Кабардинизмы в исторических произведениях Т. Керашева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кабардинизмы в исторических произведениях Т. Керашева

Лексика адыгейского языка развивалась в зависимости от истории и культурного роста самого народа. С изменением материальной и духовной культуры народа, с изменением его потребностей и запросов, с развитием его цивилизации менялся и язык.

Словарный состав современных адыгских языков формировался на протяжении многих исторических эпох, является продуктом длительного исторического развития языка, поэтому в его лексике представлены элементы различного происхождения, как общеадыгского, так и иноязычного. В состав лексики адыгейского литературного языка входят исконно адыгские слова и слова из языков тех народов, с которыми адыги имели общение и связи на протяжении своей многолетней истории.

Лексика исторических произведений Т. Керашева также состоит из исконно адыгских и заимствованных слов. Основную базу лексики романа «Одинокий всадник», исторических повестей автора составляют исконно адыгские слова. Подбор исконных слов, функционирующих в исторических текстах, их вариации дают представление о лексическом богатстве общенародного языка. Исконные слова в языке произведений писателя характерны для самобытной речи адыгов и отражают национальное своеобразие адыгейского языка. Искусный мастер слова Т. Керашев берет из национального языка наиболее специфичные языковые средства для выражения своих мыслей, идей, описания эпохи, изображения портрета героев.

Исследуя происхождение лексики исторических произведений Т. Керашева, необходимо отметить наличие адыгейско-кабардинских интерферентных явлений.

Сравнительный анализ лексики двух вариантов адыгского языка - кабардинского и адыгейского - представляет большой интерес с точки зрения определения и установления расхождений, возникших в результате дифференциации в прошлом единого языка адыгов, а также для историко-этимологического исследования адыгских языков.

В произведениях Т. Керашева можно выделить целый ряд примеров, когда языковые единицы-слова, словосочетания, используемые автором, не употребляются в современном адыгейском языке: плъыр «дозор», «охранник», пхъэры «погоня», тхьэкъун // тхьэкъуфэн «завладеть», «забрать», чъыг хат «сад» и др. Например: Чэщым зэгъолъыжьхэм плъырынэу Шыу закъор къэнагъ /Ш.з./ «Когда ночью улеглись спать, Одинокий всадник остался в дозоре». Зы нэмкIэ учъыеми, зы нэмкIэ уплъырэу, зыгорэм хъырц къыIуахэмэ зэхэпхэу уесэн фае /Ш.з./ «Одним глазом спи, а другим сторожи. И надо научиться слышать малейший звук». Губгъэн къысфэшъумышIэу мэфэ зытIукIэ сышъутIупщ. СыкъэкIожьмэ сиплъырыгъо чэзыухэр схьыжьын /Ш.з./ «Прошу, отпустите на день-другой и не осуждайте. Когда вернусь, отработаю своё время дозора /охраны/». Адыгэ гъэрым ипхъэрэу цIыф къызэрежьэу илъэуж зэу къагъотыщтыгъэ /Ш.з./ «Как только кто-нибудь отправлялся в погоню за невольником-адыгом, сразу нападали на его след». Ащ лъыпытэу а кIый макъэр къыздиIукIыгъэ лъэныкъомкIэ пхъэрынэу гузэжъогъушхоу ыгу къыридзагъ /Ш.з./ «Точас он решил погнаться в сторону, откуда услышал отчаянный вопль». Сэ сыгу о зэчэптхьакъугьэм фэдэу, о угуи къысэптынэу сыфай /Ш.з./ «Так же, как ты похитила моё сердце, я хотел бы завладеть твоим…» Апэрэ мафэу узщыслъэгъугьэм щегъэжагъэу сэ сыгуи птхьакъугъэ /Ш.з./ «С первого дня, как увидела тебя, ты завладел моим сердцем». Оркърэ оркърэ зызэIукIэхэкIэ, тхьакъуфагъэ зэратыжьы аIуагъ. Арышъ, сэ сыкъыIукIагъэшъ, мы шъэожъые тхьакъуфагъэр къысэптыжьын фае /Ш.з./ «Когда орк с орком встретятся, принято возвращать похищенное. Мы встретились с тобой, и ты должен вернуть мне этого похищенного мальчика». Хъаным иунэ сэрай ыкIыбкIэ чъыг хэтэшхо дэт. А чъыг хатэм пэчIынатIэу зы урам зэжъу цIыкIу екIуалIэ /Ш.з./ «За ханским домом большой сад. Напротив сада проходит узкая улочка».

