"Прецедентный мир" Ф.М. Достоевского в социокультурном и "игровом поле" современных медиа

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Прецедентный мир» Ф.М. Достоевского в социокультурном и «игровом поле» современных медиа

Е.Н. Ремчукова, Л.А. Кузьмина

Аннотация

Прецедентные культурные знаки с источником цитирования «русская классическая литература» широко востребованы в современном медиапространстве -- как в профессиональных, так и в социальных медиа. Проблема выявления причин этой востребованности и особенностей функционирования данных специфических культурных знаков в канонической и в трансформированной форме рассматривается в статье в контексте рецепции творчества Ф.М. Достоевского в современных медиатекстах. Вместе с тем поднимается и вопрос о характере трансформаций хрестоматийных прецедентных знаков в функции авторской оценки актуальных социально-значимых событий. Целью данного исследования стало выявление двух тенденций, которые характерны как для профессиональных медиа, так и для социальных, -- тенденции к трансформации прецедентных феноменов разного рода (прецедентных онимов, высказываний, ситуаций) с целью создания комического эффекта и языковой игры, с одной стороны, и тенденции к осмыслению содержания культурного знака для аргументации авторской позиции -- с другой. Материалом исследования послужили полученные методом сплошной выборки, а также с помощью НКРЯ (Национальный корпус русского языка) различные по жанровой принадлежности и общественно-политической окраске медиатексты, в которых содержатся прецедентные феномены со сферой-источником «Ф.М. Достоевский», опубликованные в российских печатных изданиях, а также размещенные в социальных медиа. Проведенное исследование позволило представить «прецедентный мир» Ф.М. Достоевского, отраженный в медиаисточниках, в аспекте собственно лингвистическом (с точки зрения характера языковых трансформаций и их взаимодействия с контекстом) и лингвоэтическом (с точки зрения этической корректности свободного обращения с хрестоматийными знаками высокой культуры). В результате анализа удалось выявить различные способы актуализации прецедентных культурных знаков в разных медиажанрах и установить, что тиражирование «прецедентных клише» в цифровой медиасреде приводит к обесцениванию содержания культурного знака, в то время как в общественно-политической аналитической прессе, напротив, оказывается востребованным его идейное и философское содержание, актуальное для осмысления событий, происходящих в стране и в мире, и «вечных» вопросов бытия.

Ключевые слова: Ф.М. Достоевский, прецедентные культурные знаки, прецедентный мир, медиапространство, трансформации, лингвоэтика

Abstract

The “Precedent World” of F.M. Dostoevsky in the Socio-Cultural and “Playing Ground” of Modern Media

Elena N. Remchukova И, Luiza A. Kuzmina

Precedent cultural signs from the citation source “Russian classical literature” are in wide demand in the modern media space, including both professional and social media. This article studies the problem of identifying the reasons for this demand and the functioning features of these specific cultural signs in canonical and transformed forms in the context of the reception of works by F.M. Dostoevsky in modern media texts. The article also raises the question of the nature of transformations of textbook precedent signs functioning as the author's evaluation of current social events. The aim of this research is to identify two trends that are characteristic of both professional and social media. On the one hand, it is the trend to transform various precedent phenomena (precedent onyms, utterances, situations) in order to create a comic effect and a language game. On the other hand, it is the trend to comprehend the content of a cultural sign for the argumentation of the author's position. The material of the research is constituted by media texts of different genres and with varying socio-political connotation which contain precedent phenomena from the “F.M. Dostoevsky” source sphere and which are published in Russian print media, as well as posted on social media. These media texts were obtained using the manual sampling method and with the help of the Russian National Corpus. The research made it possible to present the “precedent world” of F.M. Dostoevsky reflected in media sources in proper linguistic terms (from the point of view of the nature of linguistic transformations and their interaction with the context) and in linguoethical terms (from the point of view of the ethical correctness of free use of textbook signs of high culture). The analysis resulted in the identification of various ways of foregrounding precedent cultural signs in different media genres. It also helped establish that the replication of “precedent cliches” in the digital media environment leads to devaluation of the content of a cultural sign, while the sociopolitical analytical press, on the contrary, shows demand for its message, its social and philosophical content, which is relevant for understanding the events taking place in the country and in the world, and the “eternal” questions of life.

