Коннотативная семантика прецедентных наименований мужчины

Размещено на http://www.allbest.ru/

10

КОННОТАТИВНАЯ СЕМАНТИКА ПРЕЦЕДЕНТНЫХ НАИМЕНОВАНИЙ МУЖЧИНЫ

И.Е. Герасименко

В широком смысле коннотация - это любой компонент, который дополняет предметно-понятийное содержание языковой единицы и придает ей экспрессивную функцию. В широком смысле она понимается как «добавочное значение оценочного, эмоционального или стилистического характера, приобретаемое языковой единицей (т. е. закрепленной в системе языка) в процессе ее реализации в тексте (как устном, так и письменном)»¹. В узком смысле коннотация представляет собой некий компонент значения языковой единицы, выступающей во вторичной для нее функции наименования, который дополняет ее объективные значения ассоциативно-образным представлением об обозначаемом в реальности действии, предмете, состоянии на основе внутренней формы наименования².

В классификации С. Ульмана значения, выражаемые коннотациями, подразделяются на три группы: 1) коннотации, связанные с именем; 2) коннотации, связанные со смыслом; 3) коннотации, ассоциируемые с определенными регистрами³. Значения первой группы могут инициировать эстетические обертоны (приятные и неприятные). Например, мифологические ассоциации, вызванные именами Гектора, Елены, Ахилла, могут подкрепляться эстетическим эффектом, который не производится обычными именами.

Рассмотрим коннотации первой группы, то есть ассоциируемые с прецедентными именами, соотносимые со словом «мужчина».

Реконструкция семантической структуры слова оказывается возможной в случае установления его ассоциативных связей, на что неоднократно указывалось в работах Ю. Н. Караулова⁴. Задаваемое в ходе ассоциативного эксперимента слово-стимул выполняет функцию импульса, приводящего в состояние предречевой готовности значительную часть сознания субъекта речи, организацию которой можно представить в виде семантической сети. Получаемое в результате эксперимента ассоциативное поле объективирует, таким образом, не только фрагмент вербальной памяти информантов, но и образы сознания, мотивы и оценки, что позволяет интерпретировать ассоциаты в качестве возможных способов языковой репрезентации коннотативных смыслов.

Исследователь национально-культурной семантики языка Т.Г. Попова отмечает: «Значение слова, имеющее понятийную основу, рассматривается как пакет информации, хранимый в социальной памяти культурно-языковой общности, извлекаемый по мере надобности. Когнитивный процесс как бы замыкается на трех аспектах: психологические ассоциации, языковые коннотации и их воплощение в аллюзивном значении»⁵. Ассоциативные связи носят глобальный характер и, как показывают исследования, интегрируют все типы словесных и межсловесных связей, что позволяет представить образ мира в русской лингвокультуре, увидеть ценностные и эмотивные ориентиры ее носителей.

В «Русском ассоциативном словаре» содержатся статьи, представляющие центральную оппозицию гендерной теории: «Мужчина» и «Женщина»⁶. В прямом словаре на слово-стимул «мужчина» было получено 547 реакций (только 3 информанта отказались участвовать в эксперименте), число разных реакций 217, число единичных реакций 160. Обращает на себя внимание тот факт, что все ас- социаты являются оценочно маркированными. Многие из ассоциатов на слово- стимул «мужчина» имеют коннотативную аксиологическую семантику, например такие, как животное, самец, козел, дуб, орел, принц, Дон Жуан и др.

Как было указано выше, возникновение коннотативного оценочного эффекта связано с процессом вторичной номинации. В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный характер человеческого мышления. Ассоциативные признаки, актуализируемые в процессе вторичной номинации, могут соответствовать компонентам переосмысляемого значения, а могут соотноситься с такими смысловыми составляющими, которые, не входя в набор дистинктивных признаков значения, относятся к фоновым знаниям носителей языка о данной реалии или о внутренней форме значения.

В качестве одного из частных случаев реализации этого последнего способа вторичной номинации можно рассматривать, как нам кажется, прием, с помощью которого в дискурс языковой личности вводится прецедентный текст. Напомним, что прецедентные тексты

1) значимы для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях;

2) имеют сверхличностный характер, т. е. хорошо известны широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников;

3) обращение к ним возобновляется в дискурсе данной языковой личности⁷.

Выделяют несколько способов существования и функционирования прецедентных текстов. Нас интересует семиотический, при котором обращение к оригинальному тексту дается намеком, отсылкой, признаком, и тем самым в процесс коммуникации включается либо весь текст, либо соотносимые с ситуацией общения или более крупным жизненным событием отдельные его фрагменты. Это включение осуществляется подобно замыканию рефлекторной дуги: намек - и некоторое социально-психологическое явление, некоторая национально-специфическая идея, событие истории или современности появляется и приходит в движение в сознании слушателя.

