Взаимодействие России с Грузией: исторический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

Взаимодействие России с Грузией: исторический аспект

RUSSIA'S INTERACTION WITH GEORGIA: A HISTORICAL ASPECT

Никитина Анастасия Викторовна Nikitina Anastasia Viktorovna

Магистрант Master's Degree student РАНХиГС, г. Моксва RANEPA, Moscow

Аннотация на русском языке

россия грузия история

В статье выявляются острые темы совместного прошлого России и Грузии и точки бифуркации истории их отношений. Рассматриваются возможности использования исторических дискуссий для нормализации российско- грузинских отношений.

Ключевые слова: Кавказ, Россия, Грузия, история, конфликты, Георгиевский трактат, Кавказская война.

The summary in English: The article reveals the acute themes of the joint past of Russia and Georgia and the points of bifurcation of the history of their relations. The possibilities of using historical discussions to normalize Russian-Georgian relations are considered.

Key words: Caucasus, Russia, Georgia, history, conflicts, St. George's Treatise, the Caucasian War.

Возможности сотрудничества Грузии и России на Северном Кавказе часто остаются вне внимания политиков и аналитиков, несмотря на то, что этот регион Российской Федерации является одним из факторов, определяющих стабильность на Южном Кавказе. Необходимо признать, что весьма существенным фоном современных российско-грузинских отношений представляется фон исторический - тем более с учетом того обстоятельства, что совместная история России и Грузии насчитывает не одно столетие. Здесь сказываются как перегибы советской исторической науки и других гуманитарных направлений, так и современные «войны исторической памяти», которые вовсю бушуют на постсоветском пространстве, не исключая и кавказский регион. В настоящее время, все позитивные итоги пребывания грузинских земель в составе двух империй (российской и советской), подвергаются в Грузии сомнению или отрицанию. Все точки бифуркаций, пройденные в период совместной истории, пересмотрены,

произошла определенная ревизия прошлого. Появились новые оценки и определенная терминология, которые стали незамедлительно включаться в политический дискурс между странами, принимавший иногда достаточно грубые формы. В первую очередь полюбившийся термин «оккупация» теперь применяется в Грузии к различным периодам прошлого, начиная с XIX столетия и заканчивая текущим десятилетием.

Итак, выделим узловые периоды и даты совместной истории, на которые обращено внимание как грузинской, так и российской общественности, и где за постсоветский период резко изменились оценка и интерпретации, принятые ранее в научной среде.

1. Первая четверть XVIII в. - начальный период проникновения России на Кавказ, связанный с активной политикой Петра Великого. Особое внимание здесь обращается на Персидский поход императора и его контакты с закавказскими владетелями, в первую очередь с царем Картли Вахтангом VI [6, с. 17-19; 7, с. 12-69]. Ключевой дискурс здесь - это взаимоотношения Петра и Вахтанга. С одной стороны, говорится о гениальности Петра в свете открытия им кавказского направления российской политики, а с другой - подчеркивается тот факт, что он так и не соединился с закавказскими владетелями, в том числе и с Вахтангом, который, потеряв свое царство, вскоре был вынужден бежать в Россию. Отметим совершенно различные интерпретации этого периода в российской и грузинской историографии.