Key words: F.M. Dostoevsky, precedent cultural signs, precedent world, media space, transformations, linguoethics

Введение

В связи с широким использованием в современном медиапространстве прецедентных знаков с источником «русская классическая литература» актуальным представляется целый ряд вопросов, касающихся текстов русской классической литературы, которые чаще всего становятся источником широкого и «произвольного» цитирования. Особенно важным является вопрос о сохранении прецедентным знаком своей культурной значимости в условиях такой «эксплуатации», которая состоит в том, что он подвергается различным структурным и смысловым трансформациям.

Проблема рецепции русской литературы на вербальном уровне в языке современных медиа находится в зоне пересечения интересов медиалингвистики, лингвокультурологии и лингвоэтики, так как следствием активного функционирования прецедентных культурных знаков становится этически некорректное обращение с ними. Эта проблема обостряется в современном digital-пространстве, которое характеризуется неоднородностью и противоречивостью. С одной стороны, в нем наблюдается тенденция к предельному упрощению, обесцениванию знаков высокой культуры -- они становятся «жертвой» снижения уровня массовой культуры: бесконечно тиражируются, используются в качестве сомнительной шутки, становятся объектом примитивной языковой игры [см. об этом 1; 2]. С другой стороны, в современной публицистике профессиональных медиа, как и в качественных текстах социальных медиа, сохраняется тенденция к корректному цитированию текстов высокой культуры, которую можно обозначить как попытку интеллектуально-образного и многомерного «осмысления» культурного знака с целью использовать его как важное средство аргументации или образности, имеющее воздействующую силу.

Так, например, статья журналиста Андрея Дмитриева «Украина достается Достоевскому» («Известия», 17.09.2015) изобилует отсылками к произведениям писателя (пример 1).

(1) «Украина -- это местность, где востребован «достоевский надрыв стукачей», где капитаны лебядкины становятся авторами концепций национальной безопасности, где «убивец» -- это не предосудительно и вовсе не укор» ... Вместе с тем Достоевский понадобится Украине в ближайшее время. Причем именно той ее части, которая картинно отмахивалась от этой культурной ветки и зарекалась смотреть в эту сторону. Пациент будет требовать шенгенскую визу, но придется довольствоваться галоперидолом: вот тебе «Преступление и наказание», вот тебе «Бобок». <...> Вариант «путем Раскольникова» для отдельно взятого украинца означает: зарыть топор АТО, ужаснуться, раскаяться, попробовать жить с этим дальше. <... > Там, где активировать совесть не удается, на повестке дня оказывается ее «свидригайловско-суицидальный» тип. В худшем варианте это «путь Смердякова», эволюционировавшего в серийного маньяка из «Торнадо» и «Азова». <... > Здесь вот-вот восторжествует теория Шигалева...

А что как не аллюзия на Крафта -- рассуждения Анатолия Стреляного о том, что украинская нация выращивается в нынешней войне? <...> Мысли не новые -- и трансплантированы в украинский материал прямиком из достоевского «Подростка» <...> Украина -- это страна, где вошедший в раж Петруша Верховенский превратился в болезненного игрока, который не остановится, пока не израсходует весь человеческий ресурс. <...>».

Перед нами пример текста, вся идейно-образная структура которого обусловлена прецедентным рядом: цепочка прецедентов из разных произведений Достоевского и производных от них (свидригайловско-суицидальный) рисует субъективную аксиологическую картину современной Украины. Опора на авторитет национального гения заявлена уже в заголовке « Украина достается Достоевскому», где лексическое значение глагола доставаться (`переходить, поступать в чье-л. распоряжение, в собственность кого-л.') в контексте очевидной из последующего текста метонимии (Достоевскому -- героям Достоевского) сразу задает необходимую тональность и смысл: Украина «отдается» отрицательным героям писателя (Смердяков, Раскольников с непременным атрибутом -- топором и раскаянием, Шигалев и Верховенский из «Бесов» и даже эксплицированная аллюзия на менее известный роман «Подросток» и одного из его героев -- Крафта) на «поругание». Это яркий пример «цитатного письма» как характерного признака постмодернистской парадигмы публицистического медийного текста [3. С. 14].

