Утерянная справедливость: двойные стандарты в применении нюрнбергских принципов медицинской этики и международного гуманитарного права в Токийском процессе 1946-1948 гг. над японскими военными врачами по фактам экспериментов над людьми

Размещено на http://allbest.ru

Утерянная справедливость: двойные стандарты в применении нюрнбергских принципов медицинской этики и международного гуманитарного права в Токийском процессе 1946-1948 гг. над японскими военными врачами по фактам экспериментов над людьми

Алексей Константинович Ерохин

Аннотация

6 лет назад в Токио был инициирован Международный трибунал на Дальнем Востоке, осудивший японский милитаризм и конкретных японских военных преступников, причастных к массовой гибели населения в юго-восточных странах, захваченных японскими войсками.

Среди военных преступников оказались и военные врачи. Несмотря на давность лет, интерес к самому процессу, тянувшемуся с 1946 по 1948 г., возрастает год от года. Интерпретация события историками, журналистами, политиками колеблется от резкого осуждения преступлений японских военных врачей по аналогии с осуждением преступлений военных врачей в нацистской Германии до попыток доказать значимость зверских экспериментов японских врачей в свете распространения различных пандемий в последние годы.

Цель статьи - указать на двойные стандарты применения базового международного документа - Нюрнбергского кодекса, выработанного Нюрнбергским военным трибуналом, - к оценке преступной деятельности японских врачей в период 1932-1945 гг.

Предметом исследования стала этическая сторона медицинских экспериментов. Используемые методы - анализ отечественных и зарубежных научных источников, международных конвенций, архивных документов; научная индукция и последующая научная рефлексия.

По итогам изучения результатов Токийского процесса делается вывод о неправомерности решений американского военного командования и правительства США по сокрытию военных преступлений японских врачей в ущерб Женевской конвенции об обращении с военнопленными и статьям Нюрнбергского кодекса.

Прослеживаются последствия безнаказанности в послевоенной деятельности военных врачей, влиявшей на общественное сознание японцев и врачебного сообщества в частности.

Ключевые слова: Вторая мировая война, Нюрнбергский кодекс, Международный трибунал на Дальнем Востоке, военная агрессия милитаристской Японии, эксперименты на людях, бактериологическое и химическое оружие

Abstract

Lost Justice: Double Standards toward the Application of the Nuremberg Principles of Medical Ethics and International Humanitarian Law in the 1946-1948 Tokyo Trial Against Japanese Military Doctors on the Facts of Experiments on Human Beings

Aleksey K. Erokhin

The International Tribunal for the Far East was initiated in Tokyo 76 years ago to condemn Japanese militarism and the specific Japanese war criminals involved in the mass deaths in the South-Eastern countries overrun by Japanese forces. Among the war criminals were also military doctors. Despite the passage of time, interest in the trial, which lasted from 1946 to 1948, grows year by year. Interpretation of the event by historians, journalists, and politicians ranges from sharp condemnation of the crimes of Japanese military doctors by analogy with condemnation of the crimes of military doctors in Nazi Germany to attempts to prove the significance of the “atrocious” experiments of Japanese doctors in light of the spread of various pandemics in recent years. The aim of the article is to point out the double standards in the application of the basic international document, the Nuremberg Code, elaborated by the Nuremberg Military Tribunal, to the assessment of the criminal activities of Japanese doctors between 1932 and 1945. The research focused on the ethics of medical experiments. Methods used - analysis of domestic and foreign scientific sources, international conventions, archival documents; scientific induction and subsequent scientific reflection. An examination of the Tokyo trials concludes that the decisions by U.S. military commanders and the U.S. government to cover up the war crimes of Japanese physicians, to the detriment of the Geneva Convention on the Treatment of Prisoners of War and the articles of the Nuremberg Code, were wrongful. Traces the effects of impunity in the postwar activities of military doctors, which influenced the public consciousness of the Japanese and the medical community in particular.

Keywords: World War II, the Nuremberg Code, the International Tribunal in the Far East, military aggression by militaristic Japan, experiments on human beings, bacteriological and chemical weapons

Введение

После победы СССР и союзных войск во Второй мировой войне встал вопрос о привлечении высших чинов, ее развязавших, к ответственности. Трибунал в Германии, осудивший нацизм и его злодеяния как преступления против человечности, стал начальным звеном в цепи последующих судов над военными преступниками в Японии, СССР и ряде юго-восточных стран. Отдельное внимание среди военных преступлений уделялось насильственным медицинским экспериментам над людьми.

Обсуждение причин, фактов, результатов, подвигнувших немецких и японских врачей к преступным опытам, нашло широкое освещение как в отечественной научной литературе, так и в зарубежной. Суд над японскими врачами в Токио, организованный Международным трибуналом на Дальнем Востоке, вызвал не меньший резонанс в англоязычной литературе. Поиск в системе Google Scholar показал суммарно 64 600 научных публикаций, в основном британских, американских, китайских, корейских, японских, филиппинских авторов. По названиям для работы над статьей были отобраны 48 источников, из которых 8 включены в перечень цитируемой литературы. Основной посыл авторов многочисленных трудов - найти ответ на вопрос о причинах невероятной жестокости, проявленной японскими врачами в медицинских экспериментах, повышенной секретности и намеренного сокрытия многочисленных фактов преступлений в ходе работы трибунала и ухода от ответственности виновных за преступления.

