Философская публицистика на страницах еженедельника "Музыка" (1910–1916 гг.)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

МГУ имени М.В. Ломоносова

Союз журналистов России и International Federation of Journalists

Философская публицистика на страницах еженедельника «Музыка» (1910-1916 гг.)

Белоус Юлия Михайловна,

аспирантка кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики

г. Москва

Аннотация

еженедельник философский публицистика редактор

Философская публицистика начала XX в. представляет большой интерес для исследователей истории российской печати, однако специализированные музыкальные издания в данном контексте рассматриваются весьма редко или не анализируются совсем. Цель данной статьи - проследить на примере московского еженедельника «Музыка» (1910-1916 гг.), чем обусловлено появление в нем публикаций философского характера и как они соотносились с программой журнала, заявленной редактором-издателем В.В. Держановским. Анализ текстов позволил выделить три категории этих материалов, а также объяснить причины сотрудничества профессиональных философов с музыкальными критиками и журналистами.

Ключевые слова: русская философская публицистика, еженедельник «Музыка», философия музыки, В.В. Держановский.

Основная часть

Одной из первых попыток в России систематизировать философскую публицистику, попадавшую на страницы русской прессы в начале ХХ в., стал в 2001 г. указатель под редакцией А.А. Ермичева¹. В нем содержались сведения о статьях, заметках и рецензиях с 1901 по 1922 г. в специализированных изданиях по философии (например, таких как «Вопросы философии и психологии», «Логос» или «Мысль») и общественно-литературных («Труды и дни», «Мысль и слово» и др.). Через несколько лет А.А. Ермичев выпустил новый указатель, построенный на основе анализа периодики русского зарубежья 1918-1939 гг.² Проблематику русской философской публицистики начала ХХ в. подробно рассматривает А.Л. Семёнова в своих статьях (2011 (а, б)) и докторской диссертации (2012). Однако специализированные музыкальные издания в этих исследованиях не упоминаются, хотя в музыкальной печати можно найти немало выступлений, так или иначе обращенных к философской тематике. Поэтому мы сочли необходимым представить такого рода материалы из журнала «Музыка», проанализировать причины их появления, выяснить, насколько они соотносились с программой журнала, и выявить их специфические черты.

Как известно, в русской периодике XIX в. сложился тип энциклопедического общественно-литературного журнала; стремление к такому типу проявилось затем и в специализированных изданиях об искусстве - например, в журналах «Артист», «Мир искусства», «Аполлон», «Золотое руно»³. Энциклопедизм проник и, казалось бы, в сугубо «отраслевые» - музыкальные еженедельники и ежемесячники, там он выразился в том числе и в появлении публикаций с философской темой.

27 ноября 1910 г. вышел первый номер журнала «Музыка». Его редактором и издателем стал В.В. Держановский. Эта личность до сих пор не оценена в полной мере по достоинству. Музыковеды обычно упоминают его только в качестве современника И.Ф. Стравинского, Н.Я. Мясковского, С.С. Прокофьева, Н.К. Метнера и других композиторов. В контексте истории журналистики его деятельность до сих пор не изучалась, хотя она, несомненно, заслуживает внимания исследователей⁴. Как руководитель «Музыки» Держановский стремился расширить рамки издания, и это представляется нам особенно важным.

В ряде номеров «Музыки» есть публикации, так или иначе связанные с философией, но их особенность заключается в том, что все философские категории рассматриваются с позиции музыкального искусства. Эти статьи разнообразны по жанрам и стилю, а степень профессиональной погруженности их авторов в философскую науку как таковую весьма разнится.

И.И. Лапшин и А.Ф. Лосев о творчестве Н.А. Римского-Корсакова

В первый год издания - с 27 ноября 1910 по декабрь 1911 г. - редактор В.В. Держановский публиковал рецензии о концертах, новостные материалы, стихи к музыке, библиографические заметки, то есть старался скрупулезно соответствовать программе, утвержденной во II отделении канцелярии Главного управления по делам печати5.

Но желание разнообразить издание у него появилось с самого начала руководства журналом. Не всегда имея необходимые материалы, Держановский позволял себе заимствовать их из других изданий. На это с иронией указывала «Русская музыкальная газета»⁶. Однако, как показывает наш дальнейший анализ, это нередко становилось благим делом. Так, очередной «копипаст» появился в №57 от 1 января 1912 г. - статья приват-доцента Петербургского университета И.И. Лапшина «Н.А. Римский-Корсаков. Философские мотивы в его творчестве»⁷ с корректно оформленной сноской8. Удивительно, но публикация в музыкальной среде осталась незамеченной, на что и обратил внимание читателей Держановский, говоря, что его перепечатка уже исключит возможность ускользнуть важной статье из поля зрения профессиональных музыкантов.

