Независимой свободной военной журналистики как таковой в России практически никогда не существовало. Наиболее известная военная газета «Военный инвалид», издававшаяся в Петербурге в 1813--1917 гг., которую основал чиновник Павел Пезаровиус в патриотически благотворительных целях (доход предназначался в пользу инвалидов войны, солдатских вдов и сирот), все же стала официальной газетой Военного министерства (1862 г.), а чуть позже ушла под опеку Генерального штаба. Наиболее известный в ХIХ в. военный журнал «Военный вестник» выпускался также под патронажем военного ведомства.

Правда, ведомственный надзор не был столь жестким, как в советские и нынешние времена для ведомственной печати, издатель имел определенную самостоятельность, тем не менее контроль все же существовал. Отсутствие того, что сегодня именуется свободой слова, в далекие времена становления военной печати компенсировалось понятиями воинской чести, несовместимой с подтасовкой информации, лицеприятной ложью, угодничеством перед начальством. С той поры до наших дней дошли, изменяясь и трансформируясь в идеологических условиях различных правящих режимов, такие ведомственные периодические издания, как «Морской сборник» и «Военно-медицинский журнал».

Во времена Советского Союза военная печать, как и всякая другая, находилась под жестким контролем ЦК КПСС. Непосредственно в Вооруженных силах ее контролировало Главное политическое управление Советской армии и Военно-морского флота. Система идеологического воздействия не знала равных по мощности в мировой практике: было развернуто 20 окружных и флотских газет (военных округов, четырех флотов и трех флотилий). Свои газеты выпускали все армии и большинство дивизий (а их было более двух сотен только в Сухопутных войсках). Минобороны издавало около двух десятков ежемесячных журналов. Примечательно, что только в Группе советских войск в Германии выходили 22 наименования дивизионных газет. Центральным печатным органом всей советской силовой системы многие десятилетия выступала газета «Красная звезда». Помимо всего прочего на нее возлагалась роль эталона военной журналистики, обязательного для других военных изданий.

Это была хорошо налаженная индустрия военной прессы, в которой трудились несколько тысяч военнослужащих. Практически каждый политработник готовился как потенциальный журналист -- пропагандист и агитатор, способный владеть не только устным словом, но и письменным. Офицеры-аппаратчики окружного, армейского, дивизионного и равных им звеньев в других видах Вооруженных сил не только курировали соответствующие печатные издания, но и обязаны были систематически публиковать там свои авторские материалы. Этот показатель постоянно был под контролем вышестоящих политорганов и служил одним из важных измерений качества работы.

Ситуация резко изменилась за последнее десятилетие. Руководство Минобороны, используя метод пропорционально долевого сокращения, характерного для всего военного реформирования в России, провело значительные сокращения подведомственных СМИ. В результате, по данным на 2001 г., осталось 9 центральных газет и журналов, 11 окружных и флотских газет, газет объединений -- 7, соединений -- 22. Периодичность их издания резко снизилась -- от ежедневных до еженедельных в лучшем случае.

Принципиально иные, свободные от давления силовых и государственных структур издания на военную тему получили возможность появиться на свет только в 1990-х годах, когда в России коренным образом стали меняться общественно-политические условия, утверждаться принципы демократии и свободы слова. Гавра, Д.П. Деловая журналистика: к определению понятия // Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения: Межвуз. науч.-практ. конф., 24 - 25 апреля 2007 г.: сб. докл. - СПб., 2007. - 204 с.

Таким образом, в России возникла объективная потребность в новых военных СМИ. Первыми это почувствовали политики. Заигрывая с военным электоратом, они инициировали выпуск различных специализированных газет для служивых людей. Но целевая установка предопределила про! вал этой кампании. Газеты для военных под эгидой политиков (например, «На службе Отечества», «Правда Жириновского», «Офицеры доблести» и др.) не смогли перерасти уровень безыскусных агиток и потому были отвергнуты теми, для кого предназначались. Да и период избирательных кампаний оказался недолгим. Ныне этот опыт практически не возобновляется. Кандидатам на политические посты более доступны региональные и местные СМИ, куда они наиболее экономичным и эффективным образом вкладывают средства, выделенные на предвыборную борьбу.

