История развития испанского языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат на тему: «История развития испанского языка»

В 7 веке некоторая часть коренных жителей Апенинского полуострова, спасаясь от арабского нашествия, покинула свои родные земли и дома, укрывшись в горах северной части полуострова, и сохранила разговорный язык того времени (это была латынь, но немного измененная в произношении под готским влиянием), а другая часть местного населения попала в рабство и смешала в своём родном языке многие арабские слова, которые обогатили язык, и остаются в современном языке, но немного видоизмененные как артикуляционно, так и на письме, что затемняет происхождение слова, ломая его структуру.

В 11 веке при правлении королей из Овьедо и Леона язык настолько потерял подлинную форму латыни, что местные жители при чтение не понимали уже книжную латынь. Этот диалект распространялся по мере завоевания северных земель и незаметно распространился на все завоеванные земли. Из общения с мавританскими налогоплательщиками было перенято множество слов, которые со временем были приспособлены и вошли в обиход во всем Кастильском королевстве.

Итак, мы видим, что в кастильском языке, берущем своё начало из народной латыни, в средние века происходили разнообразные процессы заимствования, как слов готского, так и арабского происхождения, которые разнообразили и увеличили словарный состав. С течением времени слова потеряли часть твердой артикуляции, так как жители, стремясь к благозвучию языка, смягчали шероховатости слога.

В таком состоянии застал язык священный король Фернандо, и, желая обогатить его, перевел на кастильский язык Fuero Juzgo,который представляет собой свод законов или основу всех законов готских королей и является самым старым сборником на западе до прихода римлян. А в 1600 году этот перевод был переиздан Alonso de Villadiego, который дополнил его заметками и комментариями, а в 1815 года Королевская Академия выпустила новое и исправленное издание латинского текста с переводом на испанский язык. Но на этом заслуги Дона Фернандо не заканчиваются, и он приказал составить на этом же самом романсе свод законов Siete Partidas, которые в 1260 году завершил и издал его сын дон Альфонсо. Таким образом, становится, очевидно, что своему развитию и распространению кастильский язык многим обязан святому королю Дону Фернандо, до правления которого на вульгарном испанском было написано лишь небольшое количество манускриптов.

Его сын Альфонсо X уже застал язык в более продвинутом состоянии, который был пригоден для научного исследования. Им, под его управление либо по его приказу были изданы следующие произведения в прозе: el Fuero Real, las Partidas; las Tablas Astronуmicas, названные в последствие Alfonsinas, кастильский перевод Zuadripartito de Ptalomeo y de loa Cбnones de Abategnio; el Libro de las Armellas, представляющая собой труд, повествующий о сфере (земном шаре) и астролябии; кастильский перевод всей Historia biblica y sagrada; la Crуnica General de Espaсa; la Conquista de Ultramar, которая доходит до 1264 года, взятая из la Historia de Guillermo de Tiro; и другие произведения, которые не были опубликованы, такие как el Repartimiento de Sevilla; 4 тома Fuero de Valladolid; la Vida del santo rey D.Fernando, описанная самим его сыном; el Septenario, представляющий смесь Философии, Астрономии и некоторых аспектов католической веры; El Cesoro, произведение, повествующее о рациональной, моральной и естественной Философии, а также некоторые трактаты. Но он отдавал предпочтение не только прозе, а также и стихотворному жанру, в котором оставил после себя немало произведений: el Libro de lasCantigas (составлена на галисийском диалекте), в которой содержатся похвалы Деве Марии и другим святым; el Libro de Zuerellas, поэма, написанная в 1283 году, рассказывающая о неверности многих вельмож, которые находились под покровительством его сына, захватившем корону; el Libro del Tesoro, или Философский камень, которая была составлена в 1277 году.

Многие произведения, написанные на романсе того времени и являющие собой подлинные сокровища кастильского языка 13 века, так и не увидели свет, так как затерялись в архивах и библиотеках между редкими манускриптами. Ключ к прекрасному пониманию происхождения, ортографии, памятников старины, этимологии языка нужно искать в прозе и стихах, составленных при правлении какого-либо покровителя наук и искусств, который сделал язык более общедоступным при своем дворе.