При описании семиотического приема введения прецедентного текста в дискурс говорящего Ю. Н. Караулов замечает, что этот прием «в чем-то сродни языковой номинации»⁸. Для подтверждения этой мысли ученый проводит параллель между номинацией и способом ввода прецедентного текста, сопоставляя языковые средства и потенциально актуализируемые ими в коммуникативном пространстве интеллектуально-лингвистические значимости. Так, при восприятии слова актуализируется представление о денотате или сигнификате, при восприятии понятия - его семантическое поле. При восприятии же имени персонажа актуализируется так или иначе весь прецедентный текст, то есть приводится в состояние готовности для использования в дискурсе по разным параметрам: либо со стороны своей проблематики, либо эстетических характеристик, либо как источник определенных эмоционально-оценочных стереотипов, либо аналогий, либо как образец (антиобразец) для подражания и т. п.

Мобилизованная таким образом в памяти информация становится, по нашему мнению, внутренней формой для переосмысляемого имени. Конечно, информация, стоящая за знаком прецедентного текста, индивидуальна для конкретной языковой личности, но во многом она обусловлена и принадлежностью к определенной эпохе и культуре. Представляется также, что, хотя многие прецеденты русской культуры, например

XVIII века, сейчас забыты, они не перестают быть составляющими национальной культуры, подобно тому, как все когда-то возникавшие внутренние формы слов продолжают существовать как многообразные проявления «внутренней формы языка».

XIX Проанализируем прецедентные имена словарной статьи слова-стимула мужчина, а именно: Дон Жуан, Тарзан, Шварценеггер. Все эти имена ярко и колоритно воплощают идею мужественности благодаря способности возбуждать в сознании образы всем известных мужчин, являющихся носителями мужских черт, не оставляющих женщин равнодушными.

Дон Жуан - имя неутомимого соблазнителя женщин и авантюриста, героя испанской саги XIV века, в которой рассказывается о попытке Дон Жуана похитить дочь Командора, убитого им на дуэли. Эта легенда послужила основой сюжета более ста произведений мировой литературы: пьесы испанского драматурга

Тирсо де Молина «Севильский соблазнитель» (1630), комедии Мольера «Дон Жуан» (1665), трагедии А.С. Пушкина «Каменный гость» (1839) и других. Рассмотрим высказывание, содержащее номинант Дон Жуан: «Развеян столетиями лелеянный миф об итальянце как о неисправимом Дон Жуане. Оказалось, что менее трети их изменяют своим женам, в то время как 66 процентов замужних женщин признали, что наставляют своим супругам рога ».

В приведенном контексте типовой приметой, внутренней формой номинанта Дон Жуан является его `способность изменять'. Внутренняя форма, несмотря на имплицитную выраженность, выполняет в данном сверхфразовом единстве роль смысловой скрепы между первой и второй фразами, поскольку является общеизвестной.

Имя Дон Жуан стало настолько распространенным и понятным, что получило однозначное толкование в словарях: `человек, который падок на любовные похождения, искатель любовных приключений'<sup>10</sup>, `о волоките, искателе любовных приключений, соблазнителе'¹¹:

«Всего за несколько лет Пенелопа Крус совершила головокружительную карьеру в кино и была замечена, кажется, всеми донжуанами Голливуда» (Gala- Биография, 2006, №7. С. 30).

Это значение сохраняется и в производных словах донжуанство (`поведение донжуана') и донжуанский (`имеющий отношение к донжуану, принадлежащий ему'): «Выбрать себе донжуанство, когда общество живет или начинает жить полною жизнью, значит обнаружить замечательное скудоумие» (Д. И. Писемский. Реалисты);

«В знаменитом “донжуанском списке” Пушкина было 34 имени» (http//www.explan. ruarchive200737s3.htm).

Таким образом, в знаке Дон Жуан дескриптивные семантические признаки `способность изменить', `легко увлекающийся женщинами', `имеющий много любовных связей', совмещены с экспрессивной оценкой, в фокус которой попадает признак, ассоциируемый с внутренней формой: `как если бы некоторое лицо было Дон Жуаном'. Этот механизм есть механизм вторичной номинации. Вместе с тем, знак Дон Жуан указывает на некоторое характерное свойство, типовую примету, отождествляется с наиболее заметной, запоминающейся и потому всем известной чертой этого лица, что и является, по Караулову, семиотическим приемом введения прецедентного текста (или его части)¹².

