Провинциальная сатирическая пресса в России в начале XX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Провинциальная сатирическая пресса в России в начале XX века

Русская провинциальная пресса, несмотря на появление в последнее время целого ряда интересных работ по истории отечественной журналистики, в том числе учебных изданий, до сих пор остается наименее изученной. В равной степени это относится и к сатирическим изданиям, которые возникли как новый компонент системы провинциальной печати в период первой русской революции.

Сам факт активного развития в то время в России сатирических журналов зафиксирован всеми историками отечественной печати начала XX века (Е.В. Ахмадулиным, А.Ф. Бережным, Б.И. Есиным, С.Я. Махониной, Р.П. Овсепяном, С.В. Смирновым и др.). Вместе с тем незаслуженно остается в тени большинство сатирических изданий, возникших в тот период в провинциальных городах. Так, С.Я. Махонина в серьезном исследовании «История русской журналистики начала XX века», констатируя наличие большого отряда сатирических еженедельников, ограничивается примерами столичных изданий, действительно послуживших эталоном для их последователей в годы первой русской революции, и в связи с талантливейшим русским юмористом А. Аверченко упоминает харьковские журналы «Штык» и «Меч»¹.

Стабильный интерес журналистской науки к типологическим изысканиям, которые, по мысли авторитетного теоретика и историка журналистики Б.И. Есина, «всегда требуют большого сравнительного материала, в том числе и исторического»², тоже делает актуальным обращение к большому пласту слабо изученной провинциальной сатирической прессы начала XX века.

Ее возникновение в регионах в период первой русской революции было связано с изменением социально-политических условий существования журналистики. Информационная картина мира, «мира, считающегося, - по мысли ставропольского фельетониста И.Д. Сургучева (Феникса), - только с двумя наименованиями: «раб» и «господин»», не могла в то революционное время не претерпеть изменений. Актуальным стало членение на «своих» и «чужих», в связи с чем характерным явлением стало повсеместное развитие сатирических изданий, что вполне вписывается в трактовку комического в русской культуре как конструирования антимира³.

До 1 января 1907 года по предварительным подсчетам историков печати в целом по стране вышло около трехсот сатирических изданий⁴. Сохранились воспоминания об интересе к сатирической прессе в провинции. Так, в одном из номеров журнала «Северо-Кавказский коллекционер» за 1930 год П. Горцев рассказывал: «Между прочим, я довольно хорошо помню газетчика, торговавшего сатирическими журналами у нас в Ростове в 1905 г. у окна булочной Филиппова (около Московской гостиницы). Вся решетка снаружи окна была усеяна различными пестрыми журналами, которые я успешно скупал в то время»⁵.

Хотя в столицах сатирическая пресса стала возникать еще в 1905 году, в провинциальных центрах массовое появление сатирической прессы пришлось на 1906 год. Как правило, это были первые для своей местности, но не единичные издания подобного типа. В Томске возник «первый в Сибири литературно-сатирический листок» «Осы», а помимо этого появились сатирические издания «Бубенцы» (как приложение к газете «Сибирские отголоски»), «Бич», «Ерш», «Красный смех», «Рабочий юморист», «Негативы», «Силуэты Томска», «Силуэты Сибири». В Иркутске издавались «Овод» (1906), «Паут» (вначале выходивший как отдел газеты «Сибирская почта») (1906), «Жало» (1906), в Ярославле - «Ярославская колотушка» (1906-1908), «Ярославский колокол» (1906-1907), в Калуге - «Калужская жизнь» (1907), «Калужский щелчок» (1907-1909), «Калужское тесто» (1907), в Астрахани - «Чилим» (1906), «Смех сквозь слезы» (1906-1907), в Саратове - «Карандаш» (1906), «Жгут» (1906-1907), «Щелкунчик» (1907) и т.д.

Еще одной особенностью сатирической прессы в регионах стало ее развитие на национальных языках. Так, в 1906 году в Оренбурге появились журналы «Чикертка» («Кузнечик») (часть материалов печаталась на русском языке), «Уклар» («Стрелы»), «Карчыга» («Ястреб»), «Чукеш» («Молот»), в Тифлисе - «Молла Насреддин», «Комар», «Кукареку», в Киеве - «Шершень» и т.д.

Сатирические журналы чаще всего выходили объемом 8-12 полос и форматом чуть больше (на 3-6 см) современного А-4. Однако в зависимости от технических возможностей местной типографии формат мог варьироваться.

