью предотвращения или замедления полноценного конфликта, раннего оповещения, проведения быстрой мобилизации и нанесения стремительного удара по врагу [Якимова 2018]. А. А. Корнилов выделяет характерные позиции КНБ: опора на собственные силы, ограниченные военные операции, войны превентивного и упреждающего типа, тайная дипломатия [Корнилов 1994].

В 2016 году впервые была опубликована официальная стратегия Армии обороны Израиля (АОИ) Сами израильтяне называют свою армию ЦАХАЛ, с иврита «Армия оборо-ны Израиля», т. е. аббревиатуры АОИ и ЦАХАЛ равнозначны. [Deterring Terror 2016]. В разные периоды Израиль сталкивался с различными угрозами, однако основные составляющие национальной безопасности оставались неизменными:

1) оборона Государства Израиль, защита его территориальной целостности и обеспечение безопасности его граждан и населения;

2) сохранение ценностей Государства Израиль, его еврейского и демократического характера, его статуса как национального очага еврейского народа;

3) обеспечение социальной стабильности и экономической мощи Государства Израиль;

4) усиление международного и регионального статуса Государства Израиль, стремление к миру со своими соседями.

Принципами доктрины национальной безопасности являются:

- опора на оборонную стратегию безопасности;

- положение о наступательных боевых действиях;

- стратегическое взаимодействие;

- усиление регионального статуса;

- поддержание состояния относительного преимущества.

Анализируя задачи и принципы доктрины АОИ можно говорить об их многоплановости. Действия ЦАХАЛ направлены как на обеспечение безопасности Израиля от внешних и внутренних врагов, так и на укрепление его статуса на региональной и мировой арене, т. е. тесное переплетение безопасности и внешней политики. Фактически от АОИ требуется универсальность, готовность выполнять любые поставленные верховным главнокомандованием задачи, выходящие за рамки ведения исключительно конвенциональных боевых действий.

Вместе с этим стратегия ЦАХАЛ таит в себе определенную степень противоречивости. По сути, главным элементом доктрины является принцип сдерживания вероятного противника. В случае войны критически важным становится одержание максимально быстрой и малокровной победы над врагом. Однако парадокс заключается в том, что логика его достижения диктует проведение превентивной наступательной операции, с целью уничтожения вооруженных сил (ВС) противника еще до приведения их в полную боевую готовность. Проще говоря, для быстрой и малокровной победы Израиль всегда должен наносить удар первым [Metz 1990].

В этой связи, весьма наглядными выглядят цифры потерь израильской армии во время Арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов. Согласно израильскому историку М. Штереншису, в первом случае, когда Израиль нанес превентивный удар, потери АОИ составили убитыми 766 солдат, а во втором, когда арабские армии совершили внезапное нападение, погибло 2 700 человек [Штереншис 2005].

Арабо-израильские войны и усиление АОИ

национальная безопасность израиль

Касательно самих войн, которые вел Израиль, нужно отметить некоторую их особенность. Первые три Арабо-израильские войны (1947-1949, 1967, 1973) являлись для Израиля войнами за выживание. Израильский военный историк М. Кревельд пишет, что в условиях войны за выживание, утверждение прусского теоретика К. Клаузевица о войне как продолжении политики иными средствами, теряет свою актуальность, и больше подходит мнение немецкого военачальника периода Первой мировой войны Э. Людендорфа о тотальной войне, о том, что: «война как таковая сливается с политикой, становится политикой, сама и есть политика» [Кревельд 2015].

М. Кревельд отмечает, что Израиль выигрывал у арабских соперников не в последнюю очередь потому, что для израильтян победа в этих войнах являлась вопросом жизни или смерти [Кревельд 2015, с. 208]. Теоретически, народу, ведущему борьбу за выживание в эпоху тотальных войн, нечего терять, кроме жизни, поэтому он, как правило, не ограничен в методах и средствах ведения боевых действий, не очень-то его беспокоят и нормы международного права, и т. п.

Шестидневная война 1967 года изменила расклад сил в регионе. Израиль овладел Голанскими высотами, Синайским полуостровом, всей территорией Западного берега р. Иордан включая Восточный Иерусалим. Итоги войны также заложили основу всего последующего ближневосточного урегулирования, которое теперь концентрировалось на возврате к довоенной границе, де-факто линии перемирия 1949 года. Война Судного дня 1973 года стала последним крупномасштабным боестолкновением в рамках Арабо-израильского конфликта. Собственно, сам конфликт всё больше переходил в категорию палестино-израильского.

