К вопросу об обработке и пересказе русских народных сказок для детей

Размещено на http://www.allbest.ru/

МГУ имени М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия

Факультет журналистики

Кафедра редакционно-издательского дела и информатики

К вопросу об обработке и пересказе русских народных сказок для детей

доцент Алексеева М.И.

Аннотация

адаптация текст народный сказка

В статье рассматриваются способы адаптации текстов русских народных сказок к восприятию детьми.

Ключевые слова: обработка, пересказ, народная сказка

Адаптация в одном из значений этого слова -- упрощение (облегчение) текста для недостаточно подготовленного читателя. Адаптация в детской литературе -- гораздо более сложный, глубинный процесс, требующий от писателя (поэта) художественного мастерства и высокого уровня профессионализма. Как и всякий детский писатель, обработчик или пересказчик должен иметь «ум возвышенный, образованный, взгляд на предметы просветленный»^[1]. Порой ему приходится выступать в роли текстолога, фольклориста. Он должен знать психологию детского восприятия, особенности языка и стиля детской литературы.

Немаловажную роль здесь играет авторская индивидуальность обработчика или пересказчика.

Обработка и пересказ русских народных сказок -- тема, заслуживающая серьезного научного исследования. Сказки -- не только занимательное детское чтение. Они являют собой сохраненную памятью народной и воплощенную в образном, ясном и точном слове нравственную идею (торжество справедливости и правды, победу добра над злом, идеальный образ народного героя). Живость и изобретательность народного ума ощутимы в сказке с особой очевидностью.

Путь, который прошла народная сказка от научной записи сказочных текстов учеными-фольклористами до литературной обработки ее вариантов для детей, долог и тернист.

Несмотря на то что сказки бытовали на Руси с древнейших времен, записи их появляются лишь в XVII в. С тех пор слово «сказка» стало употребляться в современном значении. До этого были «байки», «бахари». Известный ученый-фольклорист Б. М. Соколов объясняет это «общим церковным направлением древнерусской книжности, всячески сопротивлявшейся проявлению в книге светской, тем более устной литературы» [Соколов, 1930, с. 41].

Интересно, что и в летописях, и в различных сказаниях, и в житиях можно найти немало отголосков и переработок устного народного творчества. Достаточно сослаться хотя бы на известное «Житие Петра и Февронии Муромских», почти целиком состоящее из сказочных мотивов о «мудрой деве» -- разгадчице и советчице.

В XVI--XVII вв. в рукописях начинают широко распространяться пришедшие на Русь восточные и западные сказки. Для примера можно привести известные повести-сказки об Еруслане Лазаревиче, о Бове Королевиче, о Шемякином суде и другие. Как считает Б.М. Соколов, «все эти сказки сильно русифицировались и даже в письменном своем виде приобрели облик чисто русского сказочного стиля» [там же].

Одни из первых записей устных русских сказок принадлежат англичанину Коллинсу Путешествуя при царе Алексее Михайловиче по Руси, Коллинс записал две интересные сказки о царе Иване Грозном.

Проникновению устной сказки в литературу благоприятствовало то, что грамотные русские люди усердно переписывали произведения сказочного характера. Но это были большей частью упомянутые выше повести-сказки иноязычного происхождения. Они распространялись и в виде лубка. Русские сказки редко можно обнаружить в рукописях XVIII в.

Под влиянием популярности в Западной Европе авантюрного волшебного рыцарского романа и «феерической» сказки (например, известного французского сборника сказок Ш. Перро, 1697) и в нашем отечестве стали составлять подобные сборники «рыцарских» галантных сказок, где от русских сказок и былин оставались лишь имена и некоторые подробности. Примером этого могут служить сборники М.Д. Чулкова -- «Пересмешник, или славенские сказки» (1766--1768), «Русские сказки, содержащие древнейшие повествования о славных богатырях; сказки народные и прочие, оставшиеся через пересказывания в памяти приключения» (1780-- 1783), «Славенские вечера, или приключения славенских князей» М.И. Попова (1770--1771). Подлинных же русских сказок в подобных сборниках почти не было. Так, Б.М. Соколов выделяет лишь сборник «Сказки русские, собранные и изданные П. Тимофеевым» (1787) с несколькими подлинными записями [там же, с. 5].

