Манипулятивное искажение: лингвистический смысл эвфемизмов

Размещено на http://www.allbest.ru/

МАНИПУЛЯТИВНОЕ ИСКАЖЕНИЕ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ЭВФЕМИЗМОВ

Референциальная манипуляция, связанная с искажением образа денотата/референта, осуществляется различными способами, важнейший из которых - эвфемизация. Под терминами «эвфемизация», «эвфемия», «эвфемизм» понимают совокупность разнородных явлений. С одной стороны, в традиции, идущей от Квинтиллиана, эвфемизм «умеряет неприятное, смягчает его», но «отнюдь не маскирует суть явления», эвфемизм «не способен ввести кого-либо в заблуждение» относительно основной мысли, выраженной непрямо или иносказательно¹. В таком понимании эвфемизмы принадлежат к языковым универсалиям.

С другой стороны, при расширительном толковании термина, под это понятие подводятся все типы непрямых номинаций, в том числе и такие, которые влекут за собой манипулятивное искажение семантики. Многие исследователи отмечают, что на лексическом уровне манипулирование связано прежде всего с «искажающей семантикой эвфемизмов»². Неопределенность выступает как важнейший инструмент манипулирования. Эвфемизацию называют «лингвистической косметикой», используемой для того, чтобы создать впечатление, что все неприятные проблемы уже решены: ср. использование вместо бедность - низкие доходы, вместо трущобы - внутренний город.

А.Д. Васильев³ считает, что чаще всего имеет место «псевдоэвфемизация», поскольку многие носители языка почти сразу же разгадывают смысл словесного фокуса. Именно с учетом отторжения общественным сознанием слова реформа кремлевские политтехнологи изобрели национальные проекты, воспринимаемые, однако, не с одинаковым энтузиазмом.

Наряду с распространенным пониманием эвфемизма как слова или выражения, служащего в определенных условиях для замены таких обозначений, которые представляются говорящему нежелательными, не вполне вежливыми, слишком резкими, грубыми, нетактичными или неприличными, существует и более узкое понимание эвфемизма только как слова или выражения, заменяющего табуизированные единицы. Процесс эвфемизации тесно переплетается с процессом номинации - одним из трех фундаментальных процессов, формирующих речевую деятельность человека (два остальных - это предикация и оценка), поскольку предметы, которые по каким-либо причинам (этическим, культурно-историческим, психологическим) не могут быть названы прямо, нуждаются в эвфемистическом обозначении.

Для процесса эвфемизации, по наблюдениям Л. П. Крысина⁴, существенны следующие три момента: 1) оценка говорящим предмета речи как такого, прямое обозначение которого может быть квалифицировано (в данной социальной среде или конкретными адресатом и адресантом) как грубость, резкость, неприличие; 2) подбор говорящим таких обозначений, которые не просто смягчают кажущиеся грубыми выражения, но маскируют, вуалируют суть явления (ср. использование слов с «диффузной» семантикой типа известный, определенный, надлежащий, специальный); зависимость употребления эвфемизма от контекста и условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов. Ср. также утверждение Н. В. Тишиной⁵ о том, что «.с семантической точки зрения процесс эвфемизации основан на различии между позитивной или нейтральной коннотацией вторичного наименования и отрицательной коннотации исходного понятия».

Кроме того, склонность к эвфемизации или, наоборот, неприятие ее зависит от общей идеологической установки. Так, Б. А. Ларин называл эвфемизацию приторным смягчением речи, лицемерным и лживым по своей сути, и связывал ее распространение с сущностью буржуазного образа жизни; характерным же для социалистической эпохи считалось, напротив, «разоблачение эвфемизмов, предпочтение прямых, иногда резких и грубоватых выражений»⁶. Впрочем, в эпоху «развитого социализма» эвфемизация нередко использовалась для вуалирования сущности явления, которое могло быть осуждаемо как не соответствующее нормам демократии. Ср.: «В 1968 году в “Правде” я увидел изумительное утверждение: Мы Чехословакию заняли, но не оккупировали»¹.

Как отмечает С. Г. Кара-Мурза⁸, в сегодняшней демократической прессе господствуют «слова-амебы», с помощью которых уничтожается все богатство синонимических рядов, сокращается огромное поле смыслов до одного общего знаменателя, приобретающего «размытую универсальность» и обладающего в то же время очень малым, а то и нулевым содержанием. Объект, который выражается таким словом (например - прогресс, общечеловеческие ценности), очень трудно обозначить по-другому, и эти слова быстро приобретают интернациональный характер.