Аналогичный поиск на русскоязычных страницах за период 1950-2022 гг. выявил 108 научных исследований в основном юридического характера, рассматривающих вопросы подготовки Международного трибунала для Дальнего Востока и содержащих правовые оценки в адрес судебного процесса. Некоторое количество работ (немногим более 30) отражают библиотечные системы e-library и «Киберленинка».

Аналитическая литература, касающаяся суждений о медицинских экспериментах, в основном сосредоточена на исторических и геополитических проблемах деятельности японских врачей на оккупированных территориях.

Из общего количества работ лишь узкий круг публикаций затрагивает этические аспекты военных экспериментов японских врачей. В первую очередь среди российской библиографии следует отметить глубокий онтологический и культурологический анализ антигуманного отношения японских врачей к испытуемым Б.Г. Юдина (2011,2013, 2014). Этико-исторический экскурс в проведение японскими специалистами насильственных экспериментов над людьми на оккупированных территориях представлен в монографии Д.В. Кузнецова (2019) и статье М.Б. Абдурахманова и И.Р. Егорова (2020). Большее внимание исследователи обращают на последствия японских экспериментов, получивших отражение в современных дилеммах биомедицинской этики (Конюшков, 2020; Попова, 2015, 2021; Сафронова, Яровая, 2018) и новых интерпретациях Нюрнбергского кодекса с предложениями пересмотра положений его статей (Синченко, 2021).

Нюрнбергский кодекс - фундаментальная основа современной медицинской этики и международного права

Медицинское исследование в отличие от медицинского лечения представляет собой не только медицинскую проблему, но и неотъемлемую этическую, поскольку оно в соответствии с современными требованиями биомедицинской этики должно отвечать не только узким интересам исследователя, но и целям общего блага пациентов как в настоящем, так и в будущем. Согласие пациента на проведение лечебных процедур является в биомедицине главнейшим принципом оказания медицинской помощи, но еще более важно оно в практике исследований, как отмечается в различных международных документах и национальных этических кодексах медицинских работников Женевская декларация ВМА. Принята Генеральной ассамблеей Всемирной медицинской ассоциации. Женева, 1948 г.; Хельсинкская декларация ВМА «Этические принципы медицинских исследований с уча-стием человека в качестве испытуемого». Принята 18-й Генеральной ассамблеей ВМА, Хельсинки, Финлян-дия, 1964 г.; Токийская декларация «Основные врачебные принципы относительно пыток и других видов жестокого, негуманного или унизительного обращения или наказания при задержании и заключении». При-нята 29-й Всемирной медицинской ассамблеей. Токио, Япония, 1975 г.; Конвенция ООН о защите прав и достоинства человека в связи с использованием достижений биологии и медицины: Конвенция о правах человека и биомедицине. Принята Комитетом министров Совета Европы. Страсбург, 1996 г.; Правила про-ведения качественных клинических испытаний в РФ. Утверждены Минздравом России в 1998 г.. Злоупотребления в отношении субъектов медицинских исследований никогда не могут быть названы этичными.

Особенно важно, хотя и чрезвычайно сложно, соблюдать этические нормы во время военных действий. Поведение во время войны без следования этическим принципам, будь то врачей или других лиц, может опуститься до уровня варварства, не поддающегося принятию или пониманию. Для предупреждения злоупотреблений воюющих сторон в 1929 г. в Женеве европейскими государствами была подписана Конвенция об обращении с военнопленными. Ее статьи обязывают государства обходиться с военнопленными гуманно, защищать от насилия и оскорблений, не допускать в отношении них меры репрессий, уважать их личность и честь¹. Статьи 14 и 15 Конвенции предписывают врачам оказывать любую медицинскую помощь больным и раненым. Соглашение подписали 47 стран, в том числе Германия, где данный документ получил статус «имперского закона». Примечательно, что статьи распространялись и на военнопленных тех государств, которые не подписали Конвенцию. Таким образом, к началу Второй мировой войны в международном гуманитарном праве были четко обозначены условия гуманного, т. е. этичного, обращения с военнопленными.

