Референциально-ситуативный анализ семантики возможных миров

Размещено на http://www.allbest.ru/

Референциально-ситуативный анализ семантики возможных миров

семантический пространство лингвистика

Интерпретация художественного текста с позиций теории семантики возможных миров является одной из спорных, но в тоже время актуальных проблем современной лингвистики. Одним из основных принципов, лежащих в основе лингвистической теории семантики возможных миров, является положение о том, что структура языка и составляющие его языковые средства объективируют и определяют семантику возможных миров. Данное положение формирует новый взгляд на категорию модальности и возможности языка.

Категория возможных миров трактуется большинством ученых как текстовые миры, осуществляющие своеобразную трансформацию онтологии действительного мира (Э. В. Бардасова, О. В. Емельянова, Г. Н. Кастанеда, С. Д. Левина, Д. Льюиз, М. Ф. Мисник, Ю. С. Степанов, У. Эко). При этом под онтологией в философии понимают «учение о бытии вообще, бытии как таковом, независимом от его частных видов»¹. Исходя из семантики возможных миров, онтология действительного мира трактуется нами как структура объективного мира, функционирующая в соответствии с физическими и принятыми в обществе социальными законами. Данные законы объективируются в языке алетической и деонтической модальностями.

Следует отметить, что принципиальной особенностью категории возможных миров является ее связь с действительным миром. По словам Дж. Р. Р. Толкиена, это та нить, которая связывает самые смелые фантазии с реальностью и не дает превратиться им в безумие, болезнь².

Неотъемлемая связь возможных миров с действительным миром привела к выделению дихотомии «действительный мир возможные миры» с главенствующей позицией действительного мира. Это означает, по нашему мнению, что онтология действительного мира является своего рода строительным элементом семантического пространства возможных миров, включающего в себя значения потенциальности, нереальности и ирреальности. Мы выделяем данные значения на основе анализа языковых средств, выступающих в качестве модальных показателей при выделении типологии возможных миров.

В лингвистике существуют различные подходы к трактовке семантики возможных миров. В современной лингвистике представлены, прежде всего, логикосемантический и концептуальный подходы.

Характерной особенностью логико-семантического подхода является эпистемическое понимание категории возможных миров и обращение ученых к понятию пропозиции, трактуемой как абстрактные сущности, функции из множества возможных миров, определяющие истинностные значения . В современной лингвистике в рамках данного подхода выполнены работы Э. В. Бардасовой и О. В. Емельяновой.

Концептуальный подход ориентируется в большей степени на содержательный компонент концепта, представленный в определенной языковой культуре. Дихотомия действительного и возможных миров интерпретируется как концепт `Свои Чужие'. Родоначальником данной теории считают Ю. С. Степанова. Описывая константу `Мир' как некий постоянный принцип культуры, Ю. С. Степанов отмечает, что концепт `Мир' в культурном отношении является производным от концепта `Свои Чужие', в нем соединяются компоненты: концепты `Место (пространство)', `Свои, свой народ', `Закон, законность', `Мораль, этика'⁴. Концептуальный подход представлен в работах Е. А. Григорьевой, Л. В. Калашниковой, Л. Б. Лебедевой, Е. А. Луговой, Ю. С. Степанова, М. Эпштейна и других.

Мы считаем, что представленные в современной лингвистике подходы не позволяют провести комплексный анализ языковых показателей, актуализирующих семантику возможных миров в художественном тексте, классифицировать модальные значения языковой категории возможности, выделить типологические признаки и провести типологию возможных миров. Поэтому мы считаем, что необходим комплексный подход, который учитывает тот факт, что объективация семантики возможных миров происходит через категории возможности, необходимости и действительности, а с другой стороны, учитывает и анализ актуализируемой ситуации. Этот подход, на наш взгляд, можно назвать референциально-ситуативным.

