Проект издания "Избранного" Г.Н. Потанина в пяти томах

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРОЕКТ ИЗДАНИЯ «ИЗБРАННОГО» Г.Н. ПОТАНИНА В ПЯТИ ТОМАХ

А.П. Казаркин

В статье представляется проспект «Избранных сочинений» сибиреведа-классика Г.Н. Потанина в пяти томах, готовящихся в настоящее время к печати. На конкретном материале поднимаются общие вопросы об отборе произведений в состав такого типа издания, как «Избранное», а также о принципах научного комментирования текстов.

Ключевые слова: издание, «Избранные сочинения», Г.Н. Потанин.

потанин сибиревед публицистика

В последние десятилетия ХХ в. не раз затрагивался вопрос о переиздании основных работ Григория Николаевича Потанина. Здесь сложилась парадоксальная ситуация: издана его переписка, извлечено из архива и опубликовано раздутое «Дело об отделении Сибири от Российского государства» [1], в Павлодаре, на родине исследователя (ныне это Казахстан), изданы «Избранные сочинения» в 3 томах [2], но основные работы выдающегося сибиреведа по этнографии и фольклористике нынешнему широкому читателю недоступны. Это негативно сказывается на развитии регионоведения, под которым надо понимать региональное культурноисторическое самосознание. Откуда же оно возьмётся, если не только студенты, но зачастую и преподаватели не знают наследия сибиреведа-классика? К тому же редакторский уровень выше названных изданий не высок: десятки ошибок и опечаток в 5-томном издании «Писем», субъективный отбор материала в 3-томном «Избранном» издания Павлодарского университета: это преимущественно фрагменты работ, касающиеся казахов.

Заметным шагом вперёд обещает быть «Потанинская энциклопедия», работа над которой продолжается около 10 лет. Участвуют в ней как сибиряки, так и москвичи. Эта частная энциклопедия потребовала усилий специалистов разных областей и помогла осознать универсальность интересов и познаний «почётного гражданина Сибири». Для научного комментирования полного собрания трудов Потанина (предварительный подсчёт показывает, что полное собрание его очерков путешествий, исследовательских работ и литературно-публицистических сочинений составит больше 20 томов) необходимо привлечь специалистов из разных областей знания - нужны историки (сибиреведы и востоковеды), ботаники, климатологи, лингвисты, географы, этнографы и фольклористы. По мнению А.М. Сагалаева и В.М. Крюкова, «жизнь и творчество Потанина - яркий пример универсализма былых времён» [3]. В самом деле, современного специалиста такая универсальность познаний ошеломляет, ставит в тупик. Именно поэтому научное наследие Потанина рассматривают «в розницу». Одну из первых книг о Потанинепутешественнике издал геолог В.А. Обручев, в молодости участвовавший в его экспедициях [4], он же переиздал избранные очерки путешествия Г.Н. Потанина [5], поместив в одну книгу «Очерки северо-западной Монголии СПб., 1881-1883) и сочинение: «Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» [6].

Первым делом перед редактором-составителем встаёт вопрос о принципах отбора текстов: что считать самым важным и актуальным в наследии Потанина. Если идти путём отсечения устаревшего, то мы должны признать: за полтора столетия успехи «землеведения» (географии, геологии, ботаники) отодвинули в прошлое некоторые наблюдения нашего земляка, сильно изменилась политическая карта: Монголия была провинцией Китайской империи, а теперь - независимое государство, напротив, независимый Тибет стал частью Китая. Наиболее интересны здесь, и в научном смысле, и в литературном, этнографические описания и фольклорные материалы. Этот материал устареть не может.