Чтобы попытаться рассмотреть такой непростой жанр, как военная тележурналистика, необходимо определиться в терминах. Определения «журналистика» и «тележурналистика» просты и понятны. Оперировать ими легко. Что же касается термина «военная тележурналистика», в этом случае дело обстоит гораздо сложнее. Западных аналогов не существует. Однако есть три определения, даваемых человеку, специализирующемуся в этом жанре в западных телевизионных СМИ. Это «defense journalist», «war correspondent» и «hot spot reporter». Первое можно перевести как «журналист по оборонным проблемам», второе -- непосредственно «военный корреспондент» и третье -- «репортер по “горячим точкам”».

Первый термин скорее относится к аналитикам, пишущим на военные темы для серьезных газет и журналов, прежде всего для таких, как «Jane's Review» или «Defense News». Второй используется только как самоназвание для титра, представляющего корреспондента в кадре, чтобы обо! значить его как тележурналиста, находящегося непосредственно в зоне боевых действий. Третий термин расшифровки не требует, однако к военной тележурналистике в полной мере отнесен быть не может -- ниже мы рассмотрим, почему. Чтобы сравнить эти термины с российским определением военного корреспондента, необходимо все три слить воедино, поскольку на российском телевидении журналисты, занимающиеся оборонными и военными проблемами, являются специалистами, так сказать, широкого профиля. военный журналистика медиабизнес информация

В целом же в западных СМИ и в частности на телевидении военная тематика не выделяется из общего информационного потока. Это касается, если можно так выразиться, «гражданской военной журналистики». Армия и флот в каждой западной стране, как и у нас, имеет свои периодические издания и телепередачи. В них работают офицеры-корреспонденты. Собственно, именно их и называют военными журналистами. Но это отдельная категория. В воюющей же вот уже семь лет России эта градация несколько видоизменилась. Правда, ненадолго

Необходимо определиться еще с одним вопросом -- каков предмет военной тележурналистики сегодня? Что это -- репортажи из «горячих точек» или рассказ о военной реформе в российской армии, освещение деятельности военно-промышленного комплекса или материалы о военной истории? Всеми этими направлениями занимаются совершенно разные люди. Кроме того, в сознании как большинства зрителей, так и журналистов укоренился тот факт, что если, например, какой-нибудь телеканал показывает репортажи из Югославии во время войны 1999 г., то это просто новости, если же материал о налаживании мирной жизни в Чечне, то это военный репортаж. Так происходит потому, что у нас принято считать видеоматериалы военными только тогда, когда они касаются непосредственно российской армии -- будь это сюжеты, передаваемые из воюющей Чечни или посвященные нехватке электроэнергии в частях Дальневосточного военного округа.

Если упростить проблему, она выглядит так: Министерство обороны, правительство и президент -- т. е. те, кто считает себя наиболее компетентными в этих вопросах, называют военными журналистами исключительно людей в погонах, занимающихся проблемами именно российской армии -- будь то война, армейский быт или подъем подводной лодки «Курск». На телевидении же военными журналистами обычно называют тех, кто большую часть времени работает в «горячих точках» (неважно, в Чечне, Югославии или Афганистане) и в какой-то мере занимается военной проблематикой вообще. Но если человек никогда не работал в «горячей точке», то военным журналистом на телевидении его не назовут -- даже если он бывший офицер. Таким образом, противоречие в формулировках налицо, но автору кажется, что стоит исходить из «объединенного» взгляда на вопрос -- чтобы не путаться в терминах, за исходное возьмем слово «военная».

Спорным остается вопрос, считать ли военными журналистами стрингеров, т. е. тех, кто работает в «горячих точках» самостоятельно, собирая видеоматериал и продавая его потом заказчикам -- крупным, в основном зарубежным телеканалам и телеагентствам. С одной стороны, они работают в зоне боевых действий так же, как и штатные журналисты, с другой -- они не наполняют свои материалы авторским содержанием и, соответственно, не занимаются прямой журналистской работой. Так как мы говорим о телевидении, то в этом случае стрингеров можно называть военными операторами, действующими на свой страх и риск как «free lancers». Наверное, правильно будет определить их работу как экстремальную журналистику -- такой термин (как и сам жанр) сейчас все более входит в моду. Он определяет журналистскую деятельность именно и только в «горячих точках», чем, безусловно, обязан заниматься любой военный корреспондент. Но там же часто работают и журналисты, не являющиеся и не считающие себя военными. Они едут туда либо по заданию редакции, либо для того, чтобы про! верить себя на прочность. А понятие «военная журналистика» все таки шире, это уже поле деятельности именно специалистов.

