Особенности деятельности СМИ и журналистов в условиях глобализации информационных потоков

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности деятельности СМИ и журналистов в условиях глобализации информационных потоков

1. СМИ в условиях глобализации: особенности деятельности

сми журналистика глобализация информационный

Наиболее отчетливо проявившейся в последнее время чертой современных СМИ следует считать их включенность не просто в процессы массовой коммуникации, но в процессы глобальной коммуникации. Глобальная коммуникация - явление, которое неразравно связано с глобализацией. По мнению Энтони Гидденса, именно форсированное развитие систем коммуникаций, произошедшее в конце 1960-х гг., стало одним из наиболее влиятельных факторов распространения глобализации (Гидденс, 2004). Предпосылки становления глобальной коммуникации можно четко проследить исторически.

Уже в 19-ом веке художник-портретист из Массачусетса Сэмюэл Морзе передал по электрическому телеграфу первое сообщение: «Что сотворил Господь?» Это означало изменение принципа доставки сообщения - человеческий фактор уступил место технологическому. Но настоящим показателем глобализации СМИ стало появление в том же 19-ом веке первого информагентства. Йозеф Йозефат, он же барон фон Рейтер, в 1851 году первым придумал передавать биржевые новости по телеграфу из Парижа в Лондон. Кабель был уже проложен по дну Ла-Манша, но только Рейтер догадался продавать строгим мужчинам в шелковых цилиндрах парижские котировки. Телеграф распространялся по Европе, и агентство Рейтера тоже росло, передавая биржевые сводки из главных европейских столиц, а также крупнейших центров торговли Британской империи. Девизом Юлиуса Рейтера практически с самого начала деятельности агентства стал призыв: «Следуй за кабелем». Под этим он подразумевал следование прогрессу телеграфа, телеграфной сети как основе информационной инфраструктуры современного ему капиталистического общества. Фактически в СМИ Рейтер стал первым медиапредпринимателем, который осознал, что без глобальных сетей масс-медиа и журналистика существовать не смогут.

В 20-ом веке, а именно в 1969 году, был впервые запущен коммерческий спутник. Так связь между противоположными точками земного шара стала мгновенной. Затем ускорилось и развитие других видов электронной связи, все более интегрированной со спутниковыми системами. До конца 1950-х гг. кабельной телефонной связи через Атлантический и Тихий океаны не существовало вообще. Первые кабели могли передавать не более ста разговоров одновременно. Однако уже в 1960-е гг. СМИ осознали важность глобальной информационной инфраструктуры для глобализировавшей экономики и мира, и уже упоминавшееся агентство Рейтер перенесло основную сферу своей деятельности из обслуживания СМИ на обслуживание банков и бирж.

В 1968 году появляется сеть ARPANET как прообраз интернета и системы глобальной биржы. В 1973 изобретается персональный компьютер и универсальные коды UPC-A и EAN-13 как основа будущего глобального каталога товаров и людей, трансформирующего субъект в объект. В 1999 году, примерно через 150 лет после того, как Морзе изобрел систему точек и тире, была создана система, основанная на спутниковых технологиях, с помощью которой можно было мгновенно установить местонахождение любого судна, терпящего крушение. Глобализирующийся мир обусловил и становление особого типа общества - информационного. Большинство авторов считают, что основной чертой информационного общества становится его глобальность, выход за рамки национального государства. Такие факторы, как вовлеченность в общество широкого использования цифровых ИКТ, сосредоточение персональных точек соприкосновения с инфокоммуникациями: телеработа, цифровой банк, обучение и использование масс-медиа делают ситуацию со СМИ еще более интересной.

Мы сталкиваемся с таким типом социальной системы, где важнейшим принципом коммуникации и взаимодействия различных институтов, стуктур и людей становится сетевой принцип. Он во все возрастающей степени определяет взаимоотношения в экономике - на уровне отдельной фирмы или корпорации, между поставщиками и производителями, в сфере распространения. Он трансформирует социальные структуры, заменяя в их организации вертикаль горизонталью. Сети связывают между собой людей, государства и институты, преобразуя иерархические отношения между ними и перенося акцент с традиционного управления на развитие горизонтального взаимодействия ячеек. В конечном итоге, появление «нового общества», которое не все авторы готовы называть информационным, правда, признавая при этом его отличие от прежних структур, «возникает благодаря развертыванию сетей (обеспечиваемых ИКТ), причем приоритетное значение в нем приобретают информационные потоки» (Уэбстер, 2004: 133).

Особенность сетевого общества - в его территориальной и временной безграничности, поскольку благодаря ИКТ стираются границы между странами, снимаются ограничения в коммуникации между людьми, живущими в разных странах. Сетевое (информационное) общество в значительно степени меняет принципы общественного устройства, поскольку ослабляет и «вертикаль власти», и переносит акцент в системе массовой коммуникации на тех, кто в прежних общественных системах был только пассивным элементом, пассивным потребителем информации.

