Основные положения книги А.А. Реформатского "Основы языковедения"

Размещено на http://www.allbest.ru/

План

Введение

ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ ЯЗЫКА

ГЛАВА II. ЛЕКСИКОЛОГИЯ

ГЛАВА III. ФОНЕТИКА

ГЛАВА IV. ГРАММАТИКА

ГЛАВА V. ПИСЬМО

ГЛАВА VI. КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ

ГЛАВА VII. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА, ОБРАЗОВАНИЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЯЗЫКОВ 19

Заключение

Список литературы

Введение

Реформатский, Александр Александрович (1900-1978), русский лингвист. Родился 16 (29) октября 1900 в Москве в семье профессора-химика. В 1923 окончил историко-филологический факультет Московского университета, ученик Д.Н.Ушакова. Преподавал в вузах, работал редактором в издательствах. С 1962 - профессор. В 1958-1970 заведовал сектором структурной и прикладной лингвистики Института языкознания АН СССР. Умер Реформатский в Москве 3 мая 1978.

Основной сферой научных интересов Реформатского была фонология. С 1930-х годов он - один из основателей и активный участник Московской фонологической школы наряду с П.С.Кузнецовым и др. Активно выступал против учения Н.Я.Марра.

Широко известен учебник Реформатского, выходивший под названиями Введение в языкознание и Введение в языковедение, впервые опубликованный в 1947 и позднее дополнявшийся автором (4-е, последнее прижизненное издание - 1967). До сих пор эта книга, на которой выросло несколько поколений студентов-филологов, представляет собой лучший вузовский учебник лингвистики.

Именно то обстоятельство, что книга написана не просто блистательным педагогом, но одним из виднейших отечественных языковедов, сразу сделало ее чем-то большим, чем просто учебником для начинающих филологов. К ней часто и охотно обращались вполне зрелые ученые разных лингвистических (и не только) специальностей, когда им требовалась ссылка на авторитетное мнение общего языковеда, особенно в области фонологии, в развитии которой А. А. Реформатский сыграл выдающуюся роль как один из создателей и теоретиков Московской фонологической школы.

В своей работе я изложу основные положения книги А.А. Реформатского «Основы языковедения».

Глава 1. ПОНЯТИЕ ЯЗЫКА

Язык не природное явление. Следовательно, его место среди явлений общественных. Это решение правильное, но, для того чтобы была полная ясность, необходимо выяснить место языка среди других общественных явлений. Это место особое благодаря особой роли языка для общества.

Что же общего у языка с другими общественными явлениями и чем же язык от них отличается?

Общее у языка с другими общественными явлениями состоит в том, что язык - необходимое условие существования и развития человеческого общества и что, являясь элементом духовной культуры, язык, как и все другие общественные явления, немыслим в отрыве от материальности.

Но функции языка и закономерности его функционирования и исторического развития в корне отличаются от других общественных явлений.

Мысль о том, что язык не биологический организм, а общественное явление, высказывалась и ранее у представителей «социологических школ» как под флагом идеализма (Ф. де Соссюр, Ж. Вандриес, А. Мейе), так и под флагом материализма (Л. Нуаре, Н. Я. Марр), но камнем преткновения было непонимание структуры общества и специфики общественных явлений.

В общественных явлениях марксистская наука различает базис и надстройку, т. е. экономический строй общества на данном этапе его развития и политические, правовые, религиозные, художественные взгляды общества и соответствующие им учреждения. Каждый базис имеет свою надстройку.

Язык - это общественное явление, занимающее свое, особое место среди других общественных явлений и обладающее своими специфическими чертами. Каковы же эти специфические черты?

Так как язык, будучи орудием общения, является одновременно и средством обмена мыслями, естественно возникает вопрос о соотношении языка и мышления.

В отношении этого вопроса существуют две противоположные и в равной мере неправильные тенденции: 1) отрыв языка от мышления и мышления от языка и 2) отожествление языка и мышления.

Язык - достояние коллектива, он осуществляет общение членов коллектива между собой и позволяет сообщать и хранить нужную информацию о любых явлениях материальной и духовной жизни человека. И язык как коллективное достояние складывается и существует веками.

Мышление развивается и обновляется гораздо быстрее, чем язык, но без языка мышление - это только «вещь для себя», причем не выраженная языком мысль - это не та ясная, отчетливая мысль, которая помогает человеку постигать явления действительности, развивать и совершенствовать науку, это, скорее, некоторое предвидение, а не собственно видение, это не знание в точном смысле этого слова.