Война в Ливане 1982 года стала первой в Арабо-израильском противостоянии, которая не несла экзистенциональной угрозы существованию Государства Израиль и в этом, по мнению М. Кревельда, во многом заключалась трагедия для ЦАХАЛ. «Инструментализация» войны привела к тому, что АОИ оказалась в худшем положении, чем в 1967 или 1973 годов, так как на первое место вышли бесконечные подсчеты ожидаемых выгод и издержек от предпринимаемых действий [там же]. Стремление свести к минимуму потери как среди личного состава, так и среди мирного населения серьезно замедляло продвижение израильской армии или вовсе его останавливало на определенное время, если встречало хоть незначительное сопротивление. «Имея дело с противником, уступавшим и качественно, и (впервые за всю историю арабо-израильских войн) по численности, им не удалось проявить себя так ярко, как когда-то в прошлом» [там же, с. 208].

Военно-стратегическое планирование в ЦАХАЛ всегда испытывало на себе влияние той или иной политической конъектуры. Д. Бен-Гурион приложил максимум усилий, чтобы действия премьер- министра в вопросах безопасности и внешней политики были минимально ограничены бюрократическими процедурами. Однако такое привилегированное положение главы правительства затрудняло возможности долгосрочного планирования, требовавшего обслуживания профильных ведомств и экспертного сообщества. Как результат, критически важные для израильской политики решения в большей 200 степени основаны на краткосрочном планировании [A National Security Doctrine for Israel 2010]. Не меньшим препятствием для противодействия вызовам в области безопасности и внешнеполитического планирования являлись межпартийная борьба, личное соперничество между политиками даже внутри одной партии и межведомственные распри [Корнилов 1994].

А. Эпштейн отмечает, что Д. Бен-Гурону не удалось сформировать деполитизированную армию, в середине 1960-х годов большинство офицерского состава ЦАХАЛ придерживалось левых взглядов и поддерживала социалистические партии во главе с МАПАЙ МАПАЙ - израильская партия левосионистского толка. Созданная Д. Бен-Гурионом еще в 1930-е гг., она стала ядром коалиционных социа-листических правительств, доминировавших в израильском политическом поле вплоть до 1977 г. [Эпштейн 2011].

По мере развития ситуации менялось положение Государства Израиль, требовалось дать адекватный ответ вызовам времени. «Каждая из войн, будь то война за независимость или шестидневная война, а также другие войны не только меняли военно-стратегическое положение страны, но и ее внутренний политический облик» [Карасова 2009a, с. 32]. Например, внезапность нападения Сирии и Египта в октябре 1973 года и связанные с этим большие потери стало причиной пересмотра израильтянами своей доктрины безопасности, поиска уязвимых моментов, что, в свою очередь, нашло косвенное отражение в усилении идеологической пропаганды «исторического права» еврейского народа на Эрец-Исраэль Эрец-Исраэль - букв. `Земля Израиля', название, которое используют евреи в отношении Палестины. [Карасова 2018а].

Война Судного дня стала последней для Израиля войной «классического» (межгосударственного) типа [Усова 2016]. В 1970-е годы происходит переконфигурация баланса сил в арабо-израильском противостоянии, закрепившаяся после подписания мира с Египтом в 1979 году. Отныне на роль главного врага еврейского государства претендовала Организация освобождения Палестины (ООП) во главе с Я. Арафатом. ЦАХАЛ предстояло научиться противостоять иррегулярной армии. Противостояние теперь перенеслось с полей битв, водных и воздушных пространств в приграничные населенные пункты и города, а вместо фронтовых боев с участием танков, флота и авиации - диверсионно-террористические атаки небольших групп боевиков и террористов-одиночек.

Уже к 1981 году стало ясно, что КНБ устарела и нуждалась в пересмотре. Занявший в этом же году должность министра обороны А. Шарон предложил новый подход, заключавшийся в «стирании различий между безопасностью государства в целом и проблемами повседневной безопасности граждан, так как это затрудняло вступление в переговоры с палестинцами, успех которых неизбежно привел бы к территориальным уступкам» [Карасова 2009б, с. 346-347]. Иными словами, ставилась задача наделения государства де-факто неограниченными полномочиями в сфере обеспечения безопасности, одновременно препятствуя уходу израильской армии с оккупированных территорий, с целью их дальнейшего нахождения в составе Израиля.

А. Шароном также было предложено вернуться к более агрессивной наступательной стратегии АОИ, существовавшей до 1967 года Он утверждал, что развитие современных средств ведения боя, включая ракетное оружие, делает Израиль уязвимым для атак даже с учетом сохранения всех оккупированных земель [Metz 1990]. Однако последующее вторжение в Ливан помешало дальнейшей имплементации этой идеи.

