Нарратив в мультимедийных журналистских проектах: от вербальной к поликодовой технике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Нарратив в мультимедийных журналистских проектах: от вербальной к поликодовой технике

Качанов Денис Геннадьевич

аспирант кафедры новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова

В статье предпринята попытка анализа современных мультимедийных проектов в журналистике через призму нарратологии. Развитие теории повествования рассматривается от Античности до нарративного поворота, когда предметом анализа разных гуманитарных наук становятся формы повествования, техники нарратива, сюжетные структуры. Трансформация связана и с изменением повествовательной техники: нарратив представляет собой не только вербальную структуру, но и поликодовый текст, состоящий из различных мультимедийных элементов, которые по-другому рассказывают истории. Цель статьи - выявить связь теории нарратива и мультимедийных проектов в журналистике.

Ключевые слова: нарратив, нарративный анализ, мультимедийная журналистика, мультимедийные журналистские проекты, повествование.

Введение

В XX в. в рамках семиотической школы оформляется новое направление в гуманитарном знании - нарратология. Впервые термины «нарратив» и «нарратология» употребил Цв. Тодоров (1969: 920). Он определил нарратологию как науку о повествовании, а нарратив - объект этой науки, т.е. само повествование. Рассказывание историй, как отмечает Тодоров, «это явление, которое встречается не только в литературе, но и в других областях», т.е. теория повествования может применяться к разным текстовым, вербальным, визуальным формам.

В анализе знаковых сообщений возникает подход, в основе которого лежит представление о наличии в любом высказывании определенной повествовательной структуры, позволяющей оформить ее как «историю» или «рассказ» (Сергеева, Терещенко, 2016: 164). Такой подход стали называть нарративным анализом.

Понятие нарратива имеет несколько значений, самое широкое из которых - история в любом медиа, представляющая собой цепь реальных или вымышленных событий, между которыми существуют связи, позволяющие выделять в истории начало, середину и конец (Chandler, Munday, 2011: 288), а также ряд повествовательных элементов: сюжет, персонажи, обстоятельства места и времени, рассказчик (Danesi, 2009: 208). При этом под нарративами понимаются не только литературные жанры, но и биографии, репортажи, бытовые истории, а теоретики киноискусства и исследователи массовой культуры причисляют к ним кино, рекламу, музыку, фотографию. Мультимедийные журналистские проекты имеют все черты, которые позволяют говорить о них как о повествовательных структурах.

Развитие нарративных теорий

Зарождение структуры нарратива наиболее полно описано в «Поэтике» Аристотеля. Древнегреческий философ рассматривает самую популярную художественную форму времени - трагедию и выделяет в ней шесть составных частей: фабулу, характеры, мысли, сценическую обстановку, текст, музыкальную композицию. Само повествование он называет «подражанием действию», которое заключается в «упорядочении фактов» (Аристотель, 1978: 70).

На протяжении нескольких веков вопросы структуры повествования поднимались преимущественно в рамках художественного творчества и особенно литературоведения. Пиком такого развития стали труды русских формалистов В.Б. Шкловского (1929), Ю.Н. Тынянова (1977), структуралистов В.П. Проппа (1969), Ю.М. Лотмана (1992), литературоведов М.М. Бахтина (1975), А.Н. Веселовского (1989).

Особое значение в создании историй отечественные ученые отводили сюжету. Так, А.Н. Веселовский (1989: 301-302) выделял сюжетность как основное свойство повествования. Сюжет же - это комплекс мотивов, отсюда и структурность сюжета, который можно описать в виде формул и схем. В.Б. Шкловский (1929: 204) переводит представление о сюжете из области тематической в область конструктивную. Тематический слой произведения(описание событий) - это фабула, материал для сюжетного оформления. Если обобщить основной тезис формальной школы, то он заключается не просто в том, что форма стоит выше содержания и определяет его, а в том, что понятие формы включает в себя объем понятия «материал», а искусство есть сумма приемов автора.

Первую структурно-типологическую систему текста создал В.Я. Пропп. Изучая строение волшебных сказок, он описал то, что впоследствии стали называть нарративной структурой. В своей программной работе «Морфология "волшебной" сказки» Пропп (1969: 25-28) приходит к выводу, что функции действующих лиц являются постоянными, устойчивыми элементами любой сказки, их число ограничено (всего 31 функция), а последовательность всегда одинакова.