Все прецеденты с источником «русская классическая литература» традиционно отражаются в современной массовой культуре как ее прецедентный мир1 -- связанная единым гипертекстом «совокупность прецедентных феноменов, объединенных между собой как одна большая сфера-источник для неограниченного количества сфер-мишеней»2 [4. С. 39]. В массовой культуре происходит освоение прецедентных миров как хранилища культурных знаков. В прецедентный мир включается рецепция Ф.М. Достоевского в разных видах искусства -- кино, театре, живописи, однако они остаются вне зоны нашего исследования, как и проблемы «псевдопрецедентности», которая тоже имеет место, когда речь идет о цитировании классиков русской литературы в эпоху фейков и игровых стилизаций. Очевидно, что прецедентный мир в современном коммуникативном digital-пространстве имеет в том числе мультимодальный характер. Однако исследование невербальных семиотических кодов лишь частично затрагивается в данной статье при анализе такого жанра, как демотиватор (интернет-мем).

Для «медиацитирования» в широком смысле важным оказывается и то, что в прецедентный мир Ф.М. Достоевского включаются не только тексты писателя, но и факты биографии и психологические черты его личности, См. подробнее об этом в работах Л.В. Балашова, В.В. Красных, Г.Г. Слышкина. Сфера-мишень «представлена неограниченным и постоянно пополняющимся количеством контекстов-интерпретантов: тексты, инициирующие сетевое общение, -- блоги, посты, де-мотиваторы, gif-иллюстрации и т.д., и различного рода комментарии к ним» [4. С. 56]. которые также становятся предметом тиражирования в сниженных, комических и игровых, а иногда и в аналитических контекстах-интерпретациях.

Таким образом, объектом нашего анализа является вербальная составляющая прецедентного мира Ф.М. Достоевского в медиасфере, формы и способы ее отражения в современном пространстве профессиональных и социальных медиа. Цель анализа обусловлена необходимостью вывить наиболее востребованные прецедентные знаки со сферой-источником «Ф.М. Достоевский», показать противоречивый характер использования таких знаков, связанный со способами их трансформации как в лингвистическом, так и этическом контексте.

Материалом исследования послужили медиатексты со сферой-источником «Ф.М. Достоевский», полученные методом ручной выборки, а также с помощью данных Национального корпуса русского языка Данные приведены по медийному и газетному корпусам за период до 2019 года, т.к. за 2020--2021 годы данные не размещены.. Спектр медиаизданий разного уровня и различной идейной направленности достаточно широк -- от «Коммерсанта» и «Независимой газеты» до «Новой газеты» и «Правды». Кроме того, материалом послужили данные соцмедиа -- блоги, соцсети (открытые группы), каналы видеохостингов и интернет-мемы. Отметим, что за рамками данной статьи остаются такие профессиональные жанры, как литературная и театральная критика. Общелингвистические и специальные методы исследования включают интертекстуальный анализ прецедентных знаков, контекстуальный, лексико-семантический и функционально-стилистический подходы, а также методы семантической и прагматической интерпретации.

Теоретическую базу сформировали исследования по прецедентности и прецедентным текстам (Ю.Н. Караулов [5], Е. А. Нахимова [6] и др.); по интертекстуальности в медиадискурсе (С.И. Сметанина [3]); по медиалингвистике и стилистике медиатекста (Л.Р. Дускаева [7]); по языковой игре в контексте комического и лингвоэтике медиатекста (Е.В. Выровцева, Е.А. Щеглова [1], Н.С. Цветова [2]); по лингвокультурологии (В.В. Воробьев [8]), а также статьи о языке, поэтике и философии Ф.М. Достоевского (И. Л. Волгин [9], В.Н. Захаров [10], Н.Л. Чулкина [11] и др.).

Результаты исследования

Значение текстов Ф.М. Достоевского в современном социокультурном контексте

Известно, что характерной чертой русской культуры является ее литературоцентричность: произведения А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского сохраняют связь с той духовной традицией, которая составляет ценностное ядро российской культуры, они «канонизированы нашим культурным сознанием» [9. С. 642] и участвуют в формировании национальной картины мира и лингвокультурного тезауруса.