Если мы проследим историю общественного устройства, то увидим, как одна доминирующая социально-экономическая парадигма сменяет другую. Такая парадигма, как феодализм, конструировалась за счет института монархии и церкви. Совершенно иная парадигма - капитализм - основывалась на рыночной системе, интегрировавшей торговлю, банки и фондовые рынки. Во взаимодействии с ними существует и другой влиятельный кластер капитализма, представленный аппаратом государственной власти, которая в свою очередь формируется за счет выборной демократии. Однако она в свою очередь, в условиях все большей медиатизации политического процесс, начинает напоминать «вертикально выстроенную» систему: политики и старые СМИ только навязывают аудитории свое опциональные решения, тогда как аудитория, представляющая собой электорат, устав от политической демагогии, принимает то или иное решение, даже не рефлексируя по принципиальным вопросам. Традиционная демократия принимает форму борьбы политических имидж-мейкеров, распространяющих свои имидж-конструкции благодаря массовым СМИ.

Анализ современного общества заставляет отказаться от его описания с позиций капитализма. Обладание властью в создающемся сегодня обществе будущего, скорее всего, будет представлять собой сосредоточение всех мировых сетевых ресурсов в неком едином узле. Возникает вопрос: в чьих руках находится этот узел?

По мнению авторов А. Барда и Я. Зодеркиста, новую правящую элиту в информационном обществе следует охарактеризовать как сообщество нетократов (Бард; Зодерквист, 2004). Нетократы - это те, кто вовремя понял эффективность сетевых технологий и научился грамотно ими управлять. Любопытна референция исследователей к печальным событиям 11 сентября 2001 года. Атаковавшие ВТЦ террористы были хорошо образованы и прекрасно осведомлены о том, как жить в сети. Даже свои билеты они забронировали он-лайн. Террористы обладали необходимыми финансовыми возможностями, но что еще более важно, навыками построения эффективных сетевых коммуникаций, необходимых для реализации своих планов. Эти навыки позволили им обойти спецслужбы сильнейшего государства мира, что в очередной раз ставит вопрос о том, кто теряет или приобретает власть в результате трансформации социоэкологической системы.

Мы видим, что прогресс ИКТ приводит не только к изменению форм социальной коммуникации, стимулированию глобализации, но и к уменьшению влияния национального государства и его основных институтов. Расммотрим это на примере развития СМИ России и вхождения их в глобализирующееся мировое информационное пространство.

2. СМИ и журналистика России в контексте глобализации информационных потоков

Глобальная коммуникация представляется, таким образом, исторически детерминированной. Но как интерпретировать столь динамичные изменения? Главный принцип, который отмечают исследователи глобализации и который безоговорочно проявляется на всех ее уровнях, - это столкновение глобального с локальным. Погруженные в процесс глобализации СМИ не стали исключением. Отсюда ряд исследователей сформулировали тезис о глобальной локализации. Рассмотрим эту проблему подробнее на примере российских СМИ.

Глобализация российских СМИ стала наиболее заметна в условиях перестройки и гласности - тех процессов, которые получили известность в мире благодаря своим чисто российским названиям. Открывая общество процессам обновления и реконструкции, руководство тогда еще Советского Союза, несомненно, осознавало, что страна станет более открытой внешнему миру и сможет глубже интегрироваться в мировое сообщество. В условиях переходного периода СМИ России вступили на путь глобализации, став едва ли не самым ярким примером происходящих в мире трансформаций.

Исследователи СМИ изначально были склонны рассматривать глобализацию как однонаправленный процесс, который импортировал в менее развитые страны мира продукцию и технологию СМИ из более развитых стран мира, прежде всего из США и центров бывших колониальных держав - Великобритании, Франции, Германии. Отсюда возникла и концепция медиаимпериализма, которая отрицала важность национальных факторов в процессе глобализации. Последующие работы поставили вопросы о роли обратных потоков в процессе глобализации СМИ - из менее развитых регионов, о стратегиях поглощения, ассимиляции и сопротивления национальных СМИ в ответ на глобализацию (Featherstone, 1995).Таким образом исследователи подошли к пониманию современного развития через призму концепции нациоглобализации, предполагающую, что глобализация происходит в тесном взаимодействии с национальными медиасистемами, неравномерно и под воздействием не только современности, но и культурных традиций самой страны. Именно это демонстрирует пример современной России.

В поисках новой национальной модели СМИ России ориентировались на западные теории свободных и ответственных СМИ, открытого общества, самодостаточного медиарынка, который автоматически гарантирует политический и культурный плюрализм. На практике оказалось, что «западные медиа» вовсе не единый монолит, а конкретные системы, сформированные определенными социально-экономическими условиями, силой национальных традиций и особенностями культур. «Англо-саксонская модель», по мнению британского исследователя К. Спаркса, - это, скорее, воображаемая конструкция, соединяющая черты двух различных систем - американской коммерческой прессы и британского общественного вещания (Sparks, 1998: 195-196).