Работа отечественного ученого В.Я. Проппа оказала огромное влияние на развитие нарративных идей во всем мире. А.-Ж. Греймас (2004: 278-293) переосмысляет функции, предложенные Проппом. Он обозначает действующих лиц как «актантов», т.е. тех, кто выполняет действие и именно в их взаимодействии видит структурную модель повествования.

После 70-х гг. XX в. идеи нарратоло- гии перемещаются в Соединенные Штаты Америки, еще больше смешиваясь с постмодернизмом (Джеймисон, 2000; Макинтайр, 2000; Bruner, 1987; Fisher, 1985 и др.). На формирование нарративных теорий влияет кинокритика (Chatman, 1990), сценарное мастерство (МсКее, 1997), новый журнализм (Вульф, Джонсон, 2008).

Американский теоретик нарратива С. Чатмэн (1990: 115) говорит о существовании нескольких видов нарративных текстов, и не все из них связаны с вербальной презентацией. Развивая платонические идеи о диегесисе и мимесисе, он выделяет нарративы двух типов: собственно повествовательные и миметические. Это разделение обусловлено различными подходами к повествованию. Чатмэн называет их «рассказывание» (telling) и «демонстрация» (showing). Первые реализуются в традиционных вербальных жанрах (романе, рассказе, повести и т.д.) посредством нарратора. Вторые - без посредства нарратора изображают историю, а не излагают: это кино, спектакль, живопись и т.д.

Нарратология выходит за границы литературоведения, она движется в сторону самостоятельной науки, которая своим объектом подразумевает не только вербализованные структуры, но и все повествовательные формы, в каких бы областях они не функционировали. Изменения в гуманитарной науке последней трети XX в. привели к возникновению понятия «нарративный поворот» и становлению нарративной парадигмы как коммуникационной модели.

Понятие «нарративный поворот» впервые упоминается в работах М. Крейсуорта (1992). Нарратив предстает междисциплинарным конструктом, который имеет отношение ко всем гуманитарным наукам: философии, филологии, социологии, истории и т.д. А. Макинтайр (2000: 291-292) пишет, что «человек в своих действиях, на практике и в своих вымыслах представляет животное, которое повествует истории». Отталкиваясь от этих идей, У. Фишер (1985: 347) формулирует нарративную парадигму, в рамках которой любой коммуникационный процесс рассматривается как форма повествования, а люди - как рассказчики историй.

Одним из основных принципов изучения нарратива сегодня можно считать его междисциплинарность. Разнообразие форм и стилей нарратива и его многообразная культурная феноменология дает возможность присутствия его структур и элементов в других дискурсах: научном, правовом, историческом, религиозном, политическом (Брокмейер, Харре, 2000).

Повествовательные структуры проникают и в медиадискурс. Нарративная теория и мультимедиа

Философы нарратива Ж-Ф. Лиотар (1998) и Ф. Джеймисон (2000) считают, что человек познает мир через истории, рассказ о мире. Это пересекается с важнейшей функцией СМИ - формирование информационной картины мира. Медиа создают повестку дня и тем самым направляют внимание аудитории, ориентируя на определенные действия. Нарратив же, по замечанию Г. Уайта (1978: 91), «не воспроизводит описываемые события, а говорит, в каком направлении следует думать о событиях, придавая им определенную эмоциональную окраску».

Особенно прочно нарративные структуры, а именно причинно-следственная связь событий и их последовательность, заметны в пространстве Интернета. Сетевые средства массовой информации представлены в виде бесконечной гипертекстуальной цепи, что позволяет трактовать данное медиапространство как гиперисторию, состоящую из огромного числа повествований (Прасолова, 2015). Использование повествовательных техник в цифровой среде связно с комбинированием различных знаковых систем на одной платформе. Цифровой сторителлинг воздействует на разные органы чувств и ориентируется на аффективную связь с читателем (Poletti, 2011). Искусство повествования заключается в организации пространства рассказа. Нарративность позволяет при ограниченном количестве информации удерживать внимание адресата (Hughes d'Aeth, 1999). В мультимедиа это свойство реализуется еще эффективнее за счет аудиовизуальной формы.