Как ни странно, наименее изученными остаются труды Потанина в области фольклористики. Только казахскому фольклору, как отметили составители трёхтомного собрания сочинений Потанина, исследователь-сибиряк посвятил около полутора тысяч станиц и опубликовал 220 текстов. Позднее, во время экспедиций в Монголию, Китай и Тибет, он собрал обширный материал по «ордынскому» эпосу - ещё около 300 произведений. Некоторые тексты были опубликованы отдельными книгами: «Тибетские сказки и предания» (1912) или отдельными оттисками (извлечения из журналов): «Монгольское сказание о Гэсэрхане: По вопросу о происхождении русских былин» (СПб., 1880), «Несколько вопросов по сравнительному изучению животного и мифического эпоса у народов севера Сибири» (СПб., 1880), «Несколько вопросов по изучению поверий, сказаний, суеверных обычаев и обрядов у сибирских инородцев» (СПб., 1881), «Руская девица Дарига в киргизской сказке» (М., 1890), «Отголоски сказки об Еруслане» (М., 1901), «К сказке о Марке Богатом» (Казань, 1895), «Святой Касьян и сказка о больной царевне» (М., 1902). Эти отдельные оттиски (удваивающие тираж журнала), показывают, что автор придавал им серьёзное значение. Впрочем, здесь были, очевидно, и моменты случайности. Так, большие работы «Громовник по поверьям и сказаниям племён южной Сибири» (1882) и «Сказка с двенадцатью персонажами» (в четырёх частях, печатавшаяся весь 1903 г. в «Этнографическом обозрении») отдельными изданиями не вышли. Но по концептуальности своей они, без сомнения, должны быть включены в «Избранное».

Кроме того, отдельными брошюрами были сразу изданы его статьи: «Юго-Западная часть Томской губернии в этнографическом отношении», «Материалы к истории Сибири», «О происхождении географического имени Сибирь», «Областническая тенденция в Сибири», «Монгольский Алтай между Булугуном и Барлыком», «Круговое движение ночного неба и грозовое явление в монгольских преданиях, иконописи и пластике». Самые же крупные книги, обобщившие размышления Г.Н. Потанина о фольклоре, - «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе» (М., 1899), «Сага о Соломоне» (Томск, 1912), «Ерке. Культ сына неба в Северной Азии» (Томск, 1916). Они должны быть переизданы полностью (в павлодарском трёхтомнике - лишь отрывки, по одной-две главы, из них). А вот книги путешествий полностью переиздать не представляется возможным: «Очерки Северо-Западной Монголии» и «Тангутскотибетская окраина Китая и Центральная Монголия» вместе составят 6 томов. Отсюда надо извлечь «Материалы этнографические». Это 2-й и 4-й выпуски «Очерков» о Монголии и 2-й том «Тангутскотибетской окраины Китая…». И отдельные главы можно воспроизвести без больших смысловых потерь: они представляют собой завершённые путевые очерки («Ордос», «Гумбум» и т. п.).

В советской историографии утвердилось мнение, что Потанин исходил из «реакционной» исторической перспективы. Даже либерально мысливший М.К. Азадовский, признавший заслуги Потанина в собирательстве, писал в «Истории русской фольклористики» о «методологической нечёткости» его статей и книг [7. C. 279]. В своей «Русской фольклористике Сибири» Я.Р. Кошелев отнёс сибиреведа-позитивиста к представителям «идеалистической эстетики». Я.Р. Кошелев ценит в работах Потанина только систематизацию «громадной массы фактического материала» и утверждает, что потанинская концепция не оказала позитивного влияния на исследователей [8]. Его учениками называли себя Д. Клеменц, А. Адрианов, бурятский этнограф М. Хангалов и собиратель фольклора алтайцев Н. Никифоров, писатели Г. Гребенщиков и В. Шишков, также записывавшие фольклор русских сибиряков. Став секретарём восточносибирского отдела Русского географического общества, Потанин всячески стимулировал собирание сибирских сказок и песен, пытался создать кружки собирателей при гимназиях.

Цикл статей посвятил он сравнительно-историческому изучению сказок: предисловия к сборникам «Русские сказки и песни Сибири и другие материалы» (1902), «Русские и инородческие сказки Енисейской и Томской губернии» (1906), отзыв на сборник «Русские сказки в Сибири, записанные от В.А. Палкина» (1902); параллели с русскими фольклором есть в статьях «Тибетские сказки и предания» (1912), «Козика и Баян-Сылу. Телеутская сказка» (1915), «Казаккиргизские и алтайские предания, легенды и сказки» (1916).

