Категория этничности и локальная картина мира

Размещено на http://www.allbest.ru/

Категория этничности и локальная картина мира

Т.А. Сироткина

Одной из существенных для языкового сознания категорий, на наш взгляд, является категория этничности. Человек осознает сам себя как часть определенного этноса, в то же время идентифицирует других людей по признаку этничности. Под этничностью обычно понимают присущие только данному сообществу людей язык, менталитет, моральное и духовное наследие, знание об этногенезе и особенностях этнокультурного развития.

В настоящее время в лингвистике огромное внимание уделяется соотношению различных понятий и категорий с феноменом картины мира. Под картиной мира подразумевается целостный облик мира, обладающий свойством системности, формирующийся посредством человеческого опыта на основе исходных мировоззренческих установок.

Одной из ипостасей образа человека в картине мира является человек этнический. Основной способом актуализации данной ипостаси, на наш взгляд, - это этнонимы (названия людей по этнической принадлежности). Наличие этнонима как у всего исторически возникшего сообщества людей, так и у какой-то его части (субэтноса) служит проявлением самоидентификации людей и принадлежности их к конкретной общности.

Когда картина мира отражает какой-либо определенный фрагмент действительности, говорят о локальной картине мира [4. С. 51].

Говорить о локальной картине мира возможно, как представляется, также в том случае, если она отражает языковое сознание носителей определенной локальной культуры. В данной статье таковыми являются русские диалектоносители Пермского края.

Как известно, территориальные диалекты, будучи средством общения населения исторически сложившихся областей со специфическими этнографическими особенностями, являются универсальной формой накопления и трансляции этнокультурного своеобразия языковой картины мира диалектоносителей [2. С. 6].

В сознании диалектоносителей присутствует определенный набор представлений об этничности тех, кто живет с ними по соседству.

Функционирование этнонимов в диалектной речи связано с языковой компетенцией личности. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, компетенция в области идентифицирующих имен создается знанием их референции [1. С. 24].

Анализируя пермский этнонимический материал, мы обнаружили, что референция этнического имени может быть:

1) известна говорящему: "Личность такая мариец. Глаза узкие. С женой был"; "Манси раньше наезжали. Унты продавали, туфли теплые";

2) неизвестна говорящему, в этом случае:

а) говорящий признает свою некомпетентность: "Не видал, не знаю ханты, манси"; "Не видела хантов, мансей";

б) пытается произвести категоризацию самостоятельно, в этом случае обычно происходит генерализация этнонимического значения: "Вогула живут в юртах, а зыряна-то тоже вогула"; "Вотяки они тоже наверно зыряна, наверно, вотяк и те, и другие"; "Сё равно хоть уж он зырян, а мась-то сё рано у их вогульская"; "У них [вогулов. - Т. С.] нации нету, только они сами подразделяются на вогул и зырянов".

Вместе с тем в любом из указанных случаев отмечается "чужесть", "загранич- ность" культуры соседей: "Татара наверно съели его с кобылой вместе. Он по лошадь ушел".

Представитель своего этноса часто описывается через особенности другой культуры, другого склада характера: "Да вот у нас тут в суседях есть парень. Такой чернущий, как китаец"; "Проспишь до утра. А утром глаза как у китайца станут. Распухнет лицо от комаров".

Иногда подобное обозначение становится устойчивым либо для отдельного человека, либо для целого коллектива. Представители целой деревни могут иметь отэтнонимное прозвище, в основе которого лежат какие-либо внешние особенности или особенности поведения, речи: "Сыпучане - монгольцы": "Монголы - в Сыпучах".

В сознании народа часто нет границы между этнонимами и катойконимами, что хорошо репрезентируют диалектные тексты: "Раз уж с Башкирии, так башкирцем и называм. Есть у него, ага, свой язык". Только по второй фразе можно установить, что речь все же идет скорее об этнониме, нежели о катойкониме или прозвище. "Многие есть белорусы. Из Белоруссии. Как их русскими назовешь?"