Таким образом, мысли и рождаются на базе языка и закрепляются в нем. Однако это вовсе не означает, что язык и мышление представляют тожество.

Слова производные и с переносными значениями мотивированы и объяснимы в современном языке через слова непроизводные и прямого значения. Слова же непроизводные и прямого значения не мотивированы и необъяснимы, исходя из современного языка, и мотивировка названия
может быть вскрыта только этимологическим исследованием при помощи сравнительно-исторического метода.

Процессы говорения и слушания зеркально противоположны: то, чем кончается процесс говорения, является началом процесса слушания. Говорящий, получив от мозговых центров импульс, производит работу органами речи, артикулирует, в результате получаются звуки, которые через воздушную среду доходят до органа слуха (уха) слушающего; у слушающего раздражения, полученные барабанной перепонкой и другими внутренними органами уха, передаются по слуховым нервам и доходят до мозговых центров в виде ощущений, которые затем осознаются.

То, что производит говорящий, образует артикуляционный комплекс; то, что улавливает и воспринимает слушающий, образует акустический комплекс.

Артикуляционный комплекс, говоримое, не похож физически на акустический комплекс, слышимое. Однако в акте речи эти два комплекса образуют единство, это две стороны одного и того же объекта. Действительно, произнесем ли мы слово дом или услышим его - это будет с точки зрения языка то же самое.

Отожествление говоримого и слышимого осуществляется в акте речи благодаря тому, что акт речи - двусторонен; типичной формой речи является диалог, когда говорящий через реплику делается слушающим, а слушающий - говорящим. Кроме того, каждый говорящий бессознательно проверяет себя слухом, а слушающий - артикуляцией. Отожествление говоримого и слышимого обеспечивает правильность восприятия, без чего невозможно достигнуть и взаимопонимания говорящих.

При восприятии неизвестного языка артикуляционно-акустического единства не получается, а попытка воспроизведения артикуляции услышанного приводит к неверным артикуляциям, диктуемым навыками своего языка. Это явление хорошо описано в «Войне и мире» Л. Толстого, когда русский солдат Залетаев, услыхав песню, которую поет пленный француз Морель: «Vive Henri quatre, Vive, ce roi vaillant! Се diable a quatre...», воспроизводит ее как «Виварика. Виф серувару! Сидябляка!» и далее передает продолжение французской песни: «Qui eut le triple talent, De boire, de battre, et d'etre un vert galant...» - как «Кью-ю-ю летриптала, де бу де ба и детравагал.

Для правильного восприятия необходимо, чтобы оба собеседника владели теми же артикуляционно-акустическими навыками, т. е. навыками того же языка.

Но акт речи не исчерпывается восприятием, хотя без него и невозможен. Следующий этап - это понимание. Оно может быть достигнуто только в том случае, если и говорящий и слушающий связывают данное артикуляционно-акустическое единство с тем же значением; если же они связывают данное артикуляционно-акустическое единство, хотя бы и при правильном восприятии, с разными значениями, - взаимопонимания не получается; так, если встретятся русский и турок, и русский скажет табак, то турок легко «подгонит» русский артикуляционный комплекс табак под свой акустический комплекс tabak, но поймет его или как «блюдо», или как «лист бумаги», так как «табак» по-турецки tutun (ср. украинское тютюн).

Следовательно, и на этом втором этапе акта речи, как и на первом, необходимо, чтобы говорящий и слушающий принадлежали к коллективу, говорящему на одном и том же языке; тогда происходит новое отожествление несхожего: артикуляционно-акустической и смысловой стороны, образующих тоже единство.

В языке всегда обязательно наличие двух сторон: внешней, материальной, связанной с артикуляционно-акустическим комплексом, и внутренней, нематериальной, связанной со смыслом. Первое является обозначающим и гарантирующим через знаки доведения речи до органа восприятия, без чего речевое общение немыслимо; второе - обозначаемым, содержанием, связанным с мышлением.

Непосредственное выражение смысла в звуке нетипично для языка. Так обстоит дело в разного рода механических сигнализациях, например в светофоре, где зеленый цвет «прямо» значит «можно», красный - «нельзя», а желтый - «приготовься». В таких системах сигнализации между смыслом и воспринимаемой материальностью ничего нет. В языке даже междометия отличаются от такого схематического устройства, так как они могут выполнять функцию целого предложения, относятся к определенной части речи, выражены не любым, а специфичным для данного языка звучанием, способны образовать производные знаменательные слова (ох - охать, оханье и т. п.), т. е. вообще стоят не изолированно, а в связи с другими элементами языка и не могут быть произвольно придуманы как системы сигнализации.