Предпосылки к разработке такого подхода лежат во взглядах ученых на семантику возможных миров как своеобразной трансформации онтологии действительного мира. При выделении референциально-ситуативного подхода мы исходим из положения о выделении внутренней и внешней референции. Данное положение наглядно описывает один из важных для нас принципов построения семантики возможных миров, согласно которому возможный мир всегда истинен с точки зрения внутренней референции к художественному тексту и невозможен с точки зрения внешней референции к действительному мир. По П. Рикеру, разработавшему понятие расщепленной референции, «косвенная, или внутренняя, референция построена на руинах референции прямой, или внешней»⁵. Это означает, что манифестируемый автором в произведении возможный мир может напрямую не соответствовать действительному миру, а, создавая своеобразную онтологию, отражать, имитировать его.

С точки зрения внутренней референции художественный мир автора рассматривается нами как действительный мир, относительно которого автором актуализируется семантическое пространство возможных миров в плане потенциальности, нереальности и ирреальности, определяющих модальное содержание категории возможности. С точки зрения внешней референции художественного мира автора к действительному миру возможный мир рассматривается как альтернатива последнему, как результат своеобразной трансформации онтологии действительного мира. В зависимости от степени проведенной трансформации авторы маркируют свои произведения как жанр фантастики или интеллектуальную прозу. В настоящем исследовании интерпретация художественного мира рассматривается с точки зрения внутренней референции.

Принципиально важным для нас является также понятие ситуации, трактуемое традиционно как внеязыковой отрезок или фрагмент мира, характеризующийся взаимодействием элементов разных типов предметов и признаков. Мы считаем, что в основе любого суждения о мире, действительном или возможном, лежит ситуация, как доступная наблюдению, так и непосредственно не данная в наблюдении. Совокупность элементов, присутствующих в сознании говорящего в объективной действительности, обусловливает в момент «сказывания» отбор языковых элементов при формировании самого высказывания⁷ (см. также Р. ван Валин, И. М. Кобозева, И. П. Сусов).

Ситуацию можно характеризовать по степени абстрактности и конкретности.

Для большинства ученых понятие абстрактной ситуации связывается с понятием реляционной структуры пропозиции (авторы ЛЭС, С. Д. Кацнельсон, И. П. Сусов, Ч. Филлмор), отличающейся большей абстрактностью, синкретичностью составляющих ее элементов по отношению к отображаемой внеязыковой ситуации.

По Т. А. ван Дейку и В. Кинчу модель абстрактной ситуации это «гибкая схема, допускающая собирание сходных ситуаций».

Удачным представляется сравнение абстрактной ситуации со структурой реляционного предиката, приводимое С. Д. Кацнельсоном: «Реляционный предикат можно представить себе, пользуясь сравнением Г. Вейля, в виде дощечки с высверленными в ней отверстиями по числу «мест» данного предиката, а конкретные обозначения, которые должны заполнить эти «места» при превращении реляционного предиката в пропозицию, в виде колышков, вставляемых в отверстия дощечки. Такое сравнение хорошо передает специфические свойства пропозиции, ее целостность и симультанную обозримость».

Конкретные ситуации связываются с понятием пропозиции (в терминологии И. П. Сусова конкретной пропозиции), отображающей признаки, предметы и их смысловые отношения относительно данной ситуации. Речь идет не о потенциальных актантах, а о реальных семантических актантах, определяемых конкретной ситуацией.

Выделение абстрактных ситуаций и, следовательно, форм их объективации в виде реляционных структур принципиально важно для лингвистики. Данный анализ позволяет систематически свести все многообразие конкретных ситуаций к кругу абстрактных ситуаций, отображающихся в нашем сознании в виде обобщенных форм, классов или матриц.

Выделяемая лингвистами типология ситуаций, основывающаяся на оппозиции абстрактность конкретность, является одним из классификационных критериев, используемых в нашей работе при выделении типологии возможных миров. Однако мы не оперируем понятиями пропозиции и реляционной структуры, так как полагаем, что анализ актантно-предикатной структуры не позволяет в полной мере выявить своеобразие возможного мира. Оппозиция абстрактных и конкретных ситуаций интерпретируется нами с учетом типологических признаков семантики возможных миров.