Большинство из изданий сатирической прессы в провинции позиционировало себя как журналы общественной сатиры и соответствовало общей направленности сатирической журналистики того времени, по поводу которой В.Г. Короленко в статье «Петербург смеется» писал: «Сатира вся сплошь превратилась в политическую»⁶. В то же время вывод одного из обозревателей той поры, сделанный на основе анализа столичных сатирических изданий «Сигнал», «Зритель», «Пулемет» и др., что «партийные симпатии большинства рассмотренных сатирических журналов едва ли поддаются сколько-нибудь точному определению»⁷, в полной мере приложим и к провинциальным изданиям. Они, как правило, выражали политические настроения широких демократических слоев населения.

Именно специфика целевого назначения - служить способом формирования и отражением общественного мнения о социальной и политической ситуации в стране - стала ведущим типоформирующим признаком для сатирической прессы в регионах, обусловившим другие ее типологические характеристики.

Решая одни и те же общественно-политические задачи, провинциальные сатирические еженедельники обладали сходной внутренней структурой. На титульном листе, как правило, располагалась заголовочная часть, украшенная изображением, соответствующим названию издания, и снабженная в подзаголовке подходящим девизом. Здесь же обычно приводились сведения о редакции и расценки на журнал и рекламу. Оставшуюся часть полосы занимали карикатура на злобу дня, рисунки плакатного характера или текстовые материалы большого объема. У последней полосы тоже была постоянная модель: верхняя часть занята карикатурой, нижняя - объявлениями (чаще всего сатирическими), в «подвале» указаны фамилия редактора- издателя и сведения о типографии.

Одной из важных характеристик внутренней структуры журналов являлось наличие постоянных текстовых рубрик, которые порой повторяли обычные газетные («Телеграммы (нашего провокационного агентства, беспроволочного телеграфа и т.д.)», «Местная хроника», «Фельетон», «Герои дня» и т.д.).

Оформление местных сатирических изданий зависело от креативности и художественных способностей сотрудников. Карикатуры (по 5-6 и более в каждом номере) имели чаще всего не иллюстрационное, а самостоятельное значение, однако вписывались в общую концепцию издания «общественной сатиры» и в контекст развития сатирической графики в тот период. Первый номер ставропольского журнала «Бомба», например, открывался карикатурой, в которой по усеянному трупами полю шествовал российский император, узнаваемый по короне на голове.

Характерным элементом оформления были разного рода виньетки, служившие и визуальному членению материалов на полосе, и внесению дополнительной семантической нагрузки. Популярными были изображения черта, скелета, черепа. Аркадий Аверченко в связи с этим писал: «Теперь редакторов хлебом не корми - дай им только череп.»⁸.

О составе редакций местных сатирических журналов говорить сложно, поскольку и текстовые, и графические материалы подписывались псевдонимами или инициалами. Популярными были Бомбист, Инкогнито, Миг, Пуля, встречавшиеся во многих сатирических изданиях. Семантика избираемых псевдонимов, в основном, была прозрачна. Например, Фланера, фигурировавшего в нескольких журналах, очевидно, можно интерпретировать как беспристрастного наблюдателя, Абрека - как человека, давшего зарок довести до конца какое-то дело, и т.д. В некоторых изданиях были псевдонимы с региональной спецификой. К примеру, Чапруша - псевдоним автора сатирических текстов в ставропольском журнале «Бомба» - этимологически связан со словом «чапра», что на южном наречии означает дробь для заряда ружья, виноградные выжимки.

Большинство псевдонимов, как правило, ранее в периодике не фигурировало, что может быть косвенным признаком появления новых сил в местной журналистике.

Продуктивными для решения сатирических задач были формы сказки, рекламного объявления, шарады, загадки, арифметической задачи, энциклопедического словаря, театральной программы и др. Из малых сатирических форм популярными были телеграммы («Таганрог. Вода из Азовского моря из боязни дальнейших репрессий бежала в Керчь»⁹) и диалоги («Дяденька, дозволь на виселицу взглянуть? В целую жисть не видал. - Ну, ну, проваливай, очки-то не втирай: ты что, из русских али французов? - Вестимо, из русских. - Из русских, так и разговаривать нечего: проваливай»¹⁰).

Среди сатирических изданий в провинции в тот период доминировали еженедельные журналы с карикатурами, хотя известен и единичный факт использования газетного формата: 18 июня 1906 г. вышел первый (возможно, единственный) номер «еженедельной сатиро-юмористической иллюстрированной газеты» «Одесситка».