2. Вторая половина XVIII в. - это период, связанный с деятельностью таких неординарных правителей, как Екатерина II и Ираклий II. Речь идет о контактах между сторонами, которые начались в 1760-е гг. и продолжились в период русско-турецкой войны. В данный период при российском посредничестве был налажен военный союз царя Картли -Кахетии Ираклия и царя Имеретии Соломона, а закончилось заключением эпохального Георгиевского трактата 1783 г.. Весьма неоднозначно воспринимается период уже тесного взаимодействия, в результате которого был подписан столь знаковый документ, кстати, оцениваемый сегодня тоже весьма не - однозначно. В Грузии, говоря о трактате, часто переходят на трагические дни для грузинских земель 1790-е гг., апофеозом которых стало кровавое нашествие персидского владыки Ага Мухаммеда. Разорение Тифлиса дает повод многим говорить о якобы «предательстве» России, которая бросила слабого грузинского царя один на один с завоевателем. При этом забывается о крупном походе князя В. Зубова, после известия, о начале которого персидский хан стремительно ушел из Закавказья. В свою очередь в России во главу угла ставится не трактат и обязательства сторон, а двойственность политики самого царя Картли-Кахетии Ираклия, который через несколько лет после подписания договора в Георгиевске заключил соглашение с Ахалцихским пашой (с одобрения Стамбула). Отметим, что в современном общественно-политическом дискурсе, дается крайне однобокая оценка трактату и тогдашней обстановке в регионе. Практически не используются документы тех лет, которые могли бы показать просьбы и пожелания, содержавшиеся в посланиях из Тифлиса.

3. Рубежный период, то есть конец XVIII - начало XIX вв., является поворотным в истории двухсторонних отношений, так как именно тогда и произошел процесс присоединения грузинских земель к Российской империи. Сотни копий сломаны вокруг вопроса присоединения Картли - Кахетии и других грузинских территорий к империи. К настоящему времени сложились две крайние позиции, на которых стоят российские и грузинские историки. С одной стороны, в России, по словам известного грузинского юриста Зураба Авалова, следуют «прекрасной традиции “добровольного” присоединения Грузии», а с другой - под влиянием политической конъюнктуры сложилось представление о вхождении Грузии в состав России как об оккупации и завоевании. При этом за скобками зачастую оставляют

самое главное - смысловое содержание этого процесса (Авалов, подвергая сомнению тезис о добровольности, тем не менее, подчеркивал, что «традиция эта правильна в том смысле, что Грузия веками искала сближения с Россией и желала тесной политической связи с Империей») [9, с. 140]. В качестве примера диаметрально различающихся оценок процесса присоединения и его последствий можно привести даже последние статьи, вышедшие в России и Грузии - статью профессора ТГУ Отара Джанелидзе [10, с. 160-200] и фактически ответный материал российского историка Михаила Волхонского [11, с. 38-59].

4. Российская политика в Закавказье (первая половина XIX столетия), приведшая к объединению грузинских земель, очертания которого мы можем наблюдать и сегодня, является еще одной дискуссионной темой. К сожалению, не стали предметом серьезного, но нужного обсуждения темы взаимоотношений российских властей и местной элиты, успешной интеграции последней в местный бюрократический аппарат и Отдельный Кавказский корпус. Это бы прекратило инсинуации, о якобы ущемленном положении грузинской знати и общества в составе империи, а наоборот, продемонстрировало весьма льготное положение. Документы и свидетельства того времени позволяют сделать весьма однозначный вывод о высоком уровне доверия к грузинской элите, что выражалось в достаточно мягком отношении местной администрации к различным выходкам ее представителей. Наиболее яркий пример, который сейчас практически не используется, это известный заговор 1832 г. и его последствия. Это событийная канва особенно выразительно смотрится в сравнении с аналогичными событиями, происходившими тогда в империи, а главное - с их последствиями. Огромное количество грузинских знатных фамилий, в том числе и княжеских, безболезненно влилось в российское элитарное сословие - дворянство - и чувствовало себя полноправными гражданами империи.

Именно в этот период многие ее представители с русскими паспортами впервые попали в Европу. Хронологически дополняющие этот период (или вплотную примыкающие к нему) события, которые либо прямо вытекают из него, либо логически с ним связаны. Речь идет о завершающем этапе объединения грузинских земель под российской короной, а также об окончательном присоединении Северного Кавказа в результате Кавказской войны, массовой миграции населения региона (вошедшего в историю под названием «кавказское мухаджирство») и последовавшего за ней переселения грузинского (в основном, мегрельского) крестьянства [12, с. 153-172]. Подчеркнем, что итоги Кавказской войны и последующих военных действий в регионе, в первую очередь массовую эмиграцию абхазского населения в Турцию в 1860-х - 1880-х гг. и значительную миграцию на освободившиеся земли мегрельского крестьянства, также редко привлекают для публичного обсуждения в нынешней Грузии.