Ядерное оружие как гарант безопасности Израиля

Важное место в израильской КНБ с 1980-х годов начала занимать проблема ядерного оружия. Основы израильской атомной программы были заложены еще в 1950-е годы при содействии французских специалистов. Д. Бен-Гурион полагал, что сам факт обладания Израилем ядерным вооружением будет умиротворительно действовать на арабских соседей, что может стать причиной установления длительного мира [Карасова 2018б]. Однако реальность показала, что для Израиля выгодней скрывать наличие своего ядерного потенциала, чтобы оставить за собой возможность накапливать его, модернизировать и даже использовать В 1960-е годы шел активный процесс юридического оформления правил использования атомного вооружения. В частности, были подписаны Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех сферах 1963 г. и Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 г. Ни к первому, ни ко второму Израиль не присоединился, так как не подтверждал на официальном уровне обладание ядерным оружием..

Считается, что уже в 1960-е годы США знали о разработке и создании Израилем атомного оружия. Тогда израильское правительство смогло навязать Вашингтону политику «непризнания» своего обладания ядерным оружием, в дальнейшем отмечалось тесное сотрудничество Израиля и ЮАР в атомной сфере [Карасова 2018б].

Израиль беспокоило, что кто-либо еще в Ближневосточном регионе сможет овладеть ядерным оружием, в результате чего была сформулирована, так называемая «Доктрина Бегина». Ее суть заключалась в том что страна, враждебно настроенная по отношению к Израилю, не смогла бы приобрести или создать ядерное оружие, которое может быть потом использовано против еврейского государства [Naor 2016].

В действии эта доктрина проявилась в уничтожении иракского ядерного реактора Озирак 7 июня 1981 года. Хотя потенциальное обладание Ираком даже «грязной бомбой» (боеголовка с ядерной начинкой, но без средства-носителя, вроде баллистической ракеты или самолета) не устраивало никого, кроме самого Багдада, удар израильской авиации грубо нарушал международное право, вызвав осуждение даже в Вашингтоне [Звягельская 2012]. Однако директор израильского Института изучения национальной безопасности А. Ядлин считает, что с точки зрения ретроспективы уничтожение реакторов в Ираке и позже в Сирии до их запуска помогло не только предотвратить расползание ядерного оружия по региону, но и предотвратить их попадание в руки террористических организаций [Yadlin 2018].

Заключение

Исходя из приведенного анализа, можно сделать вывод, что израильская концепция национальной безопасности являлась продуктом своего времени, отразив международное положение Израиля на период второй половины ХХ века. В условиях нахождения во враждебном окружении и будучи «государством-изгоем», именно израильская армия являлась единственным гарантом безопасности еврейского государства. Израильская концепция безопасности была основана на приоритете обороны, но из-за малой территориальной глубины и отсутствия запаса ресурсов для ведения войны на истощение Израиль был вынужден прибегать к нанесению превентивных ударов по противнику, что расценивалось международным сообществом как акт агрессии и нарушения суверенитета других стран.

Список литературы / rferences

Звягельская И. Д. История Государства Израиль. М.: Аспект Пресс, 2012. [Zvyagel'skaya, I. D. (2017). Istoriya Gosudarstva Izrail' (History of the State of Israel). Moscow: Aspekt Press. (In Russ.)].

Карасова Т. А. Демократия по-израильски // Азия и Африка сегодня. 2009а, № 6. С. 31-33. [Karasova, T. A. (2009a). Demokratija po-izrail'ski (Democracy in Israeli). Asia and Africa today, 6, 31-33. (In Russ.)].

Карасова Т А. Политическая история Израиля: Блок Ликуд: прошлое и настоящее. М.: Наталис: Интитут востоковедения, 20096. [Karasova, T A. (20096). Politicheskaya istoriya Izrailya: Blok Likud: proshloe i nastoyashchee (Political history of Israel: Block Likud: past and future). Moscow: Natalis: Intitut vostokovedenija. (In Russ.)].

Карасова Т А. Классический сионизм: традиции и новые задачи // Труды Института востоковедения РАН. 2018а. Вып. 13. С. 9-24. [Karasova, T A. (2018а). Klassicheskij sionizm: tradicii i novye zadachi (Classical Zionism: traditions and new tasks). Institute of Oriental Studies works, 13, 9-24. (In Russ.)].

Карасова Т А. Ядерная программа Израиля // Контуры глобальных трансформаций. 20186. № 6. Т 11, С. 96-108. [Karasova, T.A. (2018d). Jadernaja programma Izrailja. Kontury global'nyh transformacij (Israeli nuclear program). Contours of global transformations, 6, 96-108 (Vol. 11). (In Russ.)].