Выбор еженедельной периодичности был неслучайным, поскольку именно эта форма позволяла редакциям оперативно откликаться на актуальные события, создавая сатирические обобщения на злобу дня. Интерес к карикатуре обосновывался журналистами начала XX века тем, что «карикатура есть наилучший способ представить конкретно какую угодно отвлеченную идею и внушить ее толпе, недоступной отвлеченностям. Она дает понять глазам образ того, идею чего ум едва ли уразумел бы без этой наглядности»¹¹. Карикатура была классическим средством создания образа «Чужого», способом с помощью гиперболизации передать авторское отношение к идеям и ценностям, не разделяемым им.

Воплощение в сатирической печати полярности социума приводило к доминированию оппозиции «свет - тьма», восходившей к противопоставленности добра и зла и находившей дальнейшую реализацию в оппозиции «свобода - рабство». Показателен факт, что в одном из номеров красноярского журнала «Фонарь» на последней полосе (абсолютно чистой) редактор-издатель Ф. Филимонов чернилами написал стихотворение «Свобода», где утверждал: «И кто хоть раз вдохнул ее благоуханье, // Тот не вернется к рабству и цепям»¹². Подобные тексты встречаются во многих провинциальных изданиях.

Конструирование на страницах местной сатирической прессы полярного мира вело к появлению фигуры, антагонистической бюрократическому режиму, - народа, который представал чаще всего в двух ипостасях - страдальца и героического борца. Например, в томском журнале «Осы» было опубликовано стихотворение «Голод», где характерным было противопоставление «мы» и «они»: «Из сумрачной дали, из глубины отчизны, // Из бедных деревень, с заброшенных полей, // Для мщенья страшного, для долгожданной тризны // Идет, идет он к вам все ближе, все смелей. // <.> Навеки, без возврата // Сгорит ваш подлый мир насилья и разврата.»¹³.

Противостояние находило отражение и в графике журналов. Известно, что советский карикатурист Борис Ефимов выделял три вида карикатуры как средства отражения действительности: сатирическую (оружие в политической борьбе), развлекательную и гневно-трагическую¹⁴. Если принять этот подход, то следует признать, что сатирической прессе периода первой русской революции были свойственны первая и последняя, как наиболее полно реализующие идейные установки демократической журналистики того периода.

Внимание журналистов-сатириков было приковано, в первую очередь, к столичным событиям, но в журналах находили сатирическое отражение и региональные конфликты и явления. Издания обращались к теме выборов в Г осударственную Думу, взаимоотношений журналистики и власти, порядков в местных гимназиях и т.д.

По своей направленности местная сатира представляла собой «сатиру на лица», свойственную, как правило, эпохам политических потрясений. Приоритетность общественно-политической тематики диктовала выбор объектов сатирического обличения, каковыми становились высшие государственные чиновники, известные на всю страну аферисты, отдельные политические партии и политики, в том числе местные, и реакционная пресса.

Популярными фигурами для сатирического осмеяния у провинциальных журналистов были бывший премьер-министр, граф С.Ю. Витте, прежде всего как автор ряда важнейших законопроектов той поры, и петербургский генерал-губернатор Трепов, отдавший войскам в октябре 1905 года печально знаменитый приказ: «Холостых залпов не давать, патронов не жалеть!» В одном из сатирических текстов воспроизводился диалог между просящими милостыню и почтенной публикой: «Подайте Витте ради! Подайте хоть кусочек свободы, 100 лет не видали. Подайте манифеста ради. Подайте, батюшка, матушка!» - «Трепов подаст.»¹⁵. В другом издании в сатирическом тексте «Символ веры» помещен пункт: «Верую в бывшего народа отца Трепова мертвеца: в его державную плеть и в милое «патронов не жалеть»»¹⁶.

Часто олицетворением зла в современной России для журналистов в регионах являлся премьер-министр П.А. Столыпин, называемый «военно-полевым врачом». Сатирики давали следующую оценку результатам его политики: «Вместо мира - военно-полевые суды, вместо порядка - анархия, вместо «Конституции» - вавилонское столпотворение»¹⁷. Текстовая сатира получала подкрепление в визуальном ряде. В том же номере в карикатуре «Российская конституция гр. Витте, исправленная и дополненная Столыпиным» конституция была изображена в виде большой фиги, поддерживаемой штыками, пушками и окруженной виселицами.