Вопросы и возражения может вызвать состав первого тома «Сказания Востока и Запада», включающего статьи из журналов. Том необходимо разделить на три части: 1-я - о русских сказках, 2-я - «ордынский» фольклор в сопоставлении со сказаниями Руси и Западной Европы, 3-я - «Мелкие фольклористические заметки» (их Потанин периодически публиковал в «Этнографическом обозрении»). Содержание 1-го раздела: «О необходимости собирания сказок (По поводу нового издания «Народных русских сказок» А.Н. Афанасьева) (Образование. 1898. № 1), «Восточные параллели к некоторым русским сказкам» (Этнографическое обозрение. 1892. № 3), «Громовник по поверьям и сказаниям племён южной Сибири и северной Монголии» (Журнал министерства народного просвещения. 1882. № 1, 2), «Греческий эпос и ордынский фольклор» (Этнографическое обозрение. 1891. Кн. 11), «По поводу новых привлечений к былине о Добрыне» (Там же. 1894. № 3), «Отголоски сказки об Еруслане» (Там же. 1900. № 3-4), «Сказка с двенадцатью персонажами» (Там же. 1903. № 1-4). Особенно интересны статьи «Восточные параллели к некоторым русским сказкам» и «Греческий эпос и ордынский фольклор». В последней он отметил: «Нахождение в русском былинном эпосе одних и тех же сходных тем, с одной стороны, с греческим эпосом, с другой - со степным, найдёт примирение в обобщении греческого эпоса со степным»; «если Гэсэр соответствует Одиссею, Алма-моргон нимфе Калипсо, то три сестры будут соответствовать Эрмию» (Этнографическое обозрение. 1891. Кн. 11. С. 32).

2-й раздел: «Монгольское сказание о Гэсэрхане: По вопросу о происхождении русских былин» (Вестник Европы. 1880. № 9), «Богодо-Гэсэр и славянская повесть о Вавилонском царстве» (Этнографическое обозрение. 1891. Кн. 11), «Восточные основы русского былинного эпоса» (Вестник Европы. 1896. Т. 2, № 3), «Персонаж Наран-Гэрэл - Луч солнца - в степных сказаниях» (Этнографическое обозрение. 1892. № 4), «Восточно-ордынские параллели к кельтскому роману о чаше святого Грааля» (Там же. 1896. № 2-3), «Тюркская сказка об Идыге» (Живая старина. 1897. Вып. 3-4), «Казаккиргизские и алтайские предания, легенды и сказки» (Там же. 1916. Т. 25, вып. 2-3), «Ерке. Культ сына неба в северной Азии - материалы к тюрко-монгольской мифологии» (Томск, 1916).

3-й раздел: «Руская девица Дарига в киргизской сказке» (Этнографическое обозрение. 1890. № 4), «Ставр Годинович и Гэсэр» (Там же. 1891. № 3), «Змей Горыныч и Тугарин Змеевич»(Там же. 1894. № 3), «Акирь повести и Акирь легенды» (Там же. 1895. № 2), «К сказке о Марке Богатом» (Изв. Общества любителей археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те. 1895. Т. 13, вып. 2), «Саур Ванидович» (Этнографическое обозрение. 1895. № 4), «АрьяБало, Аполлоний, Аполинария, Аполлонище» (Там же. 1896. № 4), «Повесть о Басарге (Там же. 1893. № 2), «Святой Касьян и сказка о больной царевне» (Там же. 1902. № 2). Собранные вместе, эти статьи дают цельное представление о Потанине-фольклористе. Основные заслуги русской фольклористики он сводил к изучению героического эпоса, но пришёл к выводу, что «записывание былин завершилось». Русские былины привлекли его внимание лишь в связи с эпосом тюрко-монгольским, который он считал наиболее древним из сохранившихся в живом исполнении.

В статье «О необходимости собирания сказок» он упрекнул сибирских фольклористов в узости кругозора: «Тут ещё немало сохранилось в народной памяти образов, которые ещё не попали в печать, но могут попасть, если учёные общества и частные собиратели приложат усердие в собирании их» (Образование. 1898. № 1. С. 109). Эта статья имеет характер теоретического введения. Отметив заслуги А. Афанасьева (статья написана как отклик на переиздание сказок), Потанин констатировал малую продуктивность фольклористов следующего поколения. На его взгляд, здесь нужны массовые усилия: записывать произведения могли бы общества любителей народной словесности. Здесь же исследователь-сибиряк сказал и о неразвитости сравнительно-исторических штудий: «Мы не имеем списка сказочных типов, известных нашему народу, мы не знаем, имеем ли такие сюжеты, которые известны только одному нашему народу; не знаем, какие сюжеты у нас общие с западными нашими соседями, какие с восточными; с которыми соседями у нас родство, богаче ли мы соседей сказками или беднее» (Там же).