5. Выход Закавказья в независимое плавание 1917-1918 гг., российско- советско-грузинские отношения в период революционных бурь и Гражданской войны 1917-1921 гг. - это тема, которая до сих пор вызывает широкий отклик в двух странах. Особенно остро она воспринимается в Грузии, где подпитывается как пропагандой, так и банальным незнанием фактов и событийной канвы. Снова можно признать, что данный непростой исторический период имеет совершенно различные оценки и интерпретации, регулярно выносимые в общественно-политический дискурс. Весьма различно оцениваются ситуация в регионе в период Гражданской войны, советско-грузинский договор 1920 г. и его последствия, а также Московский договор 1921 г. с кемалистской Турцией, фактически завершивший «смутное время» на Кавказе. Период 1920- 1921 гг. связан как с завершением Гражданской войны в России, так и с процессом советизации Закавказья [13, с. 171-228]. Тем не менее, этот период и связанные с ним темы крайне важны

и актуальны в настоящее время как в процессе анализа развития двухсторонних отношений, так и в свете завязывания грузино-абхазских и грузино-осетинских противоречий, которые ярко проявились именно в той исторической эпохе.

6. Особняком стоит советский период, находящийся под шквалом критики в Грузии (в качестве яркого примера можно привести Музей советской оккупации, открытый в Тбилиси в 2006 г. при поддержке тогдашнего президента Грузии Михаила Саакашвили). Последний исторический период - это бурная постсоветская эпоха, о которой, бесспорно, следует говорить отдельно и не в рамках данной статьи.

Таким образом, практически каждый период из трехсотлетнего активного взаимодействия вызывает жесткую дискуссию и рождает зачастую диаметрально противоположные оценки и интерпретации. Такое расхождение, никак не связанное с академическим знанием, а базирующееся исключительно на изменении политической конъюнктуры, не способствует процессу нормализации, а скорее, наоборот, подпитывает и без того мощный конфликтный потенциал в российско-грузинских взаимоотношениях. Для сближения представляется весьма полезным публичное и совместное обсуждение этих тем, которое позволит объективнее и спокойнее посмотреть на длительное совместное прошлое.

Литература

1. Айрапетов О. Р., Волхонский М. А., Муханов В. М. Дорога на Гюлистан Из истории российской политики на Кавказе во второй половине XVIII - первой четверти XIX в. М., 2014.

2. Айрапетов О. Р., Волхонский М. А., Муханов В. М. Дорога на Гюлистан: Из истории российской политики на Кавказе в XVIII - первой четверти XIX в. 2-е изд. М., 2016. 510 с.

3. Авалов З. Присоединение Грузии к России. СПб., 2009. 312с.

4. Джанелидзе О. Завоевание или добровольное присоединение? // Некоторые вопросы грузино-российских взаимоотношений в современной историографии. Тбилиси, 2011

5. Волхонский М. А. Принцип реал-политик в российско- грузинских отношениях XVI - начала XIX вв. // Кавказский сборник. Т. 7 (39). М., 2011. С. 78-95.

6. Муханов В. М. Политико-правовой и исторический анализ последствий Кавказской войны XIX в. в контексте эмиграций горских народов // Ежегодник ИМИ. 2012. № 1(2). С. 32-46.

7. Муханов В. М. К истории советизации Закавказья (1920-1921 гг.) // Кавказский сборник. Т. 8 (40). М., 2014.С 231-256.

8. Багирова И.В., Интеграционные процессы на Южном Кавказе и политика великих держав в исторической ретроспективе XX века // Кавказ и глобализация, 2007. №2. С.106-112.

Размещено на Allbest.ru/