Развитие семиотических теорий привело к широкому пониманию текста как последовательности знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность. Причем сообщение, заключенное в тексте, не обязательно должно быть представлено вербально, оно может носить и изобразительный (или иконический) характер. Сочетание же вербальных и изобразительных средств передачи информации образует креолизованный, или поликодовый, текст (Валгина, 2003). Именно такими текстами являются мультимедийные проекты, где письменное и устное слово, изображение, звук и дизайн обеспечивают целостность и связность произведения, т.е. создают необходимый коммуникативный эффект, максимально воздействуя на адресата сообщения.

Если рассматривать медиатекст как продукт массовой культуры, то он практически всегда носит повествовательный характер (Красноярова, 2010). Нарратив выступает формой существования таких продуктов и его можно обнаружить в кино, рекламе, музыке, фотографии и т.д. Ряд мультимедийных проектов в журналистике имеет повествовательную форму. Такие материалы, как правило, носят линейный характер и называются мультимедийными лонгридами. Однако новая технология еще и расширяет границы повествования, ведь интерактивность и гипертекстуальность предлагают несколько путей прочтения одной и той же истории (Hughes d'Aeth, 1999). В такой ситуации мы можем говорить о разветвленном повествовании, или веб-докьюментари, и интерактивном, где пользователь становится соавтором и влияет на развитие действия.

В медиапространстве нарратив становится коммуникативной техникой, одним из способов передачи информации. Причем новые медиа придают нарративу соответствующие свойства: гипертекстуальность, мультимедийность, интерактивность, что не только создает новые повествовательные возможности, но и предлагает читателю расширенные средства погружения в историю (Berning, 2011). В рамках новых медиа мы можем говорить о существовании мультимедийного нарратива. Как отмечает Е.В. Просолова (2015: 253), «нарративность мультимедийной истории определяется ее прочными причинно-следственными связями, пространственно-временными параметрами хронотопа и субъективностью».

Мультимедийные нарративы в журналистике представляют собой симбиоз новой журналистики и новых медиа. От первой они наследуют связь с литературной традицией, а от вторых технологическую составляющую. В мультимедийных нарративах обнаруживаются характерные для новой журналистики особенности (сценоописательство, реалистичные диалоги, детализация, полифоничность (Вульф, Джонсон, 2008: 56-57)), элементы (место действия, персонажи, действия, авторская позиция, тема, цель причина (Sims, Kramer (eds.), 1995: 5-12)) и фазы (экспозиция, усложнение, развитие действия, кризис, кульминация, разрешение конфликта, развязка (Hart, 2011: 22)). Но эти компоненты реализуются посредством языка новых медиа, свойствами которого является цифровой код, модульность, автоматизация, изменчивость, транскодинг (Manovich, 2001: 27-48). Таким образом, сочетание двух подходов к журналистике позволяет создавать такие уникальные материалы, как мультимедийные нарративы, в которых через визуально привлекательную и интерактивную форму подачи рассказывается глубокая история с помощью нарративных принципов.

По мнению американских исследователей (Jacobson, Marino, Gutsche, 2015), мультимедийная журналистика стала «новой волной» литературной журналистики. В частности, С. Джейкобсон вместе с коллегами обнаруживает ее связь с новой журналистикой, объясняя, как принципы Вульфа раскрываются через мультимедийные элементы: текст, фото, видео, аудио, цитаты, статистическую и интерактивную инфографику, карты, анимацию, иллюстрации, слайд-шоу и др.

В работе по исследованию нарративной техники в мультимедийном пространстве финский ученый Т. Хииппала (2017) отмечает, что интеграция технологий в разворачивающемся повествовании реконструировала традиционные методы нарративной журналистики, поэтому мультимедиа - это не просто визуальная оболочка лонгрида, а «сердце» его нарративной структуры. В мультимедийных проектах он выделяет девять семиотических элементов: текст, фотография, видео, карта, дизайн, анимация, динамическая иллюстрация, статическая иллюстрация, рисунок-комикс. Он приводит также шесть типов их демонстрации: кнопка-гиперссылка, плавное растворение (микшер), скроллинг, наезд (паралакс-скроллинг), зумирование, статика (начало и конец текста). Сочетание элементов и их презентации и создают повествовательную структуру.