Авторы учебного пособия «Русское народное поэтическое творчество» отмечают сборники С. Друковцева «Бабушкины сказки» (1778), «Сова, ночная птица» (1779). В них «некоторые пересказы сказок даны не только с сохранением народности сюжетов и образов, но отчасти и языка: о том, как муж “учил” нерадивую жену, и о том, как мужик обманул глупую барыню» [Новикова, 1969, с. 159]. Малое количество подлинных записей во многом зависело от литературных вкусов тогдашнего читающего общества. Характерен, например, следующий факт. В сборник «Русские сказки» М.Д. Чулков ввел три действительно настоящие народные сказки. Но именно это вызвало отрицательную реакцию критики: «Из прибавленных издателем новых сказок, некоторые, как-то о воре Тимохе, Цыгане и пр., с большею для сей книги выгодою могли бы быть оставлены для самых простых харчевен и питейных домов, ибо самый незамысловатый мужик без труда подобных десяток выдумать сможет, которые ежели все печати предавать, жаль будет бумаги, перьев, чернил и типографских литер, не упоминая о труде господ писателей» [Соколов, 1930, с. 27].

В конце XVIII в. часто печатались сборники, в которых преобладали переделки и пересказы сказок волшебных. Научных целей составители не преследовали -- они стремились дать читателям лишь легкое, занимательное чтение. О многом говорят даже названия этих книг: «Лекарство от задумчивости и бессонницы, или Настоящие русские сказки» (СПб., 1786), «Старичок-весельчак, рассказывающий древние московские были» (СПб., 1790) и др.

В первой четверти XIX в. популярны были дешевые издания книжек сказок. В лубочных изданиях редко встречались народные сказки в подлинном виде, без переделки. Язык этих изданий, как правило, безвкусный, стиль далек от народного. Критика относилась к лубочной литературе отрицательно, называя ее «низкопробной», «базарной».

Собиратель сказок А.Н. Афанасьев писал в 1854 г. об изданиях народных сказок первой половины XVIII в.: «...сборники сказок, изданные в разное время, не много дадут любителю народной словесности; составлялись они и печатались людьми, мало приготовленными к этому делу и с целями вовсе не археологическими и не литературными. В сказках видели одну забаву, достойную низшего слоя общества или детского возраста, и потому всякий считал за собою полное право переделывать их по-своему. Книжная торговля наша наводнялась и до сих пор продолжает наводняться множеством серых, неприятных, обильных опечатками изданий, в которых под именем народных русских сказок печатаются столь искаженные, что в них трудно доискаться не только следов народности, но и самого смысла. Здесь допущены и переводы, и переделки, и присочинения -- плод собственной досужей фантазии издателей, а меткая и выразительная народная речь заменена бесцветною и не всегда правильной прозой» [Афанасьев, 1957, с. 384--385].

В.Г. Белинский в статье «О народных сказках» (1844) сетует на то же: «Сказок на Руси множество. Г-н Сахаров насчитывает их до 120 названий, говоря только о тех из них, которые попали в печать. Но это богатство, в сущности, немногим разнится от совершенной нищеты: почти все эти сказки дошли до нас в искаженном виде, а большая часть и доселе сохранившихся в памяти народа еще не собрана. Не только наши литераторы прошлого века, но даже и простолюдины, занимавшиеся т.н. лубочными изданиями, искажали их»^[2].

По мнению Б.М. Соколова, «пробуждение живого интереса к народной сказке проявляется в конце 10-х и особенно в 20-е гг. XIX в. в связи с влиянием пришедшего к нам с Запада романтического направления в области литературы и философии, с культивируемым им принципом “народности”, со стремлением постигнуть “дух народа”, с интересом к глубокой старине» [Соколов, 1930, с. 6].

Сказка начинает цениться как сокровищница родного языка, как средство воспитания и -- что особенно важно -- служит материалом для создания самобытных произведений литературы.

К записи и художественной переработке сказок обращаются многие писатели того времени. О воспроизведении сказок в литературной форме можно говорить с 30-х гг. XIX в. Тогда увидели свет сказки В.А. Жуковского и А.С. Пушкина, «Конек-Горбунок» П.П. Ершова, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя и др.

Начинается собирание русских народных сказок. Первым можно назвать В.И. Даля, записавшего до тысячи сказок. И это записи подлинно народных сказок.

