К началу Первой мировой войны в Баку проживало около 215 тысяч человек. Большую часть населения составляли, как ни странно, не коренные жители - азербайджанцы, а пришлое с конца XIX в. население из разных губерний России на заработки в нефтепромышленный город. Больше всего в Баку проживало русских, затем азербайджанцев и чуть меньше армян. Численное соотношение населения отражалось и на периодической печати города. Наиболее разнообразно были представлены газеты на русском языке. Газеты "Каспий" (1881-1919), "Баку" (1902-1918) и "Кавказская копейка" (1910-1916) выходили ежедневно, "Бакинец" (1907-1920) и "Кавказский телеграф" (1910-1916) еженедельно, а журналы "Нефтяное дело" (1899-1920) и "Джигит" (1907-1918) издавались два раза в месяц. На азербайджанском языке выходили три газеты: "Садаи-Хагг" ("Голос истины" - 1912-1915), "Игбал" ("Благоденствие" - 1912-1915) и с недавних пор "Игдам" ("Начинание" - 1914-1915). На армянском языке выходили газеты "Горц" ("Дело" - 1914), за недостатком средств очень скоро прекратившая свое существование, и "Арев" ("Солнце" - 1914-1919), "неоднократно менявшая свое название и редакторов" ^[1]. Ни одна из этих газет, как отмечалось в агентурном отчете Кавказского цензурного комитета, не являлась носительницей российских интересов. "И в Баку периодическая печать, - говорилось в отчете, - носит тот национальный отпечаток, хотя он не так рельефно выступает как в Тифлисе и Кутаиси. Русских газет в буквальном смысле этого слова в Баку нет" ^[2]. Неслучайно газету "Каспий", с 1897 г. издаваемую нефтепромышленником и меценатом Гаджи Зейналабдином Тагиевым (1823-1924), даже в прессе иногда именовали "мусульманским "Каспием". А газеты "Баку", "Кавказский телеграф" и "Кавказская копейка", издаваемые потомком армянских нефтепромышленников и публицистом Христофором Авакумови - чем Вермишевым, называли армянскими. Эти газеты открыто представляли национальные интересы тех, кем они издавались. И это как нельзя ярко проявилось в период Первой мировой войны. Относительно нейтральной позиции старалась придерживаться еженедельная газета "Бакинец", издаваемая дворянином по происхождению Григорием Джиноридзе.

Отношение к войне

Националистические пристрастия газет особенно четко прослеживаются по их отношению к войне. Мировой конфликт, развернувшийся в Европе, бакинскую печать интересовал с точки зрения событий вокруг Российской и Османской империй. Среди русскоязычной прессы главными печатными органами, как и в предыдущие годы, считались два издания - "Каспий" и "Баку". Газета "Каспий", как и издания на азербайджанском языке, разрывалась между двумя империями, особенно в начале войны. Первая - Российская империя, для отличающихся своей верноподданностью азербайджанцев, являлась фактически отчизной, а вторая - Османская империя, единая по языку и вероисповеданию, родной стороной.

Гораздо проще дела обстояли у проармянских изданий. Они знали, кто их друг, а кто враг. Более того, эти издания возлагали огромные надежды на войну, "как исторического дара", которого "жаждет и весь армянский народ в Турции, равно и все русские армяне" ^[3]. "Воюют не государства, не правительства, - возвещала газета "Баку”. - Воюют народы, коалиции народов, как носители определенных национальных заветов" ^[4].

Начало военных действий в Европе и участие в них России газета "Каспий", в исследуемый период редактируемая Андреем Вейнбергом ^[5], оценивает как неизбежность, "призрак которой уже столько времени тревожил умы прозорливых политиков" ^[6]. Теперь долг каждого, по мнению журналиста, отстоять честь и достоинство России.

В отличие от А. Вейнберга, выступающего с пророссийских позиций, главный автор газеты этого периода, молодой Джейхун Гаджибейли ^{[7] (}Дагестани в печати. - Л. Г.) пишет об участии в этой войне мусульман России и Турции. Он поднимает вопрос воинской повинности азербайджанцев, который, кстати, обсуждался накануне войны на проходившем в Петербурге IV Всероссийском мусульманском съезде [Тагирджанова, 2009]. Отметим, что кроме азербайджанцев фактически все мусульмане России проходили воинскую службу и призывались на войну во время всеобщей мобилизации. Только в начале Первой мировой войны, как писал М.Э. Расулзаде ^[8] в газете "Игбал", на фронт было призвано 320 тысяч российских мусульман из разных губерний [Расулзаде, 2001, с.374].