Если посмотреть на публикацию И.И. Лапшина глазами редактора, то его в ней интересовала не столько философия как таковая, сколько непосредственное повествование о Римском-Корсакове: Держановскому было очень важно замечание ученого, что «еще не существует ни биографии, ни подробного анализа сочинений» композитора⁹. Напомним, Римский-Корсаков ушел из жизни в 1908 г., и Лапшин стал одним из первых исследователей его творчества - в память о дружбе. Н.О. Лосский (1991) в своей книге указывает на этот факт, отмечая, что в течение долгих лет Лапшин был личным другом Н.А. Римского-Корсакова. Сам Держановский готовился опубликовать на страницах своего журнала полномасштабную посмертную серию статей о композиторе - «Корсакиану», о чем сообщал коллегам и друзьям¹⁰. Эта серия была особенной для редактора «Музыки», ведь еще в 1905 г. юный и никому тогда не известный юноша из провинции Володя Держановский, начинающий корреспондент «Русской музыкальной газеты», подписал вместе с С.И. Танеевым, Ю.Д. Энгелем, Р.М. Глиэром и другими музыкантами письмо¹¹ в поддержку Римского-Корсакова после его увольнения из Петербургской консерватории. И теперь В.В. Держановскому были очень кстати размышления ученого для аргументации необходимости изучения творчества композитора.

Но интерес самого Лапшина-человека и меломана к композитору и другу сочетался и с интересом Лапшина-философа, которого привлекало в произведениях Римского-Корсакова «космическое чувство слияния с природой»!²; _в данном контексте особенно выделена «Снегурочка», ибо в опере «вместе с нарастанием тепла оно нарастает непрерывно вплоть до самого патетического момента таяния Снегурочки, которое как бы символизирует симпатический, радостный порыв души к слиянию с космосом»!³. в творчестве Римского - Корсакова «апофеоз природы»!⁴ является приоритетным, считал философ. Вместе с тем Лапшин «не требовал» от композитора «метафизики», он разделял свое, философское видение его музыки и «интересы» творца; ученый писал, что сам композитор «относился весьма скептически к мысли о возможности для музыканта сознательно вносить в свои произведения философский элемент, полагая, что такое сознательное участие рассудочного элемента чуждо интересам музыкального творчества»^. Лапшин объяснял, что если говорить о соприкосновении музыкального искусства с современной философией, то «речь может идти об общности музыкальных стремлений с некоторыми особенностями в преобладающих в литературно-философских течениях современности, а, разумеется, не о соответствии тем или другим законченным систематическим построениям [курсив наш. - Ю.Б.]» 1⁶. И.И. Лапшин настойчиво подчеркивал, что для самого Римского-Корсакова «сознательно-рассудочное внесение философии в музыку есть проявление искусственной литературщины в музыке»!⁷. Иначе получается такая картина, писал ученый, будто «музыкант «примощает» свое произведение к философской теме великого мудреца, отчасти вследствие своего одностороннего интеллектуализма, отчасти потому, что, по ироническому выражению Н.А., музыканту «лестно быть в хорошей компании»»^.

Пр имечательно, что профессиональный философ-неокантианец И.И. Лапшин, ученик А.И. Введенского, в 1915 г. войдет в редколлегию журнала «Музыкальный современник» (1915-1917, Петроград), созданного сыном композитора А.Н. Римским - Корсаковым при финансовой поддержке П.П. Сувчинского. В первой же книге журнала выйдет статья Лапшина «О музыкальном творчестве»!⁹, развернутый анализ книги австрийского музыкального критика Макса Графа Die innere Werkstatt des Musikers (1910), за подписью «Проф. И. Лапшин» - к тому времени он уже станет профессором Петербургского университета.