В 1838 г. появляется небольшой сборник Богдана Бронницына (псевдоним неизвестного автора) «Русские народные сказки», включающий пять сказок («О Василисе, золотой косе, непокрытой красе, и об Иване Горохе», «О богатыре Голе Воянском», «О безсчастном стрелке», «О Иване Кручине, купеческом сыне», «О серебряном блюдечке и наливном яблочке»)^[3]. Эти сказки представляли собой довольно удачные обработки записей «со слов хожалого сказочника, крестьянина из подмосковной деревни, которому рассказывал старик, отец его» (как сообщает сам автор в обращении к читателям). «В них замечателен склад рассказа, представляющего по большей части сбор разномерных русских стихов. Самое содержание сказок мне показалось любопытным, представляя изобретательность воображения при всей простоте народной речи»^[4].

Несомненно, в основу этих сказок легли сюжеты настоящих народных сказок.

Но и это издание грешит недостатками. Книжный стиль превратил, например, сказку о Василисе в повесть, похожую на мнимые сказки XVIII в.

Тем не менее известный сказковед В.П. Аникин не без основания отмечал, что «именно начиная с Богдана Бронницына писатели вступили на верный путь обработки сказок» [Аникин, 1970, с. 5].

Большую популярность имели фольклорные сборники И.П. Сахарова, в частности его «Русские народные сказки» (СПб., 1841). Но он дал в большинстве случаев лишь «подправленные» в псевдонародном духе тексты из разных известных до него источников (например, былин из сборника Кирши Данилова, лубочных сказок из сборника М. Чулкова), а иногда и тексты, явно фальсифицированные, например сочиненную им самим сказку об Анкудине.

Именно сборники Б. Бронницына и И.П. Сахарова (из-за включения в последние шести подлинных записей) АН. Афанасьев выделяет из всех остальных печатных сборников как «заслуживающие внимание» ^[5].

Можно отметить также небольшую книжку Е.А. Авдеевой «Русские народные сказки для детей» (СПб., 1844), в которую было включено семь подлинно народных (в точной записи) сказок о животных.

«Народные русские сказки» А.Н. Афанасьева (8 выпусков с 1854 по 1886 г.) открыли в России издание подлинных народных текстов. Вслед за этим собранием, ставшим классическим, выходят множество сказочных сборников.

Расцвет собирания и изучения русской народной сказки приходится на начало XX в. Большей серьезности собирательской работы способствовала возникшая еще в начале 900-х гг. при Русском географическом обществе специальная Сказочная комиссия под председательством С.Ф. Ольденбурга. Это время научного подхода к собиранию сказок.

Знаменитый писатель и лексикограф В. И. Даль собирал и перерабатывал народные сказки, и еще в 1832 г. выпустил их отдельным сборником «Русские сказки. Пяток первый».

Работая над своими сказками, В.И. Даль не ставил себе целью сделать их детским чтением. Народный язык -- вот для него главное в сказках: «Не сказки сами по себе были мне нужны, -- пишет он, -- а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода -- сказка послужила поводом. Я задал себе задачу познакомить земляков своих сколько-нибудь с народным языком и говором, которому открывается такой вольный простор и широкий разгул в народной сказке...»^[6].

В.И. Даль внес в русскую литературу новый стилевой прием сказовой прозы, блестяще воплощенный впоследствии в сказках Н.С. Лескова, А.М. Ремизова, П.П. Бажова.

Следует отметить, что метод работы В.И. Даля над фольклором многие современники вообще считали «разрушительным», так как автор зачастую решительно вмешивался в текст сказки.

К критикам В.И. Даля относился и В.Г. Белинский, который считал фольклор неприкосновенным. Он придерживался мнения, что русская народная сказка имеет свой смысл только в том виде, в котором создала ее народная фантазия. Но писатели отстаивали свое право на литературный вариант. В середине XX в. один из мастеров пересказа русских народных сказок для детей А.Н. Нечаев писал: «Литературный вариант оправдан тогда, когда он не искажает народного замысла, когда становится одним из лучших, а не произвольных вариантов, когда образ избранного писателем фольклорного героя дополняется и проясняется, оставаясь самим собой»^[7].