Типичным же для языка является сложная структура взаимосвязанных разнородных элементов. Для того чтобы определить, какие элементы входят в структуру языка, разберем следующий пример: два римлянина поспорили, кто скажет (или напишет) короче фразу; один сказал (написал): Eo rus [э2о pyc] - «я еду в деревню», а другой ответил: I - «поезжай». Это самое короткое высказывание (и написание), которое можно себе представить, но вместе с тем это вполне законченное высказывание, составляющее целую реплику в данном диалоге и, очевидно, обладающее всем тем, что свойственно любому высказыванию. Каковы же эти элементы высказывания?

1) [i] - это звук речи, т. е. звуковой материальный знак, доступный восприятию ухом, или i - это буква, т. е. графический материальный знак, доступный восприятиюглазом;

i-- это корень слова, т. е. элемент, выражающий какое-то понятие;

i - это слово (глагол в форме повелительного наклонения в единственном числе), называющее определенное явление действительности;

I- это предложение, т. е. элемент, заключающий в себе сообщение.

«Маленькое» i, оказывается, заключает в себе все, что составляет язык вообще: 1) звуки - фонетика (или буквы - графика), 2) морфемы (корни, суффиксы, окончания) - морфология, 3) слова - лексика и 4) предложения - синтаксис.

Больше в языке ничего не бывает и не может быть.

Таким образом, основным понятием надо считать язык. Это действительно важнейшее средство человеческого общения.

ГЛАВА II. ЛЕКСИКОЛОГИЯ

Лексикология - термин, составленный из двух греческих элементов: lexis (лексис) и logos (логос), и то и другое значили в древнегреческом языке «слово»; таким образом, лексикология - это «слово о слове», или наука о словах.

Слово - наиболее конкретная единица языка. Язык как орудие общения - это прежде всего «словесное орудие», это «язык слов».

Конечно, нет слов вне грамматического строя языка и без «природной материи», т. е. без звукового оформления, так же как нет «голой» грамматики и «голых» звуков вне слов, но и в грамматике, и в фонетике мы рассматриваем именно грамматические формы и звуковой состав слов.

Поэтому-то язык - это, прежде всего, не язык форм или язык звуков, а язык слов. Развитие языка ребенка - это появление, развитие и расширение запаса слов; изучение иностранного языка начинается с усвоения известного круга слов. Звуковые свойства слова, звуковые изменения слова следует, естественно, рассматривать в фонетике; грамматическое строение слова, грамматические изменения слов - в грамматике.

Лексикология рассматривает слово как лексическую единицу, как единицу словарного состава языка. Поэтому наряду с «отдельными словами» лексикология изучает и такие сочетания слов, которые по своему значению равны одному слову (лексикализованные сочетания, фразеологические единицы, идиомы).

Слово минимально может состоять из одной морфемы (одноморфемные слова: здесь, метро, беж, очень, вот, как, нет, и, бы, но и т. п.) и максимально может стать предложением (однословные предложения: Зима. Пожар! Булочная. Ладно. Можно?).

Собственная функция слов в языке - это функция называния, номинативная. Словами мы называем вещи, явления, существа. Слова прежде всего - это названия. Но так как слова состоят из морфем, а морфемы выражают понятия, то и слова в той или другой мере выражают понятия.

Различие выражения понятия в морфеме и в слове состоит в том, что в морфеме данное понятие выражается в «чистом виде», абстрагируясь от многообразия вещей, отвечающих данному понятию; в слове же понятие конкретизируется, прикрепляясь к названию вещей и явлений.

Конечно, номинация в слове не связана с прямым отношением: данное слово - данная вещь. Слово, называя, имеет перед собой не одну вещь, а класс вещей. Так, слово стол может служить названием любого отдельного стола, но оно предназначено в языке для называния любых столов, целого класса вещей. Даже собственные имена не ограничиваются единичным отношением: Иван, Мария и т. п. - это тысячи типизированных отношений, так как людей, носящих имена Иван и Мария, - тысячи, и имена Иван и Мария принадлежат не только данному Ивану или данной Марии, но всем, кто носит это имя. Корень современных русских слов красный, краснота, краснеть, краснитъ и т. п. понятен, в нем, как таковом, есть смысл: [краен-] - это не [б'эл-], не [чорн-], не [жолт-] и т. п., но «смысл» корня -это только выражение понятия, никакого отношения к вещам и названию вещей корень с его «значением» не имеет. Когда же мы постигаем «смысл» слов красный, краснота, краснеть, краснить и т. п., то к вещественному значению корня [красн-] прибавляются иные созначения, указывающие на качество (красный), на отвлеченную предметность (краснота), на пассивный процесс (краснеть) или активный процесс (краснитъ) и т. п.