Ф.М. Достоевский -- писатель, сумевший отразить в своих произведениях кризисные состояния человеческого сознания, является одной из ключевых фигур в истории русской и мировой культуры. Творчество писателя неизменно остается объектом изучения в литературоведении и в лингвистике. В конце XX века в работах Ю.Н. Караулова было начато исследование языковой личности писателя и лексикографическое описание языка его произведений [5], результатом чего стал Словарь языка Достоевского ([11; 12] и др.), а также его идиостиля (см., например, [13]). Связь языка, культуры и личности с позиции рецепции творчества Ф.М. Достоевского можно рассматривать в лингвокультурологическом аспекте как «изучение механизмов воплощения и межпоколенной трансляции стереотипов национального мировидения в обыденном сознании, а также поэтапную реконструкцию культурных установок и характерологических черт менталитета народа» [8. С. 218].

Одной из основных особенностей современной художественной и медиа словесности является ее интертекстуальность -- гипернасыщенность знаками высокой культуры, в частности цитатами, образами, ситуациями из русской классической литературы (см. об этом, например, [14]). Тексты Ф.М. Достоевского (как и других «хрестоматийных» классиков русской литературы) В начале века (данные 2008 года) среди наиболее актуальных областей прецедентности, формирующихся художественной литературой XIX века, Ф.М. Достоевский занимал четвер-тое место по цитируемости (после А. С. Пушкина, Н.В. Гоголя и А.С. Грибоедова) в русском дискурсе печатных СМИ (см. [15])., являются «игровым полем» эпохи постмодернизма -- прецедентные феномены разного рода (образы, высказывания, ситуации) существуют в нем как живой «семантический знак» (И.Л. Волгин [9]), с помощью которого в контексте современной медиакультуры происходят бесконечные идейно-образные трансформации.

Подобная «репринтность» связана с творчеством тех русских писателей, хрестоматийный статус которых официально закреплен в образовательном стандарте, прежде всего в школьном. Еще в средней школе формируются такие стереотипы русской литературы, как «отношения» Герасима и Муму, Онегина и Ленского, Онегина и Татьяны, Маши и Дубровского, Тараса Бульбы и Андрея, Раскольникова и старухи-процентщицы, Раскольникова и Сони и др. В этом ряду творчество Ф.М. Достоевского занимает свое особое место как «текстовая концептосфера» [16], код русской культуры, как ее национальный архетип, «внутренний смысл языка ... и существует не только как историческое явление, но и как неотменимый семантический факт» [9. С. 656].

Широкое цитирование текстов Ф.М. Достоевского в масс-медиа обусловлено особенностями социально-культурной перцепции русского языкового сознания, которое активно формируется уже на школьной скамье. Это обусловлено несколькими обстоятельствами.

Творчество писателя является самым сложным из изучаемых в рамках школьной программы по литературе явлений духовного порядка и предлагается для осмысления подросткам с еще не сложившейся системой нравственных ценностей. В идейно-духовном плане феномен Ф.М. Достоевского сложнее, чем феномен Л.Н. Толстого, в творчестве которого нравственные критерии добра и зла оказываются вполне определенными и, главное, связанными с такими ценностями национального самосознания, как Отечественная война 1812 года и Бородинское сражение.

Важной частью образовательных программ становится биография писателя, в школе представленная в основном как его «творческий путь». Сфера прецедентности в массовой культуре отличается актуализированным интересом к «подробностям» личной жизни писателя, особенностям его личности, которые можно обсуждать как «жареные факты»: Пушкин -- гуляка, забияка, игрок; Гоголь -- человек с большими странностями, сомнительный в сексуальном плане и был похоронен заживо и т.п. Противоречивая мифология жизни Ф.М. Достоевского сложилась еще в ХХ веке -- эпилептик, каторжанин, игрок, определенные сексуальные пристрастия, но лишь в конце века эти факты становятся в России не только предметом открытого научного обсуждения (см., например, [17] и др.), но и расхожим фактом в публичной коммуникации.