Дж. Гаджибейли приводит письмо бакинцев, подписавшихся "Кавказские мусульмане", адресованное Председателю мусульманской фракции Государственной думы К.Б. Тевкелеву, в котором отмечается, что все кавказские народы отбывают воинскую повинность, однако "более бедное и более других нуждающееся в общении с коренным населением государства, население мусульманское (азербайджанское. - Л. Г.), по неизвестной причине взамен этой повинности обложено особым налогом" ^[9]. Тогда же в газете "Бакинец" была опубликована небольшая информация об инициативе Бакинских почетных мусульман о сборе денежных средств для организации "Бакинской мусульманской добровольческой дружины". "Для организации дела, - писала газета - требуется 50 000 руб. и местные мусульмане сделали раскладку этой суммы между собой" ^[10]. Можно предположить, что созданная на средства азербайджанских нефтепромышленников добровольческая дружина вошла в состав организованного в начале войны Татарского конного полка, являвшегося частью известной Дикой дивизии. Ко времени Первой мировой войны официально в русской армии служили только выходцы из азербайджанских аристократических семей. Известные генералы Первой мировой Гусейн хан Нахичеванский, Али Ага Шихлинский, Ибрагим Ага Векилов, Самед бек Мехмандаров и другие были из этой когорты. О них и других вои - нах-мусульманах подробно писал Дж. Гаджибейли на страницах "Каспия", отмечая, что в их жилах еще не перестала течь кровь славных полководцев прошлого, "воинственных Чингизов и Тамерланов, для которых поле сражения служило излюбленным местом отдыха" ^[11].

Осенью 1914 г. Османская империя также была вовлечена в войну. "Не верится!" - под таким заглавием вышла статья Дагестани, в которой он пытается понять позицию Турции. Неужели, спрашивает он, Османская империя, переживающая серьезный экономический кризис внутри страны, надеется на то, что борющиеся державы настолько ослабеют, что она сможет тягаться с ними? ^[12]

В следующей своей статье под таким же заглавием Дагестани вспоминает свою беседу с неким высокопоставленным османским чиновником, который признавал, что желал бы посредством русских мусульман, особенно молодых и образованных, наладить культурные связи между двумя империями. "Турция знала Россию лишь по тем войнам, которые они вели друг с другом в течение двух веков. Сказать правду, и русское общество мало заботилось о более близком знакомстве с турецким обществом", - отмечает он ^[13].

История русско-турецких войн охватывает, по расчетам экспертов, период длительностью в 241 год. Последние войны России с Турцией во второй половине XIX в. под знаменем освобождения славянских народов от османского господства велись за влияние на Балканах, за усиление собственного могущества. Достигнув значительных успехов в этом направлении, Россия в начале XX в. не исключала возможности овладения Стамбулом - древним оплотом язычества, христианства и мусульманства одновременно.

"На Царьград!" - была озаглавлена статья газеты "Бакинец", жаждущей скорейшего падения Стамбула. Газета пишет, что на протяжении столетий поднимался вопрос о том, "что делать с Царь - градом, отход которого от Турции для всего мира и всегда представлялся лишь вопросом времени." ^[14].

К боевым действиям против Османской империи тщательно готовились также русские и турецкие армяне. Не война, так вооруженное восстание были на повестке дня у боевой организации партии "Дашнакцутюн" (1890). Газета "Баку" и другие издания X. Вермишева пытались отрицать вооруженное выступление армян в Турции в начале 1915 г. "Такого восстания турецкие армяне до сих пор никогда не поднимали против турецкого государства", - утверждала газета "Баку" ^[15]. Однако об имевшем место восстании писали другие газеты, в том числе этот факт подтверждается рассказами с места действия специального корреспондента московской газеты "Русское слово" (1895-1918). "Восстание в Турции растет, - сообщала газета, - перекидывается из области в область" ^[16]. А газета "Бакинец" со ссылкой на российскую ежедневную либерально-буржуазную газету "День" (1912-1917) с восхищением отмечала, что "турецкие армяне, подняв знамя восстания, сожгли за собой в Турции все корабли и вверили свою судьбу военной мощи русской нации" ^[17]. По рассказам одного их руководителей мятежей Арама Манукяна, "восстание продолжалось 27 дней, 1500 армян дрались против 7000 регулярных турецких войск и башибузуков" ^[18].