Состав второго тома, посвящённого фольклористике, вряд ли вызовет споры: Это книги «Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе» (М., 1899) и «Сага о Соломоне» (Томск, 1912). Затруднение здесь - в необходимости разместить текст двух больших книг в одном томе («Восточные мотивы…» - 893 с., «Сага о Соломоне» - 186 с.). Придётся исключить сноски, уже приведённые в 1-м томе. Потанин пришёл к выводу, что древнейший пласт центрально-азиатского эпоса связан с образом Гэсэра: в нём очевидна тотемная основа. Широко распространённые легенды о Карле и Чингисхане он толкует как производные, варьирующие ранее сложившиеся мотивы: брошенного в лесу или степи младенца находят случайные спасители, гонимый царевич восстанавливает свои права, отвоёвывает похищенную жену, к нему благоволит Небо. Это спорное положение, и на этом пути Потанин высказал слишком смелые допущения: «Имя Чолмон или Цолмон было на Западе принято за библейское Соломон, и таким образом Соломон явился облачённым гэсэровскими мотивами» («Восточные мотивы…»). Здесь надо заметить, что обе эти книги написаны в полемике с А.Н. Веселовским. В сущности, «Сага о Соломоне» - возражение против известной книги Веселовского «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» (1872). «Восточная» гипотеза направлена против европоцентристской теории лидера сравнительно-исторической школы: «Мы имеем в русском эпосе цельный организм, перенесённый с отдалённой родины»; «Ближайшая наша задача состоит в определении того легендарного достояния, с которым должны были приходить в южную Россию пришельцы из Азии» («Восточные основы русского былинного эпоса»). Увлечённость кочевниками степи приводила его к выводам, не поддающимся проверке: так, в истоке евангельского сюжета он увидел «центральноазиатскую шаманскую легенду». Хотя «монгололоцентристская» гипотеза не нашла поддержки у фольклористов, она, как отметил М.К. Азадовский, вызвала длительную научную полемику. Исходная идея обобщающих книг Потанина - мысль о едином источнике, к которому восходят эпические песни и сказания Евразии («идея о единстве средневекового, западного и восточно-ордынского эпоса»).

Историко-этнографические аспекты фольклора Потанина интересовали больше, чем эстетические. Он несомненный сторонник доминировавшего в его время этнографического подхода, хотя его волновали и проблемы нарождавшейся этнопоэтики. Учёный высказал также догадку о возможном влиянии с Запада в глубокой древности: «Не индо-скифы ли занесли в северную Индию легенду об Асоке, параллели к которой находятся в монгольских сказаниях об отце Чингиса Есугае? а также и имена, напоминающие монгольского Гэсэр-хана?» («Восточные мотивы…»). По его убеждению, «темы эпоса идут из первобытчины», возникли задолго до принятия христианства славянами. В противоположность марксистам, Потанин не признавал нерелигиозных форм древнего искусства.

Следующий том («Очерки путешествий. Этнография») должен быть посвящён проблемам этнографии. Первая часть - очерки путешествий. Это не только две большие книги, но и статьи разного объёма: «Полгода в Алтае», «Путешествие от Иртыша до озера Маркакуль и горы Сар-тау», «Зимняя поездка на озеро Зайсан», «На притоке реки Токрау», «Монгольский Алтай между Булугуном и Барлыком». Основные же тексты первой части - «Очерки северо-западной Монголии» (выпуски 2-й и 4-й) и «Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия» (том 2). Часть 2 - статьи по этнографии: «Население Алтая», «О караванной торговле с Джунгарской Бухарией в ХVIII столетии», «Несколько вопросов по изучению поверий, сказаний, суеверных обычаев и обрядов у киргизов и сибирских татар», «Шаманизм у енисейских остяков», «О происхождении географического имени Сибирь», примечания к Балаганскому и Аносскому сборникам. И наконец, брошюра «Круговое движение ночного неба и грозовое явление в монгольских преданиях, иконописи и пластике».

Предположение о посредничестве монголов в передаче сюжетов из Индии в Европу высказал ещё Т. Бенфей, основатель миграционной теории (школы заимствования). Высказанную им гипотезу о приходе сюжетных схем богатырских поэм на север вместе с буддизмом (из Индии через Тибет в Монголию) Потанин отклонил: «…до буддизма в Центральной Азии был культ Арья-Бало, который распространялся на запад не только до южной России, но и до отдаленного кельтского Запада». Потанин исходил из принципа природно-климатического детерминизма. Монголия - регион исключительной племенной устойчивости, поэтому здесь «раз созданные легенды в течение длинного ряда столетий сохраняют в целости свою первоначальную редакцию».