По мысли Е. И. Шейгал⁹, сознательное воздействие на язык, которое проявляется в политической эвфемии, характерно как для тоталитарных режимов, так и для парламентских демократий. В то же время ясно, что характер этого сознательного воздействия на образ мира, формируемый через эвфемию, основан на принятой в том или ином обществе системе ценностей. В итоге через эвфемистическое переименование формируются новые мифологемы, поддерживающие желаемый для власти образ действительности.

Многие исследователи рассматривают эвфемизмы в их неразрывной связи с дисфемизмами: дисфемизмы - это инвективы, основанные на гиперболизации отрицательного признака; эвфемизмы - антиинвективы, основанные на преуменьшении степени отрицательного признака или на переключении оценочного знака с отрицательного на положительный. Метафорическую суть их противопоставления определяют как «щит и меч»: говорить эвфемистично - значит использовать язык в качестве щита против объекта, вызывающего страх, неприязнь, гнев и презрение. Эвфемизм способствует улучшению денотата, дисфемизм - его ухудшению. Эвфемизмом обозначается нечто, что по логике вещей следовало бы оценить отрицательно, но интересы говорящего заставляют оценивать это положительно, и в то же время требование максимы качества не позволяет выдавать явно черное за белое¹⁰.

Эвфемизмы нередко относят к области элокуции. Ср.: «Эвфемизмы по своей семантической структуре - одна из разновидностей тропа, то есть метафоры, метонимии, синекдохи и др. Отличие этой разновидности в ее назначении и сфере применения. Эвфемизмы имеют целью не образное представление действительности, как тропы поэтического языка, а затемнение, прикрытие неприглядных явлений жизни или нескромных мыслей, намерений»¹¹. В. П. Москвин совершенно справедливо замечает, что причисление эвфемизмов к разряду тропов и истолкование термина «эвфемизм» через идентификатор «троп» (как это делается в работах Б. А. Ларина или в «Словаре лингвистических терминов» О. С. Ахмановой) неправомерно потому, что в роли эвфемизмов нередко выступают семантически одноплановые слова и выражения (термины типа летальный исход вместо смерть; заимствования типа путана, куртизанка)¹².

Многие эвфемизмы включаются в понятие хронотопа. Ср. чистки первых десятилетий советской власти:

...бухгалтер Берлага бежал в сумасшедший дом, опасаясь чистки... вы хотели избавиться от одной чистки, а попали в другую. Теперь вам плохо придется. Раз вас вычистили из сумасшедшего дома, то из «Геркулеса» вас наверно вычистят. И. Ильф и Е. Петров «Золотой теленок»).

Позже чистки сменились зачистками:

Свою «зачистку» всероссийской здравницы проводит и УВД: начался сезон отлова гастарбайтеров (Новые известия. 2004. № 200).

Эвфемизмы нередко специально маркируются в тексте - выделяются с помощью кавычек (или других полиграфических средств курсива, разрядки), сопровождаются оговорками и комментариями типа мягко говоря, фигурально выражаясь, по более осторожному выражению.

Впрочем, кавычки могут быть знаком иронии и дисфемизации (особенно - в сочетании с контекстными средствами):

Нефтяные качалки исправно выкачивают из богатейших недр Ирака «черное золото». Нефть нынче - по 100 долларов за бочку в 157литров (называемую «баррелем»). А этих «бочек» Ирак производит ежедневно десятки тысяч. Так что расплатиться с долгами вполне в состоянии. Если не сейчас, то в будущем. Когда американские «миротворцы» уйдут (убегут) из Ирака и там, наконец, восстановится нормальная жизнь (Советская Россия. 16 февраля 2008 г.).

В современной ситуации затемненностью и асемантизмом нагружаются слова в целом привычные (слово реформы в конце ХХ века), или, казалось бы, прозрачные и широко преподносимые конструкты: свободная экономическая зона, переходный (куда? с какой целью?) период, национальная идея. «Уклончивые выражения есть непременный атрибут языковой практики (своя эвфемизация имела место в предшествующие шестидесятые-семидесятые годы). Эвфемизмы конца ХХ века характеристичны: от педикулеза до восстановления конституционного порядка (в Чечне), секвестра, суицида, спецэкспортеров»¹³. Как считает А. А. Халанская¹⁴, эвфемизация представляет собой большую опасность для говорящих в целом, чем дисфемизация.