О вооруженном восстании отмечается и в ноте, данной правительством Османской империи в ответ на декларацию держав Тройственного согласия в связи с так называемыми "армянскими погромами" в Османской империи. Опубликованная с комментариями X. Вермишева в газете "Баку", нота содержит неопровержимые доказательства вооруженного выступления турецких армян при активной поддержке русско-подданных армян и самой России. "Консулы и агенты, русские и английские, в Болгарии и Румынии с самого начала войны послали на Кавказ через Варну, Сулин и Констанцу многочисленные группы молодых армян, турецко-под - данных, на которых было возложено проникнуть в Турецкую Армению, чтобы там вызвать замешательство и поднять восстание во внутренних областях Турции, обитаемых армянами", - отмечалось в ноте ^[19]. Именно восстание стало причиной репрессий, предпринятых османским правительством в отношении турецких армян, подчеркивается в документе. Об этом было указано и в опубликованном в 1916 г. в Стамбуле отчете турецкого правительства под названием "Правда об армянском революционном движении и мерах правительства". В отчете Османское правительство объясняло причины репрессивных мер, принятых в отношении турецких армян. Отмечалось, что эти меры носили вынужденный и временный характер. Несмотря на многочисленные случаи насилия, беззакония со стороны армян над мусульманским населением, заявляло правительство, оно "воздерживалось от применения каких бы то ни было репрессивных мер по отношению к армянам до того дня, когда вспыхнуло ванское восстание в середине апреля 1915 года" ^[20]. Известно, что главной мерой явилось переселение армянского населения, расположенного в военной зоне, в места, более отдаленные от фронта и "иностранного вмешательства" ^[21]. Большинство из армян были переселены в Сирию. Там и в других местах переселения армян численность их составляла 500 ООО человек ^[22]. Газета "Баку" опубликовала официальное сообщение, полученное католикосом в Эчмиадзине, в котором подтверждалось, что события в Ване стали причиной переселения армян. Интересно, что мобилизацию в турецкую армию молодых армян армянская сторона также относит к репрессивным мерам. "Подобная деятельность турецкого правительства является результатом определенной программы, - подчеркивают они, - сначала разоружить армян и терроризировать их выселением главарей, а затем истребить всю нацию. Как известно, все мужчины в возрасте от 20 до 45 лет призваны в войска" ^[23].

Судя по публикациям газеты "Баку", армянские газеты активно обсуждали причины, приведшие к трагическим событиям. "Одна часть армянской прессы (газеты "Оризон" и "Арев"), - писала газета "Баку", - в целом ряде статей доказывает, что армянская резня ни в коем случае не может быть признана прямым следствием политики самих армян. По мнению этих газет, она является только осуществлением цели, к которой стремился так упорно Абдул Га - мид и которую наметили себе также и его достойные преемники младотурки" ^[24]. Другая часть прессы во главе с газетой "Мтттак" ^[25] придерживалась противоположной точки зрения, считая, что "политика руководящих кругов армянского народа является непосредственной причиной резни, что эта политика была в основе своей весьма близорука и гибельна и что, наконец, главная, если не вся ответственность за постигшее армян бедствие падает на голову армянских политических организаций" ^[26].

Позже, в 1923 г., один из лидеров партии "Дашнакцутюн" Ованес Качазнуни (1868-1938) признал, что это было "естественным и неизбежным результатом той психологии, которой пропитывался армянский народ почти четверть века, целое поколение. Эта психология должна была найти свое воплощение и нашла", - заключает он ^[27].

Газета "Каспий" и издания на азербайджанском языке практически не освещали эти события, видимо опасались "красного карандаша. русских цензоров" и гнева армянских коллег, которым, как пишет Дж. Дагестани, "не нравится раскрытие истинной подкладки трагедии несчастного армянского населения Турции и которые поэтому сейчас же поднимают целую бурю негодований в адрес “непрошенного гостя”" ^[28]. Кроме того, продолжает Дагестани, "судьба “Мшака”, пытавшегося несколько распространяться на эту самую тему, слишком уж неприглядна, чтобы рискнуть об этом заговорить не армянину" ^[29].

В начале войны газеты подробно писали о военном потенциале стран-участниц военного конфликта, рассказывая об арсенале современных армий, о перевооружении и обеспеченности их "аэропланами и дирижаблями" ^[30]. Пресса писала, что каждый солдат ежедневно обходится в 10 марок, а "шестимесячная война поглощает около Ъ^х/г миллиардов при численности армии в два миллиона солдат" ^[31].

Пытаясь найти ответы на вопросы по поводу того, как долго продлится война и каких результатов можно ожидать в ее исходе, М.Э. Расулзаде в редактируемой им газете "Игбал" дает наиболее правильные прогнозы. Он отмечает, что нынешняя война в Европе - это война не отдельных стран и государств, а народов и культур. В силу этого изменится карта мира, появятся новые страны с новым государственным управлением и, конечно же, претворится в жизнь национальная политика социалистов. К этому должны быть готовы народы, жаждущие свободы и независимости. Иначе как отдельная нация они никогда не будут признаны, - заключает он [Расулзаде, 2001, с.386].

Эти вопросы, поднятые М.Э. Расулзаде в самом начале войны, в октябре 1914 г., станут актуальными после февральской буржуаз - но-демократической революции 1917 г. в России. А пока необходимо было решать проблемы беженцев.