Идеи И.И. Лапшина об «апофеозе природы» в творчестве Н.А. Римского-Корсакова и о «Снегурочке» как о самом ярком проявлении «космического чувства слияния с природой» в 1916 г. разовьет молодой философ А.Ф. Лосев в статье «О музыкальном ощущении любви и природы. К тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского-Корсакова». Она впервые появится на страницах «Музыки» в двух номерах - №251 от 26 марта20 и №252 от 2 апреля2!, а впоследствии будет перепечатываться в сборниках его трудов (Лосев, 2015: 30) 22. Отечественные музыковеды давно обратили на нее внимание (Зенкин, 1996). Эта статья станет одной из ступенек к последующим работам Лосева, посвященным музыке, среди которых в первую очередь нужно назвать «Очерк о музыке» (1920)²³. Именно в статье о «Снегурочке» он впервые выделит три параметра - напряжение (напряженность), личную актуальность и оформление (Зенкин, 2009). Не будем углубляться в понятие «напряжение», но цитату о двух других привести вполне уместно: «Основной нашей задачей будет, следовательно, характеристика оформленности и личной актуальности в мироощущении «Снегурочки». И то, и другое есть установка исследования. Эти стороны каждое произведение искусства выявляет по-своему. И это свое произведение, неохватываемое в понятии, заставляет, конечно, отклоняться от эстетических категорий, как чистых понятий, и принуждает рассматривать их лишь как установки, как путь исследования»^⁴. Все вышесказанное станет составляющими ин - тенциональной формы (Зенкин, 2009), о которой философ будет говорить в своем «Очерке о музыке», и уже здесь наметится путь к его труду «Музыка как предмет логики» (Лосев, 2012), вошедшему впоследствии в так называемое восьмикнижие25.

Не удивительно, что именно журнал «Музыка», а не философское издание впервые опубликовал статью о «Снегурочке» - настолько текст близок к музы коведческо - му анализу. Тема Леля определяется как «мир объективной зеркальности и созерцательности», где наравне присутствуют и утоление скорби, и гармонизация мира с высшим бытием, «хотя, впрочем, все-таки за пределами индивидуального самоутверждения»^⁶. Стройность мироощущению придает «былинный и древне-гуслярный стиль, которым композитор мастерски воспользовался в песне слепцов-гусляров 2-го действия» 2⁷, а музыкальная живопись «много помогает «Снегурочке» в выявлении оформленных планов бытия» 28.

В понимании Лосева музыка не есть логос: «Скульптурность, живописность, ар - хитектурность, а также юмор и комизм - все это категории не абсолютно-музыкальные, т.е. не абсолютно бесформенные. Они заимствованы как раз из той пограничной области, которая лежит между музыкой и чистой мыслью» 29. А сама опера настолько многогранна, что определять ее нужно как синтез лирики, эпоса и драмы. Объясняется это просто: «Дело в том, что Римскому-Корсакову совершенно чужда какая-нибудь болезненность, какая-нибудь тягость бытия» 30. Лосев виртуозно сплетает философские понятия с логикой музыкальной композиции оперы в литературной форме, то есть изначально двухмерный интермедиальный текст обретает трехмерность именно за счет философского аспекта. Однако подобный подход скорее исключение, чем общепринятая практика и для музыкальной критики, и для философской публицистики.

«Философский флер» Л.П. Сабанеева и З. Ашкенази3!

Уже сам факт появления на страницах «Музыки» статей авторов, посвятивших себя всецело философии, говорит о стремлении редакции расширить научный кругозор своего читателя. После перепечатанной из «Русской мысли» статьи И.И. Лапшина, о которой говорилось выше, в марте того же года в еженедельнике Держановского начинается публикация цикла «Музыкальные беседы» Л.П. Сабанеева - активно пишущего для разных изданий музыкального журналиста. Но именно в этом цикле можно уловить некую интонацию, попадающую под определение «философского флера». Так мы предлагаем обозначить попытки рассуждений об искусстве музыкальных критиков и журналистов, не обладающих фундаментальными знаниями в области философии, но, что называется, увлекающихся. Они пытались «философски» осмыслить проблемы музыкального искусства, и поэтому в их текстах появляются не полновесные аналитические структуры, а некая понятийная «дымка», делающая материал более интересным и привлекательным для читательской аудитории. Первая часть «Об эволюции в творчестве» появится в №66 от 3 марта³², вторая - «Модернизм» - в №72 от 14 апреля33, третья - «Наука о музыке» 3⁴. Вот именно о ней хотелось бы поговорить подробнее.

Статья Л.П. Сабанеева небольшая, к философской тематике отнести ее можно весьма условно: назовем это своеобразным призывом к комплексному гносеологическому подходу при изучении музыки («Музыкант-исследователь должен быть во всеоружии исследователя» 35), так как издавна сложился стереотип о невозможности постичь интеллектом область интуитивного творчества. Поэтому уклонение в псевдофилософскую сферу становится удобным приемом для автора эссе. Первый же абзац статьи Сабанеева задает основной тон: «Почти за все время существования музыки как искусства музыкальная наука неизменно шла на запятках, отставая от своего искусства века на два, причем эта отсталость, вдобавок, прогрессивно увеличивалась и, наконец, в настоящее время достигла такого состояния, что в полном смысле слова: музыка - сама по себе, а музыкальная наука - сама по себе, и между ними прервались даже те слабые нити, которые, все-таки, с грехом пополам, связывали их в былое время, в эпоху классицизма» 3⁶. Довольно хлестко замечание Сабанеева о невежестве музыкантов и их ограниченности только ремеслом: «Музыкальная каста всегда не отличалась чрезмерной культурностью, обычно очень немногие из музыкантов, да и то только в прошлом и нынешнем столетии - хоть сколько-нибудь интересовались общими вопросами своего искусства. Обычно дело ограничивалось только ремесленным умением» 3⁷, а «музыкальная наука, которую мы привыкли считать почтенною по возрасту и давным-давно существующею - на самом деле только что рождается» 38.