Однако на практике, как отмечает немецкий исследователь К. Штрайт, германское руководство «не хотело подчинять себя каким-либо ограничениям, ни в методах ведения войны, ни в отношении к советским военнопленным, ни в оккупационной политике» (цит. по: Стратиевский, 2014: 84). В 1945-1947 гг. в рамках расследования Международным трибуналом военных преступлений, совершенных нацистами в ходе Второй мировой войны, были представлены доказательства проведения чудовищных принудительных экспериментов над людьми со стороны немецких врачей. Расследование дало основание трибуналу рассматривать их деятельность как военные преступления, создавшие опасный прецедент для научного сообщества и врачебной практики. Дело нацистских врачей было предано огласке, выделено в отдельный процесс, проходивший с 9 декабря 1946 г. по 20 августа 1947 г., а экспериментаторы привлечены к суду. Их обвиняли в опытах с вивисекцией, стерилизацией, принудительной эвтаназией, убийствах. Главный обвинитель, бригадный генерал США, в обвинительной речи произнес: «На скамье подсудимых 20 врачей, в том числе руководители немецкой научной медицины с превосходной международной репутацией, скатившиеся до подонков. Все они бездушны и готовы угнетать бедных, несчастных, беззащитных существ, которых лишило своих прав беспощадное и преступное правительство. Все они нарушили клятву Гиппократа, которую торжественно клялись блюсти» Конвенция об обращении с военнопленными. Женева, 1929 г. Ст. 2, 3. Михайлова А. Исторический процесс: «дело докторов» на Нюрнбергском военном трибунале [Элек-тронный ресурс] // Право.ru. 2019. 20 сент. URL: https://pravo.ru/story/213678 (дата обращения: 20.08.2022).. Тем самым Международный трибунал, заседавший в германском городе Нюрнберге, дал не только правовую оценку действиям нацистских врачей, совершивших преступления против человечности, но и этическую.

Важную роль в сборе доказательств бесчеловечных экспериментов сыграла научная комиссия, возглавляемая офицером Королевских ВВС Канады, опытным врачом-психиатром У. Томпсоном. Изучая смертность бывших узников от недоедания, эпидемии сыпного тифа, неоказания медицинской помощи, а также опытов с перепадами давления, он пришел к выводу, что большая часть этого исследования проводилась неэтичным образом, поскольку в медицинских экспериментах не были установлены этические границы приемлемых способов и приемов испытаний. Его выводы подтвердились материалами интервью с немецкими учеными и свидетельскими показаниями выживших испытуемых.

В итоге У. Томпсон был назначен генеральным секретарем Международной научной комиссии по военным преступлениям. Группа научной разведки У. Томпсона микрофильмировала записи немецких исследований, которые позже использовались Нюрнбергским судом. При этом не вставал вопрос об иммунитете от судебного преследования в обмен на доступ к научной информации. Врачи хорошо понимали свою ответственность, поскольку положения европейской врачебной этики им были хорошо известны: в свое время они давали клятву Гиппократа, были осведомлены о положениях Женевской конвенции. Поэтому, несмотря на заявления обвиняемых о том, что они только выполняли приказы командования, вину свою они признали.

Осужденные врачи получили соответствующие наказания, а принятый после процесса Нюрнбергский кодекс предъявил мировому медицинскому сообществу требования «соблюдать определенные основополагающие принципы, удовлетворяющие соображениям морали, этики и закона» Нюрнбергский кодекс [Электронный ресурс] // Права и свободы человека в психиатрии. URL: http://www.psychepravo.ru/law/int/nyurnbergskij-kodeks.htm (дата обращения: 20.08.2022)., главными из которых должны были стать добровольность участия в экспериментах и безопасность испытуемых. Положения Нюрнбергского кодекса послужили фундаментальной основой всех последующих международных и национальных этических деклараций, заявлений и правил, регламентирующих экспериментальную медицинскую деятельность в большинстве стран мира.

Медицинские эксперименты японских врачей над людьми в период Второй мировой войны

Практически в то же время, когда проходил Нюрнбергский процесс, на Дальнем Востоке приступили к расследованиям аналогичных нацистским экспериментов над людьми, проводимых японскими военными врачами. На оккупированных японскими войсками территориях Китая, Манчжурии, Кореи, Таиланда, Индонезии строились засекреченные лаборатории, куда доставлялись в неограниченном количестве военнопленные и гражданские лица, которые и стали недобровольными подопытными.

Однако на самом деле, как признает американский исследователь истории японской войны Ш. Харрис, расположение многих исследовательских центров неизвестно, поскольку повышенная сверхсекретность испытаний позволяет лишь предположить, что сеть лабораторий располагалась на протяжении от границ СССР и внутренней Монголии, где отряд 80 в/ч 2646 проводил тайные эксперименты над людьми, до Сингапура и других тропических мест (Harris, 2004: 482). После окончания войны к расследованию бесчеловечных экспериментов приступил Международный военный трибунал для Дальнего Востока, вошедший в историю как суд над японскими военными преступниками, проходивший в Токио с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г. Сравнение масштабов и характера экспериментов над людьми, задокументированных в ходе Нюрнбергского и Токийского международных трибуналов, позволяет сделать несколько важных выводов. медицинский американский япония врач

Во-первых, количество жертв экспериментов в японских лабораториях многократно превышает таковое аналогичных опытов в немецких концентрационных лагерях. В базе данных Оксфордского университета, созданной группой П. Вейдлинга, находится сведения о 25 000 жертвах немецких экспериментов, причем 10 000 случаев подтверждены документально. Зафиксировано, что почти 5 % опытов заканчивались смертью испытуемых, а многие другие приводили к серьезным увечьям (Weindling, 2012).