Итак, если в передаче или репортаже основная составляющая информации -- военная, мы будем относить эти материалы к области военной теле! журналистики. Хотя такое определение тоже очень условно.

По мере того как силовые ведомства все более профессионально будут использовать современные PR-технологии, они будут сталкиваться с необходимостью или с соблазном манипулировать прессой и военными журналиста! ми. В самом этом явлении нет ничего страшного, если оно существует в ограниченных масштабах и в рамках принципиальной установки на свободу СМИ. Важно только, чтобы результатом не стало действительно тотальное исчезновение профессиональной и независимой военной журналистики. Алексеев, А.Н. Газетный мир постсоветской России: подход к построению типологии // Вестн. МГУ. Сер. 10, Журналистика. - 1998. - №3. - С. 14-30.

Объективно есть все предпосылки не только для существования воен! ной журналистики в нынешнем виде, но и для ее развития -- интерес к темам национальной безопасности и состояния Вооруженных сил, между! народная обстановка и проблемы терроризма. Сложилось сообщество во! енных журналистов, способных на высоком профессиональном уровне и корректно освещать эти вопросы.

Однако всего этого может оказаться недостаточно для выживания военной журналистики или для того, чтобы она не стала просто инструментом сложных PR-акций силовиков. Военная журналистика должна найти свое место в медиабизнесе. Впрочем, и сам медиабизнес должен окрепнуть. Силовым структурам, в свою очередь, придется научиться не только дезинформировать противника, но и адекватно информировать собственное население.

Заметим, что среди западных экспертов и политиков тоже встречается недовольство средствами массовой информации, тем, как они подают сложные вопросы. Приведем на этот счет мнение Генри Киссинджера. Он говорит об освещении в СМИ внешнеполитической, а не военной тематики, но по сути проблема общая: «Вездесущие и крикливые СМИ превращают внешнюю политику в своего рода развлечение. Напряженное соперничество за рейтинги и тиражи приводит к зацикленности на прямо сейчас происходящем событии, которое в основном преподносится как моральная битва добра и зла с каким-то конкретным результатом и очень редко описывается с точки зрения долгосрочных исторических вызовов».

В основном же при освещении военных вопросов журналисты оставались в пределах если не объективного, то по крайней мере субъективного видения, т. е. все же освещали события, а не выполняли чей-то заказ. Анализ PR-кампаний в СМИ по военной проблематике показывает, что, как правило, они не имели заказчика, а развивались спонтанно. В значительной степени это способствовало тому, что в России сложился круг профессиональных военных журналистов -- репортеров и обозревателей -- которые в целом не ангажированы, готовы адекватно и корректно соответствовать социальному заказу гражданского общества по освещению в прессе военных вопросов.

Но проблема военной журналистики состоит скорее не в журналистах, а в самих СМИ, для которых армейская тематика остается обязательной, но уже скорее «дежурной». Не в последнюю очередь потому, что, чувствуя, «куда ветер дует», далеко не каждый главный редактор захочет наживать неприятности из-за публикации проблемного и острого материала по военным вопросам. Минобороны, ФСБ... «Лучше не связываться, и так тем много», -- вполне может сказать себе редактор. Кстати, дело не в низкой достоверности и некорректности статей. Скорее наоборот -- чем правдивее материал, тем больше может быть проблем.

2. Частное и государственное СМИ их отличия и сходства на примере газеты «Коммерсантъ» и «Российской газеты»

Сущность демократических порядков предопределяет надобность консульства в журналистике всех соц групп и сил -- как тех, какие выражают и защищают " личные " интересы, так и тех, какие стоят на позициях и требованиях всеобщего блага. Именно они являются последовательными представителями " личных " интересов разных социальных групп и публичных соединений (с тенденцией созидать их в перспективе общих интересов). Гражданское сообщество в силу суверенитета народа как совокупности людей -- база и фундамент общественной производственно-коммерческой структуры, органов публичного самоуправления (муниципалитеты) и контроля, спортивных, культурных, благотворительных, церковных, правозащитных, организаций типа Красного и Зеленого Креста и т. д. вплоть до сообществ потребителей, адвокатов животных, любительских соединений и иных. К коммерческим телеканалам разрешено отнести все те каналы, какие транслируются по кабельному или спутниковому телевидению. То имеется те, для просмотра которых необходимо записывать отдельную плату. Именно на деньги от людей, рекламы и личных вложений и есть коммерческие СМИ. Также сюда разрешено отнести т. н. самостоятельную прессу, такую как " Новая газета ", " Совершенно негласно ", " КомерсантЪ " и др.

