Виртуальная реальность в смыслах и значениях языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ В СМЫСЛАХ И ЗНАЧЕНИЯХ ЯЗЫКА

С.В. Захарова

Человеческая цивилизация невозможна без знаков и знаковых систем, которые представляют собой специфическую форму опредмечивания деятельности и общественных отношений, выполняющую функцию хранения и передачи информации. На протяжении всей истории человечества знаки теснейшим образом вплетались в социальную реальность, обеспечивали ее функционирование, служили дополнением к ней, отрабатывая нереализованные возможности. Они отражали и опредмечивали процессы экономического развития, социальной дифференциации, профессионализации деятельности и отношений и т.д.

Мир знаков это многообразная и сложная система коммуникативных средств, которые существуют сообразно условиям времени. Не подлежит сомнению, что знаки представляют собой продукт общественных отношений, а их жизнь и характер находится в прямой зависимости от уровня этих отношений. Это подтверждает прогресс в развитии знаковых систем: в дописьменную эпоху истории человечества их насчитывалось 24, в письменную 36, а после изобретения книгопечатания уже 44.

В наши дни, когда человечество переживает глобальную информационную революцию, количество знаковых систем увеличилось на порядки. Технологической основой информационной революции явилось изобретение микропроцессорной технологии и появление персонального компьютера, компьютерных сетей, коммуникации, основанной на электронных средствах преобразования информации. В компьютере и новых информационных системах человек создает знаки и оперирует с ними машинным способом, большинство операций со знаками совершает уже не он сам, непосредственно, а компьютер.

Эта революция превратила информацию в благо, доступное для массового потребления. Но речь не только об этом. Информационная революция ведет к качественным изменениям практически во всех сферах социальной жизнедеятельности, к формированию нового типа общества информационного, «...где главным объектом управления становятся не материальные объекты, а символы, идеи, образы, интеллект, знания».

Между тем, в настоящее время речь ведется уже о следующей информационной революции, основанной на создании виртуальных технологий и реальностей, открывающих принципиально новые возможности оперирования со знаковыми системами.

Поскольку само понятие «виртуальная реальность» есть достижение именно технологической революции, то неудивительно, что изначально оно прочно связывалось с компьютерной технологией и рассматривалось в узком смысле как искусственная среда, созданная с помощью компьютерных средств и имитирующая реальность.

Однако анализ феномена виртуальной реальности выводит его исследователей далеко за пределы компьютерных технологий. Виртуальная реальность все чаще становится средой коммуникаций, формой приобретения опыта и социализации индивида, что позволяет рассматривать ее как фактор социальных изменений.

Процесс реализации виртуального на уровне социальных систем рассматривается постмодернистской философией с помощью теории «симулякров», разработанной главным образом Ж. Делезом и Ж. Бодрийяром. С точки зрения постмодернизма, виртуальная реальность это машина для производства симулякров моделей без подобия, означающих без означаемых. Специфическое значение постмодернистского понятия виртуальности раскрывается в следующем контексте: вследствие развития новых технологий реальность поддается симуляции улучшению, усовершенствованию посредством механизма стимуляции, т.е. неограниченного производства и воспроизводства техническими средствами.

Создаваемые техническими средствами виртуальные сущности (симулякры) порывают с реальными вещами, копия больше не нуждается в оригинале. В результате этого процесса речь идет уже не только о реальности виртуальных сущностей, но и о и виртуализации самого реального. Современную эпоху философы-постмодернисты рассматривают как эпоху виртуализации, почти безграничной манипуляции и симуляции: «Именно принцип симуляции правит нами вместо прежнего принципа реальности».

Положения постмодернизма о виртуализации реальности и осмысление результатов развития информационных технологий привели к пониманию феномена «виртуальная реальность» в качестве нового типа символического существования, знаковой манипуляции, современного типа дискурса, в результате действия которого вещи и явления превращаются в знаки реальности.

Происходит символизация человеческой деятельности на основе ее симуляции в «цифровом формате», что позволяет многим исследователям говорить о виртуализации как о тенденции в общественном развитии. Так, по А. Бюлю, в виртуальности заключен принцип трансформации общества; по Дж. Соросу, А.Л. Потемкину, принцип индетерминизма; по Д.В. Иванову, метафора, объединяющая в целостное видение современного общества разрозненные представления об экономических, технологических, политических и культурных изменениях, определяющей характеристикой которых является замещение реальных вещей их симуляциями.