Все японские эксперименты заканчивались убийством испытуемых, по самым минимальным подсчетам, только в наиболее известном армейском подразделении 731 под командованием Исиро Исии подверглись экспериментам и были убиты 3 000 человек (Моримура, 1983). Каждый год в этот отряд для опытов доставлялись минимум 600 человек. Об этом свидетельствовал в декабре 1949 г. в ходе судебного процесса над японскими военными преступниками в Хабаровске плененный советскими войсками генерал-майор Квантунской армии Кавасима Киёси¹. Еще десятки тысяч китайцев, корейцев, монголов, русских, американцев с 1936 по 1945 г. были использованы в качестве подопытных и убиты в лабораториях подразделений 100, Ei 1644, 643 и др.

Эксперименты включали проверку реакции человека на низкие температуры, изменение давления в барокамерах, удары электрического тока и другие искусственно создаваемые экстремальные условия Справка Главного управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР на японского военнопленного Кавасима Киёси. 12 окт. 1949 г. // Государственный архив РФ. Ф. Р-9492. Оп. 10с. Д. 147. Л. 316-318. Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в под-готовке и применении бактериологического оружия. М., 1950. 537 с. (Рагинский, 1985; Хаяси, 1964). Как отмечает С.Ю. Крикалова, «особенностью всех этих медицинских преступлений военного времени было то, что они проводились под знаменем медицинского прогресса, без малейшего уважения к человеческой личности, с презрением к другим народам» (2014: 153).

Во-вторых, поражающие масштабы японских экспериментов над людьми были частью обширной программы по созданию боевого биологического и химического оружия, которое планировалось применять не только в текущей войне, но и в будущих. Программа велась с 1930 по 1945 г. и была связана с амбициозной политикой японского правительства и военного командования по завоеванию юго-восточных стран и дальневосточных территорий Советского Союза.

Подопытных преднамеренно заражали инфекционными бактериями или воздействовали на них специальными бомбами, предназначенными для проникновения инфекционных частиц через кожу. Выживших после этих экспериментов не было; те, кто не умер от инфекции, погибли при вскрытии их еще живых тел, а в последние дни войны все оставшиеся заключенные были убиты, чтобы скрыть улики преступлений Там же. (Рагинский, 1985).

Помимо отдельных экспериментов японские воинские части также проводили полевые испытания оружия, распространяющего болезни, против как вражеских войск, так и гражданского населения. Дополнительные тысячи смертей были вызваны распространением чумных блох, бацилл холеры, штаммов сибирской язвы, желтой лихорадки в Китае. Преднамеренно заражались животные, отравлялись водные источники на оккупированных территориях Свидетельские показания относительно преступлений японских вооруженных сил, направленные аме-риканской стороной обвинения в советское отделение Международной обвинительной секции. 6 нояб. 1946 г. // Информационный центр УМВД России по Хабаровскому краю. Ф. 14. Оп. 3. Д. 6. Л. 262-265.. Так, в 1939 г. в

Наманганском инциденте на реке Халхин-Гол наряду с японскими армейскими частями участие принимали и объединенные силы медицинских отрядов. Две тысячи артиллерийских снарядов, загруженных бактериями, были нацелены на советские войска. Болезнетворные возбудители доставлялись и с помощью более примитивных методов, таких как сброс непосредственно в реки.

Свидетельства участников «отрядов самоубийц» поясняют, каким образом происходили отравления водных источников. Например, в 1982 г. бывший военнослужащий Цурута в интервью репортеру газеты Tokyo Mainichi Shimbun заявил, что был одним из 24 человек в таком отряде, участвовавшем в ночной вылазке на советскую территорию, чтобы сбросить килограммы микробов брюшного тифа в воду, используемую советскими войсками.

В 1989 г. трое бывших военнослужащих рассказали журналистам о такой же операции в Намангане.

Мужчины несли 22 или 23 18-литровых банки с питательным раствором по болотистой местности к берегу реки: «Своими руками мы бросали большое количество кишечных брюшнотифозных бактерий в реку... <...> Возбудители культивировались в растительном желатине. Мы открыли крышки, и вылили желеобразное содержимое банок в реку. Мы несли банки обратно с собою, чтобы не оставлять никаких улик» (Harris, 2004: 486). К счастью, возбудители, выброшенные в реку, сразу после контакта с водой почти потеряли ядовитость.

В качестве биологического оружия рассматривались брюшной тиф, паратиф А и В, сыпной тиф, оспа, туляремия, инфекционная желтуха, газовая гангрена, столбняк, холера, дизентерия, сап, скарлатина, волнистая лихорадка, клещевой энцефалит, «сонго», или эпидемическая геморрагическая лихорадка, коклюш, дифтерия, пневмония, эпидемический цереброспинальный менингит, венерические заболевания, туберкулез, сальмонеллез, а также заболевания, эндемичные для местных сообществ ¹.

Отряд 100 под командованием Юдзико Вакамацу занимался разработкой массовых отравлений с помощью сотен видов растительных и животных ядов. На выделенных площадях в Манчжурии агрономы отряда выращивали ядовитые растения, которые затем опробовались на живых людях. Культивирование новых форм смертельных токсинов, пестициды и дефолианты были еще одной областью исследований Материалы судебного процесса ... Там же..