Корнилов А. А. Между войной и миром. О процессе принятия внешнеполитических решений в Государстве Израиль (1948-1993). Н. Новгород: Издательство Нижегородского государственного университета им. Н. И. Ло6а- чевского, 1994. [Kornilov, A. A. (1994). Mezhdu voinoi i mirom. O protsesse prinyatiya vneshnepoliticheskikh reshenii v Gosudarstve Izrail' (1948-1993) (Between war and peace. On the process of making foreign policy decisions in the State of Israel (1948-1993)). N. Novgorod: Izdatel'stvo Nizhegorodskogo gosudarstvennogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo. (In Russ.)].

Кревельд М.Трансформация войны. М.: ИРИСЭН: Социум, 2015. [Krevel'd, M. (2015). Transformatsiya voiny (Transformation of war). Moscow: IRISEN: Sotsium. (In Russ.)].

Кульвянский М. Хазон Иш о качестве «битахон» // Иудаизм и евреи. 2020. [Kulvyanskiy, M. (2020). Hazon Ish o kachestve «bitahon». Iudaizm i evrei. Toldot.ru. (Chazon Ish about the quality of «bitachon»). Judaism and Jews. (In Russ.)]. URL: https://toldot.ru/articles/articles_31786.html#ref1 (дата обращения: 12.10.20). (In Russ.)].

Усова Е. Ю. Влияние арабо-израильской войны 1973 г. на положение Израиля в региональной и глобальной системе международных отношений // Палестина и Израиль от Второй мировой войны до наших дней. С. 219-249. М.: Институт востоковедения Российской академии наук: Издатель Воробьев А. В., 2016. [Usova, E. Y. (2016). Vlijanie arabo-izrail'skoj vojny 1973 g. na polozhenie Izrailja v regional'noj i global'noj sisteme mezhdunarodnyh otnoshenij. Palestina i Izrail' ot Vtoroj mirovoj vojny do nashih dnej. (Influence of the Arab-Israeli War of 1973 on Israel's position in the regional and global system of international relations). Palestine and Israel from World War II to the present day (pp. 219-249). Moscow: Institut vostokovedenija Rossijskoj akademii nauk: Izdatel' Vorob'ev A. V. (In Russ.)].

Штереншис М. История Государства Израиль. Герцлия: ISRADON, 2005. [Shterenshis, M. (2005). Istoriya Gosudarstva Izrail' (History of the State of Israel). Gertsliya: ISRADON. (In Russ.)].

Эпштейн А. Д. Генезис и закат «левого» Израиля. М.: Институт Ближнего Востока, 2011. [Epshtein, A. D. (2011). Genezis i zakat «levogo» Izrailya (The genesis and decline of «left» Israel). Moscow: Institut Blizhnego Vostoka. (In Russ.)].

Якимова Е. А. Трансформация взглядов на военную стратегию Израиля // Проблемы национальной стратегии. 2018. № 3 (48), C. 106-121. [Yakimova, E. A. (2018). Transformacija vzgljadov na voennuju strategiju Izrailja. Problemy nacional'noj strategii. (Transformation of views on the military strategy of Israel). Problems of national strategy, 3 (48), 106-121. (In Russ.)].

A National Security Doctrine for Israel. Policy paper. Herzliya: Argov Program in Leadership and Diplomacy Lauder School of Government, 2010.

Deterring Terror. How Israel Confronts the Next Generation of Threats. English Translation of the Official Strategy of the Israel Defense Forces. Cambridge: Belfer Center for Science and International Affairs, 2016.

Eban A. Personal Witness: Israel Through My Eyes. NY: G. P Putnam's Sons, 1992. P 627.

Eisenkot G., Sibomi G. Guidelines for Israel's National Security Strategy. Washington, DC: The Washington Institute for Near East Policy, 2019.

MetzH. C. Israel. A Country Study. Washington, D.C.: Library of Congress, 1990. Naor A. Dialectics of Change Through Continuity: The 1977 Political Upheaval Revised // Handbook of Israel: Major Debates. Vol. 1. Part A: Cleavages. Berlin; Boston: Walter de Gruyter GmbH, 2016.

'Tb'i у. тіротол зі¹] - bpm кю'-кр it¹- к-m. изо rb, rbwi 1037, 21 зэтр 2018. у. 2. [Yadlin, A. (2018). Begin's Doctrine - Lessons from Osirak and Deir ez-Zor. IINB Insight. 2018 (March 21). # 1037. P 2.]. (In Heb.)].

Размещено на Allbest.ru