А.С. Пушкин высоко ставил В.И. Даля -- «даровитого писателя и выдающегося знатока народной жизни» -- и советовал последнему писать роман и сказки. Известно даже, что А.С. Пушкин сам передал ему содержание сказки о Георгии Храбром и о воине. И есть предположение, что писатель-сказочник, в свою очередь, познакомил великого поэта с народной сказкой о рыбаке и рыбке, которую A.С. Пушкин переложил по-своему.

В 1871 г. В.И. Даль предпринял издание двух книг для детей в собственной обработке: «Первая первинка полуграмотной внуке. Сказки, песенки, игры» (СПб.) и «Первинка другая. Внуке грамотейке с неграмотною братиею. Сказки, песенки, игры» (СПб.). Кроме того, он отредактировал и «пересмотрел» сборники своей жены Е.Л. Даль (Соколовой) «Крошки» (СПб., 1870), «Картины из быта русских детей» (СПб.; М., 1875).

В предисловии к «Первой первинке полуграмотной внуке» B.И. Даль пишет: «...родители и воспитатели, не ведая что творят, направляют всю духовную и нравственную жизнь нашу на чужбину -- а человек, не приуроченный с пелен к своей почве, едва ли к ней приживется. А как ему к ней приурочиться, коли он соком ее не питался и едва ее знает?»^[8].

Первым научным издателем и редактором-составителем русских сказок для детей стал Александр Николаевич Афанасьев (1826--1871).

Как считает известный сказковед В.П. Аникин: «Без него сокровища сказочного фольклора могли затеряться, погибнуть. Фольклор, много веков передававшийся от поколения к поколению, в середине XIX столетия вступил в кризисную пору, когда потревоженная социальной новизной творческая мысль народа устремилась на новые предметы -- и полноценное искусство рассказывания сказок стало встречаться все реже и реже. Афанасьев своим изданием спас от забвения для будущих поколений ценнейшие произведения искусства народа. Сказки сохранили всю глубину смысла, богатство вымысла, свежесть выраженного в них народного нравственного чувства, блеск поэтического стиля»^[9]. Афанасьев извлек из архива Русского Географического общества все хранившиеся там сказки. И это сказки не из одной какой-нибудь местности. В его распоряжении оказалось общерусское достояние. Передал ему свои записи и В.И. Даль.

А.Н. Афанасьев считал необходимым сопровождать текст сказок «нужными филологическими и мифологическими примечаниями» (письмо А.А. Краевскому от 14 августа 1851 г.)^[10]. «Цель настоящего издания, -- пишет А.Н. Афанасьев, -- объяснить сходство сказок и легенд у различных народов, указать на ученое и поэтическое их значение и представить образцы русских народных сказок».

Именно к этому призывали представители так называемой «мифологической школы». «Это направление в науке о фольклоре, -- писал В.П. Аникин, -- характеризуется особым методом. Его приверженцы усматривали в происхождении народно-поэтических образов зависимость от древнейших мифов и сводили смысл произведений фольклора к выражению немногих понятий и представлений, порожденных обожествлением природы -- солнца и грозы»^[11].

Здесь уместно вспомнить написанную уже в наши дни статью В.В. Виноградова «Вода из копытца» о сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка». Автор проводит анализ того, что представляет собой на мифологическом уровне вода из копытца, которую выпил герой сказки. Речь идет о камнях-следовиках с «животной» семантикой, о магической силе воды из следов, оставленных символическими людьми и животными. «Собственно сказочная семантика может быть интерпретирована только исходя из мифологических истоков»^[12], -- делает вывод В.В. Виноградов.

Несмотря на некоторые серьезные недостатки, сборник А.Н. Афанасьева является важнейшим для фольклористической науки собранием русского сказочного материала, до сих пор количественно не превзойденным. Он служит источником многочисленных научных изысканий русских и зарубежных фольклористов, а также художественного творчества писателей.

Интересно, что сказки, изданные А.Н. Афанасьевым, перекликаются с творчеством многих русских поэтов и писателей (А.С. Пушкина, П.П. Ершова, С.Т. Аксакова, Н.С. Лескова и других). Как верно заметил В. П. Аникин, «встреч писательского творчества и сказок народа на страницах афанасьевского собрания немало»^[13].