Нарративный анализ мультимедийных журналистских проектов

Для подтверждения нашей гипотезы о существовании нарратива в мультимедийных проектах мы проанализировали два журналистских материала: Finding Home¹ издания Time и «Коса и Камень»² портала «Такие дела». Оба проекта реализованы в формате лонгрида, т.е. повествование ведется линейно. Мы выбрали эти проекты по двум причинам. Во-первых, потому что они заслужили признание журналистского сообщества как качественные: Finding Home - победитель премии The World Press Photo Digital Storytelling Contest 2018 в категории «Инновационный сторителлинг»³; «Коса и Камень» - приз фестиваля Visa Pour l'Image 2017 в категории «Лучшая мультимедийная новостная история»⁴. Во-вторых, выбор обусловлен тем, что эти мультимедийные проекты хорошо иллюстрируют использование техники нарратива в мультимедийной журналистике.

Для разбора мы воспользовались методом нарративного анализа, представленным в словаре-справочнике «Новые медиа: социальная теория и методология исследований» (Сергеева, Терещенко, 2016). Он предполагает выделение в проекте следующих элементов: тема, рассказчик, персонажи, события, время, место и причинно-следственные связи, объединяющие элементы нарратива между собой. Мы рассматривали их через призму цифрового повествования и определяли, как они выражаются с помощью мультимедийных элементов. Чтобы избежать двусмысленности далее под «текстом» будет пониматься исключительно формат представления информации - последовательность печатных символов.

Finding Home рассказывает о первом годе в Европе новорожденной девочки из семьи сирийских беженцев. Через ее жизнь поднимается тема беженцев и затрагивается ряд проблем, с которыми они сталкиваются.

Повествование строится на переписке журналистки Time Франчески Триани и сирийской беженки Таимы (мамы новорожденной). Таким образом, рассказчиками они выступают вдвоем - через их диалог и раскрывается история. Визуально это представлено в форме переписки в мессенджере или SMS. Исключения в позиции рассказчика - комментарий во время смены места действия от третьего лица: «семья приезжает в Эстонию и получает документы ЕС». Другая ситуация, при которой автор перестает быть участником событий, - послесловие, где после окончания повествования сказано, как живет семья.

Таима и Франческа - рассказчики, поэтому их презентация в проекте идет сразу после лида. Она представляет собой портреты девушек в формате аватара, что подчеркивает характер сетевой переписки как нарративной манеры данного произведения. Третий важнейший персонаж истории - новорожденная Хелн, ее рождение и становится отправной точкой сюжета. Муж и сын Таимы - второстепенные герои, чей «голос» передается через Таиму либо через фотографии, но сами они лишены высказываний и подробных описаний.

События выстроены хронологически: рождение Хелн, возвращение в лагерь, болезнь, получение убежища, переезд в Эстонию и Германию. Форма повествования представляет собой мобильную переписку, что очень похоже на эпистолярный жанр. Поэтому события происходят за пределами самого материала, читатель не видит их непосредственно, они пересказываются. При этом формат переписки создает образ непосредственного общения читателя и героини. События раскрываются через фотографии и видео, текстовые сообщения в мессенджере, аудиосообщения - данные элементы полностью интегрированы в переписку героев (или герои отправляют друг другу фотографии, аудиосообщения, смайлики и мобильные идеограммы) либо даны самостоятельно и содержат пересказываемое событие, двигая историю и эмоционально воздействуя на аудиторию. Так, например, работает аудио с записью голоса Таимы на фоне криков Хелн, которые часто заглушают голос мамы.

Повествование затрагивает первый год жизни Хелн, что отражено в виде календарного таймлайна, проходящего сквозь весь материал в виде линии по центру экрана. Другой таймлайн изображен сбоку, и на нем отражен возраст Хелн: 1-й день, 25-й день, 4 месяца.... Такая визуализация времени помогает ориентироваться читателю в любой момент соприкосновения с историей.

Действие протекает в ряде европейских городов (Салоники, Афины, Таллин, Берлин), перемещения между ними сопровождаются картой, демонстрирующей, как далеко сирийская семья от родины. Устройство лагерей для беженцев, как более локальное пространство, представлено в виде фото и видео, которые погружают читателя в обстоятельства места.