Отмечая гендерную специфику восприятия номинанта Дон Жуан, а также образа, лежащего в его основе, следует указать на то, что некоторые женщины не связывают с ними отрицательных коннотаций. Более того, они имеют свое представление о Дон Жуане, могут «не узнавать» его в герое, который, как им кажется, не похож на идеальный эталон:

«Дон Жуан оставил какое-то странное ощущение. Я не поверила, что эта двухметровая гора мускулов и жира, с трудом передвигающаяся и переносящая свой вес, могла владеть умами и сердцами женщин. В чем уникальность Дон Жуана? В том, что он как никто другой мог понять психологию женщины. <...> Дон Жуан мог иметь рост не более 175 см в лучшем случае. Этот же явно питается исключительно в Мак Дональдсе. Я не верю, что в такого можно влюбиться, я не увидела в нем никакой уникальности. Все кричало во мне: не верю! Это не Дон Жуан, это подделка. <...> Нет в нем тонкости, нет изысканного ума, а без этих качеств как ему бы удалось влюблять в себя столько женщин» (О фильме, http//www. kinoexpert . ruindex .aspcomm=4&num=15649).

Как можно заметить, с прецедентным именем Дон Жуан у респондента ассоциируются положительные коннотативные семы `уникальность', `способность понять женщину', `тонкость', `изысканный ум' и не ассоциируются отрицательная сема `способность изменить'. Эстетическая квалификация двухметровая гора мускулов не является положительной, поскольку для респондента Дон Жуан имеет ценность как субъект воображаемого идеального мира, а не как красивый мужчина.

Идеализированная интерпретация образа Дон Жуана не нова и имеет давнюю традицию. Так, например, немецкий романтик Гофман дает свое истолкование образа севильского соблазнителя. Дон Жуан у Гофмана не вероломный искатель любовных приключений, а напротив, натура мятежная и страдающая, он томится от отсутствия идеала, который ему насущно необходим. По Гофману, Дон Жуан - любимейшее дитя природы, и она наделила его всем тем, что роднит человека с божественным началом. Герой легенды, как утверждается в новелле Гофмана, возымел дерзкую мечту обрести на земле неземное счастье, потому Дон Жуан обречен на кару, которая грянет с небес. Дон Жуан Гофмана возвышается над реальностью и устремляется всеми помыслами к идеалу. Такая трактовка образа является источником положительных эмоционально-оценочных стереотипов, вызываемых прецедентным именем Дон Жуан.

Другим прецедентным именем среди ассоциативных реакций на слово- стимул «мужчина» является номинант Шварценеггер:

«Арнольд Шварценеггер - великая американская мечта. И не только американская. Он живое воплощение древнего мифа о Геркулесе, человеке, ставшем богом за свои заслуги. Он символ надежды: если много трудиться, жить честно, не изменять жене и платить налоги, когда-нибудь награда тебя найдет. Начав путь в глухой австрийской деревне, Арнольд-варвар стал губернатором райского сада - Калифорнии» (Gala-Биография, 2006, №7. С. 123).

В настоящее время имя Шварценеггер приобрело новые типовые приметы, делающие его прецедентным: `воплощенная великая американская мечта', `символ надежды'. Для участников же ассоциативного эксперимента, результаты которого сейчас анализируются, Шварценеггер - культурист, многократно бывший «Мистером Вселенная» и «Мистером Олимпия», герой фильмов «Терминатор» и «Геркулес в Нью-Йорке», в связи с чем типичными признаками его прецедентного имени являются `человек-машина', `полубог', `непобедимый', `способный уничтожить', `вселяющий ужас' и др.

Описывая властный взгляд как один из трех основных типов взглядов в книге «Язык телодвижений», Аллан Пиз делает такой комментарий:

«Чтобы посмотреть в сторону, медленно переведите взгляд, а затем поверните голову, не разворачивая плечи. Так смотрел на своих врагов Арнольд Шварценеггер в “Терминаторе”, и взгляд этот вселял ужас»¹³.

Будучи актером боевиков, Шварценеггер демонстрировал языком своих телодвижений культ силы, беспощадности, иногда жестокости, что неотделимо от образа настоящего мужчины. Вот почему прецедентное имя Шварценеггер дополняет синонимический ряд ассоциатов на слово-стимул «мужчина» с доминантой сильный, в который входят лексемы боец, культурист, мускулы, воин, атлет. В обратном ассоциативном словаре отмечено, что реакция Шварценеггер возникала в ходе ассоциативного эксперимента на слова-стимулы боевик, мускулы, могучий, хищник, борец, качалка, правдивый, сильный, спина.

Слово Тарзан выступило в качестве ассоциации на слова-стимулы мужчина, джунгли, горилла, терзание. Пара «терзание - Тарзан» является, очевидно, ассоциативной по звучанию. Какими же коннотативными семантическими признаками связана пара «мужчина - Тарзан»? В качестве материала для семантического анализа используем фрагменты статьи Л. Ястребовой «Русский Тарзан Австралии Михаил Фоменко», в заглавии которой номинант Тарзан используется как прецедентное имя.