Не различаются также собственно этнонимы и названия этноконфессиональных групп: "Анфиза кержачка. Нация такая".

Иногда наблюдается окказиональное использование форм этнических наименований: "Соня на стрелке. Отец и мать греки были. Соня гречка была". этнос культура диалект мировоззрение

Кроме того, сам термин этнос, репрезентирующий категорию этничности в научных текстах, в бытовом дискурсе не представлен. Его заменяют синонимичные термины народ, нация, национальность: "Есь такая нация - башкиры"; "Украинцы - национальность у них такая. Их же называют хохлами. Это у них прозвишшо. Сами себя называют. Не серчают"; "Цыгане-то - своя нация у них". Реже заменой термина этнос является лексема сословие: "Есь люди вогульского сословья".

Кроме общерусских этнонимов, в диалектном дискурсе функционируют народные названия этносов. Так, слово алышка, имеющее в СРНГ помету "пермское", называет татарку; слово апайка (там же, с этой же пометой) - замужнюю татарку, чувашку (от татар апа - старшая сестра).

Возникают народные названия отдельных этнических групп. Так, чердаками местное население называет этническую группу русских на севере Куединского района, сформировавшуюся в начале ХІХ века из переселенцев Чердынского уезда Пермской губернии, шишмой - этническую группу русских, основу которой составляли помещичьи крестьяне, переселенные из Казанской и Нижегородской губерний [8. С. 22].

Различаются внутри русского населения этнические группы коренных уральцев (челдоны) и выходцев из центральной России (кацапы): "Я вот, например, челдонка, муж - кацап". В ряде случаев носители пермских говоров реагируют на данное именование как обидное: "Сам ты челдонья, понятно? Белорус!"; "Вы нас челдонцами не называйте, если мы не такие слова говорим".

Особенно интересным явлением, отражающим функционирование этнонаименований в диалектном дискурсе, является их способность к образованию устойчивых сочетаний. Часто в языке мы можем наблюдать акты "ксенономинации", т. е. номинации через чужое. Показательны, на наш взгляд, в этом плане фразеологизмы с этническим компонентом.

Как известно, "в процесс фраземообразования активнее вступают те свободные словосочетания, которые отражают конкретные явления материальной действительности, связанные с жизнью человека" [4. С. 194]. Фразеологизмы в большей степени, чем единицы других языковых уровней, вбирают в себя национальную специфику и ценностную ориентацию их носителей.

Очень продуктивен в пермской фразеологии этноним татары: татара (молотят) в голове - головокружение, головная боль, тяжесть: "Сёдни я ничё не скажу, у меня татара молотят в голове; татарам на хмель - ни на что не годен: "Баушка, праздник нынче, дай выпить маленько, потом помогу тебе чем-нибудь. - Да кому ты нужен! Тебя только татарам на хмель; татарин родился - о моменте мгновенной тишины: "Татарин что ли родился? Почему тогда замолчали? Разговаривайте".

Наряду с этнонимами в состав фразеологизмов входят отэтнонимные прилагательные: коромысло татарское - высокий сутулый человек: "Спать ложуся, дак только и разгибаюсь, а днем как коромысло татарское - не согнуться, не разогнуться".

Это же прилагательное становится основой для образования ортонима: татарская ворона - одна из разновидностей семейства вороньих: "У нас новая птица появилась - татарская ворона. Похожа на галку, хохолок большущой, под крыльями бело; на сороку находит, а поет - как маленький ребенок".

Существует в говорах и фитоним с данным прилагательным: татарские мыльца

- травянистое лекарственное растение: "Эта трава от тоски помогает. Вот ведь если не татарские мыльца, то уж не знаю, чё бы со мной было - ведь сколько я тосковала"; "От тоски пили татарские мыльца, у воды ростут, цветки красные, а листики-те узкие, длинные" [6. С. 226].

Этноним лопь не представлен в Прикамье так ярко, как на Русском Севере. Однако и у нас упоминание об этом северном народе содержит фразеологизм Шиша да Лопа - случайные, незначительные люди; сброд, пустословы: "У нас пекаря Шиша да Лопа, плохо пекут, пьяницы, неохота робить-то".