В проекте минимальное использование текста - переписка и редкие направляющие комментарии автора. Все причинно-следственные отношения между нарративными элементами существуют благодаря композиции. Например, следом за сообщением Франчески «Хочешь увидеть Акрополь до отъезда из Греции?» идет фотография Таимы, делающей селфи на фоне Акрополя; фотографии героев на фоне пустынной улице в Эстонии и видео с мужем, смотрящим в окно, показывают их потерянность и стремление уехать из этой страны.

Таким образом, сочетание различных мультимедийных элементов позволяет оригинально рассказать историю, максимально приблизив персонажи к читателям и создав ощущение личного общения с героиней, что увеличивает эмоциональную связь адресата и адресанта.

«Коса и Камень» (Влад Сохин и «Такие дела») - проект о глобальном потеплении на Камчатке и его влиянии на жизнь людей. Это тема раскрывается в первую очередь через фотографии и сопровождающие их истории людей, представленные в виде текста.

Рассказчик здесь предстает в третьем лице. Это не активный герой, а обрамляющий повествование «взгляд». Он выбирает ракурс, через который читатель знакомится с историей.Более явное авторское начало можно обнаружить в конце лонгрида, где дается руководство к действию со стороны не одного из персонажей или экспертов, а самого автора: «Выгорают леса, разрушается жилье, размываются дороги, исчезает рыба, которую местные жители ловили десятилетиями. Единственный выход сохранить привычную жизнь - адаптироваться к изменениям климата». Еще одна примета авторского присутствия - отступления от центрального повествования через всплывающие информационные вставки, расширяющие знания о проблеме. Они реализованы в виде интерактивных кнопок, которые можно пропустить и читать дальше, не отвлекаясь на дополнительные материалы.

В «Косе и Камне» нет центральной фигуры, вокруг которой развивается сюжет. Все персонажи можно разделить на две категории: герои первого плана и эпизодические. Первые даны с описанием поведения, профессии (например: «Константин Лавров живет на Камчатке с 2009 года. Бывший боксер и дзюдоист, сейчас он работает оператором канализационных насосных станций в поселке Октябрьский»), возраста, речевых характеристик, интерьеров. Кроме того, они рассказывают о себе. Такие персонажи представлены в тексте, в фотогалереях и иногда видео, через которое передается действие: игра с крестницами, выгул собак, игра на аккордеоне и т.д. Эпизодические герои появляются только однажды и показаны через фотографию на фоне описываемого места с подписью к ней: «Девятилетний Рома летом часто живет в рыбацкм стане на реке Большой... Его мама Полина во время путины работает поваром у рыбаков. В остальное время она санитарка в поселковой поликлиннике» - это вся информация об этих героях, и больше они в тексте не появляются. Такая мозаичная система персонажей направлена на создание общего впечатления от жизни в описываемом регионе (небольшие поселения на Камчатке) при определенных обстоятельствах (глобальное потепление). Именно поэтому каждого героя сопровождает фото или видео - так читатель эмоционально включается в контекст.

В данном проекте отсутствует и единая фабула. Все события являются либо описанием повседневной жизни героев первого плана («Глава рыбацкой бригады Андрей Савин рассказывает, как шторма и волны разбивали дом за домом»), либо их воспоминаниями о событиях («Сначала спортзал разбило, а потом постепенно и рыбопромышленную базу»). Как правило, действия раскрываются в тексте, но если речь идет о ключевых событиях - например, в представленном фрагменте, то за ним следует инфографика, на которой показано, как с годами затапливало поселок. В лонгриде «затопление» сооружений происходит при скроллинге - такая визуализация нагляднее, чем текстовое ее воплощение.

В проекте описывается настоящее время, но для демонстрации изменений повествование возвращается в прошлое. Так, рассказ об острове Беринга сопровождается галереей фотографий, датированных концом XIX в. и 30-50 гг. XX в. Эти изображения сами по себе «двигают историю» и показывают, как логически взаимодействуют различные мультимедийные элементы. На архивной фотографии показано множество тюленей и морских котиков, а чуть ранее в тексте говорилось, что сегодня их популяция снизилась.