Известны факторы, упрочивающие эвфемистические функции языковых единиц. Это, прежде всего, широта значения: многозначные единицы обобщенной семантики легко приобретают способность использоваться в качестве смягчающих единиц:

Вылечиться нельзя, но если лечиться постоянно - никто не заметит твоей проблемы (Аргументы и факты. 16 февраля 2005 г.). Именно предельная обобщенность значения делает наиболее пригодными для выполнения эвфемистической функции некоторые группы местоимений (эта страна).

Ослабляются эвфемистические функции при широком распространении, частотности наименования. Так, появившееся в языке милицейских протоколов аббревиатура бомж стала чрезвычайно частотной и в настоящее время полностью утратила свои «смягчающие» свойства и используется как очень близкий синоним к слову бездомный. Ср.:

Бомжи на время или навсегда?

Больше месяца около ста ростовчан не знают, как дальше сложится их судьба. Еще недавно они были жильцами престижного старинного дома в центре Ростова, сегодня - бездомные (Аргументы и факты на Дону. 2008. № 26).

Еще Б. А. Ларин¹⁵ подметил, что, чем чаще используется эвфемизм, тем быстрее он теряет свои «облагораживающие», «отбеливающие» свойства и тем быстрее требует новой подмены (ср. страны третьего мира, развивающиеся страны вместо слаборазвитые страны). Поэтому нередко эвфемистические функции приписываются словам иноязычным по происхождению, чья новизна и «чуждость» еще хорошо ощущается носителями языка.

Лингвистический смысл эвфемизмов состоит в том, что они способны скрывать, затушевывать, вуалировать явления, имеющие в общественном сознании заведомо негативную оценку. Эвфемизмы отвлекают внимание реципиента от объекта, способного вызвать антипатию. Способность эвфемизмов манипулировать реципиентом определяется тем, что эвфемизмы скрывают истинную сущность явления за счет создания нейтральной или положительной коннотации, а реципиент обычно не успевает вычленить эвфемизмы из контекста и осмыслить их из-за обычного в нашем социуме обилия информации или не в состоянии идентифицировать табуированный денотат. Ср. характерные для СМИ наименования типа чеченская кампания, спецоперация (штурм Грозного), антитеррористическая операция (война в Чечне), превентивное вмешательство, защитная интервенция, либерализация цен, побочный ущерб (так говорится о людях и материальных ценностях, которые не были прямой мишенью, но пострадали во время боевых действий), издержки (о жертвах среди мирного населения в Косово) и т. п. Ср. также обыгрывание политической эвфемизации применительно к иракской кампании с помощью оксюморонного сочетания дружественный огонь (Известия. 9 апреля 2003 г.).

Ю. С. Баскова¹⁶ пишет о «манипулятивном потенциале синтаксических эвфемизмов». В качестве синтаксических способов образования эвфемизмов Ю. С. Баскова¹⁷ называет разнообразные трансформации словосочетаний, эллипсис (в частности, безобъектное употребление переходных глаголов и замену активной глагольной конструкции на пассивную с опущением субъекта действия), замену утвердительной конструкции (с утверждением нежелательного факта) на аналогичную по смыслу отрицательную конструкцию (с отрицанием желательного факта). При таком подходе объем понятия «эвфемия» чрезвычайно расширяется. Впрочем, анализ примеров, приводимых Ю. С. Басковой, убеждает в том, что, как правило, имеются в виду все-таки особые случаи использования лексических единиц. Так, прием, обозначенный как «введение дополнительного позитивного компонента в состав исходного словосочетания», фактически сводится к использованию позитивно окрашенной или нейтральной лексемы. Ср.: возможность ограниченного применения ядерного оружия.

К собственно синтаксическим средствам эвфемии может быть отнесено чрезмерное усложнение структуры словосочетания, когда намеренно используются структуры, затрудняющие способность реципиента «схватывать» смысл (отрицательный, негативно оцениваемый).