Сразу после статьи Сабанеева, в трех номерах - в №75 от 5 мая (с. 396-402), №76 от 12 мая (с. 412-416) и №78 от 23 мая (с. 462-465) - будет напечатана статья З. Ашкенази «Музыка и метафизика». Музыка, по его определению, «так бесконечно далека от всего реального, так чужда эмпирическому миру» 39, что именно тут, судя по всему, и заложена квинтэссенция понимания автором термина «метафизика», которая «заставляет покинуть область музыки и уклониться к проблеме человеческого познания, из которого мы строим представления об окружающем нас мире» 40.

Тон эссе совершенно отличается от резковатых по стилю текстов Сабанеева - Ашкенази более романтичен и склонен к некоторой отвлеченности. Например, в начальных абзацах можно встретить такие пассажи о музыке: «Это первобытное искусство родилось с первым человеком, и оно умрет с последним. Однако если вдуматься в сущность музыки, то откроется, что она является самым загадочным из искусств»^. Ашкенази говорит, что «образы всех искусств - в пространстве; только музыкальные образы - во времени» 42, почему-то забывая о литературе… В целом же читателям предлагается фантазия на тему музыки - с привлечением в качестве авторитетов И. Канта, А. Шопенгауэра и Ф.М. Достоевского (причем упоминается старец Зосима). Перечисляются аспекты толкования «вещей в себе» в свете разных мировоззрений, а также бинарность явлений и их сущности: «Данное, таким образом, двояко: как явление и как сущность, Я служит как бы ключом к толкованию внешнего мира, подобно двуязычной надписи в розетте, которая помогла разгадать язык иероглифов» 43. Но самое любопытное в другом: после этих статей Л.П. Сабанеева и З. Ашкенази - их вполне можно назвать текстами с «философским флером» - в «Музыке» наступает затишье, сочинений с претензией на философствование в последующие полгода нельзя обнаружить среди прочих материалов.

К.Р. Эйгес и философия музыки

Только в ноябре 1912 г. после появления в разделе «Издания, поступившие в печать» библиографического описания книги К.Р. Эйгеса «Статьи по философии музыки» (1912)⁴⁴, а через страницу - рекламного блока о ней45 можно сказать, что московский музыкальный еженедельник опять «окунет» своих читателей в философские рассуждения.

Личность автора сборника сама по себе интересна. Он один из представителей семейства Эйгесов, родной брат В.Р. Эйгеса (1876-1949), философа и математика, автора ряда философских сочинений: наиболее известны его труды «Критика феноменализма» (1914) и «Философские этюды» (1917). К.Р. Эйгес, выпускник Московской консерватории, ученик С.И. Танеева(полифония), M.M. Ипполитова-Иванова(композиция) и А.Я. Ярошевского (фортепиано), опубликовал довольно много статей в периодических изданияхтого времени. На страницах «Музыки» Эйгес впервые появился еще в 1911 г. со статьей о своем учителе А.А. Ярошевском, где обнаружил тяготение все подводить под философские понятия, назвав методику преподавания Ярошевского «философией фортепианной игры» 46. Тогда постоянным автором журнала Эйгес не стал, однако, судя по «рекламе» его сборника, остался в поле зрения редактора «Музыки»: позже его имя появится еще в №1084⁷, 15448, 15649.