В «Косе и Камне» есть обобщение всех персонажей, событий и времен, но нарративная структура - это Камчатка, а именно поселок Октябрьский и село Никольское на острове Беринг. Данные две локации, которые посещает автор, - населенные пункты, через которые показана проблема глобального потепления. Место как центральный элемент повествования раскрывается через фотографии и видео: музыка и шумы моря сопровождают читателя на протяжении всего материала, создают атмосферу места и эффект присутствия, равно как и видеоподложка воды под текстом, которая будто «затапливает» его.

Таблица 1. Мультимедийные элементы в проекте Finding Home (n = 129)

Причинно-следственные связи в повествовании прозрачны: климатические изменения, которые влияют на быт людей, снижение численности населения, сокращение популяции животных и видов растений. Эта логика прослеживается и в фотографиях - как главном образном и доказательном элементе произведения: персонажи часто показаны в окружении разрушающихся зданий, огромных водных пространств, затоплений. Характер всего повествования в целом создает ощущение, что люди просто присутствуют в этой части планеты, но не контролируют ее. Эта идея отражена и в эпизодическом характере персонажей, и в отсутствии сюжетообразующих событий, и в композиции фотографий и видео, и в звуковом сопровождении. Аудиовизуальная часть проекта создает образ места, который эмоционально сближает читателя и персонажей.

Структурируем количественные данные, полученные в результате анализа. За основу возьмем терминологию Т. Хииппала (2017), который выделяет девять семиотических элементов. В таблицах 1 и 2 показано количество (п) элементов и их доля (%) в нарративе каждого из рассматриваемых проектов. Из таблицы 1 видно, что в проекте Finding Home преобладают составные, визуально насыщенные элементы. В первую очередь это статические изображения, которые представляют собой переписку, похожую на комикс, на чем строится все повествование. Немало использовано и фотографий, которые не сопровождают историю, а двигают ее, рассказывая о событиях в жизни героев. Некоторые фотографии и видео соединены с перепиской в синтетические элементы (page-flow), что еще больше насыщает их информацией. Чистого текста во всем проекте всего 5,4%, что подчеркивает визуально-игровой характер нарратива. В проекте «Коса и Камень» есть два ключевых элемента: текст и фотографии, на их сочетании и строится повествование (см. табл. 2). Большая роль текстовых блоков в сравнении с материалом Finding Home, влечет за собой и иной характер нарратива: в «Косе и Камне» он более рациональный. За эмоциональную сторону отвечают фотографии и непрекращающийся звуковой фон волн.

Заключение

Развитие повествовательных теорий приводит к представлению о нарративе как о семиотической структуре, которая может быть выражена не только вербально, но и различными визуальными и аудиальными средствами. Это суждение характерно и для медиапространства, и особенно для мультимедийных журналистских проектов. Но мультимедиа - не просто оболочка для материала, это структура, которая имеет двойную зависимость: с одной стороны, необходима глубокая история, с другой - у нее должен быть потенциал визуализации. В мультимедийном нарративе каждый его элемент в идеале должен не дублировать то, что передает какой-то другой элемент (например, когда видео или фото содержат информацию, детально описанную текстом), а двигать историю: развивать фабулу и/или углублять сюжет, показывать другой ракурс на объект, представлять дополнительные детали. нарратив медийный интернет журналистика

Как показал нарративный анализ мультимедийных проектов российского и американского издания, одни и те же мультимедийные элементы могут решать разные задачи. Если в материале «Коса и Камень» текст является связующим звеном и через него передаются события, то в Finding Home он направляет повествование, расставляет акценты и представлен в первую очередь в виде мобильной переписки. Большая часть действий в этом материале реализуется посредством видео и фотографии героев, в то время как в российском проекте эти элементы служат прежде всего для представления героев и обстановки. Таким образом, нарративный медиатекст перестает быть исключительно вербальным и становится поликодовым. Сочетание различных знаковых систем позволяет максимально приблизить читателя к событиям и персонажам.