В разработке и реализации программ создания биологического и химического оружия участвовали многие тысячи технически подготовленных гражданских и военных лиц. Около 20 000 из них составляла категория гражданского и военного медицинского персонала.

Когда медицинская этика терпит поражение

Японские ученые-врачи проводили экспертизу биомедицинских проектов. Многие из этих высококвалифицированных, хорошо образованных профессионалов принимали непосредственное участие в убийствах. Их врачебный и исследовательский опыт был необходим для развития и осуществления исследовательских программ, а стремление к научной «истине» или продвижение по карьерной лестнице привели этих людей к совершению преступлений крайней жестокости.

Те же из врачей, кто фактически не участвовали в убийствах, смотрели на действия коллег беспристрастно и без чувства вины. В 1994 г. один из врачей-экспериментаторов в выступлении перед аудиторией заявил, что «лично мне не стыдно. Я думал, что действительно делаю хорошее дело» (Gold, 1996: 187).

Медицинские, стоматологические и ветеринарные школы отправляли лучших учеников в лаборатории для участия в программах испытаний биологического и химического оружия. Руководители лабораторий набирали студентов в лучших университетах Японии. Для этого активно использовались показательные учебные занятия на «расходном материале», «бревнах», как называли военнопленных или любых гражданских лиц, которых насильно принуждали к участию в экспериментах.

В престижных медицинских школах Японии профессора принимали участие в экспериментах по вивисекции, а молодые стажеры в это время либо наблюдали за ними, либо помогали учителям в экспериментах, включающих замену крови морской водой; иссечение у здоровых живых людей легких, желудка, печени и других органов военнопленных; прерывание кровотока из сердечных артерий для определения времени наступления смерти и т. д. McCurry J. Japanese veteran admits vivisection tests on PoWs [Электронный ресурс] // The Guardian. 2006. 27 Nov. URL: https://www.theguardian.com/world/2006/nov/27/secondworldwar.japan (дата обращения 20.08.2022). Один из бывших студентов, присутствовавших при вивисекциях, свидетельствовал, что «эксперименты не имели никакого медицинского значения. Их использовали для максимально жестокой смерти заключенных» McCurry J. Japan revisits its darkest moments where American POWs became human experiments [Электронный ресурс] // Ibid. 2015. 13 Aug. URL: https://www.theguardian.com/world/2015/aug/13/japan-revisits- its-darkest-moments-where-american-pows-became-human-experiments (дата обращения: 20.08.2022)..

При подобных экспериментах никогда не обсуждались вопросы медицинской этики. Курсов медицинской этики в японских университетах не было. Зато часто в медицинские вузы приглашался профессор Мукденского военно-медицинского колледжа Китано Масадзи, делившийся опытом экспериментов на «обезьянах» - так он называл подопытных людей. Он широко публиковался в научных журналах в Японии и за рубежом более 20 лет; значительное количество его работ основывалось на экспериментах над людьми. Сотни, если не тысячи китайцев и корейцев стали «обезьянами» в опытах Китано Масадзи (Harris, 2002: 50-81).

Выпускники медицинских вузов не давали клятву Гиппократа или какого-либо аналога, как в западных или советских учебных заведениях. Советские и западные врачи наследовали твердые моральные нормы и деонтологические принципы, восходящие к этике Гиппократа и деонтологии Дж. Пирса. Советские врачи восприняли не только деонтологию, но и высокую мораль таких российских корифеев от медицины, как В.В. Вересаев, Ф.П. Гааз, Н.И. Пирогов и др.

Многие западные и советские врачи руководствовались моделью христианской медицинской этики Парацельса. Соответственно, преподаватели медицинских вузов и средних медицинских образовательных учреждений строго следили и наставляли студентов в медицинской этике, а в лечебных учреждениях поддерживалась этика отношений между врачом и пациентом. Конечно, этика не всегда гарантировала, что врач будет вести себя должным образом при лечении больного, но традиции были настолько сильны, что они управляли поведением гражданских и военных специалистов.

В Японии не было законов, защищающих пациентов от несанкционированного или несогласованного медицинского лечения или вмешательства, в отличие от западных стран и СССР, пытавшихся обеспечить больных и инвалидов юридической защитой. В японских медицинских школах и вузах как само собою разумеющееся предполагалось, что студенты-медики будут хорошо относиться к своим пациентам. Как следствие, этические, моральные соображения отсутствовали в сознании обучаемых и японские врачи не имели традиции этичного обращения с пациентами.

Как известно из архивных документов, обнародованных японским исследователем Ю. Танаки, военные врачи прослушали несколько часов лекций по международному праву, касающемуся военнопленных, но эти симпозиумы или дискуссии были почти без исключения посвящены анализу «японского права». Средний и младший японский медицинский и научный персонал в армии ничего не знал о своих обязанностях по международному праву (Tanaka, 1996: 199-211).

Кроме того, Япония не подписала Женевскую конвенцию, а японские традиции обязывали верных слуг императора ни в коем случае не проявлять сострадания к врагу и добиваться победы любой ценой. По мнению Ш. Харриса, неудивительно, что Сиро Исии, приветствуя новых сотрудников в своих лабораториях, признавал, что их работа «полностью противоположна» этическому обязательству врача лечить болезни (Harris, 2002: 305).