Вопросы беженцев

Со вступлением Османской империи в войну из Турции, а также входящих тогда в состав России Карса и Батума начался нескончаемый поток беженцев в пределы Кавказа. Первые из них прибыли уже в начале ноября 1914 г. Газета "Баку", издаваемая X. Вермишевым, взывала к милосердию, к необходимости братской помощи и организации соответствующих комитетов по сбору пожертвований в их пользу, "чтобы дать им приют и средства к существованию, пока пройдет гроза войны." ^[32].

Надо заметить, что, говоря о беженцах, газета имела в виду исключительно беженцев-армян. Хотя покидали родные места не только они, но и мусульмане-беженцы тоже. О них писала газета "Каспий", на первых порах не разделявшая страждущих и нуждающихся по религиозному признаку. С первых же дней войны азербайджанцы, как и все население России, активно вступили в дело всеобщей помощи военным нуждам. Об этом свидетельствуют многочисленные новости и заметки из газет, в которых наряду с материальной поддержкой азербайджанского населения описывается труд отдельных групп населения, в частности азербайджанских женщин. "Мусульманские женщины - это те, которых мы с вами, читатель, не видели, за исключением группы интеллигенции и за исключением тех, которых случайно видим на улицах в чадрах. Массу мусульманок мы не знаем, и вот они, эти невидимые, теперь заняты работой по заготовке белья для русских раненых воинов", - писала газета "Бакинец" ^[33].

Тем временем численность беженцев с каждым днем возрастала. В начале войны в Бакинской Городской Думе рассматривался "проект организации общества помощи беженцам без различия национальностей", число которых уже достигало 100 ООО человек. "Преобладают армяне, - сообщала газета “Баку”, - но много среди беженцев молокан, духоборов и мусульман, ввиду этого учредители и пришли к заключению, что общество помощи беженцам должно быть основано на принципе интернациональности." ^[34].

Непредвзятость к беженцам была лишь на словах. Тут же обговаривалось, что необходимо разделить беженцев "на две резко различные группы: беглецов из Турции, Персии и мест, непосредственно застигнутых войной, и беглецов из Карса, Батума и других более отдаленных областей" ^[35]. Заседание в основном обращало внимание на печальное положение первых, а беженцев из Карса и Батума именовало "выселенцами" и положение их считало вполне благоприятным ^[36]. Более благосклонно ко всем беженцам относилась газета "Бакинец", издаваемая Гр. Джиноридзе, считавшая их невольными жертвами войны. "Никакой художник пера и кисти не в состоянии передать весь ужас, переживаемый беженцами.", - отмечалось в газете ^[37].

В помощь армянским беженцам в Баку, Тбилиси, Петрограде активно организовывались комитеты по сбору необходимых средств. Их было настолько много, что с целью объединения разрозненных по России комитетов и подкомитетов в марте 1915 г. в Эчмиадзине был созван съезд ^[38], по окончании которого был распространен кондак католикоса всех армян Георга об учреждении в Эчмиадзине центрального органа - главного распорядительного комитета братской помощи ^[39].

Газета "Каспий" с восхищением писала об организованности, сплоченности армян в этом благом деле для их пострадавших от войны собратьев. В статье под названием "Добрая зависть" автор, подписавшийся под псевдонимом Старый, обращает внимание на то, что больше всех на Кавказе от войны пострадали "армяне и мусульмане" (под мусульманскими беженцами подразумеваются турки, аджарцы. - Л. Г.) ^[40]. Однако армяне, в отличие от азербайджанцев, в сравнительно короткий промежуток времени смогли сконцентрироваться, сплотиться и создать десятки комитетов оказания помощи своим собратьям. Рассказывая о них, автор указывает на планомерную и хорошо поставленную работу этих комитетов, занимающихся сбором средств, "жертвуемых армянскими общинами, отдельными состоятельными лицами, благотворительными и культурно-просветительными учреждениями" ^[41]. Помощь не ограничивалась одной материальной поддержкой. На местах открывались пункты снабжения беженцев продуктами, необходимой одеждой, амбулатории для раненых и больных. Вся эта работа ложилась на плечи армянской интеллигенции, среди которой "нашлись сотни лиц, забывшие свои личные дела и самоотверженно бросившиеся в гущу национально-альтруистической работы на местах - на Соганлугских высотах" (недалеко от Сарыкамыша (Османская империя. - Л. Г.)) ^[42]. Автор не скрывает, что он хочет расшевелить азербайджанскую интеллигенцию, в грозные дни войны немного впавшую в панику, нерешительность. "Нам кажется, что единственная причина этому - отсутствие инициативы среди мусульманской интеллигенции, не имеющей за собой большого навыка в общественной деятельности.", - заключает автор ^[43].