Самое интересное здесь состоит в том, что, поступая в распоряжение грамматики, эти абстрактные корни-значения делаются конкретными значениями в связи с номинацией, делаются словами, необходимыми для речевого общения, и оформленными элементами высказывания.

При определении слова необходимо учитывать его место в структуре языка, его отличия от вышестоящих единиц (предложения) и от нижележащих (морфема), его самостоятельность, его специфические функции и его знаковый характер.

Итак, слово - это значимая самостоятельная единица языка, основной функцией которой является номинация (называние); в отличие от морфем, минимальных значимых единиц языка, слово самостоятельно (хотя может состоять из одной морфемы: вдруг, кенгуру), грамматически оформлено по
законам данного языка, и оно обладает не только вещественным, но и лексическим значением; в отличие от предложения, обладающего свойством законченной коммуникации, слово, как таковое, не коммуникативно (хотя и может выступать в роли предложения: Светает. Нет.) но именно из слов строятся предложения для осуществления коммуникации; при этом слово всегда связано с материальной природой знака, посредством чего слова различаются, образуя отдельные единства смысла и звукового (или графического) выражения (стал - стол - стул - стыл; том - дом - лом - ром- ком).

ГЛАВА III. ФОНЕТИКА

Речь доступна для восприятия слушающих благодаря материальности своих знаков. Знаки эти - звуковые при устном общении и графические - при письменном. Поэтому изучение звуковой стороны языка является неотъемлемой частью языковедения. Этот раздел называется фонетикой.

Звуковой строй языка - особый ярус в его структуре, и поэтому фонетика - особый раздел языковедения, имеющий свой особый предмет.

Больше того: не зная фонетики, нельзя понять и современное письмо, нельзя правильно разобраться и в грамматике; так, в школе, где фонетике уделяют очень мало внимания, путают звуки и буквы, а в результате неверно излагают и грамматику, например, утверждая, что в формах глагола играть и играют одна и та же основа игра- (а конечные части -ть и -ют); на самом деле здесь две разных основы [игра-т'] и [игpaj-ут], без понимания чего вся система форм глагола получает неправильное объяснение; для правильного же понимания необходимо строго различать буквы и звуки (в данном примере одна буква ю, которая передает два звука [j] и [у]) и уметь понять, из каких звуковых единиц составлены корни, приставки, суффиксы, окончания. Всем известно, что луна, луны, луну - разные падежи, различающиеся между собой. Но чем же они различаются? Тем, что различает звуки [а], [ы], [ у], а об этом различии можно узнать только в фонетике.

Фонетика не сразу вошла в науку о языке, несмотря на блестящие достижения в этой области древнеиндийских ученых и удачную классификацию звуков у греческих александрийских ученых; в дальнейшем лингвистика мало обращала внимания на звуковую сторону языка. Исключением являются работы француза Кордемуа, видного представителя славянской общественной мысли XVII в. Ю. Крижанича, М. В. Ломоносова (XVIII в.) и некоторых других. Но даже еще в первой половине XIX в. ученые плохо различали звуки и буквы.

Необходимость составлять грамматики туземных языков в колониях, изучение бесписьменных диалектов и сравнительно-исторические описания языков и их групп двинули фонетику вперед.

Возникла экспериментальная фонетика, связанная с применением звукозаписывающих инструментов, что позволяло не «на слух», а совершенно объективно наблюдать различия и сходства звучаний по графической записи на закопченной или на ферромагнитной ленте.

Будучи всецело элементом общественной науки и высшей формой объяснения звуковых явлений языка, не отменяет экспериментальных методов, считая их вспомогательным видом исследования.

Материальные знаки языка - звуки (а во-вторых, и буквы) - выполняют две функции: функцию доведения речи до восприятия (звуки - ухом, буквы - глазом) -перцептивную и функцию различения значимых единиц языка морфем и слов -сигнификативную. Поэтому следует прежде всего ознакомиться с материальной природой звуков, что необходимо для понимания того, что же мы можем воспринимать органами чувств (ухом).

Так как язык - явление общественное, а не биологическое, то от природы никаких «органов речи» нет. Все перечисленные органы имеют прямые биологические функции как органы обоняния, вкуса, дыхания, приема и переработки пищи. Это создано природой. Применение этих органов для производства звуков речи - всецело заслуга человечества, давшего им добавочную «культнагрузку».