Даже этой дихотомии достаточно, чтобы понять структурную неоднородность «западных медиа», но ведь реальное разнообразие медиасистем гораздо богаче. Для российской действительности чрезвычайно полезным может оказаться не американский или британский опыт, а североевропейская или итальянская медиамодель. Северные системы СМИ, характеризующиеся значительным влиянием государства на медиаиндустрию, показывают, что не всегда тот, кто «заказывает музыку», исходит из своих эгоистических представлений. Государства северных стран, дотируя газеты политических партий или обязывая коммерческие телеканалы поддерживать общественного вещателя через систему специальных выплат, стремятся прежде всего к поддержанию плюрализма и разнообразия в СМИ. Итальянская медиамодель, характеризующаяся значительной степенью политической вовлеченности, доказывает, что опыт российских СМИ не уникален и что есть пути создания в целом жизнеспособной медиасистемы.

Воздействие глобального опыта, таким образом, может оказать определенное созидательное воздействие на российские СМИ. Однако речь идет о творческой адаптации глобальных концепций к российскому медиаконтексту.

Проблема зависимости национальных медиасистем от транснациональных производителей содержания СМИ обсуждается политиками, исследователями и журналистами уже с середины 1950-х годов. Эти обсуждения получили тогда название информационного империализма и для многих авторов однозначно ассоциировались с неравномерным потоком информации из США и стран Западной Европы в остальной мир. Наиболее точной метафорой стало выражение «улица с односторонним движением», предложенное в работе Каарле Норденстренга и Тапио Вариса (Nordenstreng; Varis, 1974).Однако в России времен начала перестройки наблюдалась непропорциональная глобализация: телеэкран заполонили сериалы из Латинской Америки, заставив сторонников теории американизации отступить под натиском новых аргументов. Правда, объяснение этому оказалось самое простое: в условиях неразвитой медиаэкономики только такой тип телеконтента был доступен небогатым российским телекомпаниям. Реклама, подготовленная зарубежными агентствами, мыльные оперы и сериалы вводили неизвестные прежде форматы в российские телепрограммы.

В конце 1990-х годов формат глобализации в России преобразуется. Конечно, прямой импорт телепродукции сохраняется, но начинают активно развиваться стратегии адаптации и заимствования. Глобализация в России, как и повсюду в мире, стала характеризоваться включением вненациональных элементов массовой культуры в национальный контекст. Дублирование фильмов, производство собственных рекламных роликов по глобальным схемам, адаптация западных развлекательных жанров («Поле чудес», «Как стать миллионером», «Фабрика звезд») не означает в конечном итоге развития традиционной российской культуры. Напротив, национальная контекстуализация глобализации - глокализация (Rantanen, 1998: 181) - только подтверждает одинаковость процессов в российских и зарубежных медиа.

Хотя внедрение глобального капитала на российский рынок и носит ограниченный масштаб, оно становится все заметнее. Конечно, «больших игроков» глобального медиарынка в России мы пока не видим, но усиливающаяся с начала 2000 г. активность зарубежного медиабизнеса позволяет судить о росте его интереса. В российской экономике СМИ зарубежные компании пока на «втором плане», но их присутствие уже ощутимо.

Немецкий концерн «Бурда» много лет успешно действует на журнальном рынке. Некоторые американские компании внедрены в собственность московских FM-радиостанций и газет («Ведомости»). Особенно «кучно» на российском рынке СМИ представлены скандинавы: на рынке деловых изданий Санкт-Петербурга (шведский концерн «Бонньеров», «Деловой Петербург»), дециметрового ТВ (шведская «Модерн Таймс Груп» в ДТВ-Виасат), глянцевых журналов и англоязычных газет российских столиц (финская «Санома-ВСОЮ» в капитале ИД «Индепендент Медиа»), общеполитической столичной прессы (норвежский концерн «Оркла» в «Профмедиа»).

Обобщая пока еще немногочисленные примеры участия иностранного медиабизнеса, можно заключить, что по мере дальнейшего включения российской экономики в глобальный рынок СМИ станут более важным сектором для зарубежного капитала, особенно в условиях быстрого роста российского рынка рекламы.

Важнейший фактор глобализации, сыгравший важную роль в трансформации российской медиасистемы, - это проникновение профессиональных «западных» стандартов в ежедневную практику журналистов. Открывая «Коммерсантъ» или «Ведомости», российский читатель сразу же видит «лиды» и материалы, построенные по принципу «перевернутой пирамиды». Верстка, иллюстрации, заголовки - все это сегодня делает крупные российские газеты более похожими на британские или американские издания, чем на ежедневные издания советской эпохи.

Важнейшей тенденцией в развитии новой профессиональной культуры стала переориентация текстов на информационные стандарты англо-американской журналистики, на классический принцип разделения «новостей» и «мнений». Стремление к объективизации оказывает принципиальное воздействие на язык и стиль российских журналистов, трансформацию жанров. Следствием этого становится «вымывание» публицистических материалов из печатных и электронных СМИ.