В цифровой медиасреде активно тиражируются массовые стереотипы жизни писателя, не ограниченные элементарными нормами этики, однако в некоторых случаях они могут быть вполне оправданы контекстом (примеры 2 и 3): достоевский лингвистический медиа

(2) «Антисемит, развратник и игроман -- в чем современные читатели могут упрекать Достоевского» (https://www.buro247.ru/culture, 11.11.2020);

(3) «Моисей, Достоевский и другие эпилептики. Как болезнь порождала религии, формировала литературу и двигала науку»5 (https://knife.media/epilepsy, 21.08.2018).

Очевидно, что такие эпатажные заголовки медиатекстов не нуждаются в дополнительных комментариях.

Вербализация в медиатекстах национальных архетипов свидетельствует «о врастании понятий Достоевского в живую нелитературную речь, об их просачивании в стиль национального мышления, в национальный менталитет» <...>, что «позволяет использовать его как как „шифр“ для характеристики социальных и нравственных явлений» [9. С. 276--277]. Такие фразы, как «слезинка ребенка», «если нет Бога, то все позволено», «тварь я дрожащая или право имею», являющиеся традиционными нравственными кодами русской культуры, сегодня растиражированы «в цифре» с разной степенью осознанности (примеры 4, 5 и 6):

(4) «Стоит ли „Минута славьґ слезинки ребенка» («Комсомольская правда», 04.03.2017);

(5) «XXI век -- эпоха не только эгоистов, но и режиссеров, зацикленных на частном опыте, даже эпические полотна выстраивающих вокруг слезинки конкретного ребенка, индивидуального переживания» (lenta.ru, 10.10.2016); В данной статье все примеры даны в авторской редакции.

(6) «Слеза ребенка» как аспект политики прежде всего / В чем смысл войны законов между Россией и США?» (Око планеты, 24.12.2012).

Ф.М. Достоевский для русской культуры -- не только писатель и мыслитель, но и обличитель несправедливого социального устройства -- защитник «униженных и оскорбленных», «бедных людей», «кротких», которые не могут за себя постоять [11], поэтому востребованные прецедентные знаки активно функционируют в качестве оценки современных социальных реалий, не только российских, но и зарубежных (примеры 7 и 8):

(7) «Бог забыт. А когда Бога нет, то все дозволено: Пушков намекнул на раскол в США» (о массовых протестах с погромами, которые начались в США после гибели в процессе задержания афроамериканца Джорджа Флойда («Царьград», 03.06.2020));

(8) «Слезинка ребенка. / Тирану, дорвавшемуся до власти, многое сходит с рук. Но большая ошибка диктатора -- покушаться на самое дорогое: на детей» (об убийствах подростков по приказу президента Центральноафриканской Республики Бокассы I -- (kiozk.ru)).

Таким образом, в медиакультуре идейная и философская составляющие творчества Ф.М. Достоевского, представленные целым рядом широко известных прецедентов, часто используются в качестве аргументации: например, в жанре интеллектуального интервью он характеризуется общей апперцепционной базой интервьюера и интервьюированного, то есть системным запасом знаний, в том числе -- и в области культуры. Аксиологическая апперцепция играет важную роль в осмыслении современным человеком нравственных кодов русской литературы. Проанализируем фрагмент интервью с художественным руководителем Александринского театра Валерием Фокиным, где обсуждается режиссерская концепция нового спектакля о Сталине. Театральная постановка осмысливается в фокусе коренных вопросов бытия (пример 9):

(9) [Валерий Фокин] Но вот что меня очень интересует -- как он постепенно приходит в юности к мысли, что имеет право быть наместником Бога.

[Марина Токарева] Сам себе отвечает нараскольниковский вопрос?

[Валерий Фокин] Только без всяких сомнений: «Тварь ли я дрожащая или право имею?» -- Да, имею! <...> Он потом <...> спал с 13-летней в какой-то ссылке... [Марина Токарева] По стопам Ставрогина» («Новая газета», 20.04.2018).

Очевидно, что и интервьюер, и интервьюируемый в ходе диалога апеллируют к текстам Ф.М. Достоевского. Обратим внимание на то, что словосочетания с прилагательными раскольниковский, смердяковский, карамазовский, свидригайловский, легко образующиеся по продуктивным моделям от прецедентных онимов, достаточно широко распространены в медиатекстах (пример 10):

(10) -- Почему новые русские, которые плоть от плоти народа, так старательно держат дистанцию между народом и собой? -- Это естественно: смердяковский комплекс, психология выскочки» («Аргументы и Факты», 30.08.2000).

