Таким образом, перед нами биографический нарратив о криминальном авторитете, некролог, с массой деталей, маркированных как «относящиеся к криминальному миру», с описанной иерархией (кто кого «подминает», «новая генерация» - «старая генерация» и пр.).

Другим примером такого дискурса становится материал «Братва» от 15 июля 1997 года. Статья становится обзором нескольких самых громких и известных ОПГ: тамбовской, курганской, «Уралмаш», и «Хади-Такташ». В отличие от предыдущего материала, сконцентрированного на личности, статья представляет собой «панорамирование» организованной преступности в России. «Боевики» заняли «лидерские позиции», «отвоевали территорию», «подмяли лакомые кусочки», «начались разборки с авторитетами» - слог автора с лёгкостью воспроизводит субкультурный слэнг - так бы рассказывали о своих достижениях сами «тамбовцы» («курганцы» и пр.). В отличие от дискурса о серийном насилии, каждое действие членов группировки имеет логическую цель: «устранить конкурента», чтобы «расширить сферы влияния». Материал сопровождается двумя фотографиями: в центре - двое молодых мужчин с оголенными накаченными торсами устраивают поединок - армрестлинг. Это транслирует «глянцевую» идею мужского, маскулинного мира. Внизу в углу - фотография трупа боевика с голой волосатой грудью, с автоматом в руках (который, однако, не уберег своего хозяина) - отражает «изнанку» «мира настоящих мужчин».

Его зачатки проявляются в советской печати в рамках рубрики «Коротко». Вот, например, в заметке от 16 июля 1987 г. сообщается о террористическом акте в Карачи:

Дели. По меньшей мере 72 человека погибли и более 250 получили ранение в результате двух мощных взрывов мин замедленного действия, которые произошли во вторник на рыночной площади а одной из улиц города Карачи

Для советской печати репрезентация терактов была допустима, если это происходило за пределами СССР - в рамках рубрик, посвященных «зарубежным новостям». При описании таких событий превалируют безличные конструкции, так как не предполагается что известны какие-либо конкретные лица-агенты события. По этой причине дискурс схож с дискурсом о природных катаклизмах.

На протяжении 1990-х гг. вплоть до 1998 года большую часть криминального дискурса занимают предыдущие три вида, однако к концу 90-х в «МК» начинают появляться материалы на целую полосу, посвященные угрозе терроризма. В качестве примера можно привести статью «Бикфордов шнур Кавказа» (21 апреля 1998), где репрезентация Чечни на протяжении текста меняет с «горячей точки» на «угрозу терроризма», обрастая новыми подробностями о «крошечном регионе, битком набитом оружием».

Заключение

Результат проведенного исследования можно было бы сформулировать в нескольких пунктах.

Во-первых, в советских номерах «МК» криминальный дискурс присутствует в небольшом объеме. В основном, является частью более общего дискурса (Холодная война, советское воспитание и нравоучение). Преимущественно аккумулирует лексику протоколов (следственных и судебных), т.е. лексику представителей власти, что, ко всему прочему, демонстрирует, с чьей позиции организовано повествование о конкретном событии (с позиции официальных представителей государства). Чаще всего с криминальным дискурсом читатель встречается, когда просматривает заметки о событиях заграницей. Постепенно, по мере распространения идеи гласности, газеты приобретают «разоблачительный» тон для описания девиантного поведения, однако довольно долго сохраняют моралистский тон.

К 1999 году дискурс о криминале получил очень широкое распространение и осуществил свою экспансию на сферу разговорной речи, а вслед за ней проник в печать как элемент повседневной речевой ситуации. Меняется и основная цель материалов на криминальную тематику: если в конце 80-х, криминальный дискурс шел рука об руку с нравоучительным тоном и завершался морализаторством, к 1998 году криминальные рубрики призваны шокировать и удивить читателя, поймать и удержать его внимание, а не научить его этике.

Во-вторых, в криминальном дискурсе можно выделить несколько направлений: дискурс бытового насилия, дискурс серийного насилия, дискурс об организованной преступности, дискурс о терроризме. В отношении частотности материалов можно заметить следующую тенденцию: в начале в криминальном дискурсе преобладает дискурс бытового насилия, затем ярко начинает развиваться дискурс серийного насилия одновременно с дискурсом об организованной преступности и к концу 1990-х гг. можно наблюдать о возрождении дискурса о терроризме, который в зачаточном состоянии существовал во второй половине 1980-х гг.

Тема криминального дискурса мало разработана в российском контексте, поэтому у данного исследования есть несколько потенциальных траекторий развития: от более углубленного анализа СМИ (более подробное и внимательное рассмотрение, с какими дискурсами соседствовал криминальный в начале своего развития, и как он взаимодействуют с ними на протяжении собственного становления), до сосредоточении на анализе лексического обогащения дискурса о криминале.

Список литературы

1. Адоньева И. (2014) Уголовно-правовой дискурс журнала «Русский Вестник» «либерального» периода» // Материалы Всероссии?скои? научно-практическои? конференции «Актуальные вопросы гуманитарных наук» С. 16-25.

2. Ван Дейк Т. (2013) Дискурс и власть: Репрезентация доминирования в языке и коммуникации. М.: Либроком.

3. Вачнадзе Г. (1992) Секреты прессы при Горбачеве и Ельцине. М.: Книга и бизнес.

4. Волков В. (1999) Силовое предпринимательство в современной России // Социологические исследования, №1, С. 56-65.

5. Волков В. (2012) Силовое предпринимательство.XXI век. СПб.: Издательство Европейского университета.

6. Засурский Я. (2002) Средства массовой информации постсоветской России. М.: Аспект-Пресс.

7. Зубков Е. (2015) Некоторые способы сокрытия информации в уголовном дискурсе и применение аск-анализа // Научныи? журнал КубГАУ, No109 (05), С. 1-11.

8. Карышев В. (2008) Русская мафия 1988-2007. М.: Эксмо.

9. Кравченко В. (1990) Табачок // Московский комсомолец, 20 января 1990. С. 2.

10. Модестов Н. (2001) Москва бандитская 1-2. М.: Центрполигарф.

11. Погонченков А., Фочкин О. (1994) Мерседес-600 - не роскошь… А средство передвижения на тот свет?» // Московский комсомолец, 27 сенятбря 1994. С. 4

12. Стивенсон С. (2006) Казанский Левиафан: молодежные молодежные территориальные группировки и проблема социального порядка // Отечественные записки №3 (30).

13. Стровский Д. (1998) История отечественной журналистики новейшего периода. Екатеринбург: Издательство Уральского университета.

14. Федотов М. (2007) Закон СССР о печати как юридическое лицо // НЛО (http://magazines.russ.ru/nlo/2007/83/fe32.html)