В целом его отношение к этике может быть выражено кратко в трех положениях:

1) медицинскому работнику следует отложить все чувства сострадания к своим пациентам;

2) от врача-экспериментатора требуется выработать новый подход к экспериментальной медицине, прилагать максимальные усилия для поиска истины в естественных науках и исследованиях;

3) помнить, что Япония живет в окружении врагов и всегда должна быть готова успешно создавать мощное боевое оружие против врага (Harris, 2002: 44).

Полный отказ от этики освобождает и ученого от любых обязательств перед испытуемыми. По замечанию Б.Г. Юдина, так складывается новая технология работы врача, необходимым условием которой является различение «мы» и «они». «Мы» - это те, кто проводит эксперименты наряду с теми, кого экспериментаторы относят к той же категории. «Они» принадлежат к другой категории, представитель которой может в какой-то мере рассматриваться как «нечеловек» (2014: 42).

Руководствуясь принципами Сиро Исии, японские экспериментаторы определили для себя в качестве цели производство и испытание на людях огромного количества химического и биологического оружия, которое могло быть использовано как эффективное средство уничтожения населения на территориях противника. Точные итоги преступлений японских программ едва ли когда-нибудь станут доступны, поскольку японские войска, потерпев поражение в войне, постарались скрыть следы преступлений. Лаборатории и остававшиеся в живых свидетели были уничтожены, а дело японских врачей не получило должной этической и правовой оценки и широкой известности, как это произошло с немецкими врачами.

Состоявшийся Международный трибунал для Дальнего Востока (Токийский процесс 1946-1948 гг.) изначально освободил от судебного преследования преступников, попадавших, согласно обвинению, в категорию преступлений класса А (преступления против мира - планирование и ведение агрессивной войны и нарушение международного законодательства). Иммунитет от судебных преследований был выдан членам императорской семьи, вдохновителям и разработчикам биологического оружия Сиро Исии, Юиро Вакамацу и Китано Масадзи, а также их ближайшим помощникам Ота, Масуда и Наито в обмен на передачу данных химических и биологических разработок американцам.

В штаб-квартире главнокомандующего союзными войсками Д. Макартура, председателя Токийского процесса, неоднократно обсуждали эту дилемму с официальными лицами в Вашингтоне, и межведомственная целевая группа наконец пришла к выводу: «Информация о японских экспериментах с БО [биологическим оружием] будет иметь большое значение для исследовательской программы США... Ценность японских данных о БО для США настолько важна для национальной безопасности, что намного перевешивает ценность, получаемую от “военных преступлений”. Информация о БО, полученная из японских источников, должна храниться в каналах разведки и не должна использоваться в качестве доказательства “военных преступлений”» (Tsuchiya, 2008: 41). Вывод был основан на тщательном изучении данных, которые в конечном счете были предоставлены американцам Сиро Исии и его коллегами. Следователь Э.В. Хилл сообщал начальнику химического корпуса армии США: «Доказательства, собранные в ходе этого расследования, значительно дополнили и расширили предыдущие аспекты этой области. В нем представлены данные, которые были получены японскими учеными ценой многих миллионов долларов и лет работы. Накапливается информация о восприимчивости человека к этим заболеваниям, о чем свидетельствуют конкретные инфекционные дозы бактерий. Такую информацию нельзя было получить в наших собственных лабораториях из-за опасений, связанных с экспериментами на людях. Эти данные были получены с общими затратами в размере 250 000 фунтов стерлингов на сегодняшний день, сущие гроши по сравнению с фактической стоимостью исследований» (Tanaka, 1996). Именно поэтому трибунал «не нашел веских доказательств медицинских преступлений» и не было суда над японскими врачами и токийской версии Нюрнбергского этического кодекса.

Результаты и выводы

Многие из японских врачей, принимавших участие в изуверских экспериментах, не только избежали наказания, но и в послевоенное время пользовались защитой властей от любых попыток уличить их в военных преступлениях. Часть из них занимали высокие должности в министерстве здравоохранения, получали престижные награды, делали быструю карьеру в науке и высшем образовании. Тема медицинских экспериментов над людьми до настоящего времени является своего рода табу, поддерживаемым правительством и японскими националистами. Однажды освободившись от опасности судебных преследований, часть врачей, принимавших участие в экспериментах над людьми, получили ведущую роль в послевоенном японском медицинском и научном сообществе (Tanaka, 1996).

При этом большая доля общественности сочла излишним серьезно обсуждать эксперименты на людях. Поскольку правительствам Японии и США удалось успешно скрыть эксперименты, даже сегодня японская общественность предпочитает широко не обсуждать эксперименты врачей, даже в случае обнаружения свидетельств McCurry J. Japan unearths site linked to human experiments [Электронный ресурс] // The Guardian. 2011. 21 Feb. URL: https://www.theguardian.com/world/2011/feb/21/japan-excavates-site-human-experiments (дата об-ращения: 20.08.2022).. Только в последнее десятилетие в среде японской интеллигенции наблюдается постепенное осознание вины: «Очень трудно поверить, что врачи, посвятившие себя спасению жизней, действительно обращались с людьми, как с подопытными животными. Любые упоминания в прессе или научной литературе о случаях жестокого обращения с людьми в исследованиях заранее рассматриваются как исключительные отклонения из общего правила гуманности врачебной профессии» (Tanaka, 1996). Японская общественность избегает размышлений об экспериментах на людях как в военной медицине, так и в гражданской.