Роланд Робертсон, один из основателей теории культурной глобализации, постоянно обращает внимание на то, что глобализация всегда связана с локализацией. По его мнению, при внешне главенствующей роли глобального речь в конкретных обществах и культурах идет об усилении роли локального. На примере экономических отношений это становится весьма заметно. Те компании, которые производят и продают свою продукцию в глобальных масштабах, обязательно делают упор на локальном. Во-первых, они адаптируют свой товар для местных условий. Во-вторых, часто используют локальную культуру для продвижения товара, что способствует его лучшей продаже. То, что концерны «Кока-кола» или «Сони» называют глобальной локализацией, означает их «встраивание» в местную культуру (Robertson, 1992).

Опыт российского рынка журналов, прежде всего сегмента глянцевых изданий - для женщин, для мужчин, интерьерных журналов, еженедельников новостей, - как нельзя лучше демонстрирует проявление глобальной локализации. Показательно, что именно журнальный рынок стал наиболее восприимчивым и успешным для адаптирования глобального. Используя ресурсы мощного немецкого журнального концерна, издательский дом «Бурда» создал серию адаптированных для русского рынка журналов, которые стали первыми ласточками процесса глобальной локализации. Локализация на журнальном рынке принимает различные формы. Многие зарубежные издания начинали в середине 1990-х годов в России тем, что повторяли содержание, только переводя на русский язык тексты. Однако со временем в них появилась российская реклама, содержание оживилось за счет российских материалов, а некоторые издания даже «локализировали» название (так, Good Housekeeping переименовался в «Домашний очаг», Maison francaise - в «Мезонин»).

Успех глобальным журнальным брендам был обеспечен именно за счет их творческой локализации. Показательны примеры журналов «Cosmopolitan» и «Русский Newsweek». Первый, существенно уменьшив традиционный формат в 2004 г. и соответственно цену, добился увеличения продаж и роста популярности. Это в свою очередь стало позитивным примером для остальных местных изданий «Cosmo». Удачным маркетинговым ходом в локализации «Русского Newsweek» стало приглашение Леонида Парфенова главным редактором издания. Изменения, которые тележурналист наметил в журнале, абсолютно не повторяли стратегии «Newsweek» в других странах, однако они оказались столь успешными, что «Русский Newsweek» стал источником материалов для других локальных журналов этого американского медиабренда.

Еще один показательный пример творческой локализации на российском рынке СМИ - музыкальные радиоформаты. Вместе с рождением станций русской поп-музыки, шансона и русского рока начался процесс адаптации глобально используемых радиоформтов в России. В силу особой структуры российского общества, в котором показатели образовательного и материального уровня жизни часто расходятся и геодемографические различия весьма ощутимы, многие «чистые» музыкальные форматы потребовали смягчения и размазывания. Поэтому сегодня многие московские FM-станции начали уходить от механической адаптации находок зарубежного рынка в сторону более тонкой «подгонки» мирового опыта к условиям российской действительности.

Таким образом, осмысление опыта российских СМИ, оказавшихся втянутыми в процесс глобализации, позволяет выделить пять универсальных стадий, которые проходит локальная индустрия СМИ в контексте глобальных изменений:

1) стадия импорта теории

2) стадия импорта медиасодержания

3) стадия прихода глобальных концернов

4) стадия становления новой профессиональной культуры

5) стадия адаптации медиабрендов

Эти стадии следует понимать комплексно, как одновременно реализующиеся в большей или меньшей степени ранее или позднее, а не как поочередно сменяющие друг друга процессы, стимулированные формированием нового характера современного общества - общества информационного.

3. Свобода и ответственность СМИ в информационном обществе

Информационное общество меняет не только традиционное понимание власти, экономических реалий, национального государства и культуры. На уровне отдельного индивида также происходит столкновение с рядом новых коммуникационных и информационных возможностей, что актуализирует вопрос об ответственности и способах ее реализации.

В результате ИТ-революции современный человек уже не может быть уверен как в своей информационной свободе, так и в своей информационной безопасности. Сложные информационные системы, предоставляя ему удобный и быстрый досуп к цифровым коммуникационным сетям, одновременно создают существенные угрозы безопасности личности. Сегодня диалектически неразрывны понятия информационной свободы и информационной безопасности, причем число последних только растет. Неслучайно, что информационная безопасность индивидуума в современных сетях становится одной из критических проблем информационного общества.

Эта проблема, несомненно, комплексная, что не всегда очевидно для рядового гражданина и пользователя, но по мере развития информационного общества последствия в сфере СМИ становятся все более очевидными: «старые» СМИ «уходят» в интернет, увеличивается число каналов цифрового ТВ, развивается мобильный контент, что уменьшает значение прежней регулятивной функции государства. В результате это существнно меняет роль журналистов и медиапрофессионалов, перенося значительный акцент на аудиторию и ее важнейший элемент - индивидуального пользователя. Рождение активных аудиторий, депрофессиоанализация журналистики и ослабление влияния национальных государств на деятельность СМИ становятся ключевыми характеристиками современного медиапространства. В условиях изменения характера массовой коммуникации проблема информационной безопасности аудитории приобретает все большую актуальность.