Изначальное название представленной в библиографическом обзоре книги К.Р. Эйгеса в полной мере отражало ее жанр в периодической печати: каждая глава - отдельное самостоятельное эссе. Четыре из пяти были опубликованы в журнале «Золотое руно», где редакторский пост занимал Н.П. Рябушинский (18771951): «Музыка и эстетика» 50 (1906, №5), «Основная антиномия музыкальной эстетики»⁵¹ (1906, №11-12), «Музыка, как одно из высших мистических переживаний»^ (1907, №6), «Красота в искусстве»^³ (1906, №11-12). Последняя глава «Основные вопросы музыкальной эстетики» - брошюра. Эйгес пишет («Вместо предисловия»): «Настоящая книга составлена из ряда статей, печатавшихся в «Золотом Руне» между 1906-1909 годами; к ним прибавлена статья «Основные вопросы музыкальной эстетики», изданная значительно ранее отдельной брошюрой. Между всеми этими статьями связь существует лишь в том смысле, что все они с разных сторон подходят к одному и тому же вопросу - о сущности музыки, и трактуют его с точки зрения одной и той же основной идеи, а именно: самостоятельности и автономности музыкальной красоты, несводимой ни на что другое» (Эйгес, 1912: 5).

Внимательное и заинтересованное отношение к его книге в журнале Держановского снова сблизило Эйгеса с редакцией «Музыки». И в №154 журнала от 2 ноября 1913 г. появился его гневный отзыв54 о лекции члена общества «Музыкально-теоретическая библиотека» П.Н. Ренчицкого. Основное негодование Эйгеса вызвало отсутствие у лектора философского подхода: «На этой принципиальной спутанности и неспособности стать на философскую точку зрения в сущности и основывается вся эта дилетантская «игра в науку»» 55. Еще Ренчицкий обвинялся в том, что он «сторонится всякой философии и трансцендентности, строит свою собственную гипотезу, которая оказывается не только плохой философией, но даже метафизикой докритической, напоминающей старую схоластику, искусственность которой очевидна». Однако проблема заключалась в том, что лекция была прочитана в частной музыкальной школе Гельмана в качестве введения к курсу «Статика элементов строения музыкальной речи: основы музыкальной акустики и строение систем музыкальных звуков» и носила закрытый характер, поэтому реакция «обвиняемого» оказалась молниеносной. Уже через номер была опубликована его встречная статья «В защиту науки о музыке (по поводу статьи К. Эйгеса)», где он выразил удивление подобным вниманием и поблагодарил за него Эйгеса, заметив при этом, что отзыв написан не по ее содержанию, а «по поводу нее» 5⁶. Причем сразу на следующих трех страницах был размещен «Ответ П. Ренчицкому» 5⁷: Эйгес уже был предварительно ознакомлен с текстом «защиты». Одним словом, разгорелась самая настоящая полемика относительно предмета науки о музыке и ее связи с философией. Хотя лектор менее всего имел целью затрагивать эту проблему, для Эйгеса текст выступления Ренчицкого, оказался удачным поводом поговорить на волнующую его тему, а страницы журнала Держановского стали важной «площадкой» для высказывания своего понимания философии музыки.

Очевидно, что К.Р. Эйгес был самым ярким из непрофессиональных философов, сотрудничавших с «Музыкой». А сам факт расширения тематики журнала говорит о высоко установленной планке, несмотря на то, что в программе не было и намека на философию, а публицистические работы можно отнести ко второму пункту программы - «Статьи по общим вопросам музыкального искусства» 58.

После этой небольшой волны философских рассуждений под обложкой «Музыки» опять воцарится сугубо музыкальная атмосфера. Только в №171 от 3 марта 1914 г. в разделе «Библиография» появится заметка⁵⁹ А. Авраамова о книжной новинке - «Философии искусства» Б. Христиансена60. И в 1916 г., почти перед самым закрытием журнала, будет опубликована известная статья А.Ф. Лосева о «Снегурочке», о которой уже говорилось выше.

И все-таки почему же философские изыскания привлекли внимание редакции московского музыкального еженедельника? Ответ попробуем найти у выдающегося музыковеда Ю.Н. Холопова, посвятившего немало своих исследований филофской мысли в музыке, а также месту музыки в трудах таких мыслителей, как, например, Боэций и А.Ф. Лосев. Холопов (1996) писал: «Философия музыки - вообще малодоступная межведомственная область науки, конечно, если то и другое понимать серьезно и не соскальзывать в легкомысленное порхание над некоей terra neutra. От философии как проникновения в предвечные причины бытия до отключающего рассудок созерцания звуковых образов, как говорится, дистанция огромного размера [которую совсем не заметил З. Ашкенази. - Ю.Б.]. Чтобы успешно работать в этой области, необходимо обладать и философским видением мира, и вместе с тем владеть чувственно-образным по своей природе искусством звуков. Обычно же философы некомпетентны в музыке, а музыканты - в философии [курсив наш. - Ю.Б.]. Тем не менее счастливое сочетание музыки и философии все же случается в истории науки. Можно назвать мыслителей пифагорейской школы, Августина, Боэция, Царлино, Мерсенна».