Указанные обстоятельства находят отражение в сфере медицинской этики. Неспособность противостоять реальности означает, что в японской медицинской этике отсутствует основа для критического обсуждения и оценки экспериментов на людях. Специалисты по медицинской этике редко пытаются критически осмыслить историю военной медицины и выработать общие принципы, которые должны регламентировать медицинские исследования. В японской правовой системе отсутствуют законы, регулирующие такие исследования и обеспечивающие защиту испытуемых. Как отмечает японский биоэтик А. Акабаяши, японские руководства в данной области представляют собой лишь лоскутное одеяло из статей, перенесенных из международных руководств, таких как Хельсинкская декларация. Большинство положений, установленных государственными административными директивами, не имеют обязательной юридической силы (Akabayashi, 2020: 75-76). Японские чиновники от здравоохранения и многие врачи «не сделали выводов из уроков истории, особенно прошлой медицинской бойни, устроенной нашими собственными врачами. Заглянуть в собственное прошлое и оценить его - один из главных императивов этики. Чтобы быть признанной этической страной, Япония должна признать свои прошлые поступки, выяснить правду, извиниться перед жертвами и компенсировать их страдания. Это, несомненно, приведет к установлению подлинной этики клинических исследований в Японии» (Tsuchiya, 2008: 43).

Список источников

Абдурахманов М.Б., Егоров И.Р. Биологические эксперименты Японии на территории Китая в годы Второй мировой войны // Пироговские чтения : материалы XXVI Науч. конф. студентов и молодых исследователей. Н. Новгород, 2020. С. 4-7.

Конюшков А.В. Опыты над людьми в годы Второй мировой войны и проблемы биоэтики // История великой Победы : сб. материалов межвуз. конф., посвященной 75-летию Победы в Великой Отечественной войне / редкол. О.А. Белоусова, О.А. Голикова. Новокузнецк, 2020. С. 86-90.

Крикалова С.Ю. Война и медицинская этика: сравнение расследований в Германии и Японии // Социальные и гуманитарные науки. Отеч. и заруб. литература. Сер. 9: Востоковедение и африканистика. 2014. № 3. С. 152-156.

Кузнецов Д.В. Оружие дьявола. Разработка и применение оружия массового уничтожения во время агрессии Японии против Китая (1931-1945 гг.) : монография. Благовещенск, 2019. 346 с.

Моримура С. Кухня дьявола: правда об «отряде 731» японской армии. М., 1983. 272 с.

Попова О.В. Тело как объект экспериментирования и становление этоса биомедицины: уроки Нюрнберга // Эпистемология и философия науки. 2021. Т. 58, № 1. С. 125-141. https://doi.org/10.5840/eps202158114.

Попова О.В. Этические проблемы биотехнологического конструирования человека // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер.: Философия. 2015. № 2. С. 107-114.

Рагинский М.Ю. Милитаристы на скамье подсудимых: по материалам Токийского и Хабаровского процессов. М., 1985. 360 с.

Сафронова Е.В., Яровая В.А. Этические проблемы экспериментов на человеке // Пироговские чтения : материалы XXIV Науч. конф. студентов и молодых исследователей. Н. Новгород, 2018. С. 81-84.

Синченко Г.Ч. Нюрнбергский кодекс 1947 г. в калейдоскопе интерпретаций и противоречий // Юрид.наука и практика. Вестник Нижегор. академии МВД России. 2021. № 2. С. 9-21. https://doi.org/10.36511/2078-5356-2021-2-10-21.

Стратиевский Д. Советские военнопленные Второй мировой и гуманитарное право. Могла ли Москва спасти своих граждан? //Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2014. № 1 (5). С. 79-90. Хаяси С. Япон. армия в военных действиях на Тихом океане. М., 1964. 174 с.

Юдин Б.Г. Биомедицинское исследование в антропологической перспективе // Этнографическое обозрение. 2013. № 3. С. 42-52.

Юдин Б.Г. Научное познание человека и ценности // Знание. Понимание. Умение. 2014. № 1. С. 35-49.

Юдин Б.Г. Человек как испытуемый: антропология биомедицинского исследования // Личность. Культура. Общество. 2011. Т. 13, № 3. С. 84-96.

Akabayashi A. Bioethics across the Globe. Rebirthing bioethics. Singapore, 2020. 146 p. https://doi.org/10.1007/978-981-15-3572-7. Gold H. Unit 731 Testimony. Tokyo, 1996. 256 p.

Harris Sh.H. Japanese biomedical experimentation during the World-War-II era // Military Medical Ethics. Vol. 2. / ed. by E.D. Pelegrino, A.E. Hartle. United States, Department of the Army, 2004. P. 463-506.