Ср., однако, обозначения чернобыльская авария и чернобыльская катастрофа. В. П. Москвин считает, что для обозначения этого события приемлем только последний вариант (в то время как слово авария дезинформирует относительно подлинного масштаба и трагичности случившегося). Ср. еще более поразительный пример дезинформации, связанной с этим событием: «Непонятные, сложные термины использовало партийное руководство СССР после чернобыльской катастрофы. До сих пор официально термин “ядерный взрыв” к Чернобылю не применяется, считается, что имела место неконтролируемая цепная реакция на быстрых нейтронах»¹¹⁸.

Контраст между прагматикой выражения, эвфемистически смягченного в рамках официально-делового стиля, и точным наименованием события бывает настолько разительным, что авторы публикаций критического характера стремятся прямо и максимально точно обозначить негативное явление:

Первоначальные ежедневные попытки властей «успокаивать» общество с помощью обмана сменились пристрастием к эвфемизмам. Говорят, мы там стреляем не по чеченцам, мы «даем адекватный ответ». Говорят, это не война, это «военная операция по разоружению»¹⁹.

Чаще всего эвфемистическая манипуляция связана с тематической сферой «военные действия»: антитеррористическая операция, контртеррористическая операция, чеченская кампания (о войне в Чечне), спецоперация (штурм Грозного), издержки или побочный ущерб (о жертвах среди мирного населения при бомбардировках военных объектов); ограниченный контингент советских войск в Афганистане, братская помощь народу Афганистана; американским вооруженным силам в прессе США (времени войны в Ираке) давались наименования, которые в переводе звучат как освободительная армия и даже силы добра.

С эвфемией сближается литота (или мейозис) - троп, противоположный гиперболе, состоящий в заведомом преуменьшении того, о чем говорится. В литоте воплощаются скрытые смыслы, декодируемые адресатом. Преуменьшение (литота) и смягчение (эвфемизм) существуют в рамках одного понятийного поля, так что не всегда можно четко разграничить эти явления. Ср. характерное сближение этих двух понятий: «Эвфемизмы, образованные путем мейозиса, как нельзя более подходят для манипулирования, так как содержат в себе слабо отрицательный денотат. <...> Мейотические эвфемизмы создают у реципиента впечатление, что отрицательное явление названо (и, следовательно, его не обманывают), однако названо оно таким образом, что его воздействующая сила значительно смягчена.»²⁰. Так, вместо беженцы используется выражение перемещенные лица, которое смягчает негативное явление (ср. толкование слова беженец словарями: `человек, оставивший место своего жительства вследствие какого-нибудь бедствия' (СО).

Имея в виду высоко манипулятивный потенциал эвфемии, С. Г. Кара-Мурза провозглашает одним из важнейших принципов защиты от манипуляции «смену языка». Смысл его в том, чтобы не принимать язык, на котором потенциальный манипулятор излагает проблему, постараться пересказать то же самое другими словами - в «абсолютных» понятиях, которые можно перевести на совершенно земные, осязаемые образы.

Е. В. Клюев²¹ выделяет следующие разновидности неопределенной референции, когда слово соотносится: 1) с чрезмерно широким кругом референтов; 2) с абстрактным референтом; 3) с референтом, по-разному трактуемым; 4) с неизвестным референтом; 5) с «чужим» референтом; 6) с несуществующим референтом. Референциальная и лингвистическая сущность эвфемизации состоит в том, что она, с одной стороны, вуалирует (искажает, затушевывает) суть явления, а с другой стороны - эвфемизм должен в сознании носителей языка не выходить из зоны того же референта, не удаляться от прототипа. В противном случае происходит полная подмена понятия.

Эвфемизация способствует созданию более престижного имиджа профессии и человека, занятого ею.

Как известно, администрация предприятий часто сталкивается с трудностями подбора людей на место уборщиц, так как молодых людей не устраивает низкий престиж подобной работы. Впрочем, «на современном предприятии содержание труда уборщицы принципиально меняется, так как в ее функции входит не столько уборка, сколько необходимость следить за чистотой помещения, уметь выращивать цветы, подбирать занавески и т. п. Это уже не просто должность неквалифицированного работника, а сложная профессия с требованиями, выходящими за рамки старых представлений о труде уборщицы. Если название профессии меняют на мастер по производственной эстетике, то это способствует изменению социальной значимости и престижа профессии, что приводит к повышению удовлетворенности работников содержанием своего труда. Сегодня эта профессия называется офис-менеджер»²². Очевидно, что в этом случае эвфемизация играет позитивную роль и не может быть причислена к манипулированию.

Таким образом, языковые механизмы, обслуживающие процессы естественно-языкового убеждения и речевого воздействия, сложились стихийно, ибо язык сам по себе в известной мере способствует искажению объективной действительности, так как предлагает не только точные, но и неточные, нечеткие, размытые обозначения. Эвфемизмы, как и любые языковые единицы, сами по себе не подразумевают обязательного манипулирования: эвфемизмы могут использоваться в целях политкорректности - только как «смягченные» наименования и вовсе не подталкивать реципиента к мыслям и действиям, противоречащим его интересам. Однако возможно (и в современных условиях коммуникации обычно) употребление их в манипулятивных целях. Манипулятивная коммуникация не оперирует категорией ясности, не стремится прояснить существо дела. Так как широкий объем значения эвфемистической единицы делает их удобным инструментом манипулирования, само их использование должно привлечь пристальное внимание реципиента, желающего избежать манипулятивного воздействия.

К важным индикаторам манипулятив- ности следует отнести и разнообразные приемы, связанные с количеством и мерой («софизмы точных чисел», лексические и лексико-грамматические повторы, развертывание грамматической категории на оси комбинаторики).

референциальный манипуляция эвфемистический языковой

Примечания

1 Ковшова, М. Л. Семантика и прагматика эвфемизмов. Краткий тематический словарь современных русских эвфемизмов. М. : Гнозис, 2007. С. 7-8.

2 Баскова, Ю. С. Эвфемизмы как средство манипулирования в языке СМИ (на материале русского и английского языков) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2006. С. 3.

3 Васильев, А. Д. Некоторые манипулятивные приемы в текстах телевизионных новостей // Политическая лингвистика. Вып. 20. Екатеринбург, 2006. С. 99-100.

4 Крысин, Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Крысин, Л. П. Русское слово, свое и чужое. Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. М. : Языки славян. культуры, 2004. С. 267-268.

5 Тишина, Н. В. Национально-культурные особенности эвфемии в современном английском и русском языке : автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2006. С. 6.

6 Ларин, Б. А. Об эвфемизмах // Учен. зап. ЛГУ. Сер. Филологические науки. Вып. 60. № 301. Л., 1961. С. 110.

7 Тихомиров, В. Р. Слизь на языке // Личность в пространстве языка и культуры. М. ; Краснодар, 2005. С. 362.

8 Кара-Мурза, С. Г. Манипуляция сознанием. М. : Эксмо, 2006. С. 93-94.

9 Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса. М. : ИТДГК «Гнозис», 2004. С. 185.

10 Халанская, А. А. Лингвистика текстов политических новостей в аспекте коммуникативных и манипулятивных стратегий (на материале печатных изданий качественной российской и британской прессы 2000-2005 гг.) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2006. С. 26.

11 Ларин, Б. А. Об эвфемизмах. С. 110.

12 Москвин, В. П. Эвфемизмы : системные связи, функции, способы образования // Вопр. языкознания. 2001. № 3. С. 62.

13 Шапошников, В. Н. О стилевой конфигурации русского языка на рубеже ХХІ века // Словарь и культура русской речи. К 100- летию со дня рождения С. И. Ожегова. М. : Индрик, 2001. С. 357.

14 Халанская, А. А. Указ. соч. С. 26.

15 Ларин, Б. А. Об эвфемизмах. С. 110.

16 Баскова, Ю. С. Эвфемизмы как средство манипулирования в языке СМИ (на материале русского и английского языков) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Краснодар, 2006. С. 17.

17 Там же. С. 18.

18 Баскова, Ю. С. Указ. соч. С. 17.

19 Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса. С. 181.

20 Баскова, Ю. С. Указ. соч. С. 13.

21 Клюев, Е. В. Фатика как предмет дискурсии // Поэтика. Стилистика. Язык и культура : памяти Т. Г. Винокур. М. : Наука, 1996. С. 215.

Лебедев-Любимов, А. Н. Психология рекламы. 2-е изд. СПб. : Питер, 2007. С. 125.

Размещено на Allbest.ru