В истории отечественной журналистики хотя и нашла отражение деятельность художников, композиторов и театральных деятелей, опыт создания ими собственных печатных изданий изучен еще недостаточно, однако «такого рода попытки, даже и не очень удачные, могли бы - при внимательном изучении - оказаться полезными современным деятелям СМИ, имеющим дело с проблемами искусства» (Лапшина, 2016: 190). А так как еженедельник «Музыка», без которого «не представить полной перспективы развития русской музыки этого периода» (Варунц, 1994: 51), до сих пор обстоятельно не исследован, введение в научный оборот его публикаций, в том числе и с философской темой, дает возможность составлять все более полное представление об этом издании. На основе проведенного анализа можно условно разделить публикации с философской темой на три категории:

1) статьи профессиональных философов, заинтересованных творчеством Н.А. Римского-Корсакова (И.И. Лапшин и А.Ф. Лосев);

2) тексты с «философским флером» - статьи и полемика музыкальных критиков, увлеченных философскими идеями (К.Р. Эйгес, Л.П. Сабанеев, З. Ашкенази);

3) библиографические заметки о выходе в свет новых книг по философии музыки и философии искусства.

Материалы с «философским уклоном» позволяют говорить о стремлении редакции расширить рамки «узкого», изначально ориентированого на специфические профессиональные круги, музыкального издания. Таким образом, черты, присущие энциклопедизму в журналистике, как, например, разнообразие тем и образовательная миссия, сумели проникнуть даже в такие небольшие по объему еженедельники, как «Музыка» В.В. Держановского.

Примечания

1 Философское содержание русских журналов начала XX в. Статьи, заметки и рецензии в литературно-общественных и философских изданиях 1901-1922 гг. Библиографический указатель / отв. ред. А.А. Ермичев. СПб: РХГИ, 2001.

2 Ермичев А.А. Философское содержание журналов русского зарубежья (1918-1939 гг.). СПб: РХГА; Вестник, 2012.

3 Как замечает музыковед и музыкальный журналист Т.А. Курышева (2007: 54), следствием «потребности глубинного осмысления проблем отечественной истории музыки и музыкальной культуры» в ХЖ - начале XX вв. стал поиск любой трибуны для высказывания.

4 Для этого достаточно обозначить основные моменты его профессионального пути. Он был корреспондентом «Русской музыкальной газеты» с 1901 г., рецензентом газет «Русский листок» и «Русские ведомости», автором рубрики «Музыка в Москве» в журнале «Аполлон», заведующим музыкальными отделами газет «Утро» и «Утро России», но наибольший интерес представляет его шестилетний опыт редакторской и издательской работы в журнале «Музыка».

5 Российский государственный исторический архив (далее РГИА). Ф. 776. Оп.16. Ч. 2. Ед.хр. 973.

6 Периодическая печать о музыке // Рус. муз. газ. 1911. №13. Стб. 337-338.

7 Лапшин И.И.Н.А. Римский-Корсаков. Философские мотивы в его творчестве // Рус. мысль. 1910. Год тридцать первый, кн. Х.С. 46-60.

8 Текст ссылки следующий: Эта статья в позапрошлом году была напечатана в «Русской мысли» (1910, кн. Х), но для большинства музыкантов осталась неизвестной. Мы перепечатываем ее с любезного разрешения автора // Музыка. 1912. №57. 1/I. С. 6.

9 Лапшин И.И.Н.А. Римский-Корсаков. Философские мотивы в его творчестве // Рус. мысль. 1910. Год тридцать первый, кн. Х.С. 47 // Музыка. 1912. №57. С. 7. Тем не менее он отмечает, что вышедшая из печати уже во втором издании автобиография Н.А. Римского-Корсакова вызвала в прессе отзывы разного характера: высказались Н. Финдейзен в «Русской музыкальной газете», Ю. Энгель в «Русских ведомостях», Н. Гнесина в «Бодром слове» (авторство последнего отзыва не совсем ясно: действительно, в «Бодром слове» за 1909 г. в №8 есть статья «История одной музыкальной жизни (по поводу «летописи» Н.А. Римского-Корсакова)», но подписана она «Н. Гинесин»).

10 Напр., в открытке, адресованной В.В. Ястребцеву. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее ОР РНБ).Ф. 902. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 1. и ОР РНБ. Ф. 640. Оп.1. Ед. хр. 639.

12 Лапшин И.И.Н.А. Римский-Корсаков. Философские мотивы в его творчестве. С. 12.

13 Там же. С. 51. С. 12-13.

14 Там же. С. 49. С. 9.

15 Там же. С. 47. С. 7.