Так в чем же содержатся отличия и какие есть схожести меж муниципальными и коммерческими СМИ в зоне конфликта, в жизнеопасной зоне, именуемой еще " горячими точками ".

СМИ имеют все шансы содействовать разжиганию вооруженного конфликта, совершению геноцида и правонарушений против человечности.

От такого, какую позицию займут представители СМИ по отношению к вооруженному конфликту, как будут его освещать, в значимой мерке зависит финал предоставленного конфликта. Важно, чтоб журналист сам верно решил, какую позицию по отношению к конкретному вооруженному конфликту он занимает.

Государственная дума -- не самое закрытое учреждение среди ветвей власти. Здесь ежегодно аккредитовано около 2 тысяч различных СМИ. И мой личный, без малого пятнадцатилетний опыт парламентского корреспондента позволяет утверждать, что задача борьбы с журналистами перед пресс-службой Думы никогда не стояла. Что касается доступности информации оборонного характера в стенах парламента -- это скорее вопрос личной инициативы журналиста, его профессиональной оборотистости, чем организации работы думской пресс-службы. Комитет, занимающийся законодательством для армии и других силовых структур, сам решает, что ему предъявлять средствам массовой информации, и никакая думская пресс-служба ему не указ.

Конечно, официальный вариант получения любых сведений по оборонной тематике -- это обращение в пресс-службу. Но самое большое, чем можно разжиться на этом пути, -- документы, внесенные в повестку дня Госдумы, да и то лишь те, что сочтут выставить на всеобщее обозрение комитеты. Тексты законопроектов военного пакета, как правило, среди свободно распространяемых документов встретить трудно. Хотя подавляющее большинство из них не носят секретного характера. Строго говоря, единственный секрет, который депутаты обсуждают ежегодно за закрытыми дверями, -- статьи оборонных расходов, не входящие в открытую часть бюджетного классификатора. Ну, могут появиться закрытые постановления, скажем, по частным вопросам, связанным с НИОКР, вооружением и снабжением. Однако такое случается крайне редко. Другие военные тайны, а тем более закрытые для общества оборонные законы в парламенте не обсуждаются.

Однако в комитетах, конечно, определенный режим секретности поддерживается всегда. И речь идет в большинстве случаев не о военной или государственной, а просто о служебной тайне. На которую, согласимся, любое учреждение, любой столоначальник имеют право. Именно это естественное право депутатов и работников аппарата решать, какой информацией можно делиться с прессой, а какой не стоит, и лежит в основе взаимоотношений СМИ и парламентских комитетов. И никакие декларированные законами права журналистов на свободный доступ к общественно значимой информации не проломят ведомственные стены, за которыми всегда найдется множество лукавых, но неуязвимых толкователей закона в пользу «нельзя». Потому обычный журналист, не предрасположенный к боданию с чиновничьими запорами, всегда находит свои пути к закромам ведомственной, а потому зачастую конфиденциальной, эксклюзивной информации.

В основе результативной работы журналиста в стенах парламента, без! условно, лежат личные отношения либо с депутатами, либо с работниками аппарата. Во времена Верховного Совета РСФСР, в ту перестроечную пору, когда любые запреты казались рудиментом уходящей эпохи, я, тогда репортер газеты «Красная звезда», систематически получал интересующие меня бумаги прямиком из отдела подготовки и распространения документов. Исключительно за счет личных контактов. Эти вольности закончились в декабре 1993 г., когда была избрана Государственная дума первого созыва. Новый руководитель аппарата Госдумы предупредил подчиненных о недопустимости контактов с журналистами под страхом увольнения. Лозунг «Все контакты -- только через пресс-службу!» с тех пор год от года лишь набирал силу, обрастая все новыми и новыми строгостями. И комитеты, занимавшиеся оборонным законодательством, были тут пионерами всевозможных нововведений.

Таким образом, исследовав в курсовой работе газету «Коммерсантъ» и Российскую газету, мы пришли к выводу, что они играют значительную роль в системе российской прессы, являясь при этом образцом делового издания и вместе с тем уникальным явлением, поскольку, сочетая в себе информацию и аналитику, может удовлетворять информационные потребности более широкой аудитории (что подтверждается миллионными тиражами), а это нетипичное явление в российской деловой прессе.

Список использованной литературы