Примечания

1 Finding Home. Режим доступа: http://time.com/finding-home

2 Коса и Камень. Режим доступа: https://takiedela.ru/kamchatka

3 Digital Storytelling Contest 2018. Режим доступа: https://www.worldpressphoto. org/collection/mm/2018

4 Visa d'or franceinfo: Award for the Best Digital News Story. Режим доступа: https://www.visapourlimage.com/en/festival/awards/visa-d-or-de-l-information-numerique-franceinfo

Библиография

1. Аристотель. «Поэтика» Аристотеля // Аристотель и античная литература / пер. М.Л. Гаспарова. М.: Наука, 1978. С. 65-106.

2. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худ. лит., 1975.

3. Брокмейер Й., Харре Р. Нарратив: проблемы и обещания одной альтернативной парадигмы // Вопросы философии. 2000. № 3. С. 29-42.

4. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос. 2003.

5. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989.

6. Вулф Т., Джонсон Э.У. Новая журналистика и Антология новой журналистики. СПб: Амфора, 2008.

7. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: Поиск метода / пер. с фр. Л. Зиминой. М.: Акад. проект, 2004.

8. Джеймисон Ф. Постмодернизм и общество потребления // Логос. 2000. № 4. С. 63-77.

9. Красноярова О.В. Медийный текст: его особенности и виды // Известия Иркутск. гос. эконом. акад. (БГУЭП). 2010. № 3. С. 177-181.

10. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб: Алетейя, 1998.

11. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета // Избранные статьи. Т. 1. Таллин: Александра, 1992. C. 224-242.

12. Макинтайр А. После добродетели: Исследования теории морали / пер. с англ. В.В. Целищева. М.: Акад. проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000.

13. Прасолова Е.В. К вопросу о нарративности мультимедийной истории как нового жанра интернет-СМИ // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 11-2. С. 253-256.

14. Пропп В.Я. Морфология сказки. 2-е. изд. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1969.

15. Сергеева О.В., Терещенко О.В. Новые медиа: социальная теория и методология исследований: словарь-справочник. СПб: Алетейя, 2016.

16. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.

17. Шкловский В.Б. О теории прозы. М.: Федерация, 1929.

18. Berning N. (2011) Narrative Journalism in the Age of the Internet: New Ways to Create Authenticity in Online Literary Reportages. Textpraxis 3.

19. Bruner J. (1987). Life as Narrative. Social Research 54 (1): 11-32.

20. Chandler D., Munday R. (2011) Dictionary of Media and Communication. New York: Oxford Iniversity Press Inc.

21. Chatman S. (1990) Coming to Terms: The Rhetoric of Narrative in Fiction and Film. Ithaca: Cornell University Press.

22. Danesi M. (2009) Dictionary of Media and Communications [foreword by Arthur Asa Berger]. New York: M. E. Sharpe, Inc.

23. Fisher W.R. (1985) The Narrative Paradigm: An Elaboration. Communication Monographs 52 (4): 347-367.

24. Hart J. (2011) Storycraft: The Complete Guide to Writing Narrative Nonfiction. Chicago: University of Chicago Press.

25. Hiippala T. (2017) The Multimodality of Digital Longform Journalism. Digital Journalism 5: 420-442.

26. Hughes d'Aeth T. (1999) Do You Want to Know More? Narrative in Australian Multimedia. Journal of Australian Studies 23 (63): 71-79.

27. Jacobson S., Marino J., Gutsche R.Jr (2015) The Digital Animation of Literary Journalism. Journalism 17 (4): 527-546.

28. Kreisworth M. (1992) Trusting the Tale: the Narrativist Turn in the Human Sciences. New Literary History 23 (3): 629-657.

29. Manovich L. (2001) The Language of New Media. L.: The MIT Press.

30. М^єє R. (1997) Story: Substance, Structure, Style and the Principles of Screenwriting. NY: ReganBooks.

31. Poletti A. (2011) Coaxing an Intimate Public: Life Narrative in Digital Storytelling. Continuum Journal of Media & Cultural Studies 25 (1): 73-83.

32. Sims N., Kramer M. (eds.) (1995) Literary Journalism: A New Collection of the Best American Nonfiction. New York: Ballantine Books.

33. Todorov Tz. (1969) Grammaire du Decameron. The Hague: Mouton.

34. White H. (1978) Historical Text as Literary Artifact. The Writing of History. Literary Form and Historical Understanding. Ed. by R.H. Canary and H. Kozicki. The University of Wisconsin Press.

Размещено на Allbest.ru