По словам М. Кастельса, «пользователи (технологии) являются ее главными творцами, приспосабливая ее к своим собственным нуждам и системе ценностей, что в конечном итоге приводит к трансформации самой технологии» (Кастельс, 2004: 16). Мысль Кастельса о новаторстве пользователей, повторенная им неоднократно, необычайно актуальна для информационной эпохи (Кастельс, 2002: 72 - 73). Несмотря на важную роль, сохраняющуюся за государством и частным бизнесом в развитии информационного общества, именно гражданское общество приобретает несравнимо большую, чем прежде свободу слова, получая при этом новую долю ответственности за реальное применение технологий. Будущее информационного общества все в большей степени становится зависимым от доверия, которое люди испытвают к цифровым интерактивным технологиям, интернет-индустрии, провайдерам доступа и содержания.

Для медиасферы, в которой отношения между журналистами и аудиторией демократизируются, это положение имеет огромное значение. Оно признает, что возросшее влияние аудитории на создание контента, стимулированное развитием ИКТ, возлагает на нее значительные обязательства. С другой стороны, прежняя концепция свободы журналистской деятельности нуждается корректировке, поскольку для журналистов аудитория перестает быть пассивным и молчаливым сообществом. Напротив, пользователи, имея огромный выбор источников медиаконтента, принимают на себя одну из важнейших функций журналиста - формирование информационное повестки дня. Используя интерактивные технологии, они все больше превращаются в своего рода соучастников процесса создания медиаконтента. Это, с одной стороны, ведет к усилению депрофессионализации журналистики, а с другой - снижает уровень информационной зависимости аудитории от медиапрофессионалов.

Еще одним существенным последствием формирования сетевого общества становится уход государства из тех областей, где оно традиционно присутствовало и определяло «правила игры». Это положение все более актуально и для сферы регулирования СМИ. Как отмечает А. Маттелар, «свобода коммуникации не допускает никаких сомнений. Любое возражение в адрес этой концепции будет названо попыткой восстановить цензуру. И только санкции, предлагаемые потребителями свободного рынка, могут регулировать циркуляцию произведений культуры и информационных потоков. Принцип саморегулирования используется для того, чтобы делегитимизировать любую попытку формулирования национальной или региональной публичной политики в этой сфере» (Mattelart, 2005: 146).

Однако ослабление роли государства в формировании законодательных рамок для деятельности новых медиа может привести к возникновению напряженностей в реализации традиционных принципов свободы слова, в результате чего возникают и новые информационные угрозы для аудитории.

4. Типология угроз информационного общества

Оптимистический взгляд на развитие информационного общества выдвигает на первый план те преимущества, которые несет развитие информационно-коммуникационных технологий для экономики, социальной сферы, образования и культуры. Очевидно, что только достижениями развитие информационного общества не ограничивается. Сегодня на повестке дня как теоретиков, развивающих концепции информационного общества, так и политиков, претворяющих академические концепции в политические программы, стоят негативные последствия бурного развития ИКТ и на уровне общества, и на уровне индивидуума.

Угрозы, которые несет информационное общество, обращают на себя все большее внимание. На уровне рядового пользователя особое беспокойство вызывают:

- растущее неравенство в обществе;

- хакерство и экономический шпионаж;

- спам;

- нарушение неприкосновенности частной жизни;

- угрозы персональным данным;

- распространение международного терроризма на глобальном и национальном уровне;

- ксенофобия, расовая нетерпимость;

- угрозы общественной нравственности (непристойности, порнография, прежде всего детская);

- расстройства психики.

Отмеченные угрозы безопасности личности можно сгруппировать в три основных блока - социально-экономические, экономико-технологические и коммуникационные.

К первому блоку угроз относится неравенство внутри общества по отношению к доступу как к ИКТ, так и к информационным ресурсам (Vartanova, 2002: 250). В обществе происходит дифференциация на тех, кто имеет необходимые средства для того, чтобы технически обеспечить доступ к информации, и тех, кто этих средств не имеет. Проблема эта беспокоит политиков уже с 1999 г., когда президент США Б. Клинтон определил ее как «цифровой раскол» («цифровое неравенство», digital divide). Конечно, цифровое неравенство является следствием давно существующего в обществе материального неравенства, и потому цифровой раскол можно считать новой формой проявления уже существующих форм социальной несправедливости. Однако в условиях, когда вовлеченность в цифровые интерактивные сети становится показателем более высокого профессионального уровня и уровня жизни, цифровой раскол, несомненно, становится важнейшей угрозой демократии и устойчивого развития.