Так, в сказке «Шабарша» мы узнаем пушкинского Балду. В другой сказке (из цикла «Не любо -- не слушай») встречается прозвище попа, которым воспользовался А.С. Пушкин -- «толоконный лоб». «Перечитавши сам Вашу книжку, я не спрятал ее и от детей своих, и даже шестилетний мой Вячко заполз в нее своими глазенками... Вследствие этого я, в должности отца, обращаюсь к Вам с всепокорнейшей просьбой: нельзя ли вместе с этим изданием для ученых печатать сказок и для детей -- голый текст, литературным правописанием, переводом слов не общепонятных (под строкою) и с выпуском тех сказок, которые детям читать некстати?» [цит. по: Грузинский, 1987, с. 114] -- писал известный русский этнограф И.И. Срезневский.

Это письмо И.И. Срезневского напечатал А.Е. Грузинский -- первый биограф АН. Афанасьева, располагавший материалами архива русского фольклориста. Опубликовал он и второе письмо И.И. Срезневского, датированное 1858 г., где вновь звучит то же пожелание: «Заслуга Ваша, повторяю старую песню мою, была бы еще более, если бы Вы не забыли и деток наших (у меня у самого их есть малая толика, из них четверо грамотных, потому я и говорю смело)» [там же, с. 115]. И А.Н. Афанасьев не забыл.

Два тома «Русских детских сказок» увидели свет лишь в 1870 г., за год до смерти фольклориста.

Исследователь творчества АН. Афанасьева А. Налепин объясняет «неторопливость автора вовсе не его академической медлительностью». «Дело в том, что книга “Русские детские сказки” адресовалась автором читателям юным, и это обстоятельство определило особую тщательность и щепетильность в ее создании. Люди взрослые могли бы простить автору небольшие недочеты, но ребенок -- читатель особого рода, фальши и невнятной скороговорки не терпящий. Именно поэтому была такой долгой издательская история этой удивительной книги с прекрасными ясными рисунками Н. Каразина, которая только лишь с 1883 по 1918 г. выдержала семнадцать изданий -- факт сам по себе для тех времен удивительный»^[14].

Известно, что Афанасьев, прежде чем издать свой научный сборник, некоторые записи фольклорных текстов литературно обрабатывал. Он не видел ничего зазорного в стилистической переделке сказки, ее слога. Но и обработанный предварительно полный свод сказок (1854--1866) фольклорист никогда не считал годным для детского чтения. Сказки, в него включенные, сохраняли особенности местных народных говоров, жестокие подробности, которые могли ранить детскую душу.

Напротив, детское издание было всецело приспособлено для использования сказок в качестве детского чтения. Афанасьев умело отобрал из 600 сказочных текстов наиболее подходящие 89.

Работа по собиранию сказок, бытующих в народе, ведется и в наше время. И она никогда не может считаться завершенной, несмотря на то что на смену народному сказителю давно пришел писатель.

Классические образцы обработки и пересказа русских народных сказок для детей дошкольного и младшего школьного возраста были созданы в XIX в. КД. Ушинским, Л.Н. Толстым; в XX в. -- АН. Толстым, АН. Нечаевым, М.А. Булатовым, И.В. Карнауховой, А.П. Платоновым. Список писателей-обработчиков можно продолжить: А.М. Ремизов, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Б.В. Шергин, П.П. Бажов, О.И. Капица, Б.А. Привалов, М.М. Сергиенко и другие. Каждый их этих обработчиков имеет свой почерк, свои индивидуальные подходы к пересказу.

Многолетняя практика обработки и пересказа русской народной сказки диктует писателям свои правила, устанавливает свои законы.

Может ли детская сказка полностью повторять фольклорные записи? Нуждается ли текст в обязательной обработке? Как именно следует обрабатывать народную сказку?