Согласно М. Кастельсу, из коммуникационных процессов «всемирной паутины» создается специфическая форма символической среды, которая на современном этапе носит виртуально-реальный характер. Современная виртуальность в контексте информационализма есть система, в которой реальность материального и символического существования людей погружена в виртуальные образы, эти виртуальные образы не передают опыт, а сами становятся опытом.

Виртуальная реальность, охватывая все новые и новые сферы, становится своего рода символом современного общества, что в свою очередь подтверждает, что симуляции и симулякры являются неотъемлемой характеристикой современного мира.

Симулякры представляют собой объекты нового виртуального дискурса, не имеющие исконного, изначально четкого референта. Для виртуального дискурса характерно сведение языка коммуникации к бессодержательному цифровому кодированию, гиперреальности имиджей и симулякров, чистой функциональности операций и команд, пустоте формальных контактов и интеракций. В виртуальном дискурсе разворачиваются такие текстуальные объекты, как гипертекст и виртуальные сообщества.

Гипертекст это текст, состоящий из знаков, образов, смыслов, основанный на многовариантных способах взаимосвязи между фрагментами. Знак, текст или его фрагмент в рамках гипертекста обладают нелинейной организацией. Осмысление текста осуществляется путем соотнесения его фрагментов друг с другом. В результате такого взаимосоотнесения возникает сложнейшая «паутина» прямых и обратных связей между весьма разнородными (слово, графическое изображение, аудиофайл) элементами.

Количество ссылок элементов гипертекста друг на друга столь велико, что не может быть ни сосчитано, ни представлено каким-либо иным образом. В результате мы получаем заведомо искаженную (потому что вырванную из контекста ее непрерывно меняющих взаимосвязей), но чрезвычайно отчетливую по причине ее статичности картину того или иного фрагмента «реальности». В силу этой своей особенности гипертекст выступает как носитель виртуальной реальности, которая может существовать как в глобальной сети, так и в человеческой культуре в целом. Благодаря своим мощным металингвистическим механизмам, гипертекст способен заместить существующие языковые механизмы.

Виртуальное сообщество представляет собой особую форму социальной коммуникации и организации, связанной с погружением и пребыванием в информационных сетях. Виртуальные сообщества вырабатывают свои системы ценностей, свои правила и законы. У них есть свой язык, насыщенный специфическими терминами. Для виртуального сообщества характерно использование компьютерного сленга, сокращенных слов и сообщений, смешение языков.

В связи с интересом к изучению языка Интернет-сообщества лингвисты все чаще ставят вопрос, должны ли мы говорить о появлении нового феномена «устно-письменного языка». Развитие среды «мультимедиа» (т.е. выход на зрительные и звуковые образы) в значительной мере предопределило специфику нового письменного канала связи. Существует возможность не только переписки, но и диалогов в реальном времени, что приближает компьютерную коммуникацию к устному общению. В связи с этим интересно упомянуть об использовании в электронной коммуникации «смайликов», знаков, которые. являясь невербальными выразителями различных эмоциональных состояний, фактически изображают целую ситуацию. Набор смайликов выступает как своеобразный коммуникативный язык, состоящий из антропоцентрических образов-символов.

Производство смайликов уже вышло за пределы электронной формы общения, их используют другие средства массовой информации, что позволяет говорить о появлении смайлографии. Смайлография это образование слов, фразеологизмов, условно воспроизводящих мимику или отдельные части лица, жесты, одежду, человеческие профессии, качества и прочее.

На примере смайлографии можно увидеть, что объекты виртуального дискурса проникают в естественный язык и становятся частью современной культуры.

На социальные и культурные последствия этого явления впервые обратил внимание Ж. Бодрийяр, который указал, что бесконечное повторение знаков, образов и симуляций, все более пронизывающее не только масс-медиа, но и другие сферы социальной жизни, в конечном счете, стирает всякие различия между вымыслом и реальностью. При этом Ж. Бодрийяр выражал тревогу по поводу того, что сам он называл «триумфом знаковой культуры».