Вторую группу угроз представляют угрозы экономического характера. С одной стороны, посетители Всемирной паутины не застрахованы от экономического мошенничества. Американские исследователи Д. Ганкель и Э. Ганкель сравнили открытие киберпространства с открытием Колумбом Америки: «Киберпространство в некотором роде концептуализируется как место для погони за сокровищами…» (Вартанова, 1999: 69). Спам и рекламные рассылки директ-маркетинга заваливают электронную почту пользователей предложениями о баснословных дивидендах от участия в различных кампаниях, напоминающих строительство «финансовых пирамид». С другой стороны, растут угрозы киберограблений и экономического шпионажа.

Третью группу формируют те угрозы, которые при распространении через Интернет осуществляют воздействия, прямо угрожающие психическому здоровью человека. Как отмечает Г.Л. Смолян, «сектантское проповедничество, распространение мистических и эзотерических учений и практик, магии, целительства, шаманства… по Интернету приобрели угрожающий размах. Как результат - социальная и личностная дезадаптация, а в ряде случаев - разрушение психики человека». Неконтролируемая деятельность лжепророков способствует росту психических заболеваний. При этом молодой человек, путешествующий по виртуальной реальности, рискует потерять ориентиры в реальном мире.

Существует также и опасность нарушения гражданских информационных прав пользователей. В условиях массовой коммуникации каждый человек руководствуется собственными ценностными установками, строит свое политическое и гражданское поведение в зависимости от того, насколько он доверяет существующей власти и информации о ее деятельности. В Интернет всякого рода политические экстремисты и авантюристы чувствуют себя совершенно свободно, манипулируя общественным сознанием и спекулируя на экономических трудностях современного российского общества. Поскольку наиболее активно «гуляющим» по Сети является молодое поколение, чьи ценностные ориентиры находятся в процессе формирования, именно молодые люди рискуют стать «жертвами» подобного рода манипуляторов. Доверяя информации Интернета больше, чем мнению родителей или учителей, они довольно легко становятся жертвами непристойностей и материалов, задевающих мораль и нравственность общества.

Таким образом, для стабильного развития информационного общества становится чрезвычайно важным нейтрализовать возникающие информационные угрозы. На первый взгляд, самым действенным и легким способом может стать изменение содержания публикуемой на сайтах информации, увеличение числа познавательных и образовательных программ. Молодые люди - наиболее активные пользователи новых технологий, - конечно, должны иметь возможность самообразования не только в реальной, но и в виртуальной реальности. Однако без определенного вмешательства в изменение типологии содержания Интернета, негативной и позитивной дискриминации со стороны государства, политиков и общественных деятелей эту ситуацию легко не изменить. Подобное нормативное вмешательство в сферу интернет-коммуникации может принести больше вреда, чем реальных положительных результатов. Пример Китая и некоторых азиатских государств демонстрирует, как болезненно реагирует на жесткие меры национального правительства глобальное интернет-сообщество.

Вторым возможным вариантом исследователи называют также разработку международно-правовых соглашений, с помощью которых можно было бы защитить права пользователя от несанкционированного вторжения в его сеть, контролируя и ограничивая распространение информации, представляющей угрозу для личности и общества. Одной из первых по этому пути, к примеру, уже пошла Германия, где в 1997 г. парламент одобрил закон, ставший первым в Европе законодательным актом по Интернету. Закон определил ответственность за распространение всех материалов, которые не должны появляться на экранах компьютеров (насилие, порнография, оскорбление человеческого достоинства). Подход германских властей был ориентирован на контроль за содержанием материалов Интернета. «Интернет - это такое же средство передачи и распространения знаний, как и любая магистраль, поэтому для него абсолютно необходимы четкие указательные знаки», - заявил один из инициаторов этого закона Ю. Рюттгерс (Вартанова, 1999: 89). Но и в этом случае давление на новые СМИ, исходящие со стороны международных или национальных законодательных органов, воспринимается интернет-сообществом как попытка осуществления внешнего давления, как своего рода ограничение свободы слова и нарушение прав личности на доступ к информации. Особенно существенно это в условиях, когда активность всех участников информационного процесса возрастает.

Как показывает практика, наиболее эффективным и наименее болезненным для большинства современных обществ, гарантирующих своим гражданам демократические свободы, выступает третий вариант - саморегулирование. Саморегулирование, т.е. принятие рядовыми пользователями на себя обязательств по соблюдению кодекса поведения в рамках Интернета и единого цифрового пространства информационного общества в целом, становится в условиях глобализации одним из наиболее эффективных механизмов. Сотрудничество пользователей и органов власти - так называемое сорегулирование - является новой, но весьма перспективной формой контроля за поведением в Интернете.