Постоянные объекты сатиры в провинциальной сатирической прессе - «Союз 17 октября» и «Союз русского народа», причем журналисты зачастую стремились к конкретике и называли имена своих сограждан, ставших для них олицетворением черносотенного движения. Иногда выпуск полностью был посвящен погромной деятельности «истинно русских людей» против инородцев, «скубентов», «тентелиген - ции»¹⁸. Карикатуры и сатирические тексты создавали объемный образ этого деструктивного явления современности.

Названия журналов были прозрачной аллюзией для читательской аудитории. Так, слово «чилим», использованное в названии сатирического журнала в Астрахани, по данным словаря В.И. Даля, являлось в XIX веке прозвищем астраханцев¹⁹, а название «Самарский горчишник» было связано с местной традицией называть подобным образом хулиганов, оборванцев (в пользу этого утверждения свидетельствует и выбор названия для журнала, появившегося чуть позднее, в 1908 году, - «Хулиган»).

В провинциальной сатирической прессе были популярны редакционные статьи, обосновывающие выбор названия и его соответствие программе издания. Создатели саратовского «Жгута», к примеру, объясняли: «Пока слабейший не наберется достаточно смелости и не начнет хлестать жгутом сильнейшего, никакое движение вперед немыслимо», и приводили исторические примеры, когда многочисленные народные бунты заставляли монархов даровать свободы. В связи с этим сатирики обозначили свою критическую нацеленность на современную «обнаглевшую реакцию»²⁰.

Сатирические журналы в провинции создавались с опорой на фоновые знания нюансов столичной и местной общественно-политической жизни. Так, формулировка в ставропольском журнале «Бомба», что при губернаторе Вельяминове «либеральничать можно было, но в меру, точно определенную кровопусканием 7 июня», отсылает читателей к трагедии, разыгравшейся в Ставрополе 7 июня 1905 года. В тот день состоялся религиозный диспут между миссионером Святейшего синода отцом Ксенофонтом Крючковым и старейшиной ставропольских молокан Ларионовым в церкви при большом стечении народа. Обе стороны не удержались от резких выпадов в адрес друг друга. В толпе стали звучать угрозы в адрес молокан. Церковь удалось освободить, но толпа не расходилась в ожидании их выхода. Она становилась все агрессивнее и около 22 часов двинулась на приступ церкви. Началась беспорядочная стрельба. В ходе столкновения было убито 15 и ранено около 70 человек²¹. Хотя, согласно архивным документам, губернатор А.Н. Вельяминов пытался успокоить толпу, но в общественном сознании его деятельность получила негативную оценку, чему свидетельство публикация в «Бомбе».

Нарицательными в тогдашней сатирической прессе стали имена Лидваля и Гурко - участников громкой финансовой аферы. Известно, что министерство внутренних дел поставило вопрос о выделении денег для закупки 10 миллионов пудов зерна для голодающих. Товарищ министра В.И. Гурко, минуя этап конкурса для определения наиболее выгодных условий, распорядился выдать подряд на поставку хлеба и аванс в 800 тысяч рублей Э.Л. Лидвалю, известному в России поставщику усовершенствованных ватерклозетов и совладельцу игорных заведений с шансонетками в нескольких городах страны. Хлебом Лидваль никогда не торговал и договора не выполнил. Пресса писала, что соответствующую сумму получил и Гурко. Без знания всех этих деталей трудно понять смысл карикатуры в саратовском журнале «Жгут», где в клозет, на котором надпись «Лидвалю», высыпаются монеты из бумажного мешка с надписью «Задаток 800000 руб.».

В целом, характерными признаками провинциальных сатирических журналов стало обильное использование прецедентных феноменов: прецедентных имен и ситуаций, прецедентных высказываний, в том числе стихотворных и прозаических цитат, названий художественных произведений, строк из известных песен, пословиц и поговорок, крылатых выражений, фразеологизмов. Создавая мир антиидеального, журналисты широко и талантливо использовали прием, который В.Я. Пропп называл травестией, подразумевая под этим использование готовой литературной формы в иных целях, чем те, которые имел в виду автор. Они включали литературные реминисценции в качестве сознательного приема, рассчитанного на память и ассоциативное восприятие читателя. С этой целью провинциальные сатирики обращались к творчеству А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.А. Фета, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.А. Некрасова и др.

Карикатуристы активно использовали сказочные, былинные, басенные сюжеты, библейские мотивы и пр., создавали ассоциации с известными живописными полотнами и т.д. Так, например, карикатура «Кандидат в министры» в ставропольском журнале «Бомба», на наш взгляд, сохраняет ассоциацию с фольклорным образом осла как персонифицированной глупости, хотя в то же время для подготовленного читателя был очевиден еще один подтекст, связанный со знаменитой политической карикатурой И.Я. Билибина в петербургском журнале «Жупел», где он нарисовал осла в широко известной рамке портрета Николая II.