Вопрос о беженцах, о помощи собратьям по языку и религии сыграет огромную роль в сознании азербайджанцев, до того времени именовавших себя просто мусульманами, отбросив на второй план свое национальное происхождение, свои тюркские корни. Война, которую называли "войной народов", способствовала пробуждению в них чувства национальной самобытности. Неслучайно в грозную военную годину увидела свет газета "Ачыг сёз" (1915 - 1918) во главе с М.Э. Расулзаде, объявившая главной своей задачей решение национального вопроса [Расулзаде, 2012, с.172].

Деятельную работу по оказанию помощи карсским беженцам развернули Бакинское мусульманское благотворительное общество и созданное в ноябре 1914 г. Мусульманское Женское Благотворительное общество во главе с Лизой Мухтаровой ^[44]. Организация смогла "доказать обществу, - писала газета “Каспий”, - что мусульманская женщина, допущенная к участию в общественных делах, не хуже мужчин справляется со своими обязанностями" ^[45]. По их инициативе неоднократно проводились так называемые "кружечные сборы" и акции "Братской помощи" в пользу мусульманских беженцев, в которых принимали участие и девушки из азербайджанских семей, что было доселе невиданным явлением в общественной жизни Баку. Лет десять назад, - пишет М. Расулзаде, - таких сознательных женщин можно было по пальцам сосчитать, их имена не разглашались. Сегодня же, для спасения своих несчастных собратьев, они ходят по домам, обходят улицы, магазины, чтобы собрать пожертвование в их пользу [Расулзаде, 2012, с.159].

Весной 1915 г. в пределах Кавказа находилось, по данным Бакинской прессы, около 100 ООО беженцев-мусульман и 120 000 армян. Среди беженцев были также русские-молокане, евреи, греки. Их численность была значительно меньше. Более всех защищенными были армяне и евреи, их общественные организации и имущие слои населения в короткие сроки смогли организовать им помощь. Так, в исследуемый период из общей суммы в 800 ООО рублей, собранных для армянских беженцев, 500 ООО приходилось на долю кавказских армян-крестьян ^[46]. А всего лишь 15 состоятельных евреев из Петрограда, "приглашенных к одному из своих коллег на “чашку чая”, для своих беженцев пожертвовали 265 ООО рублей" ^[47]. Эта сумма значительно превышала пожертвованную всеми мусульманами России сумму, исчисляемую 70 000 рублей. "Это 25 миллионов народу!", - с негодованием писал Дж. Дагестани, подчеркивая несоответствие собранных средств общей численности мусульман России ^[48].

Даже крупные пожертвования не спасали беженцев от неминуемой смерти и болезней. По подсчетам газеты "Баку", на каждого армянского беженца приходилось всего лишь 15 копеек в день, что позволяло питаться "одним только хлебом, единственные дни, когда они раза два видели горячую пищу, были пасхальные" ^[49]. Нетрудно представить, каково было положение еще менее защищенных беженцев.

Помощь же российского правительства беженцам началась после неудачной весенне-летней кампании 1915 г., когда в глубь страны хлынули потоки беженцев из западных приграничных районов. Был издан Закон "Об обеспечении нужд беженцев", которым в дальнейшем и определялось основное содержание политики "государственного попечения" о беженцах ^[50].

Если до сих пор призрение беженцев ложилось на плечи общественных организаций, то с принятием данного закона основная доля необходимых средств выделялась из государственной казны. Газета "Баку" писала, что до принятия этого закона борьба общественных организаций с нуждой беженцев носила партизанский характер, несмотря на проявленную самоотверженность и колоссальную энергию. Но "все-таки этих сил было недостаточно, необходима была “регулярная армия”, руководимая единым главнокомандующим с единым штатом и вполне обеспеченная всеми средствами" ^[51].

В "Особое совещание по устройству беженцев" от местных благотворительных комитетов были делегированы свои представители: армянский центральный комитет представлял депутат IV Государственной думы М.С. Аджемов, а Бакинское мусульманское благотворительное общество - депутат М.Ю. Джафаров [Бердиева, 2010].

На повестке дня армянских комитетов было возвращение осевших в Закавказье армянских беженцев в покинутые турецкие вилайеты. Для этого разрабатывался общий план действий между существующими обществами вспомоществования на Кавказе и в России, которые посредством своего представителя в "Особом совещании" собирались ходатайствовать у правительства ассигнования необходимых средств. Бакинское мусульманское благотворительное общество в первую очередь позаботилось о призрении сирот, которое "требовало принятия экстренных мер к спасению их от голодной смерти" ^[52].

Падение царизма и восстановление многопартийной прессы

Весть о перевороте, переданная телеграфом, "с быстротой молнии пронеслась по городу", "разноречивым слухам не было конца по своей фантазии" ^[53]. Царизм был свергнут, сформированному Временному правительству государственные учреждения и общество проявило всеобщее доверие. Наместник края Великий князь Николай Николаевич также признал новую власть и предписал всем подчиниться ей. "Необходимо полное добровольное подчинение всем указаниям и требованиям центральной Власти, - писал “Каспий”" ^[54].