Совершенно очевидно, что «ребячьи», «детячи» сказки, предназначенные самым маленьким детям, почти не нуждаются в обработке. Они дошли до нас в первозданном виде. «Ладушки», «Сорока-белобока», «Идет коза рогатая», колыбельные песенки, потешки-прибаутки, уговорушки, считалки из поколения в поколение переходят к детям и почти не меняются по форме и содержанию. То же можно сказать о народных сказках, которые входят в жизнь ребенка с двухтрехлетнего возраста. «С удивительным педагогическим тактом они вбирают для детей круг доступных им представлений. Они облекаются в цепную форму, когда одна и та же фраза повторяется неоднократно, но каждый раз с новым прибавлением или вариацией («Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я от зайца ушел... Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, я от зайца ушел, я от волка ушел...» и т.д.). Ребенку доставляет огромное наслаждение то, что он заранее знает, что сейчас будет сказано. Попробуйте что-нибудь пропустить -- вас сейчас же остановит маленький слушатель» [Карнаухова, 1966, с. 10]. Такие сказки можно издавать по фольклорным записям, поясняя, быть может, только непонятные слова.

Основной пласт русских народных сказок (волшебных, сатирических, бытовых) для детей не предназначен. Их трудно (да и не следует) читать детям. Есть специалисты, утверждающие, что фольклорную сказку переделывать не следует, нужно только отредактировать запись, убрать из нее грубости, непристойные слова и сцены. По мнению истинных мастеров-фольклористов, это глубочайшее заблуждение. Сказки «в своей живой народной жизни не являются произведением, для детей предназначенным» [там же].

Они рассказывались (устно), как правило, мужчинами во время небольших передышек и по вечерам в период сезонных работ. В подлинных записях текст сказок передается с соблюдением всех диалектных и языковых особенностей. Их даже взрослым читать нелегко. Но убрать из подлинной записи диалектизмы, излишнюю грубость, «перевести» ее на литературный язык -- это далеко не все, что требуется. Нельзя забывать, что народная сказка родилась как устный жанр. Когда записывается текст ее из уст сказочника, в том тексте много недоговоренностей, «пустых» мест, которые в живом рассказе восполняются жестами, мимикой, интонацией. Обработчик должен «словом донести до читателя то, что зрителю-слушателю было показано жестом» [там же].

Но самое главное -- раскрыть читателю подлинно народный смысл сказки, ее моральную сущность, ее идейное содержание. Ибо воспитательная роль сказки в становлении миропонимания ребенка ни с чем не сравнима.

Обработчик начинает с того, что находит необходимый ему сюжет. Не всякую сказку можно давать детям. Не следует вводить в круг детского чтения сказки о ловких ворах, злобной хитрости, которая оказывается непобежденной и неразоблаченной и т.д.

Каждый сюжет в сборниках сказок имеет десятки вариантов. Обработчик может выбрать, по его мнению, лучший и работать над ним. Может взять лучшее из нескольких вариантов и создать свой, новый. Может, наконец, рассказать сказку совсем по-новому Известно, например, что для пересказа «Сказки о молодильных яблоках и живой воде» А.Н. Толстой использовал восемнадцать ее вариантов. А работая над сказкой «Иван -- коровий сын», изучил двадцать два варианта из разных источников и только шесть из них привлек к созданию собственного текста. Каждый раз, работая над своим вариантом сказки, А.Н. Толстой проделывал основательную подготовительную работу Он изучал материал, опубликованный в различных сборниках (А.Н. Афанасьева, Д.Н. Садовникова, Д.К. Зеленина, Н.Е. Ончукова, А.Н. Смирнова, М.К Азадовского и др.), а также рукописные записи. Он специально приглашал к себе сказочника М.М. Коргуева. Записанный за ним текст сказки «Андрей-стрелец» с привлечением других записей положен в основу одной из лучших сказок, обработанных писателем, -- «Поди туда -- не знаю куда, принеси то -- не знаю что». Обычно в текст-основу вносились наиболее выразительные детали из параллельных вариантов. Все сказки пересказаны писателем современным литературным языком. А.Н. Толстой первым осуществил методику «чистого пересказа».

С особых творческих позиций подходил к работе над народными сказками А.П. Платонов. Стремясь приблизить их к восприятию современными читателями, писатель избегал архаических стилистических оборотов, смело вводил в повествование стиль бытового рассказа и психологической повести, современные слова и выражения. Он удивительно тонко понимал возможности соприкосновения народной сказки с другими жанрами. Сюжет «Волшебного кольца» -- один из самых популярных сюжетов русской народной сказки. В записях известно более двадцати вариантов его. А. П. Платонов заимствует из множества источников мелкие детали и лишь условно придерживается общей сюжетной линии, «по-платоновски» рассказывая сказку.