Какое влияние эти процессы, имеющие глобальный характер, могут оказывать на современное российское общество, и как они преломляются в нашей национальной культуре?

Зримое возрастание роли новых информационно-коммуникационных технологий в современном российском обществе позволяет говорить о переходе к информационному обществу, сопровождающемся виртуализацией всех сфер социальной жизни. Индикатором происходящих в обществе трансформаций являются содержательные изменения в смыслах и значениях естественного языка, так как именно язык служит средством обмена опытом не только в производственной, но и всей материально-практической и материально-знаковой деятельности человечества, орудием мышления и обмена мыслями между членами общества, средством регулирования всех общественных отношений.

Проникновение культуры информационного («семиократического» Ж. Бодрийяр) общества в сознание россиян приводит к тому, что их речь наводняется терминами, которые раньше были достоянием только ученыхсемиотиков. Образуется большое количество не употреблявшихся прежде сочетаний: знаковая ситуация, символическое событие, структуры власти, роман «Имя розы», фильм «Матрица» или книга «Код да Винчи».

В России бурно развиваются индустрия моды и рекламы, цель которых заставлять людей существовать с «вожделением к вещи» Знаками насаждается «неомания», которая заключается в том, чтобы потреблять все новые и новые предметы: телефоны, одежду, автомобили, невзирая на то, что старые еще надежны и не требуют замены.

В русском языке прижилась и навязываемая СМИ и рекламой традиция искусственно преувеличивать значимость того или иного события или явления, навешивая на него ярлыки («культовый», «модный» и т. п.) или добавляя приставки, типа супер-; мега-; гипер(супербоевик, мегазвезда). Эти знаки зачастую не несут никакого реального содержания, однако одно их употребление привносит призвук, на который откликается массовое сознание.

На уровне повседневного общения виртуализация обнаруживает себя в изменениях смысла и значения некоторых слов и словосочетаний: например, слово «реально» стали употреблять, пытаясь придать мнимую реальность иллюзорному, например «реальные бабки». И напротив, постоянно и ни к месту произносимое «как бы» подчеркивает, что для говорящего не существует реальности, все «как будто».

Признаком виртуализации может служить частотность употребления в современной речи слова «игра». Здесь можно вспомнить такие сочетания, как «игры разума», «властные игры» «деловые игры» и т. д., где с понятием игры сочетают неподходящие для игры и весьма значимые для общественной жизни области.

Появление подобных сочетаний иллюстрирует такое явление, как «играизация» общества. Играизация представляет собой «внедрение принципов игры в прагматические жизненные стратегии». Это означает, что люди играют не «понарошку», а преследуя определенные практические цели, ради социальной и профессиональной необходимости.

Характерно, что эти «игры» происходят не только и не столько в свободное время играют менеджеры, политики, военные. Лица, имеющие хоть какое-то отношение к науке, играют в академиков. За последние годы в России созданы сотни академий, соответственно, в сотни раз увеличилась численность самих академиков.

Возникает социальный тип авантюриста, движимый жаждой успеха любой ценой.

Для него свобода и демократия вседозволенность, возможность манипулировать сознанием окружающих. Вместе с тем многие люди, которые в силу психологических особенностей не способны критически воспринимать информацию, вынуждены играть роль статистов. Ими умело манипулируют, создавая иллюзию причастности к решению общественных и личных проблем через разнообразные игровые практики.

В ситуации, когда неприятные реальные события постоянно подменяются симулякрами и вымыслами, развивается регрессия переход к более низким, упрощеннопримитивным социальным действиям, способствующий воспроизводству деструктивности. Регрессия может проявляться в разных формах: увеличении потребления алкоголя, наркотиков, тяге к социальным действиям, связанным с повышенными рисками и мистикой (нарушение законов, обращение к магам и экстрасенсам и т.д.).

В информационном обществе игра знаков приобретает всеобщий характер. Виртуальные технологии раскрепощают игровой потенциал человека. Человек увлеченно живет в виртуальной реальности, воспринимая ее как игру. В русском общественном менталитете «виртуальные игры» нашли благодатную почву. Игра воспринимается как право на необязательность, несерьезность, отвращение от прежних идеалов и ценностей.