16 Там же. С. 48. С. 8.

17 Там же.

18 Там же.

19 Лапшин И.И. О музыкальном творчестве // Муз. современник. 1915. Книга первая. С. 31-51.

20 Лосев А.Ф.О музыкальном ощущении любви и природы. К тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского-Корсакова // Музыка. 1916. №251. С. 195-202.

21 Лосев А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы // Музыка. 1916. №252. С. 210-217.

22 Также в этом основательном сборнике на с. 1053-1054 есть краткая справка о статье. Однако в процессе работы с источником на с. 1054 обнаружена опечатка в следующем предложении: «Вероятно, что статья 1916 года была написана под впечатлением от постановки оперы в Большом театре, рецензия на которую М.Р. Гнесина («Снегурочка» Римского-Корсакова в Большом театре) была опубликована в том же номере журнала «Музыка», что и лосевский текст (1916. №251)». Действительно в указанном №251 журнала «Музыка» за 1916 г. сразу после первой части статьи А.Ф. Лосева на с. 203-204 размещена рецензия под таким названием, но подписана она «Игорь Глебов», а это псевдоним Б.В. Асафьева, придуманный для него В.В. Держановским. И других рецензий в указанном номере нет, равно как и других статей за подписью М.Р. Гнесина. Причем отчество у Михаила Гнесина было Фабианович. Почему была допущена такая опечатка в отчестве, но что еще досаднее - фактологическая ошибка, стоит, наверное, спросить составителей сборника.

23 См. комментарии: А.Ф. Лосев (2015: 1055).

24 Лосев А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы. К тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского Корсакова // Музыка. 1916. №251. С. 197.

25 Данный термин был введен С.С. Хоружим и объединяет восемь книг А.Ф. Лосева: «Философия имени», «Античный космос и современная наука», «Музыка как предмет логики», «Диалектика художественной формы» - 1927 г., «Диалектика числа у Плотина» - 1928 г., «Критика платонизма у Аристотеля» - 1929 г., «Очерки античного символизма и мифологии», «Диалектика мифа» - 1930 г.

26 Лосев А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы. К тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского-Корсакова // Музыка. 1916. №251. С. 200. Подр. об этом см.: Л.Н. Баканова (2015: 125-131).

27 Там же.

28 Там же. С. 201.

29 Там же. С. 202.

30 Лосев А.Ф. О музыкальном ощущении любви и природы. К тридцатипятилетию «Снегурочки» Римского-Корсакова // Музыка. 1916. №252. С. 210.

31 Приводим здесь только имя автора, как указано в публикации в «Музыке» - Зигфрид Ашкенази, но без отчества по причине отсутствия дополнительных источников для идентификации: к сожалению, обнаружить их пока не удалось.

32 СабанеевЛ.П. Музыкальные беседы. I. Об эволюции в творчестве // Музыка. 1912. №66. С. 231-236.

33 Сабанеев Л.П. Музыкальные беседы. II. Модернизм // Музыка. 1912. №72. С. 334-337.

34 Сабанеев Л.П. Музыкальные беседы. III. Наука о музыке // Музыка. 1912. №74. С. 374-377.

35 Там же. С. 376.

36 Там же. С. 374.

37 Там же. С. 375.

38 Там же.

39 Ашкенази З.Е. Музыка и метафизика // Музыка. 1912. №76. С. 398.

40 Там же.

41 Там же. С. 396.

42 Там же. С. 397.

43 Там же. С. 400.

44 См.: Музыка. 1912. №102. С. 9 44: «К. Эйгес. Статьи по философии музыки: Книга 1 (Вместо предисловия. Музыка и эстетика. Основная антиномия музыкальной эстетики. Музыка, как одно из высших эстетических переживаний. Красота в искусстве. Основные вопросы музыкальной эстетики). Москва. 1912 год. 94 стр. Цена 1 р.». Позже книга была переиздана под названием «Очерки по философии музыки» (Эйгес, 1918).

45 «Русская музыкальная газета» отреагирует в 1913 г. уже на вышедшую книгу рецензией в «Библиографическом листке» №3 (стб. 35), приложении к основному №17 от 27 апреля 1913 г.

46 Эйгес К.Р.А.А. Ярошевский // Музыка. 1911. №6. С. 124.

47 Эйгес К.Р. Гофман и фортепианная игра // Музыка. 1912. №108. С. 1074-1077.

48 Эйгес К.Р. Наука о музыке (по поводу лекции Ренчицкого) // Музыка. 1913. №154. С. 725-729.

49 Эйгес К.Р. Ответ П. Ренчицкому // Музыка. 1913. №156. С. 771-773.