Работа органов речи, направленная на производство звуков речи, называется артикуляцией. Артикуляция складывается из трех частей: из приступа (или экскурсии ) звука, когда органы «выходят на работу», средней части (или выдержки), когда органы установились для данной артикуляции, и отступа (или рекурсии), когда органы возвращаются в нерабочее состояние.

Фонетические единицы речи как звенья речевой цепи - это 1) фразы, 2) такты, 3) слоги и 4) звуки. Таким образом, звуки речи употребляются не изолированно, а в условиях слогов, тактов и фраз.

ГЛАВА IV. ГРАММАТИКА

Фонетика и лексика занимают в структуре языка периферийное положение: лексика относится к смысловой периферии, фонетика - к материальной.

Грамматика в этом смысле занимает центральное положение. Если лексика непосредственно называет действительность, а фонетика непосредственно воспринимается органом чувств (ухом), то грамматика всегда является опосредствованной.

Связь грамматики с действительностью осуществляется только через лексику, так как грамматика, как таковая, лишена всякой конкретности.

Соотношение с восприятием осуществляется для грамматики через фонетику, грамматику, как таковую, непосредственно воспринимать нельзя, - она сама по себе нематериальна, но вне фонетической материальности немыслима, так как то, что не выражено так или иначе фонетически, отсутствует и в самой грамматике. Так, в русском языке различие рода у существительных бывает только в единственном числе: этот большой пруд, эта большая река, это большое озеро, но во множественном различия в роде нет: эти большие пруды (реки, озера); следовательно, существительные, не имеющие единственного числа (ворота, ножницы, штаны и т. п.), рода не имеют. Таким образом, каждое грамматическое явление всегда имеет две стороны: внутреннюю, грамматическое значение, то, что выражено, и внешнюю, грамматический способ выражения, то, чём выражено. Рассмотрение любого грамматического явления в этих двух аспектах обязательно.

Системность языка состоит не в простой внешней организации языковых материалов, а в том, что все однородные элементы структуры языка взаимосвязаны и получают свою значимость лишь как противопоставленные части целого.

Для грамматики это качество особо важно; так, можно говорить о категории рода или падежа лишь в том случае, если есть хотя бы два противопоставленных рода или падежа в данном языке; если же такого противопоставления нет, а существует лишь одна форма (как для рода в английском или в тюркских языках или для падежа во французском), то данной категории вообще в этом языке нет.

Долгое время языковеды грамматическую систему новых языков облекали в схемы, выработанные античными грамматистами для категорий греческого и латинского языков, например учение «Об осьмих частех слова» (т. е. частях речи) в средневековой русской грамматической традиции; позднее пытались механически перенести логические категории в грамматику; в разное время делались попытки вывести особые «понятийные» категории, которые были бы не логическими, а языковыми, но общими для всех языков. Неудачи всех этих попыток коренились в том, что «категории» прилагались к языку извне, а не выводились из материи и формы данных языков.

Грамматические категории - это, прежде всего, совокупности элементов языка (слов, их значимых частей, их сочетаний), образующие грамматические общности. Что же объединяет эти общности в языке? Мы думаем, что это - грамматические значения, а не грамматические способы или формы (есть и такое мнение у грамматистов).

Таким образом, грамматическая категория- это совокупность элементов языка (слов, значимых частей слов и сочетаний слов), объединенная грамматическим значением при обязательном наличии выражающего его грамматического способа (выражение тех же значений посредством сопровождающих знаменательных слов, как, например, наречия при глаголе, -грамматических категорий не образуют). Ниже мы рассмотрим этот вопрос подробнее в связи с вопросом о частях речи.

Наиболее общими и необходимыми в грамматике каждого языка категориями являются части речи. С выяснения вопроса о частях речи начинается грамматическое описание любого языка.

Части речи образуют в каждом языке взаимосвязанную расчлененную систему, где связи разных частей речи различны, поэтому выстраивать все части речи в один безразличный ряд неправильно: один вопрос - это о соотношении глаголов и разного рода именных слов в пределах знаменательных слов, другой - о соотношении друг с другом служебных слов, противопоставленных грамматически в целом словам знаменательным (поэтому, например, предлог не соотносителен с глаголом, местоимения же, наоборот, соотносятся с разными разрядами знаменательных слов; совершенно отдельно стоят междометия; особая роль у числительных и т. д.).