Следующий том (они должны печататься без нумерации) - «Воспоминания», которые «большой сибирский дедушка» печатал в конце своей жизни в газете «Сибирская жизнь». «Воспоминания» (с купюрами) напечатаны Н. Яновским в «Литературном наследии Сибири», отдельной книгой они не издавались. Полемики в этой области не было, вряд ли она возможна и сейчас. Но здесь нужен подробный комментарий (составление тома и комментарии Н.В. Серебренникова).

И наконец, сибиреведческие статьи и областническая публицистика Потанина - содержание отдельного тома. Эта часть его наследия, наиболее известная, также не издавалась отдельной книгой. Здесь должны быть собраны проблемные статьи, характерные для Потанина, создателя курса «родиноведения». В этом томе необходимо разместить статьи Потанина о сибирской литературе. Составление тома и комментарии Н.В. Серебренникова.

Итак, исходная трудность здесь - научное обоснование отбора текстов. Дискуссия о вкладе Потанина в науку не закончена, недавно она получила новые импульсы. Изданы новые книги: Серебренников Н.В. Опыт формирования областнической литературы. Томск, 2000; Пелих Г.И. Историческая концепция Г.Н. Потанина. Томск: Изд-во ТГУ, 2006; Шиловский М.В. «Полнейшая самоотверженная преданность науке». Г.Н. Потанин: биогр. очерк. Новосибирск, 2004. Библиографию публикаций Г.Н. Потанина и прижизненных статей о нём см. в кн.: Сибирское областничество: библиогр. справ. Томск, 2001.

Видное место в фольклористике Потанин занял главным образом как знаток «ордынского эпоса». Актуальной исследовательской задачей он считал восстановление «истории расселения сюжетов, совпадающей с историей культурных заимствований». Оригинальная потанинская концепция сложилась из наблюдений над тюркомонгольским героическим эпосом. Потанин разделял основные положения миграционной теории, но, в отличие от других сторонников «школы бродячих сюжетов», не выразил резкого отталкивания от мифологической школы. Обширный материал, собранный им в Северной Азии, давал опору формирующейся компаративистике.

Трудность коцептуального характера содержится и в комментариях. Главную роль в сложении раннего фольклора Потанин отводил космогоническому мифу, из которого, по его мнению, возник и религиозный дуализм, и мотивы социального раскола: «Творец не мог создать мир одной собственной силой, он дожжен был прибегнуть к помощи другого лица, обладающего большой вещей силой; этот помощник был его собственный сын. По создании мира между отцом и сыном произошёл спор из-за обладания миром». Таким образом, древний мотив борьбы отца с сыном исследователь толкует как начало разделения властей и спора людей о вере. Сын Неба, по наблюдению Потанина, предстаёт двояко - «в благом и суровом виде». В первом варианте он, «из дружелюбия к человеку, бунтует и против установленного творцом порядка, против установленной смертности человека», в другом он, «униженный творцом, питая злобу против него, хочет отомстить ему разрушением творения» («Ерке»).

К настоящему времени закончено составление трёх томов - работы по этнографии и фольклористике и «Воспоминания». Можно надеяться, что это издание даст стимул для конференций разного уровня, для развития школьного и вузовского краеведения. Разностороннее изучение наследия Потанина позволяет видеть в нём основателя сибирской школы в фольклористике и этнографии.

Литература

1. «Дело об отделении Сибири от Российского государства». Томск, 2005.

2. Потанин Г.Н. Избранные сочинения: в 3 т. Павлодар, 2005.

3. Сагалаев А.М., Крюков В.М. Г.Н. Потанин: Опыт осмысления личности. Новосибирск, 1991.

4. Потанин Г.Н. Путешествия по Монголии / науч. ред., вступ. ст. и коммент. акад. В.А. Обручева. М., 1948.

5. Обручев В.А. Григорий Николаевич Потанин: Люди русской науки. М., 1962.

6. Очерки северо-западной Монголии: Результаты путешествия, исполненного по поручению Русского географического общества Г.Н. Потаниным. СПб., 1881- 1883; Тангутско-тибетская окраина Китая и Центральная Монголия. Путешествие Г.Н. Потанина 1884-1886 гг. Т. 1, 2. СПб., 1893.

7. Азадовский М. К. История русской фольклористики. М., 1963. Т. 2.

8. Кошелев Я. Р. Русская фольклористика Сибири. Томск: Изд-во Том, ун-та 1962.

Размещено на Allbest.ru