К доверию новому правительству призывала и газета "Баку", еще с первой русской революции 1905 г. являющейся выразительницей идей кадетской партии, одновременно сочувствующей армянскому революционному союзу "Дашнакцутюн". Неслучайно в дни Февральской революции газета опубликовала воззвание партии "Дашнакцутюн", назвавшей старую власть "преступной" ^[55].

В медовый месяц февральской революции увидели свет социалистические издания, по справедливому замечанию газеты "Каспий", "существование которых, и даже самое заглавие, было бы немыслимо пять недель тому назад" ^[56].30 марта 1917 г. стала издаваться газета "Известия Советов рабочих и солдатских депутатов Бакинского района". Газета издавалась ежедневно, кроме после - праздничных дней. Частая смена редакторов не прошла бесследно для идеологического направления издания. Вначале, выходившая под редакцией Степана Шаумяна, газета была большевистской, скоро она приобрела меньшевистский уклон, а после октябрьского переворота вновь стала боевым изданием большевиков.

После легализации многопартийной прессы только в Баку стало издаваться несколько газет социал-демократов разного толка. Ко дню рождения В.И. Ленина, 22 апреля 1917 г., было восстановлено издание запрещенной в 1908 году большевистской газеты "Бакинский рабочий", также редактируемой С. Шаумяном. Летом 1917 г. была создана газета "Социал-демократ". В первом же номере издание декларировало свою приверженность меньшевистским идеям и готовность "идейно бороться (раз и навсегда отметая грызню и травлю) с другим течением - большевизмом" ^[57]. Те же цели - пропаганду собственных взглядов и борьбу с большевизмом - преследовало издание Бакинского комитета партии социалистов - революционеров (эсеров. - Л. Г.)"Знамя Труда", вышедшее в свет весной 1917 г. Пути социалистов-революционеров с большевиками окончательно разошлись после октябрьского переворота, а до тех пор газета, по собственному признанию, старалась "не разбивать единства фронта революционной демократии." ^[58].

"Бакинский рабочий" весной и летом 1917 г. развернул широкую работу по распространению большевистских идей среди многонационального Бакинского пролетариата ^[59]. Основными требованиями большевиков в этот период были скорейшее прекращение войны и захват государственной власти. "Для этого нужно, чтобы мы перестали быть рабами английских и американских империалистов, чтобы мы отказались от грабительских договоров, заключенных с ними Николаем Романовым", - отмечала газета. - Тогда немецкий и австрийский рабочий будет больше доверять нам." ^[60]. Но не в немецком и австрийском рабочем было дело, пыталась доказать вся буржуазная пресса России, в том числе и бакинские либераль - но-буржуазные издания на русском языке. Накануне были обнародованы сведения, компрометирующие деятельность большевиков во главе с В.И. Лениным, разоблачающие темные стороны их агитации, направленной на скорейшее прекращение войны. "Военной цензурой установлен непрерывный обмен телеграммами политического и денежного характера между германскими агентами и большевистскими лидерами (Стокгольм - Петроград).", - писала газета "Баку" ^[61]. Обладающие большим опытом пропаганды и агитации своих идей среди рабочих и крестьян, большевики должны были организовать агитацию "мира во что бы то ни стало" в обществе и в рядах русской армии ^[62].

Автором статей в газете "Каспий", разоблачавшим вредительскую деятельность большевиков, направленную против престижа России, в основном был журналист Израэль Юдович Глахенгауз, известный в тогдашней прессе под псевдонимом Игла. По его мнению, большевики дискредитировали себя в глазах общества, вызвав гнев и возмущение россиян и всей печати, "за исключением, - как подчеркивает автор, - той печати, которая стоит левее здравого смысла и совести." ^[63]. Ведущий автор, являвшийся в исследуемый период редактором газеты "Баку", Г. Старцев обращает внимание общественности на деятельность большевиков, направленную против Временного правительства. Автор обвиняет большевиков и ленинцев в попытках "сгубить революцию" ^[64]. "Одно дело - критика правительства и другое - призывы к ниспровержению его. Это уже явный бунт", - считает он ^[65].

Ответ "Бакинского рабочего" журналистам Игле и Г. Старцеву не заставил долго ждать. Газета в лице С. Шаумяна яростно обрушилась на оппонентов, обвиняя их в распространении ложных фактов, в попытке ослабить влияние революционной социал-де - мократии на рабочих и солдат: "присяжные фельетонисты газет "Баку" и "Каспий", писавшие до сего времени пошленькие статьи о гаденькой жизни бакинского обывателя, сейчас ворчат на революцию и революционную социал-демократию" ^[66]. Неподобающий прессе язык публикаций "Бакинского рабочего" вызывал возмущение у коллег и исключал "всякую возможность полемики с ним" ^[67]. Бывшим соратникам по партии социалистическим изданиям также нелегко было сосуществовать с пролетарским глашатаем на одном печатном рынке. "Тон и манера писаний органа большевиков “Бакинский рабочий”, редактируемого Шаумяном, вошла в Баку в поговорку", - с иронией отмечали "Известия советов" ^[68].