50 Эйгес К.Р. Музыка и эстетика // Золотое руно. 1906. №5. С. 60-62.

51 Эйгес К.Р. Основная антиномия музыкальной эстетики // Золотое руно. 1906. №11-12. С. 122-125.

52 Эйгес К.Р. Музыка, как одно из высших мистических переживаний // Золотое руно. 1907. №6. С. 54-57.

53 Эйгес К.Р. Красота в искусстве // Золотое руно. 1906. №11-12. С. 61-68.

54 Эйгес К.Р. Наука о музыке (по поводу лекции Ренчицкого) // Музыка. 1913. №154. С. 725-729.

55 Там же. С. 726.

56 Ренчицкий П.Н. В защиту науки о музыке (по поводу статьи К. Эйгеса) // Музыка. 1912. №156. С. 764.

57 Эйгес К.Р. Ответ П. Ренчицкому // Музыка. 1912. №156. С. 771-773.

58 РГИА. Фонд 776. Оп. 16. Ч. 2. Ед. хр. 973.

59 Музыка. 1914. №171. С. 207-208.

60 Исходящие данные обозначены так: «Библиотека современной философии. Вып. VII. Бродер Христиансен. Философия искусства / пер. Г. Федотова под ред. Е. Аничкова. Изд. «Шиповник». СПБ. 1911».

Библиография

1. БакановаЛ.Н. Феномен «Снегурочки» Н.А. Островского и Н.А. Римского-Корсакова: философские контексты // Вестн. СПбГУКИ. 2014. №1 (18). С. 125-132.

2. Варунц В.П. Публицистика И.Ф. Стравинского и С.С. Прокофьева как проблема источниковедения и музыковедения: дис…. д-ра искусствоведения. М., 1994.

3. Зенкин К.В. Музыкальный смысл как энергия (energia) // Академические тетради: Альманах. 2009. Вып.13. Единая интонология. С. 456-477.

4. Зенкин К.В. Опера Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка» и философия Лосева // Контекст: Литературно-теоретические исследования. М.: Ин-т мировой лит. им. А.М. Горького РАН, 1996. Т. 1994-1995. С. 48-55.

5. Курышева Т.А. Музыкальная журналистика и музыкальная критика: учеб. пособие. М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2007.

6. Лапшина Г.С. Искусство глазами журналиста: монография. М.: Флинта: Наука, 2016.

7. Лосев А.Ф. Музыка как предмет логики. М.: Акад. проект, 2012.

8. Лосев А.Ф. На рубеже эпох. Работы 1910-х - начала 1920-х годов / общ. ред. А.А. Та - хо-Годи, Е.А. Тахо-Годи, В.П. Троицкий / сост. Е.А. Тахо-Годи, В.П. Троицкий; предисл. А.А. Тахо-Годи; комм. и прим. А.А. Тахо-Годи, Е.А. Тахо-Годи, В.П. Троицкий. М.: Прогресс - Традиция, 2015.

9. Лосский Н.О. История русской философии / пер. с англ. М.: Сов. писатель, 1991.

10. Семёнова АЛ. Русская философская публицистика начала ХХ века: автореф. дис…. д-ра филол. наук. СПб, 2012.

11. СемёноваА.Л. (а) Русская философская публицистика начала ХХ в.: этапы развития полемики между идеалистами и позитивистами // Вестн. Новгородск. гос. ун-та. 2011. №63. С. 84-87.

12. Семёнова АЛ. (б) Специализированный философский журнал и «журнал направления» в истории русской философской публицистики начала ХХ в. // Вестн. Ленин - градск. гос. ун-та им. А.С. Пушкина. 2011, Т. 2. №1. С. 250-258.

13. Холопов ЮН. Русская философия музыки и труды А.Ф. Лосева // Вопросы классической филологии. Вып. XI: Философия. Филология. Культура / под ред. А.А. Тахо-Го - ди, И.М. Нахова. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1996. С. 240-248. Режим доступа: http://www. kholopov.ru/rfm.html (дата обращения: 29.05.2018).

14. Эйгес В.Р. Критика феноменализма. М.: тип. О.Л. Сомовой, 1914.

15. Эйгес В.Р. Философские этюды. М.: Труд, 1917.

16. Эйгес К.Р. Статьи по философии музыки. М.: Тов-во тип. А. Мамонтова, 1912. Кн. 1.

17. Эйгес К.Р. Очерки по философии музыки: Кн. 1. 2-е изд. М.: Издат. тов-во «Д.Я. Маковский и Сын», 1918.

Размещено на Allbest.ru