5. Роль саморегулирования СМИ в условиях глобализации

Практика СМИ большинства развитых стран показывает, что наиболее эффективный контроль над содержанием осуществляется путем использования механизмов внеправового регулирования. Речь идет о воздействии на профессиональную деятельность журналистов со стороны:

- медиапредприятий (внутренние своды правил и хартии, медиакритика);

- корпоративных журналистских организаций (кодексы профессиональной этики);

- организаций/профессиональных ассоциаций владельцев и управленцев индустрии СМИ (бизнес-сообщество): неписаные кодексы поведения, система маркировки аудиовизуальных программ;

- рекламной индустрии (кодексы рекламной деятельности);

-общественных организаций смешанной природы (Советы по печати, институт омбудсменов);

- академического сообщества (программы повышения квалификации, переподготовки);

- самой аудитории (неправительственные организации, ассоциации защиты потребительских прав, организаций родителей и учителей).

При использовании всех этих механизмов сохраняется главное условие: принцип свободы слова, гарантированный законодательно, традиционно остается неизменным. Во многих экономически развитых демократиях сложились тесные связи между перечисленными выше организациями, что привело к созданию эффективной системы саморегулирования (когда только журналистское сообщество под воздействием общественных организаций и гражданского общества принимают решения о границах дозволенного). В ряде стран, особенно в условиях расширения аудитории интернета и новых интерактивных СМИ, возникли механизмы сорегулирования, когда профессиональные организации часть функций успешно реализуют самостоятельно, а для решения наиболее трудных проблем прибегают к помощи законодательного регулирования.

В обоих случаях речь идет не только о взаимодействии различных акторов, институтов гражданского общества, но и о наличии у них общего понимания природы и задач журналистики в обществе, уважении законодательно провозглашенных принципов свободы слова, учета национальных традиций в деятельности СМИ. Очевидно, что Россия нуждается сегодня в согласовании позиций различных организаций, действующих в сфере саморегулирования СМИ. Необходим широкий общественный диалог как по вопросам журналистской этики, так и по принципам, нормам и критериям российской журналистики. В настоящий момент необходимо провести хотя бы поверхностный анализ форм саморегулирования, а затем в ближайшей перспективе форум всех организаций.

6. Опыт саморегулирования в интернете

Развитие новых СМИ, облегчающих доступ рядовых пользователей к информационным ресурсам и медиаконтенту, поставило с новой остротой вопрос о применении и развитии принципов саморегулирования в информационном обществе. Принципы саморегулирования СМИ, сформулированные и применяемые во многих странах Западной Европы, США, Канаде, Австралии и сфере традиционной журналистики, оказались весьма востребованными и в новых СМИ. Несомненно, по мере трансформации российских СМИ и вступления их в информационное общество необходимость саморегулирования для России становится все более актуальной.

Саморегулирование в информационном обществе - это естественный результат нового типа коммуникации. Однако по сравнению со «старыми», массовыми СМИ саморегулирование новых медиа предполагает большую вовлеченность самого пользователя (аудитории) в выработку его современной философии, принципов и условий реализации. Ключевым обстоятельство здесь является то, что потребитель медиаконтента часто также выступает и его автором или соавтором. Следовательно, при переосмыслении традиционной теории социальной ответственности журналиста необходимо во все возрастающей степени учитывать мнение пользователей (аудитории), тем более что источников нежурналистской информации в новых СМИ становится все больше, и потеря медиапрофессионалами доверия аудитории может оказаться критической не столько для самих пользователей, сколько для журналистов.

В информационном обществе в традиционную сферу формирования механизмов саморегулирования наряду с профессионалами, бизнес-сообществом и отчасти государством вовлекается и сама аудитория, которая в силу возросшей интерактивности и увеличившихся возможностей обратной связи начинает отчетливо формулировать свои требования к медиаконтенту. Это во многом происходит из-за увеличения числа информационных угроз и благодаря появлению в руках самих пользователей новых инструментов борьбы с ними. Именно поэтому в новую информационную эпоху саморегулирование становится отражением организованности потребителей, уровня осознанности ими собственных интересов.

Типы возникающих механизмов саморегулирования в новых СМИ основываются на уже выработанных стандартах в «старых» СМИ, а также на опыте вещательной и телекоммуникационной индустрий, который предполагает большую активность аудитории, чем в печатных СМИ.

Рассмотрим наиболее успешные формы саморегулирования, которые уже доказали свою эффективность по предотвращению информационных угроз в условиях формирующегося информационного общества.

Горячие линии в Интернете (Internet hot-lines). Это промежуточная форма, объединяющая правовые механизмы и механизмы саморегулирования, в последние годы все чаще ее называют сорегулированием. Горячие линии организуют прием жалоб пользователей. Последние могут касаться содержания, запрещенного законом, и тогда их рассмотрение естественно передается соответствующим органам власти. В этом контексте горячие линии выполняют своего рода систематизирующие функции, определяя те типы жалоб, которые в дальнейшем будут поступать в органы государственного регулирования. Оставшиеся жалобы, относящиеся к сфере морали и нравственности, попадают в сферу саморегулирования. Конкретные решения по ним в дальнейшем выносят или ассоциации провайдеров доступа и содержания, или журналистские организации, или ассоциации потребителей (пользователей). Деликатный вопрос, возникающий в этой связи, - подача подобных жалоб в полицию и органам судебной власти.