Прецедентные феномены, включенные в художественное целое журналов, позволяли их создателям конструировать сатирическую картину современного мира и усиливать прагматический потенциал изданий, нацеленных на формирование общественного мнения по актуальным проблемам российской и местной жизни.

Активно декларируемая общественная позиция обусловила еще одну характеристику сатирической прессы того периода - ее кратковременность, что было связано со спецификой цензурных условий ее существования. Широко известны стихи о положении сатирической печати, опубликованные в журнале «Бурелом»: «Нельзя писать о бюрократе, // Об офицерстве, о солдате, // О забастовке, о движеньи, // О духовенстве, о броженьи, // О мужике, о министерстве, // О казни, о казачьем зверстве, // О полицейских, об арестах, // О грабежах, о манифестах, // Но остальное все печать // Должна сурово обличать. // Когда ж напишешь - посмотри // «128» и «103»²²»²³. Об этом же многократно писали сатирики в провинции.

В научной литературе восстановлена цензурная история некоторых провинциальных сатирических изданий. Так, Е.В. Ахмадулин привел архивные данные о переписке таганрогских властей с департаментом полиции, из которой следует, что «юмористический журнал «Саламандра» первое время осмеивал распоряжения таганрогского генерал - губернатора и таганрогской полиции, но получил предупреждение и в настоящее время существование прекратил»²⁴. И такие случаи были массовыми.

Таким образом, провинциальная сатирическая пресса в России, возникшая в период первой русской революции, обладала рядом общих признаков. Типоформирующим стало целевое назначение сатирических изданий, их направленность на формирование общественного мнения по актуальным вопросам политической ситуации в России. Общими тенденциями стали широкое использование фольклорных традиций, прецедентных текстов, малых жанровых форм сатиры.

Примечания

сатирический издание общественный

1 Махонина, С.Я. История русской журналистики начала XX века / С.Я. Махонина.

- М., 2002. - С. 191-192.

2 Есин, Б.И. Ещё раз о типологии / Б.И. Есин // Вестн. Моск. ун-та. - Сер. 10. Журналистика. - 2005. - №6. - С. 67.

3 См.: Лихачев, Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С. Лихачев. - Л., 1984.

4 См.: Спиридонова, Л.А. Русская сатирическая литература начала XX века / Л.А. Спиридонова. - М., 1977. - С. 19.

5 Горцев, П. Сатирические журналы 1905-1906 гг. / П. Горцев // Сев.-Кавказ. коллекционер. - 1930. - №12.

6 Короленко, В.Г. Петербург смеется / В.Г. Короленко // Полтавщина. - 1906. - №1.

7 Кранихфельд, В. О русской сатирической журналистике / В. Кранихфельд // Мир божий. - 1905. - №12. Отд. II. - С. 118-119.

8 Штык. - Харьков, 1907. - №9.

9 Фаланга. - Ростов н/Д., 1906. - №19.

10 Бубенцы. - Томск, 1906. - №30.

11 Новое время. - 1900. - 10 февраля.

12

Фонарь. - Красноярск, 1906. - №8.

12 Осы. - Томск, 1906. - №10.

13 См.: Ефимов, Б. Десять десятилетий. О том, что видел, пережил, запомнил / Б. Ефимов. - М., 2000.

14 Крутогорский ерш. - Вятка, 1906. - №8.

15 Брызги. - Владивосток, 1906. - №5.

16 Бомба. - Ставрополь, 1906. - №2.

18

См.: Голос правды. - Саратов, 1906.

17 Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. IV. Р - V /

В.И. Даль. - М., 1982. - С. 604.

18 Жгут. - Саратов, 1906. - №1.

19 См.: Кемпинский, Э.В. Революции 1905-1907 годов в Ставропольской губернии / Э.В. Кемпинский. - Ставрополь, 1995. - С. 36-42.

20 Речь идет о статьях уголовного уложения 103 (оскорбление Величества) и 128 («дерзостное неуважение к верховной власти»).

21 Бурелом. - СПб., 1905. - №1.

22 Ахмадулин, Е.В. Сатирические издания / Е.В. Ахмадулин // Ахмадулин Е.В., Яровой И.В. Печать Дона в годы первой русской революции. - Ростов н/Д., 1985. - С. 65.

Размещено на Allbest.ru