«В представлении нашего поколения Тарзан - это Джонни Вейсмюллер, такой, каким мы видели его в детстве на экранах кино. После него были, конечно, и другие Тарзаны, но они не запомнились. И вдруг - Тарзан в Австралии! И не в кино, а в жизни! Да еще русский! Жизнь русского Тарзана весьма необычна и хочется познакомить с ней читателей Австралиады.

В беседе с репортерами он вспоминал прошлую сиднейскую жизнь, но не скучал о ней. Он увлекся приключениями в джунглях, даже несмотря на то, что ему пришлось невыносимо страдать от ран, нанесенных клыками дикого кабана, и в самозащите убивать охотничьим ножом крокодилов и акул. Еще он рассказывал о нескольких случаях, когда он чуть не погиб - как он однажды упал, поднимаясь по утесу, как он бился с акулами и крокодилами, как был ужален электрическим скатом, и как выдержал борьбу с бурями, и невыносимо страдал от жажды при переезде через Торресов Пролив на своем челноке. Его сестра Ренэ, когда ей было 17 лет, сказала: “Михаил - настоящий мужчина, а не запуганная мышь, как многие другие”» (http://nature.web.ru/db/author.html?id=1003039).

Фигура Тарзана олицетворяет образ дикого человека, жителя джунглей, предпочитающего мир природы и далекого от современной цивилизации. Образ этот символизирует романтику свободного от условностей человеческого духа, природную силу человека, его близость естественным стихиям. Эти составляющие образа Тарзана вполне могут быть отнесены к коннотативным компонентам одноименного прецедентного номинанта, что в совокупности с такими смыслами, как `борьба с кабаном', `убийство с помощью ножа крокодилов и акул', `способность подниматься по утесу, выдерживать борьбу с бурями', создает концепт «настоящий мужчина».

Итак, коннотативная семантика является элементом значения языковой единицы во вторичной номинации, который дополняет ее объективное содержание ассоциативно-образным представлением о денотате на основе внутренней формы наименования. Внутренней формой при восприятии имени персонажа выступает прецедентный текст (в широком понимании) со стороны эстетических характеристик, а также определенных эмоционально-оценочных стереотипов и аналогий. Отметим, что выявленные коннотативные признаки прецедентных наименований (ПН) мужчины: `уникальность', `способность понять женщину', `тонкость', `изысканный ум' (ПН Дон Жуан), `мускулы', `могучий', `хищник', `сильный' (ПН Шварценеггер), `способность подниматься по утесу, `выдерживать борьбу с бурями', `бороться с помощью ножа с крокодилами и акулами' (ПН Тарзан), - представляют собой те свойства мужчины, которые обычно нравятся женщинам и характеризуют настоящего мужчину¹⁴. Иными словами, эти коннотативные признаки демонстрируют семантику гендерного предпочтения.

коннотация семантика языковая единица мужчина

Примечания

1. Исаева, Л. А. Коммуникативный и коннотативный аспекты книжных лексических и фразеологических единиц в художественных текстах : (на материале рассказов М. М. Зощенко) : дис. . канд. филол. наук / Л. А. Исаева. - Махачкала, 2004. - С. 91.

2. См.: Телия, В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В. Н. Телия. - М., 1986.

3. См.: Ульман, С. Стилистика и семантика / С. Ульман // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. - М, 1980. - С. 236-239.

4. См.: Караулов, Ю. Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистический источник и инструмент анализа языковой способности / Ю. Н. Караулов // Русский ассоциативный словарь. Кн. 1. Прямой словарь : от стимула к реакции : Ассоциативный тезаурус современного русского языка / Ю. Н. Караулов и др. - М., 1994. - Ч. I. - С. 190-218.

5. Попова, Т. Г. Национально-культурная семантика языка и когнитивно- социокоммуникативные аспекты : дис. ... д-ра филол. наук / Т. Г. Попова. - М., 2004. - С. 122.

6. Выходные данные указ. словаря см. в сноске 4.

7. Караулов, Ю. Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности / Ю. Н. Караулов // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы. - М., 1986. - С. 105-126.

8. Там же. - С. 107.

9. Берков, В. П. Большой словарь крылатых слов русского языка : ок. 4000 ед. / В. П. Берков, В. М. Мокиенко, С. Г. Шулежкова. - М., 2005. - С. 148.

10. Ожегов, С. И. Словарь русского языка : ок. 57000 слов / С. И. Ожегов. - М., 1988. - С. 142.

11. Берков, В. П. Большой словарь... - С. 148.

12. Караулов, Ю. Н. Роль прецедентных текстов... - С. 111.

12. Пиз, А. Язык телодвижений / А. Пиз. - М., 2007. - С. 220.

13.О том, что женщины ищут в мужчинах, см.: Пиз, А. Почему мужчины врут / А. Пиз, Б. Пиз. - М., 2006.

Размещено на Allbest.ru