Показательны в плане сравнения "своих" и "чужих" устойчивые сравнения. В сравнительных конструкциях, по наблюдениям лингвистов, "фиксируется социальный и культурный опыт языковой личности, находящий отражение в общей картине мира" [3. С. 665].

В пермских говорах функционируют сравнения как вогулы, как чучмеки, как чучкари (чучмеками или чучкарями в Прикамье назывался древний народ - чудь): "Живем, как вогулы, ругамся, грешим, переговаривам, вот дождя и нет"; "Раньше чё, книжек не читали, радиво не слышали, как чучмеки жили"; "Дикие, как чучкари жили, не смели ничего, кроме отца сделать, ничего не знали, не училися дак" [6. С. 420].

Функционирование этнонимов в диалектной речи тесно связано с проявлением когнитивной категории дуальности. Дуальность - это такой принцип восприятия и языкового отображения мира, в соответствии с которым действительность интерпретируется как единство антиномий, противоположностей [7. С. 18].

Основные антиномии, представленные в этнонимии, - мы / они, свои / чужие: "Чиганьё-то - своя нация у них".

Яркой репрезентацией данной категории в этнонимии являются "отрицательные этнонаименования" (например, нерусский), которые имеют значение "не такой, как все, плохой, бестолковый, злой": "У нас на работе палец отпили пилой, стали разбирать-то, уж нерусский - так нерусский, так и есть - разява"; "Дак ведь настукают нерусские люди-то"; "У меня сноха, как медведица в берлоге. Проклятые нерусские татары, да немцы. Чо сыну, по какой леший принес".

Носители говоров осознают, что при использовании этнонаименований небходимо осуществлять:

1) выбор формы имени (единственное и множественное число, форма рода): "Ну а один - дак башкир";

2) выбор одного из нескольких возможных этнонимов: "Украинцы - национальность у них такая. Их же называют хохлами. Это у них прозвишшо. Сами себя называют. Не серчают";

3) выбор именования в зависимости от ситуации общения (лично или "за глаза"): "Если он настояшшый татар, мы ево так не назовем. А один между другим скажем когда и: татарин ты!"; "Татарином как-то оно неудобно, некультурно татарином в лицо назвать".

Таким образом, можно говорить о том, что существует некий этнический фрагмент локальной языковой картины мира жителей Пермского края, содержащий некий традиционный для данной территории набор этнонаименований. Определяющими признаками данного фрагмента являются антропоцентризм, наличие оппозиций свой/чужой, мы/они, а также стереотипное восприятие явлений "чужого" культурного пространства.

Список литературы

1. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. - М., 1999. - 490 с.

2. Брысина, Е.В. Этнокультурная идиоматика донского казачества / Е.В. Брысина. - Волгоград: Перемена, 2003. - 293 с.

3. Еримбетова, А.М. Компаративный фрагмент семантического микрополя "человек" / А.М. Еримбетова // Новое в когнитивной лингвистике. - Кемерово, 2006. - С. 664-669.

4. Золотых, Л.Г. Когнитивно-дискурсивные истоки фразеологических единиц (на материале народных обычаев и обрядов) / Л.Г. Золотых // Новое в когнитивной лингвистике. - Кемерово, 2006. - С. 194-200.

5. Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика / В.А. Маслова. - Минск: ТетраСи- стемс, 2004. - 256 с.

6. Прокошева, К.Н. Фразеологический словарь пермских говоров / К.Н. Прокошева. - Пермь, 2002. - 432 с.

7. Федяева, Н.Д. Языковой образ среднего человека в аспекте когнитивных категорий дуальности, градуальности, оценки, нормы: дис. . канд. филол. наук / Н.Д. Федяева. - Омск, 2003. - 171 с.

8. Черных, А.В. Этнические особенности русских башкирского пограничья / А.В. Черных // Пермский край: прошлое и настоящее. - Пермь, 1997. - С. 22-23.

Размещено на Allbest.ru