При квалификации того или иного слова как части речи прежде всего следует обращать внимание на его морфологические свойства как в отношении словоизменения, так и в отношении словообразования, потому что разные части речи не только имеют разные словоизменительные парадигмы, но и разную «направленность» словообразования, что тоже образует парадигму. Так, в русском языке прилагательные легко образуются от существительных по определенным моделям, связанным с определенными аффиксами (труд - трудный, трудовой; конь - конский, коневый и т. п.); изучение этих «словообразовательных потенций» слов очень важно для определения частей речи. Что касается синтаксического критерия, то обычное положение о том, «в качестве какого члена предложения выступает данное слово», мало что дает в связи с тем, что не существует строго закрепленного параллелизма между частями речи и членами предложения; гораздо важнее критерий «сочетаемости», на основании которого можно сказать, что в примерах Он привык весело смеяться и Сегодня мне так весело смеяться слово весело - две разные части речи, так как первое весело - определяющий член при инфинитиве, а второе весело - определяемый член при том же инфинитиве.

Тем самым части речи - это грамматические категории (а не лексические или лексико-грамматические), состав и расположение которых в каждом языке особые, и определяются они совокупностью морфологических и синтаксических отличий и возможностей, а отнюдь не своими лексическими свойствами.

Предложение - это высказывание, содержащее предикативную синтагму. Нормально в речи предложение произносится с замкнутой интонацией, но в случае эллиптирования, опущения чего-либо, обрыва предложения никакой «замкнутой интонации» нет, а предложение есть (то же и в случаях типа: Я тот, которому внимала ты в полуночной тишине, где главное предложение Я тот... никак нельзя произнести с «замкнутой интонацией»).

Если высказывание содержит только предикативную синтагму, то это простое нераспространенное предложение, причем количество слов здесь не играет роли: Здесь хорошо - предложение распространенное, так как здесь - второстепенный член, распространяющий предложение хорошо; значит, в этом предложении две синтагмы: предикативная - хорошо и релятивная - здесь хорошо; предложение же Отец был намерен лечь спать - нераспространенное, так как в нем лишь одна предикативная синтагма: отец - подлежащее и был намерен лечь спать - сказуемое.

ГЛАВА V. ПИСЬМО

Письмо относится к величайшим изобретениям человечества. Письмо помогает людям общаться в тех случаях, когда общение звуковым языком или невозможно, или затруднительно. Современное письмо использует все приемы, выработанные за многовековую историю письменности.

Идеальный фонографический алфавит должен состоять из стольких букв, сколько фонем имеется в данном языке. Но так как письменность складывалась исторически и многое в письме отражало изжитые традиции, то идеальных алфавитов нет, а есть более или менее рациональные. Среди существующих алфавитов два являются наиболее распространенными и графически удобными: это латинский и русский.

Если бы алфавит был составлен по принципу: «количество букв соответствует количеству фонем языка», то вопрос об орфографии наполовину бы отпал. Но так как идеальных алфавитов нет и они складывались исторически, отражая разные тенденции, то употребление алфавита в письме нуждается в орфографических правилах. Кроме правил употребления букв для передачи языка, существуют и иные правила письма, как, например, слитное и раздельное написание слов, правила переноса.

Фонематический принцип письма состоит в том, что каждая фонема выражается той же самой буквой, независимо от позиции, в которую она попадает: например, дуба и дуб пишутся одинаково, хотя произносятся по-разному: в форме дуба - [б], т. е. звонкая согласная, а в форме дуб в конце слова эта согласная оглушается. Наоборот, фонетический принцип письма состоит в том, что буквами изображаются реально произносимые звуки; таким образом, написания фонематическое и фонетическое в сильных позициях совпадают, а в слабых не совпадают.

Кроме практических задач письменной передачи своего языка, могут быть и иные потребности в употреблении письменности. Это разного рода транскрипции.

Транскрипция - наиболее искусственный вид письма, так как она применяется для особых целей и нужна для специальных потребностей, тогда как орфография - общенародное письмо, складывающееся исторически и живущее традициями.

По своим целям транскрипция может быть: 1) фонетической, 2) фонематической и 3) практической.

1) Фонетическая транскрипция преследует цели точной графической записи произношения.

Она применяется в словарях иностранных языков (там, где орфография очень далека от произношения и не обладает должной регулярностью; например, английская), в языковых учебниках, в учебниках дикции и декламации, в записях живой речи (диалектологические записи, учебники фонетики и т. п.).