Эта лексика в основном адыгская, кабардинская. Но иногда встречаются отдельные заимствованные слова, характерные только для кабардинского языка и перенесенные писателем в язык своих произведений, например: сэбэп «польза» и производные от него слова типа гъэсэбэпын «использовать», зэрэсэбэпыр «какая польза». А зылъыгьуазэрэмэ къахихрэ шIэныгьэ зэхэмыфхэр зэригъэфедэн гухэлъ гъэнэфагъэ гори иIагъэп, зэрэсэбэпи, зэрищыкIагъи хэшIыкI фыриIагъэп /Ш.з./. «У него не было определенной цели, на что ему нужны непонятные эти знания, как можно их использовать, на что они могут пригодиться». Это показывает, что отдельные лексические единицы могли заимствоваться в прошлом не вообще адыгским языком, а конкретно лишь одним вариантом языка, в данном случае кабардинским. Таким образом, путь заимствования мог быть двояким: непосредственным и опосредованным, через какой-то другой язык или диалект.

Следует также отметить, что лексические единицы, перенесенные из кабардинского языка в язык исторического романа, писатель использует не как застывшие архаичные, каменные изваяния, а заставляет их функционировать по законам современного адыгского языка. Например, для адыгских языков характерным является образование новых лексических единиц с использованием конверсии и транспозиции. Так, в романе «Одинокий всадник» встречаются производные от слова плъыр «дозор» уплъырынэу, плъырыгъо, тыплъырын фае и т.д.

К кабардинизмам относятся также числительные пших «шестьдесят», пшибл «семьдесят»: Ыныбжькэ илъэс пшиблым еблэгъагъэ пэтзэ, Къызбэч хьазырэу къызэтенагъэу лIыжъ пытэу ухэплъэ /Ш.пшъ./ «Несмотря на седьмой десяток, Кызбеч выглядел моложаво». Числительные типа пшIих, пшибл были характерны для речи всех закубанских кабардинцев наряду с двадцатиричной системой счета.

Также заимствованы из кабардинского такие формы слов и словосочетаний, не встречающиеся в адыгейском языке, как епкыхьэн /срв.: каб. епщIыхьын, адыг. пкIыхьапIэ ылъэгъун/; адырыкI /срв.: каб. адырыщI, адыг. адырабгъу/; уанэм теуIубагъэу /срв.: каб. уанэ теIубауэ, адыг. уанэм теуфыхьагъэу/; шъэф шъэбэрыкIу /срв.: каб. щэху щабэрыкIуэ, адыг. шъэбэ зекIуакI/; ерагъэу унэплъысэу /срв.: каб. ерагъыу /ерагъкIэ/ унэплъысу, адыг. ерагъэу уинэплъэгъу нэсэу/ и т.д. Например: Чэщрэ ахэмэ зяпкIыхьэкIэ, чъыем къыхэщтыкIэу, къыхэкуукIэу зы уахътэ горэм шэнэу къыштэгъагъ /Ш.з./ «В одно время он даже вскрикивал во сне, когда ему снились эти кошмары». ЕтIани Тен адырыкI нэгъоеу тызкIоцIырыкIыщтми джыдэдэм агу адыгэмэ къафэшIун фаеп /Ш.з./ «Ногайцы, что живут на той стороне Тена, должно быть, сейчас неприязненно смотрят на адыгов». Лъэшэу фэсакъэу, уанэм теуIубагъэу Ерстэм зэпырыкIыгъ /Ш.з./ «Ерстэм перебрался осторожно, наклонившись к седлу». КъихьанкIэ римыку фэдэу, пшъашъэр пчъэ кIыбым зэ къыщызэтеуцуагъ, етIанэ гу тыришIыхьажьи, шъэф шъэбэрыкIоу къихьагъ /Ш.з./ «Словно не решаясь войти, девушка раз приостановилась на пороге и, наконец, решившись, мягкой походкой вплыла в кунацкую». Ашъхьагъ ерагъэу унэплъысэу чъыг зырызхэр тет /Ш.з./ «Наверху несколько деревьев, такие высокие, что взор с трудом достаёт их вершин».