Анализ модальных языковых средств, актуализирующих внеязыковую реалию, позволяет нам охарактеризовать ситуацию в плане возможности, необходимости и действительности. Вслед за Н. Л. Мышкиной разграничение ситуаций действительности, необходимости и возможности осуществляется на основе семантических дифференциальных признаков «наличие выбора» «отсутствие выбора». Так, ситуация необходимости маркируется актуализацией семантического признака «отсутствие выбора», ситуация возможности актуализацией семантического признака «наличие выбора», понимаемого в широком смысле как «наличие выбора в исходе события, наличие альтернативы». Ситуация действительности характеризуется отсутствием актуализации данных семантических признаков, сообщается сам факт реализации или нереализации события.

На основе разграничения ситуаций действительности, необходимости и возможности мы выделяем дихотомию «действительный мир возможные миры». Модальные значения потенциальности, нереальности и ирреальности, определяющие содержание категории возможных миров, используются нами в классификационных целях; на их основе мы выделяем три типологических класса возможных миров: потенциальный мир, нереальный мир и ирреальный мир. Так, потенциальный мир креируется при актуализации семы «потенциальная реализация возможности» (то есть реальность с точки зрения возможности осуществления); нереальный мир при актуализации семы «нереализованная возможность», а ирреальный мир при актуализации семы «отрицание реализации потенциальной возможности», ограниченной онтологией действительного положения дел, или в лингвистической терминологии алетической и деонтической модальностями. В данной статье мы рассмотрим актуализацию данных типологических классов в тексте на примере анализа модальных показателей.

По результатам анализа наиболее частотными модальными показателями потенциального мира являются модальные слова (offenbar, scheinbar, vielleicht, sicher, definitiv, wahrscheinlich, mцglich, vermeintlich, angeblich и др.), модальные глаголы, глаголы предположительной семантики (denken, glauben, scheinen, zweifeln, anzweifeln, bezweifeln, befbrchten, ferchten, annehmen и др.), грамматические формы конъюнктива II, футурума I, II. Отличительной особенностью потенциального мира является его проецирование на настоящее, прошлое и будущее положение дел, маркирующееся временными глагольными формами и лексическими единицами темпоральной семантики.

Следует отметить, что в процессе креации семантического пространства потенциального мира может участвовать целый ряд модальных показателей, определяющих особенности отображения ситуации, которые можно определить, на наш взгляд, как «волновой модальный окрас». Думается, что данное понятие позволяет наглядно отразить модальную характеристику актуализируемой ситуации в плане повышения или снижения степени вероятности реализации или нереализации потенциальной возможности.

Лингвисты едины во мнении, что модальные слова благодаря своему ярко выраженному лексическому значению тонко передают всю гамму оттенков категории возможности. Функционально-семантическая характеристика модальных слов широко представлена в работах отечественных и зарубежных лингвистов (В. Н. Бондаренко, Р. Д. Шакирова; G. Helbig, J. Buscha; F.Eppert; V.V. Drushinina, C. Kohler; D. Rainer и многих других). Традиционно модальные слова рассматриваются в лингвистике по степени убывания или возрастания вероятности сообщаемого. Вслед за В. Н. Бондаренко и Р. Д. Шакировой мы рассматриваем модальные слова по степени возрастания вероятности реализации потенциальной возможности:

низкая степень уверенности (наибольшее сомнение, максимальная неуверенность): kaum, schwerlich, unsicher, ungewiB, zweifelhaft, fraglich, wenig wahrscheinlich, scheinbar, schwerlich;

средняя степень уверенности (проблематическая достоверность с оттенком возможности): womoglich, moglicherweise, vielleicht, vermutlich, eventuell, wohl;

высокая степень уверенности (вероятность, очевидность, предположительность, видимость): offenbar, offensichtlich, offenkundig, scheinbar, anscheinend, augenscheinlich, bestimmt, hochstwahrscheinlich, sicher, wahrscheinlich.