В любом случае обработчик должен знать все варианты подлинно народных сказок, «любить и чувствовать» сказочный язык, понимать заложенный в сказке смысл, ее мораль и не грешить против типичного, традиционного народного образа, наделяя его несвойственными для народного фольклора чертами. Иванушка или Иван-царевич, например, не может быть жадным и корыстолюбивым. А у А.Н.Толстого в «Сказке о сером волке» Иван-царевич «обзарился на золотую клетку». Такие ошибки и неточности допускают иногда даже маститые писатели-обработчики.

О языке народной сказки для детей высказываются разные мнения. «Можно переводить ее в план литературной речи, как делали это классики (Одоевский «Мороз Иванович», Ушинский «Слепая лошадь», Л. Толстой «Два брата» и т.д.). Можно и сохранить строй, синтаксис, музыкальную интонацию народного языка, -- писала И.В. Карнаухова. -- Но для того, чтобы язык сказки, очищенный от излишних архаизмов, областных слов и искажений, зазвучал как подлинно народный, он должен быть органичным для автора, родным и любимым им» [там же]. По языку народная сказка всегда «прозрачная, скупая, ясная». Таким должен быть и обработанный текст. Обработчики должны помнить о том, что подлинная народная сказка заключает в себе философское обобщение (идею, мораль), причем мораль не высказывается открыто, она вытекает из содержания сказки. Детская сказка оптимистична. Она реалистична и в то же время фантастична и гиперболична, ибо дети «понимают и помнят не рассудком и памятью, а воображением и фантазией» [Белинский, 1983, с. 378].

А вот аллегория в детской сказке вряд ли уместна. Абстракция недоступна сознанию ребенка. Она чужда ему. Непременными требованиями к обработанной народной сказке остаются действенный сюжет, «запутанная» фабула (на пути героя возникают все новые и новые препятствия, и он должен их преодолевать), деятельный герой.

У каждого писателя своя -- индивидуальная, творческая -- манера изложения. Поэтому предлагать раз и навсегда заданную технологическую схему обработки русских народных сказок не имеет смысла.

В статье рассматриваются только принципиальные вопросы адаптации текста русской народной сказки к детскому восприятию. Все эти требования необходимо знать редакторам и составителям сборников сказок.

В нынешних условиях издатели детской книги, стремясь к «безгонорарным» вариантам, предпочитают иметь дело с классикой, фольклором, народной сказкой. Издаются десятки сборников сказок. Качество составления и редактирования многих из них оставляет желать лучшего. Редакторам детской литературы, составителям сборников необходимо знать рассмотренные в статье принципиальные вопросы адаптации текста русской народной сказки к детскому восприятию.

Список литературы

1. Аникин В. П. Писатели и народная сказка // Русская сказка в обработке писателей. -- М., 1970.

2. Афанасьев А.М. Народные русские сказки: В 3 т. -- М., 1957.

3. Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. -- М., 1954. -- Т. 5.

4. В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов о детской литературе. -- М., 1983.

5. Грузинский А. Е. А. Н. Афанасьев (Биографический очерк): Сб. статей. -- М.: Детская литература, 1987.

6. Даль В.И. Первая первинка полуграмотной внуке. -- М., 1871.

7. Даль В.И. Полн. собр. соч.: В 10 т. -- СПб.; М., 1898. -- Т. 10.

8. Карнаухова И. В. Русские богатыри: былины и героические сказки в пересказе для детей. -- М., 2008.

9. Карнаухова И.В. Главное раскрыть смысл // Детская литература. -- 1966. - № 7.

10. Народные русские сказки. Из сб. А. Н. Афанасьева / Вступ. ст. и словарь малоупотребительных и областных слов В. П.Аникина. -- М., 1990.

11. Проблемы детской литературы и фольклор. Сборник научных трудов. -- Петрозаводск, 1999.

12. Русские детские сказки, собранные А. Н. Афанасьевым / Науч. ред. текста, предисл. и примеч. В. П. Аникина. -- М., 1987.

13. Русское народное поэтическое творчество / Под ред. А. М. Новикова. -- М., 1969.

14. Соколов Б. М. Сказки. Русский фольклор. -- М., 1930.

15. Старостин В. Илья Муромец. Богатырские былины. -- М., 1967.

Размещено на Allbest.ru