Все эти слова и словосочетания активно функционируют в кабардинском - родном наречии писателя, что показывает заимствование из этого наречия самим писателем данных лексических единиц. Некоторые кабардинизмы, использованные Т. Керашевым настолько удачны, что нам они показались авторскими неологизмами, введенными в текст на материале адыгейского языка. Часть кабардинизмов, взятых Т. Керашевым в исторических повестях и романе «Одинокий всадник», нам помогли выявить ученые из Кабарды профессор М.Л. Апажев и А.И. Абдоков.

Представляют интерес случаи использования в исторических произведениях Т. Керашева кабардинизмов в качестве синонимических дублетов к адыгским выражениям. Для примера сравним некоторые слова и выражения из авторского текста с кабардинским вариантом и сопоставим их и синонимическими соответствиями в адыгейском языке.

Например: Тыгъэ къохъагъум дэжь Ор-Капы къалэм еблэгъагъэх /Ш.з./ «К заходу солнца приблизились к крепости Ор-Капы». Хьазырэу Зэякъо къеблэгъагъэхэу, шыу купышхо къакIэхьагъ /Ш.з./ «Когда они уже приблизились к Заяко, их нагнала большая группа всадников». Тырку сэшхо гъэщыгъэхэри абгъурышIагъ /Ш.з./ «Сбоку у каждого висит кривая турецкая сабля». ГучIахьэ сфэхъугъащэти IэпыIэгъукIэ уадэжь сыкъэсынэу сыгуи къэкIыжьыгъэп /Ш.з./ «Я был так удручен всем случившимся, что даже не догадался обратиться к тебе за помощью». Хэгъэгуби ишылъэ нифысыгъ, илIыгъэ зыщигъэунэфыжьын чIыпIаби ихьагъ ар /Ш.з./ «Он уже изъездил немало стран, не раз представлялся ему случай проявить свой ум и мужество».

В целом в языке писателя удалось выявить небольшое количество кабардинизмов. В отношении данных кабардинизмов, путей их проникновения в язык исторического романа и повестей писателя можно сделать различные предположения. Язык кубанских кабардинцев, который является материнским языком для Т. Керашева, по сути кабардинский язык. И писатель для выражения определенных эмоциональных оттенков мог обращаться к материнскому языку. Это во-первых. Во-вторых, для того, чтобы разнообразить речь, писатель мог использовать слова, синонимичные в двух вариантах адыгского языка - адыгейского и кабардинского. В данном случае мы имеем заимствования. Но данные кабардинизмы в адыгейском тексте романа могут иметь и другую трактовку, а именно, эти слова, которые в настоящее время мы рассматриваем как кабардинизмы, могли принадлежать к общеадыгскому лексическому фонду. Кабардинский язык мог их сохранить, так как функции кабардинского языка более обширны и он, вероятно, более активно использует свои ресурсы в живой разговорной речи. В адыгейском языке многие лексические единицы, в силу переселения многих кяхских племён за пределы своей исторической родины, исчезли из живой речи. Эти лексические единицы могли сохраниться в языке отдельных фольклорных текстов, исторических художественных произведений или в речи некоторых представителей старшего поколения в качестве историзмов и архаизмов. И тогда рассматриваемый нами лексический пласт следует трактовать как общеадыгский. Но эта проблема установления общеадыгского лексического фонда требует отдельного специального исследования.

керашев языковой кабардинизм исторический

Размещено на Allbest.ru