Так, в следующем примере основными модальными показателями потенциального мира являются модальные слова, создающие благодаря актуализации различной степени вероятности потенциальной возможности волновой модальный окрас ситуации:

.ganz heimlich und uneingestanden fand er ... den Umstand, daB er, der kleine Josef Knecht, diesen Mann [den Musikmeister. А. Н.] aus nachster Nahe sehen sollte, ja daB jener ein klein wenig auch seinetwegen, Josefs wegen, diesen Besuch zu Berolfingen mache, denn er kam ja, um den Musikunterricht zu prufen, und der Musiklehrer hielt es offenbar fur moglich, daB er auch ihn prufen werde. Aber vielleicht, ach, wahrscheinlich wurde es doch nicht dazu kommen, es war ja kaum moglich, gewifi wurde der Meister andres zu tun haben, als sich von kleinen Buben auf der Geige vorspielen zu lassen, er wurde doch wohl nur die alteren und fortgeschrittensten Schuler sehen und horen wollen.

Модальное содержание анализируемой ситуации маркируется актуализацией модальных значений низкой, средней и высокой степени вероятности, актуализирующих взволнованное состояние героя, вызванное ожиданием приезда мастера музыки. Модальными показателями высокой степени вероятности являются модальные слова и выражения «hielt es offenbar fur moglich», wahrscheinlich, gewiB. Модальными показателями средней степени вероятности реализации ситуации являются модальные слова vielleicht, wohl. Низкая степень вероятности объективируется модальным показателем ja kaum moglich. По мнению Р. З. Шакировой, использование модального слова kaum передает самую низкую степень уверенности; при этом одновременно можно говорить о максимально высокой степени его неуверенности, отрицании уверенности¹³. Актуализация возможных альтернатив развития событий в будущем объективируется посредством описательной формы конъюнктива II «wurde andres zu tun haben», «wurde sehen und horen wollen» и лексической единицы «moglich».

Типологическими признаками нереального мира являются актуализация семы «нереализованная возможность» и проекция на прошлое положение дел. На основании данного положения мы выделяем среди объективируемых значений нереального мира значение упущенных возможностей. Основным модальным показателем мира упущенных возможностей является прошедшее время конъюнктива II Plusquamperfekt Konjunktiv (или Konditionalis II), проецирующего содержание актуализированной ситуации на прошлое положение дел. Так, в примерах 1 и 2 словоформы «hatte ergriffen» и «hatte machen sollen» являются модальными показателями мира упущенных возможностей:

Beim zweiten Besuch des Apothekers lieB der Fleischbeschauer blitzschnell das nichtangebrochene Arzneipackchen unter das Kopfkissen verschwinden und sagte: Ach, hatte ich als junger Mann bloB einen anderen Beruf ergriffen.

Oft wuhlt in ihr ein hartnackiger Einfall, was sie [Mutter. A. H.] hatte anders machen sollen, doch nun ist es zu spat!.

Следует отметить, что грамматическая категория конъюнктива II является многофункциональной категорией в немецком языке, широко употребляющейся для актуализации значений нереальной возможности (условия, следствия, пожелания, сравнения), представления, сомнения, недоверия, для выражения вежливой просьбы или приглашения, осторожного и сдержанного мнения (Duden; L. Gotze; D. Schulz, H. Griesbach, Е. В. Нарустанг и др.). По результатам З. Йегера (S. Jager) употребление грамматических форм конъюнктива II в немецком языке составляет 60, 2%, в то время как употребление форм конъюнктива I для передачи косвенной речи составляет 39,8 %.

Грамматические формы конъюнктива II являются также частотными модальными показателями ирреального мира, маркирующегося семой «отрицание реализации потенциальной возможности». Одной из сфер употребления грамматических форм конъюнктива II являются нереальные сравнительные придаточные предложения, имплицирующие несовпадение содержания ситуации, актуализируемой в придаточной части предложения, с действительным положением дел (см. пр. 1 и 2). В частности, в примере № 2 в качестве маркера действительного положения дел выступает союз «anstatt». По результатам анализа в качестве маркеров действительного положения дел могут выступать также союзы sondern, statt, ansonsten, indessen, наречие tatsachlich, частицы doch, bloB, nur, doch nur и категория отрицания.