О том, как изменилось время и как далеко отдалились друг от друга бывшие соратники по партии, поведал со страниц газеты "Наш голос" Исидор Рамишвили ( (1859-1937), один из руководителей грузинских меньшевиков. - Л. Г.) ^[69]. Газета вышла в свет в дни открытия Учредительного Собрания в январе 1918 г. и издавалась в Баку известными грузинскими и российскими меньшевиками. "Бакинский рабочий" утверждал, что "Наш голос" выходит взамен закрытого накануне меньшевистского издания "Социал-демо - крат", "тот же характер газеты, тот же состав сотрудников" ^[70].

Разгон Учредительного Собрания почти сразу после его открытия, по мнению лидера партии "Мусават" М.Э. Расулзаде, продемонстрировал глубину противоречий и непримиримости в рядах российской социал-демократии, он еще больше увеличил пропасть между ними. Теперь уже надежды на сближение их и создание государства, основанного на принципах, одобренных всеми социал-демократическими силами, были сведены к минимуму. Оставалось полагаться только на себя и созывать собственное Учредительное Собрание, - отмечал он [Расулзаде, 2013, с.424].

Наш обзор бакинской печати на русском языке был бы неполным, если не отметить, что после Февральской революции начали выходить еще одни "Известия" - Комитета Бакинских мусульманских общественных организаций. Первый номер издания вышел 30 апреля 1917 г. на шестой странице газеты "Каспий" под редакцией Алея Александровича ^[71]. Надо полагать, что издателем мусульманских "Известий" был также Г.З. Тагиев. Здесь печатался почти весь цвет тогдашней молодой азербайджанской интеллигенции: Б. Шахтахтинский, Г. Минасазов, Уз. Гаджибеков, Дж. Гаджибейли и другие.

Вопросы самоопределения были главной тематикой издания, которое, как и вся демократическая общественность Азербайджана, возлагало огромные надежды на Учредительное Собрание, призванное определить судьбы народов, населяющих Россию. "Наш национально-политический идеал - демократическая республика на территориально-федеративных началах", - декларировалось в газете в эпоху февральской революции ^[72].

Вопросы национального самоопределения

В феврале 1918 г. по инициативе азербайджанских мусаватистов и грузинских меньшевиков был создан Закавказский Сейм, ставший камнем преткновения для большевиков и встреченный неодобрительно со стороны дашнаков и левых эсеров. Большевики к Сейму отнеслись не как к воле народа, избравшего своих народных депутатов, призванных вершить их судьбу, а с классовой точки зрения - как к "соглашательской политике с реакционными мусульманами: беками и ханами, с грузинскими князьями и дворянами и армянскими буржуазными элементами" ^[73]. Сосуществование или сотрудничество с Сеймом для большевиков было неприемлемым и немыслимым. Газета "Бакинский рабочий", касаясь этого вопроса, отмечала, что Закавказский Сейм объединяет в своих рядах социалистов из представителей имущих слоев, "где не последнюю скрипку будут играть представители турецкой ориентации" ^[74]. С другой стороны, советы, объединяющие в своих рядах пролетарские массы, должны разрешить вопросы, прямо противоположные интересам буржуазии, представителями каковых преимущественно являются депутаты Закавказского Сейма. "Мы, трудящиеся, не хотим более служить вьючным животным для господ Вермишевых и Хан-Хойских ^[75]. Вынесши на своих плечах всю тяжесть преступной кровавой трехлетней бойни, истекая кровью, истерзанные, изголодавшиеся, мы не хотим, мы не можем покорно надеть на себя цепи буржуазно-капиталистического рабства", - писал в те дни "Бакинский рабочий" ^[76].

В отличие от азербайджанских депутатов, определившихся в вопросе о самоопределении, грузинские федералисты, еще недавно, до созыва Учредительного Собрания, настаивавшие на политической автономии Грузии, а также представители армянской партии "Дашнакцутюн", добивавшиеся автономии для Турецкой и Кавказской Армении со времен первой русской революции, теперь не торопились с этим вопросом. Причиной тому была Османская империя, которая "хотела видеть Закавказье в качестве суверенного государства, но находящегося в сфере своего влияния" ^[77]. "Оторванное от России Закавказье легко может стать добычей “турецкой ориентации”", - писала газета "Баку" X. Вермишева ^[78]. "Со стороны Турции (об этом говорит ясно как общая обстановка, так и представленное требование об очистке Трапе - зунда) надо ждать соответствующего нажима", - вторила ей газета грузинских меньшевиков "Наш голос" ^[79].