Основной принцип фонетической транскрипции заключается в том, что каждый произнесенный звук должен быть отдельно зафиксирован в записи. Фонетическая транскрипция может использовать любой существующий алфавит, но с добавлением специальных знаков, которых нет в практическом алфавите. Для этого имеются различные приемы (диакритические значки, перевернутые буквы, лигатуры, использование букв иных алфавитов и т. п.).

2) Фонематическая транскрипция передает каждое слово по составу фонем, не отражая возникающих в слабых позициях вариантов и вариаций. Она применяется в записях примеров и парадигм грамматики, где важна структурная, а не произносительная сторона дела. Ее принцип: каждая фонема независимо от позиции изображается всегда одним и тем же знаком. Фонематическая транскрипция нуждается в значительно меньшем количестве знаков, чем фонетическая, так как количество фонем всегда меньше, чем количество вариантов и вариаций. Она близка к тем системам орфографии, которые последовательно проводят фонематический принцип (например, русская), и далека от орфографической записи там, где в основе орфографии лежат принципы этимологический и традиционный (например, в орфографии французской и английской).



ГЛАВА VI. КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ

язык грамматика алфавит фонетика

На земном шаре по приблизительным подсчетам имеется свыше двух с половиной тысяч языков; трудность определения количества языков связана прежде всего с тем, что во многих случаях из-за недостаточной изученности неясно, что это - самостоятельный язык или же диалект какого-либо языка. При этом вопрос о числе говорящих на данном «языке» не может играть роли, так как есть диалекты, носители которых исчисляются сотнями тысяч и более, и есть языки, говорящих на которых может быть всего несколько тысяч или того менее. Есть языки, обслуживающие узкий круг говорящих (племенные языки Африки, Полинезии, индейцев Америки, «одноаульные» языки Дагестана); другие языки представляют народности и нации, но связаны только с данной народностью (например, дунганский язык в Киргизии и Казахстане, язык мансийский или вогульский в северном Зауралье) или нацией (например, языки чешский, польский, болгарский); третьи обслуживают несколько наций (например, португальский язык в Португалии и Бразилии, французский язык во Франции, Бельгии и Швейцарии, английский - в Англии и США, немецкий - в Германии и Австрии, испанский - в Испании и в 20 республиках Южной и Центральной Америки).

Есть языки международные, на которых публикуются материалы международных объединений: ООН, Комитета защиты мира и др. (русский, английский, французский, испанский, китайский, арабский); русский язык хотя и обслуживает одну нацию, но является межнациональным языком для народов бывшего СССР и одним из немногих международных языков во всем мире.

Есть и такие языки, которые, по сравнению с современными языками следует считать мертвыми, но они в определенных условиях употребляются и поныне; это прежде всего латинский - язык католической церкви, науки, номенклатуры и международной терминологии; сюда же в той или иной мере относятся древнегреческий и классический арабский языки.

ГЛАВА VII. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА, ОБРАЗОВАНИЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЯЗЫКОВ

Знание о языках и их истории чрезвычайно неравномерно. Есть языки, история которых благодаря наличию письменных памятников и даже теоретических описаний известна на протяжении двадцати и тридцати веков, таков греческий язык от Гомера до наших дней или языки индоевропейского населения Индии от времен Ведийских гимнов до современных новоиндийских языков.

Есть и такие языки, даже и среди индоевропейских, имевшие очень древнюю письменность, но сведения о которых наука получила лишь в XX в. Таковы тохарские языки, на которых говорили до VII в. н. э. на территории Западного Китая (иначе: Восточного Туркестана) и хеттский (хеттско-неситский) язык и некоторые другие вымершие языки Малой Азии, имевшие письменность за много веков до н. э., но ставшие достоянием науки лишь в результате очень сложной дешифровки раскопанных археологами в XX в. клинописных и иероглифических памятников этих культур.

Есть языки, история которых известна с IV, V, VIII, Х вв., таковы языки германские, армянский, грузинский, тюркские, славянские.

Существуют языки, история которых достоверна лишь на протяжении четырех-пяти столетий благодаря поздней письменности (латышский, албанский).

Большинство же языков Африки, Австралии, Америки известны лишь со времени первых записей миссионеров (XVII- XVIII вв.) и даже иногда по данным XIX-XX вв.

Длительная традиция письменности не всегда может быть достоверным источником для знания истории языка, такова история китайской письменности благодаря ее иероглифическому характеру. Много неясного дает и приспособление чужой письменности к языкам иного строя и типа, таковы показания арабской письменности для народов Передней и Средней Азии, Индии, Кавказа и Малайи.