Маркировка медиаконтента (labeling , self-rating systems, `third party' rating systems). Система маркировки кинофильмов и телепрограмм была создана американской киноиндустрией (American Motion Pictures Industry) для присвоения краткой и четкой характеристики кинопродукции, идущей в кинотеатрах. Впоследствии она была распространена на развлекательные и художественные телепрограммы. Главная цель такой деятельности - дать аудитории, прежде всего родителям и администрациям кинотеатров, представление о том репертуаре, который можно смотреть детям. Важнейшим элементом этой системы становится выработка критериев описания программ или самими производителями (система саморейтингов, self-rating), возможная в условиях высокого уровня развития рынка, или «третьей стороной», независимым органом, которому доверяют и производители, и потребители. В этой системе на первый план выступает готовность производителей содержания нести ответственность за присвоение неверных описательных характеристик своим медиапродуктам.

В 1999 г. была создана Европейская ассоциация маркировки содержания в Интернете (Internet Content Rating Association), которая объединяет большинство провайдеров Европы, США, крупнейшие компании компьютерной и телекоммуникационной индустрии. Она выросла при непосредственном участии Internet Watch Foundation. В сфере Интернета эта система может быть весьма эффективной тогда, когда провайдеры контента организуют удобный для ознакомления пользователей дизайн домашней страницы.

Кодексы поведения. Это форма наиболее распространена среди национальных ассоциаций провайдеров доступа и услуг, которые разработали довольно похожие кодексы. В начале 2000 г. Европейская ассоциация провайдеров доступа, содержания и услуг (EuroISPO) провела анализ кодексов практики национальных ассоциаций, действующих в 11 странах и распространяющихся на 500 организаций, которые в общем охватывают более 80% индивидуальных пользователей. Первые 5 национальных кодексов были приняты до 1997 г. Германией, Италией, Нидерландами, Великобританией, Францией. С начала 2000 г. процесс подготовки новых кодексов к принятию распространился на Австрию, Данию, Испанию, Финляндию, Норвегию.

Несмотря на значительные отличия, связанные с национальными традициями в СМИ, у существующих кодексов поведения четко прослеживаются общие черты. Первое: они тесно привязаны к национальному контексту, что является результатом разнообразных национальных условий. И второе: все они исходят из принципов свободы слова. Все кодексы стремятся к максимальному соблюдению законов, хотя не все прямо заявляют об этом. Различия в текстах национальных кодексов касаются главным образом экономической сферы. Более ранние кодексы ведут речь о принципах честного поведения, более поздние - о защите авторских прав и прав меньшинств. Все кодексы объединяют и общность возможных санкций, например исключение из ассоциаций. Это весьма показательно: несмотря на то что никакого законодательного воздействия на провайдеров не может быть оказано, ущерб деловой репутации рассматривается как максимальное зло. Именно поэтому добровольно принятые на себя обязательства становятся самыми эффективными.

Пользовательский контроль. Эта форма контроля основана на программах-фильтрах, позволяющих отбирать содержательные продукты как на уровне провайдеров, так и на уровне конкретного пользователя. Пользовательский контроль предполагает различные типы ограничений, накладывающиеся на поступающий контент. Это `black listing', `white listing', parental control.

Эффективная реализация пользовательского контроля возможна в случае существования системы рейтингов, признанной на международном уровне и используемой прежде всего провайдерами услуг и содержания. Первый опыт такой деятельности дают US - Entertainment Software Rating Board (New York City, 1994). Начав с присвоения рейтингов телепрограммам, компьютерным играм, Совет уже сейчас использует свою весьма разработанную систему для присвоения маркировки содержательным продуктам Интернета. Это классический пример «третьей стороны» (third system). Еще одна организация, успешно действующая в этом направлении, - Recreational Software Advisory Council, Washington, D.C.

Литература

сми журналистика глобализация информационный

1. Бауман З. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Весь мир, 2004.

2. Барбрук Р. Свобода гипермедиа // Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии. Под ред. П. Ладлоу. Екатеринбург: Ультракультура, 2005. С.87-105.

3. Бард А., Зодерквист Я. Nетократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма. СПб.: Стокгольмская школа экономики в Санкт-Петербурге, 2004.

4. Вартанова Е.Л. Саморегулирование в информационном обществе // Вестник Московского университета, серия Журналистика. № 3/2006. С. 8-19.

5. Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004.

6. Криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии. Под ред. П. Ладлоу. Екатеринбург: Ультракультура, 2005.

7. Лабуш Н.С., Пую А.С., Евсеев А.Ю. Информационные технологии и терроризм: теория и современная практика. СПб.: 2005.

8. Почепцов Г.Г. Информационные войны. М.: Рефл-бук, 2000.

9. Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект пресс, 2005.

10. Этнорелигиозный терроризм. Под ред. Ю.М. Антоняна. М.: Аспект пресс, 2006.

Размещено на Allbest.ru