В этом популярном сегодня как никогда жанре медиакультуры прецедентный знак проявляет семантическую гибкость -- остается прочно связанным с текстом-источником, хотя его содержание может упрощаться или индивидуально переосмысляться, так как прецедентный знак как вторичный всегда функционирует в составе конкретного текста.

Однако даже профессиональные и известные журналисты далеко не всегда соблюдают этику цитирования. Некорректное обращение с прецедентным знаком высокой культуры может стать чертой языковой личности, точнее, ее речевого портрета или, скорее, речевой маски. Намеренное и шокирующее нарушение этики -- черта «фирменного стиля» Александра Невзорова как медийной личности, любимыми «приемами» которой являются цинизм, сарказм и эпатаж (пример 11), что совсем не исключает глубокого прочтения им в молодости текстов великого писателя:

(11) «Оля, понимаешь, идиоты хороши только в романах фанатика и педофила Достоевского» (из интервью Ольге Журавлевой, 23.12.2020).

Интерес к творчеству Ф.М. Достоевского в целом остается неизменным и даже растет, о чем свидетельствуют не только современные театральные постановки, экранизации, часто изменяющие авторский текст и концепцию до неузнаваемости «Измененный текст часто содержит слухи, сплетни, мифы, которые навязывают масс-ме-диа и социальные сети» [10. С. 8]. (что сегодня является почти непременным условием жизни любого классического произведения), но и относительно новая тенденция к использованию прецедентных знаков в городской номинации: ресторан «Идиот» на набережной Мойки в Петербурге с воссозданием интерьеров квартиры Епанчиных; служба доставки «Dostaевский» с очевидной игрой слов, графической (смешение латиницы и кириллицы) и вербальной (парономазия).

Анализируя цитирование в медийной культуре начала XXI века, С.И. Сметанина отмечает, что одна из важнейших тенденций постмодернизма -- «преодоление границ между массовым и элитарным» [3. С. 88], «переориентация эстетических установок, которая как бы стирает грань между высокой и низкой литературой и культурой» [18. С. 165]. С одной стороны, это популяризирует высокую культуру, а с другой -- предлагает ее «суррогат», что неизбежно приводит к обострению проблем этики.

Разновидности прецедентного культурного знака и его активность в современной медиакоммуникации

Среди произведений Ф.М. Достоевского самым востребованным с точки зрения массового цитирования текстом-источником является роман «Преступление и наказание»: на первом месте (что вполне ожидаемо) -- образ главного героя Родиона Раскольникова и широко известная фраза «тварь ли я дрожащая или право имею»». В роли самостоятельных прецедентных знаков, как правило, выступают словосочетание тварь дрожащая и предикативная единица тварь я дрожащая или право имею... Показать динамику употребления этих единиц позволяют данные газетного корпуса НКРЯ (Национальный корпус русского языка) с 2000 по 2019 год, объединенного с корпусом региональной и зарубежной прессы (временные рамки текстов -- 1996--2013 годы), которые подтверждают их активное цитирование как в каноническом, так и в трансформированном виде с 1995-го года. Пик активности приходится на период после 2008 года и сохраняется вплоть до 2019 года. Это общая тенденция, при этом следует отметить, что далеко не все известные издания отражены в НКРЯ, однако материал, дополненный методом сплошной выборки, ее подтверждает.

Среди прецедентных образов романа самыми цитируемыми, помимо Раскольникова, являются также образы Сони Мармеладовой, Порфирия Петровича, Мармеладова, Алены Ивановны, за которыми в массовом сознании закрепляются устойчивые характеристики: Раскольников -- убийца, Соня -- кроткая девушка «с пониженной социальной ответственностью», проститутка; Порфирий -- въедливый следователь, Мармеладов -- горький пьяница, Алена Ивановна -- противная старуха и ростовщица (примеры 12, 13 и 14):

(12) «Ишимский Родион Раскольников из-за долгов убил старушку топором и спрятал ее тело в погребе» (72.ru, 16.02.2018);

(13) «„Быстрые деньги'" в 6 раз беспощаднее старухи-процентщицы Достоевского» («Life», 18.06.2016);