Большинство языков мира до XX в. Оставалось бесписьменными (таковы были языки колониальных народов или большинство языков «инородцев» Российской империи), да и сейчас очень большое количество языков Африки, Австралии, Полинезии и туземного населения Америки бесписьменно.

Но и при отсутствии памятников письменности или при их сравнительной молодости (как, например, памятники албанского или латышского языков) наука может проникнуть в глубь истории языка благодаря сравнительно-историческому их изучению.

В развитии языков можно отметить следующие тенденции:

Неправильны и нереальны взгляды романтиков (братья Шлегели, Гримм, Гумбольдт) о том, что прекрасное прошлое языков, достигнув вершин и красот, разрушилось в связи с падением «народного духа».

Так как язык и языки развиваются исторически и это не похоже на рост «организма», как думали натуралисты (биологические материалисты, например Шлейхер), в их развитии нет периодов рождения, созревания, расцвета и упадка, как это бывает у растений, животных и самого человека.

Никаких «взрывов», прекращения языка и внезапного скачкообразного появления нового языка не происходит. Поэтому развитие языка происходит по совершенно иным законам, чем развитие базисов и надстроек - тоже общественных явлений. Их развитие как раз сопряжено, как правило, со скачками и взрывами.

Развитие и изменение языка происходит без прекращения непрерывности языка путем продолжения существовавшего ранее и его видоизменений, причем темпы этих изменений в различные эпохи неодинаковы; бывают эпохи, когда строй языка остается устойчивым на протяжении тысячи лет; бывает и так, что в течение двухсот лет строй языка сильно видоизменяется (перестройка глагольной системы русского языка в XIV-XVI вв. или перестройка фонетической системы в XI-XII вв., также и английское «большое передвижение гласных» совершается в XV- XVI вв., а падение парадигмы склонения в старофранцузском охватывает весь средневековый период).

Разные стороны языка развиваются неравномерно. Это зависит от конкретных исторических условий существования данного языка, а не от того, что, допустим, фонетика изменяется быстрее, чем грамматика, или наоборот. Причина здесь в том, что при всем единстве языка как структуры в целом различные ярусы этой структуры, основанные на различных по качеству типах абстракции человеческого мышления, имеют разнородные единицы, историческая судьба которых связана с различными факторами, возникающими у носителей того или иного языка в процессе их исторического развития.

Многие лингвисты и целые лингвистические школы придавали большое, даже решающее значение фактам смешения или скрещивания языков как первенствующего фактора их исторического развития.

Словарный состав языка изменяется непрерывно и обновляется гораздо быстрее, чем другие структурные ярусы языка.

Заключение

А.А.Реформатский (1900-1978) в 1923 г. окончил историко-филологический факультет Московского университета, где его научным руководителем был Д.Н.Ушаков. В 20-е годы Реформатский работает в различных московских издательствах, позднее преподает в вузах Москвы: в Московском институте философии, истории, литературы, Московском городском пединституте, в Литературном институте.

Языковые проблемы он рассматривал под углом лингвистической концепции Московской фонологической школы, принципов и взглядов которых он придерживался на протяжении всей своей научной деятельности. В фактах языка он видел систему, проявлялась ли эта система в фонетике, морфологии или в лексике. В его работах проявлялся высокий уровень научной абстракции, конструктивная точность анализа органически сочетается с вниманием к языковой реальности - к отдельному слову, к звуку, к оттенку звука. О фонемах, морфемах и прочих научных абстракциях он писал, как о живых людях.

А.А.Реформатский не только свободно владел языковым материалом (и русского, и десятков других языков), не только прекрасно ориентировался в теоретических концепциях разнообразных лингвистических направлений, школ, отдельных ученых - он легко и при этом со знанием дела использовал в своих работах примеры из математики, музыковедения, истории, философии и ряда других наук.

Это был не просто разносторонне талантливый, но и энциклопедически образованный, глубоко интеллигентный человек. И очень русский: во всем его облике, в характере, в его отношении к жизни и людям, в его речи было много природно-русского. Он любил и хорошо знал и русский язык, и быт и обычаи русского народа, и его историю, исходил и изъездил многие места России… Он воспитывал не один десяток учеников, которые хранят благодарную память о своем необыкновенном учителе.

Список литературы

1. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 1999

2. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. М., 1995

3. Кибрик А.Е. Язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

4. Арутюнова Н.Д. Речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

5. Горелов И.Н. Кинесика // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

6. Зайцева Г.Л. Дактилология. Жестовая речь. М,. 1991

7. Шовен Реми. Поведение животных. М., 1972

8. Гак В.Г. Слово // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

Размещено на Allbest.ru

...