Die Spielschuler und namentlich die Elite, ..., begingen den letzten Festtag einmutig in einer Haltung und Stimmung, als ware er eine Trauerfeier fur den verehrten Toten, und lieBen um den ubermudeten, schlaflosen, bleich und mit halbgeschlossenen Augen weiter amtierenden Bertram eine eisige Atmosphare der Vereinsamung entstehen17.

Es wurde ein reizender Abend. Hofgen war blendend in Form. Er bezauberte, er brillierte. Als hatte er ein groBes Publikum vor sich, anstatt nur die paar geringen Kollegen, verschwendete er, groBmutig-ubermutig, Witz, Charme und Anekdotenschatz.

На наш взгляд, референциально-ситуативный подход позволяет провести комплексный анализ как языковых показателей, объективирующих семантику возможных миров, так и отображаемых ситуаций. Данный подход обладает достаточной эвристической и объяснительной силой, позволяющей представить все многообразие значений семантики возможных миров в виде типологических классов и их частных значений.

Литература

1.Философский словарь / под. ред. М. М. Розенталя, П. Ф. Юдина. М. : Изд-во полит. лит., 1968. С. 259.

2.Толкиен, Дж. Р. Р. О волшебных сказках / Дж. Р. Р. Толкиен // Утопия и утопическое мышление. М. : Прогресс, 1991. С. 287.

3.Столнейкер, В. С. Прагматика / В. С. Столнейкер // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. 16. С. 421.

4.Степанов, Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. М. : Языки рус. культуры, 1997. С. 40-41.

5.Рикер, П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение / П. Рикер // Теория метафоры. М. : Прогресс, 1990. С. 426.

6.Тураева, З. Я. Лингвистика текста и категория модальности / З. Я. Тураева // Вопр. языкознания. М., 1994. № 3. С. 110.

7.Гак, В. Г. Высказывание и ситуация / В. Г. Гак // Проблемы структурной лингвистики 1972. М. : Наука, 1973. С. 358.

8.Дейк, Т. А. ван. Стратегии понимания связного текста / Т. А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып. 23. С. 187.

9.Кацнельсон, С. Д. Речемыслительные процессы / С. Д. Кацнельсон // Вопр. языкознания. М., 1984. № 4. С. 6.

10.Мышкина, Н. Л. Значение необходимости и способы передачи этих значений в оригинальных и переводных текстах немецкой и русской научной речи : дис. ... канд. филол. наук / Н. Л. Мышкина. М., 1978. С. 21-23.

11.Бондаренко, В. Н. Аналитические и синтетические способы выражения модальности в немецком языке / В. Н. Бондаренко // Иностр. яз. в шк. 1978. № 4. С. 3435. См. также Шакирова, Р. Д. Эпистемический статус высказывания (на материале совр. нем. яз) : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Р. Д. Шакирова. М.,2006. C. 1221-24.

12.Hesse, H. Ausgewдhlte Werke. Vierter Band. Das Glasperlenspiel / H. Hesse. Frankfurt am Main : Suhrkamp Verlag, 1994. S. 121-122.

13.Шакирова, Р. Д. Эпистемический статус высказывания. C. 21-24.

14.Strittmatter, Th. Raabe Baikal / Th. Strittmatter. Zurich : Diogenes Verlag, 1992. 1S5. 266-267.

15.Jelinek, E. Die Klavierspielerin / E. Jelinek. Hamburg : Rowohlt Taschenbuch Verlag, 2000. S. 87.

16.Duden Die Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / P. Grebe ; Bibliographisches Institut. Mannheim ; Wien ; Zurich : Dudenverlag, 1973. S. 118.

17.Hesse, H. Ausgewahlte Werke. S. 291.

18.Mann, K. Mephisto Roman einer Karriere / K. Mann. Berlin ; Weimar : AufbauVerlag, 1971. S. 52.

Размещено на Allbest.ru