Harris Sh.H. Factories of death: Japanese biological warfare, 1932-1945, and the American cover-up. N. Y., 2002. 424 p. Tanaka Y. Hidden horrors: Japanese war crimes in World War II. Boulder, 1996. 282 p.

Tsuchiya T. The Imperial Japanese experiments in China // The Oxford Textbook of Clinical Research Ethics. Oxford, 2008. P. 31 -45. Weindling P. Die Opfer von Menschenversuchen und gewaltsamer Forschung im Nationalsozialismus mit Fokus auf Ges- chlecht und Rasse. Ergebnisse eines Forschungsprojekts // Geschlecht und Rasse in der NS-Medizin / ed. by I. Eschebach, Aю Ley. Berlin, 2012. P. 81-100.

Referernces

Abdurakhmanov, M.B. & Egorov, I.R. (2020) Biological Experiments of Japan in China during World War II. In: Pirogov's Readings. Proceedings of the XXVI Scientific Conference of Students and Young Researchers. Nizhny Novgorod, PIMU, 4-7. (In Russian) Akabayashi, A. (2020) Bioethics across the Globe. Rebirthing bioethics. Singapore, Springer Open.

Gold, H. (1996) Unit 731 Testimony. Tokyo, Yen Books.

Harris, Sh.H. (2004) Japanese biomedical experimentation during the World-War-II era. In: Pelegrino, E.D. & Hartle, A.E. (eds.) Military Medical Ethics. Vol. 2. United States, Department of the Army, 463-506.

Harris, Sh.H. (2002) Factories of death: Japanese biological warfare, 1932-1945, and the American cover-up. New York, Routledge.

Hayashi, S. (1964) Japanese Army in Military Operations in the Pacific. Moscow, Voenizdat. (In Russian)

Konyushkov, A.V. (2020) Experiments on Humans during the Second World War and the Problems of Bioethics. In: Belousova, O.A. & Golikova, O.A. (eds.) History of the Great Victory: Proceedings of an Interuniversity Conference Dedicated to the 75th Anniversary of the Victory in the Great Patriotic War. Novokuznetsk, Kuzbasskii Institut FSIN, 86-90. (In Russian)

Krikalova, S.Yu. (2014) War and Medical Ethics: Comparison of Investigations in Germany and Japan. Social Sciences and Humanities. Domestic and Foreign Literature. Series 9: Oriental and African Studies. (3), 152-156. (In Russian)

Kuznetsov, D.V. (2019) Weapons of the Devil. Development and Usage of Weapons of Mass Destruction during Japan's Aggression against China (1931-1945). Blagoveshchensk, BGPU. (In Russian)

Morimura, S. (1983) The Devil's Gluttony. Moscow, Progress. (In Russian)

Popova, O.V. (2021) Body as an object of experimentation and the emergence of biomedicine ethos: The Nuremberg lessons. Epistemology & Philosophy of Science. 58 (1), 125-141. Available from: doi:10.5840/eps202158114. (In Russian)

Popova, O.V. (2015) Ethical issues of biotechnological human design. RUDN Journal of Philosophy. (2), 107-114. (In Russian) Raginskiy, M.Yu. (1985) Militarists in the Dock: Based on the Tokyo and Khabarovsk Trials. Moscow, Yuridicheskaya Literature. (In Russian)

Safronova, E.V. & Yarovaya, V.A. (2018) Ethical Probl. of Human Experiments. In: Pirogov's Readings. Proceedings of the XXIV Scientific conference of Students and Young Researchers. Nizhny Novgorod, PIMU, 81-84. (In Russian)

Sinchenko, G.Ch. (2021) Nurnberg code 1947 in the interpretation and contradiction kaleidoscope. Legal Science and Practice: Journal of Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. (2), 9-21. Available from: doi:10.36511/2078-5356-2021-2-10-21. (In Russian)

Stratievsky, D. (2014) Soviet prisoners of war of World War II and humanitarian law. Could Moscow have saved its citizens? Journal of the Russian and East European historical studies. (1), 79-90. (In Russian)

Tanaka, Y. (1996) Hidden horrors: Japanese war crimes in World War II. Boulder, Westview Press.

Tsuchiya, T. (2008) The Imperial Japanese experiments in China. In: The Oxford Textbook of Clinical Research Ethics. Oxford, Oxford University Press, 31-45.

Weindling, P. (2012) Die Opfer von Menschenversuchen und gewaltsamer Forschung im Nation. mit Fokus auf Geschlecht und Rasse. Ergebnisse eines Forschungsprojekts. In: Eschebach, I. & Ley, A. (eds.) Geschlecht und Rasse in der NS-Medizin. Berlin, Metropol Verlag, 81-100. (In German)

Yudin, B.G. (2014) Scientific cognition of human being and values. Knowledge. Understanding. Skill. (1), 35-49. (In Russian) Yudin, B.G. (2013) Biomedical research from the anthropological perspective. Ethnographic Review. (3), 42-52. (In Russian) Yudin, B.G. (2011) Biomedical Research in Anthropological Perspective. Person. Culture. Society. 13 (3), 84-96. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru