Медиатекст в языковом и функциональном аспектах

Размещено на http://www.allbest.ru/

медиатекст синкретичность речевой стратегия

МЕДИАТЕКСТ В ЯЗЫКОВОМ И ФУНКЦИОНАЛЬНОМ АСПЕКТАХ

Лисицкая Л.Г.

Еще до недавнего времени функционирование языка в сфере масс-медиа изучалось представителями самых различных направлений науки о языке стилистики, культуры речи, социолингвистики, прагмалингвистики, лингвоэтики и так далее. Для того, чтобы объединить все эти важнейшие направления, исследующие язык СМИ, необходимо признать существование одной общей дисциплины медиалингвистики.

Предметом этой новой дисциплины является функционирование языка в сфере массовой коммуникации. Предпосылками становления медиалингвистики следует считать труды таких отечественных ученых, как С.И. Бернштейна, Д.Н. Шмелева, В.Г. Костомарова, Ю.В. Рождественского, Г.Я. Солганика, И.Т. Лысаковой, Б.В. Кривенко, А.Н. Васильевой, В.И. Конькова. На Западе изучением языка СМИ занимались Т. Ван Дейк, М. Монтгомери, А. Белл и другие.

Несомненно, главной теоретической составляющей медиалингвистики можно считать особую концепцию медиатекста.

Для того, чтобы проанализировать специфику медиатекста в языковом и функциональном аспектах, а также в аспекте культуры речи, речевого поведения, необходимо опереться на исследование двух диалектически связанных сторон языка языковой системы и речевой деятельности.

В первом случае это монография “Русский язык конца XX столетия (1985 1995)”, работы Ю.Н. Караулова “Русская языковая личность”, В.В. Колесова “Русская речь. Вчера. Сегодня. Завтра”, В.Г. Костомарова “Языковой вкус эпохи”, Ю.Д. Апресяна “Языковые аномалии: типы и функции”, В.Г. Гака “Языковые преобразования” и так далее.

Среди исследований, посвященных речевой деятельности, следует выделить следующие: Т. Ван Дейк “Язык. Познание. Коммуникация”; Ю.В. Рождественский “Теорияриторики”; У. Эко “Отсутствующая структура. Введения в семиотику”; Дж. Л. Остин “Слово как действие”; Дж. Р. Серль “Что такое речевой акт?”; П. Ф. Стросон “Намерение и конвенция в речевых актах”.

В центре теоретической стилистики находится проблема речевого акта и текста как продукта речевой деятельности. “Соответственно этому разделяются: стилистика от “автора”, иногда называемая “генетической”, исследование авторского выбора речевых средств, замысла (“идеи”) и его исполнения (воплощения в тексте); стилистика внутреннего построения текста, иногда рассматривающаяся как воплощение собственных законов данного речевого жанра и называемая в этом случае “имманентной” стилистикой; стилистика адресата, рассматривающая интерпретацию адресатом замысла отправителя речи, а также сам “образ адресата” или “фактор адресата”, снова соприкасающийся с замыслом автора речи” [1, с. 493].

Задача теоретической стилистики не просто констатация фактов, не просто описание речевой ситуации в сфере современных масс-медиа, но и изучение ее экстралингвистических и собственно языковых компонентов, причин и факторов, ее порождающих. Актуализация данной задачи определяется ролью публицистики, сохраняющимся и усиливающимся, интенсифицирующимся влиянием ее на языковое сознание эпохи.

Все изложенное аргументирует тезис о том, что в условиях современного мира, в рамках развивающейся техносферы медиатекст невозможно исследовать без синергетического подхода, позволяющего квалифицировать его как сложный, полиаспектный объект. Его специфика функционирования определяется и “состоянием речевой практики в конкретный период, и отношениями, возникающими между разными структурами в системе средств массовой коммуникации электронных и печатных средств передачи информации, Интернете, сети служб по связям с общественностью” [2, с. 9]. Пожалуй, правы те ученые, которые полагают, что именно медиатексты сегодня составляют ядро современной русской культуры в силу своего безраздельного господства в информационном пространстве страны и заслуживают более пристального внимания и изучения со стороны отечественных лингвистов. Можно столь угодно критиковать и порицать язык массовых коммуникаций, но не признавать его доминирующего влияния на формирование новой языковой политики и языкового вкуса эпохи бессмысленно.

Не вызывает сомнения, что все разновидности текстов новейших масс-медиа заметно воздействуют на общую стилевую систему функционирующего языка, на его состав и структуру, снижая единовластие художественной литературы в установлении языковой нормы. Именно благодаря медиатекстам устная форма современного русского литературного языка стала столь же авторитетной и важной, как и письменная, а это привело литературный язык в функциональное столкновение с разговорным языком.

При переносе в сферу масс-медиа ключевое для лингвистики определение текста как объединенной смысловой связью “последовательности знаковых единиц, основными свойствами которого является целостность и связность” [3, с. 507], значительно выходит за пределы знаковой системы вербального уровня, приближаясь к семиотическому толкованию “текст”, которое подразумевает последовательность любых, а не только вербальных знаков.

Начиная с книги В.В. Одинцова “Стилистика текста”, авторы трудов по стилистике все заметнее склоняются к тому, что основным объектом стилевых явлений, то есть разновидностей функционирования, являются тексты, а не неопределенно-противоречивые стили. И в этой связи все еще актуально замечание З.И. Хованской, “что для построения классификации, которая адекватно отражала бы функционально-стилевое расслоение языка, представляется целесообразным начинать исследование не с функциональных стилей, а с их жанровых разновидностей, то есть типов текстов” [4, с. 207].

Это замечание особенно справедливо по отношению к медиатексту, концепция которого как объемного многоуровнего феномена дополняется системой параметров экстралингвистического характера (способ производства, форма создания и воспроизведения, канал распространения, функционально-жанровый тип текста), учет последней позволяет дать детальное и точное описание того или иного медиатекста.

В этой связи мы разделяем мнение В.Г. Костомарова о том, что прародительница всех масс-медиа, газета служит эталоном для вновь появляющегося вида массовой коммуникации, например, это сейчас ярко демонстрируется Интернеттекстами и текстами чатов.

Среда действия всех масс-медиа, обусловленная совокупностью таких экстралингвистических характеристик, как массовость, дистантность, содержательно-тематическая лабильность и так далее, делает доминантной построения текста процесс общения как таковой.

Все медиатексты (газетные, радийные, телевизионные, рекламные) постоянно демонстрируют чередование экспрессов и стандартов, информации и комментария, фактов и оценок, серьезных сведений и чисто развлекательных материалов. Не вызывает сомнения тот факт, что главной чертой всех массмедийных текстов, отражаемой в их языке, является взаимодействия “новостей и мнений”.

Второй общностью всех медиатекстов является то, что они строятся из блоков, распределяющих информацию на легко и быстро усваиваемые порции, что обеспечивает оперативность и незатрудненность ее восприятия.

Яркой приметой массово-коммуникативных текстов можно считать их синкретичность, расширяющуюся со дня их появления и связанную с техническими возможностями, которые совершенствовались с фантастическим ускорением.

Однако конструктивно оправдываемая специфика отбора и организации средств языкового воплощения непривычна и неприемлема пока даже в лучших образцах, а потому вызывает шквальную критику со стороны ценителей русской речи. Так, В.В. Колесов пишет: “Стилевая филиация наличных языковых средств достигла высшей степени совершенства и гибкости вплоть до того, что на этом умственном пиршестве наша ленивая мысль все чаще стремится успокоиться на стилистически нейтральном газетном штампе, несущем “голую информацию” вне всякого стиля (журналистский словесный стеб не принимаем во внимание, поскольку это явление иной “культуры”) [5, с.10].

Из данного высказывания явствует, что не сам язык СМИ вызывает нарекание, а бездарное воплощение его составляющих тенденций, особенно если одна из них явно гипертрофирована.

Наше обращение к медиатексту позволяет констатировать, что медиатекст сегодня способствует использованию в коммуникации новых возможностей, а именно: разноплановости, более глубокой содержательности, прагматической адекватности.

Сегодня повышается роль издания, с которым сотрудничает публицист. По мнению В.В. Тулупова, “среди различных идей коммуникации (конвенциальная, конфликтная, манипуляционная) “качественная” пресса выбирает первую, “бульварная” ориентируется на вторую, “пропагандистская” на третью. Почти вся российская пресса рубежа тысячелетий, к сожалению, продолжает худшие традиции советской прессы, оставаясь в пределах системы средств массовой информации и пропаганды (СМИП), а не системы массовой информации (СМИ) или системы массового общения (СМО)” [6, с. 140].

В сфере СМИ достаточно четко обозначалась мода на агрессивные речевые стратегии. Так, на протяжении десятилетия наиболее востребован в огромном количестве изданий (“качественных” и “некачественных”) жанр стеба, активно пропагандируются самые разнообразные способы проявления речевой агрессии, не скрываются отрицательные коммуникативные намерения, открыто, программно провоцируются или просто игнорируются негативные эмоциональные реакции адресата (“Школа злословия”, программы С. Соловьева, “огоньковские” публикации А. Никонова).

По сравнению с текстами других функциональных стилей, медиатекст соотносится с более широкой областью общественного сознания, поскольку в эту область входят различные социокультурные и идеологические отношения. Традиционно лингвостилистическая специфика медиатекста обусловлена идеологической направленностью публицистики. Последняя тесно связана с политикой, причем эта связь носит двусторонний характер. Политика определяет характер использования языковых средств в медиа-тексте, и в то же время публицистика является эффективным инструментом воздействия на общественные процессы. Немаловажная роль в этом процессе принадлежит модально-оценочным и художественно-изобразительным средствам медиатекста. В последнее время именно воздействующая функция наиболее последовательно и полно реализуется в публицистическом стиле.

Анализ текстов традиционных и новейших масс-медиа наводит на мысль о том, что вместе с ушедшими в историю “лихими девяностыми” начинает утихать (не так быстро, как хотелось бы) речевая агрессия, попирающая все нормы: языковые, коммуникативные, стилистические и, конечно же, этические. Так, все цивилизованней становится политический дискурс в период предвыборных кампаний, меньше информационных поводов для интерпретаций дают журналистам высказывания наших политиков, государственных деятелей.

Все эти сдвиги в языке масс-медиа, несомненно, связаны с экстралингвистическими моментами, которые позволяют увидеть особенности медиатекста как феномена информационной культуры, не вмещающегося в собственно вербальнолингвистические параметры.

ЛИТЕРАТУРА

1. Языкознание: Большой энциклопедический словарь. М., 2000.

2. Сметанина С.И. Медиатекст в системе культуры. Динамические процессы в языке и стиле журналистики конца ХХ столетия. М., 2002.

3. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

4. Хованская З.И. Стилистика французского языка. М., 1984.

5. Колесов В.В. Жизнь происходит от слова. СПб., 1999.

6. Тулупов В.В. Конвенциональная коммуникационная стратегия и журналистика // СМИ в современном мире. СПб., 2005.

Размещено на Allbest.ru