Наиболее восприимчивым к новым виртуальным технологиям оказалось молодое поколение. Это находит отражение и в речевом поведении, проявляясь в стремлении к новизне словоупотребления с одновременно жестким подчинением корпоративным штампам. Поведенческие тенденции к протесту и отчуждению в общественной жизни отражаются в языке активным словотворчеством: созданием кодовых номинаций, понятных только членам определенной социальной группы.

Очевидное сходство с современной молодежной субкультурой и массовым искусством обнаруживает в России политический дискурс.

Современный политический дискурс обладает рядом существенных отличительных признаков: смысловой и целевой пустотой, семантической диверсификацией (т. е. возможностью параллельных, часто противоречивых, трактовок), суггестивностью (способностью влиять на адресата), символической и знаковой проективностью (т. е. наличием в структуре текста специально организованных символических и знаковых средств). Эффективность воздействия сообщения на адресата определяется не столько содержанием информации, сколько внешней формой ее подачи, эмоциональной окраской, выразительностью.

В политическом дискурсе активно используются невербальные знаковые системы звуковые и визуальные образы, графические символы и т.д., которые, в отличие от печатного текста, воспринимаются мгновенно и дорефлексивно, воздействуя на уровне подсознания. Невербальные средства опять-таки используются для подмены рациональной системы доказательств и аргументации внушением некоторого эмоционального состояния.

Неинформативность современного российского политического дискурса сопровождается его псевдокоммуникативостью, причем главное значение придается авторефлексии адресата, обращению к его интериоризированным знаковым системам и/или к архетипическим блокам сознания. Создается некая псевдосимволическая реальность, основанием которой служит целый ряд текстов, но которая при этом должна существовать исключительно в сознании адресата как виртуальная реальность.

Примером может служить использование стилистически маркированной лексики («мочить в сортире») или деталей одежды и внешних атрибутов поведения, апеллирующих к значимым для воспринимающего сознания смыслам и моделям поведения (кепка Ю. Лужкова, выбор вида спорта теннис, футбол, дзюдо) и т. д.

Парадоксальную аналогию политическому дискурсу представляет другая составляющая коммуникативного пространства современной культуры: реклама и видеоклипы (при этом реклама порой гораздо более информативна и осмысленна). Так же как и в случае с политическим дискурсом, здесь обнарживается использование вербального, визуального и аудиоряда, лингвистических, музыкальных и паралингвистических элементов, которые, причудливо переплетаясь, создают иллюзию информационной насыщенности, эмоциональной значимости. Однако соединение разных семиотических систем не приводит к увеличению объема передаваемой информации, происходит не приращение смысла, а его девальвация.

Клиповое мышление, формируемое современными формами социокультурной коммуникации, создает новые семиотические структуры, все больше отдаляющиеся от референтной реальности симулякры, интенсивность циркуляции которых становится показателем не усложнения внутреннего мира современного человека (носителя массовой культуры), а его регрессии.

Ориентируясь на бессознательное, массовая коммуникация занята не производством информации, а ее «разыгрыванием». Интенсивность коммуникации подменяет собой ее осмысленность: «Мы сможем понять любого человека в любой точке Земли, но на уровне совпадения или даже тождественности смыслов. Это будет общение ради общения. Общение без насыщения смыслами»5.

Эти процессы, носящие глобальный характер, не могли не затронуть и русский язык, и культуру. В этом ключе возникает проблема сохранения своего культурного кода. Она должна решаться с помощью системы методов создания особого семиотического пространства, насыщенного культурной и языковой символикой и могущего обеспечить сохранение родного языка и родной культуры.

ЛИТЕРАТУРА

виртуальный реальность дискурс играизация

1. Рейман Л.Д. Информационное общество и роль телекоммуникаций в его становлении // Вопр. философии. 2001. № 3. С. 5.

2. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М.: Добросвет, 2000. С. 44.

3. Анурин В.Ф. Постмодернизм: в поисках материального фундамента // Обществ. науки и современность. 2001. № 3. С. 111.

4. Кравченко С.А. Играизация российского общества // Обществ. науки и современность. 2002. № 6. С. 145.

5. Закамулин А.И. Субъектность сетевых структур (размышление о социологической теории М. Кастельса) // Соц.-гуманитар. знания. 2003. № 4. С. 254.

Размещено на Allbest.ru