Газета бакинских большевиков "Бакинский рабочий" еще больше накаляла обстановку, акцентируя внимание на турецкой ориентации азербайджанских депутатов Закавказского Сейма и на самой Османской империи, агрессивная политика которой, по мнению издания, после объявления независимости Закавказья проявится с величайшей силой. "Самостоятельность Закавказья будет началом головокружительной гибели кавказских народов.Г. Жордания, похоронив марксизм и бросившись в объятия слепого национализма, хоронят и свой национальный идеал. Они идут к гибели, ведя за собой и дашнакцаканов. Эти последние с такой решительностью связавшие свою судьбу с судьбой российского империализма в начале войны, ныне, когда нужна действительная решимость, действительное мужество, чтобы связать свою судьбу с судьбой великой русской демократии, проявляют величайшую нерешительность, осторожность и трусость", - пишет газета ^[80].

Бакинских дашнаков, судя по реакции газеты "Баку" на эту статью, долго уговаривать для выступления совместно с большевиками против азербайджанской демократии не пришлось. "Раз на первом плане стоит спасение Закавказья от физической смерти, - пишет газета, - раз нужно, прежде всего, защищать цельность и неприкосновенность его границ и идти в ногу со всей Россией, то, конечно, нужно избегать всего, что так или иначе может ослаблять наши силы в борьбе за физическое наше существование как неотделимой части великой России." ^[81]. Накануне мартовской трагедии 1918 г. газета "Баку" поместила воззвание партии "Дашнакцутюн" по поводу распространяющихся слухов в Баку о вооруженном наступлении одной части населения против другой. В нем выражалась тревога за обострение межнациональных отношений, которая, по мнению газеты, на руку контрреволюционерам и туркам, угрожающим свободе края. "Центральный комитет партии “Дашнакцутюн”, - отмечалось в воззвании, - обращается поэтому ко всем товарищам и гражданам с категорическим призывом не поддаваться никаким провокациям, быть сдержанными, ни на минуту не терять хладнокровия и строго сохранять революционный порядок" ^[82]. Это был последний 56-й номер газеты, вышедший 13 марта 1918 г. Не исключено, что X. Вермишев знал, какие грядут события в Баку и спешно свернул деятельность своего предприятия. Так, на семнадцатом году издания газета "Баку" прекратила свое существование.

Мартовская трагедия в Баку, организованная силами Бакинского совета во главе с С. Шаумяном совместно с дашнаками с целью захвата власти, в течение трех дней унесла жизни 12 тысяч азербайджанцев. В городе было уничтожено все, что олицетворялось с тюркизмом и исламом ^[83].

"Свершилось! Кровь полилась ручьями, и трупы перебитых лежали по улицам на протяжении нескольких верст, - иллюстрирует прошедшие кровавые дни газета “Известия Советов рабочих и солдатских депутатов”, теперь уже издававшаяся под редакцией С. Шаумяна" ^[84]. Газета всю вину за происшедшее взваливает на азербайджанских кавалеристов дикой дивизии, руководствовавшихся, по ее мнению, интересами азербайджанской буржуазии. "И сказали помещики, беки и ханы: не дадим земли народу, не дадим власти Совету, не дадим свободы гражданам. И кликнула клич дикая дивизия. Восстань, рабочий на рабочего, и в море крови мы затопим все завоевания трудового люда" ^[85]. Необоснованность подобных обвинений подтверждается, прежде всего, публикациями "Бакинского рабочего", в которых газета восторженно отмечает, что "контрреволюция в Баку разбита на голову" ^[86], что слишком уверенные в своей победе мусаватисты "разбиты легко, без особенного напряжения сил с нашей стороны" ^[87], имея в виду "Красную гвардию, Красную армию" ^[88]. По данным И. Нифталиева, к 6-тысячным вооруженным силам Бакинского Совета вскоре присоединилось 3-4-тысячные вооруженные части партии "Дашнакцутюн", участие которых, по его мнению, "придало отчасти гражданской войне характер национальной резни" ^[89].

Мартовские события 1918 г. усилили решимость азербайджанских депутатов в вопросе о завоевании независимости Азербайджана. После самороспуска Закавказского Сейма вслед за Грузией азербайджанская фракция объявила независимость Азербайджана. Таким образом, как отмечает проф. Дж. Гасанлы, Азербайджанский национальный совет выполнил важную историческую миссию: "В то время как тюркоязычные страны строили свою государственность на религиозной основе, Азербайджанская Республика стала первой тюркской страной, строящей государственность на цивильной основе" ^[90].

Заключение