Ни один язык в Европе не достиг к тому времени такой изящной, мягкой формы, как кастильский язык, ни на одном не было написано такого количества произведений в прозе и стихах. В это самое время король Франции Людовик издал «Городские предписания и приказы» на романсе, устаревшем и небрежном, что не только прочтение оставляет трудности на сегодняшний день, но и сам смысл остается неясным для современных французов. Спустя четыре века этот памятник литературы был переиздан в Париже с переводом на современный французский. И разница между языком одного издания и языком переизданного экземпляра была настолько велика, что казалось, что это два неродственных языка. Если рассмотреть язык из Partidas, то даже самый неумелый переписчик адвоката без каких-либо трудностей сможет уловить смысл, после того как обучится окончаниям, правописанию и употреблению некоторых устаревших слов, настолько сохранились в современном языке соответствия с языком средневековья. Диалекты de Joinville, de Villehardouin, de Monserat, Brantome и другие, а также язык романистов того времени являются подлинным доказательством неграмотности и черствости французского языка 13,14, 15 веков по сравнению с языком во времена правления Людовика XIV, который улучшил облик старого языка.

С началом правления короля Франциска I, французский стал приобретать более мягкую и культурную форму, но затем в языке опять наметился упадок, и лишь в конце правления Людовика XIV в нем начала появляться некая гармоничность. А грамматики того времени, основанные на греческом и латыни, не только не обогатили язык, а лишь усложнили его возвеличивание. И действительно, этот и прошлый века огромное количество избранных французских гуманистов, работавших над усовершенствование и приданием языку чистоты и ясности, заложили подлинные основы.

После того, как над совершенствованием этого языка трудились такие великие писатели, как Tomбs Corneille, de Vaugelas, de Bouhours, de Despreaux, de Mйnage, de Regnier, de la Bruyйre, de Richelet, de Mбrsais, de Restau, de Girard, de Dangeau, de Olivet, de Condillac и de Beauzeй, возникает вопрос: в чем лучше французский язык в сравнении с испанским, в развитии, которого не принимали участие такие гениальные писатели? Что же касается перевода, то для передачи всей мощности и свободы стиля древних языков, французский является достаточно сложным и двусмысленным, а универсальность, которая характерна современному состоянию языка, скорее имеет политические причины, нежели обязана мелодичности, изящности и многообразию произношения.

Французский является универсальным ещё и потому, что приобрёл вульгарную речь из языка искусства и наук. Обладая правильностью, чистотой, ясностью и последовательностью (или скорее грамматической зависимостью), а из-за наличия в языке тихих гласных звуков, глухого звучания слогов, немых и несовершенных выражений, тяжелых окончаний, грубых односложных слов, а так же бедных конструкций, в нем нет ничего общего с эпическим стилем, риторическими конструкциями испанского, итальянского и английского языков. Рассмотрим некоторые примеры:

ateux - abuelos pouls-pulso

oeuf - huevo eaux-aguas

airs - aires flots- olas u ondas

lacs - lagos nud- desnudo

rires - risas cours- cortes

muet - mudo soins - cuidados

poids -peso milieu - medio

Помимо внешней шероховатости слов, присутствует ещё и внутренняя; язык беден на сложные слова, следствием чего является недостаток в энергичности, которую сообщают выражению сложные понятия; отсутствуют уменьшительные и увеличительные суффиксы, с помощью которых можно лишь немного изменить смысл одной и той же идеи; испытывает недостаток в глаголах, обозначающих многократность действия или его начало, что делает более простой передачу второстепенных понятий. Непонятно, почему в языке сохранились конструкции, связанные местоимениями, артиклями и частицами, которые так затрудняют понимание.

Богатство словарного запаса французского языка заключается не столько в умении нации видеть и чувствовать язык, сколько в достоянии развитых искусств и естественных наук. Это объясняет, почему простонародье Франции не использовало в своей речи такое разнообразие слов, пословиц и поговорок, как в Испании, а их поэты (т.к. в поэзии не допускается лексика мастерских и лабораторий) не идут ни в какое сравнение с нашими в изобилии, энергичности выражений и возвышенной окраске произведений.

Антонио Капмань выделяет 2 манеры выражаться, или лучше сказать, 2 словаря: один он предлагает назвать «рациональный», который включал бы в себя термины, обозначающие душевное состояние и был бы свойственен каждой нации в отдельности, а второй - «научный или технический», являющийся общим для всех народов, который содержал бы лексику для обсуждения любых понятий. Если говорить об Астрономии, Физики, Гидравлики, Металлургии, Химии и т.д., то французский язык более сведущ в этих науках, чем испанский, поэтому, соответственно, и словарь одного языка будет скуднее другого; другими словами, словарь той нации будет богаче, которая сделала больше открытий и достижений в той или иной сфере. В испанском - здесь наблюдается явный недостаток, т.к. словарный состав научных и философских словарей берется не из французского, немецкого, итальянского, английского, а из греческого и латыни, а далее по аналогии каждый язык приспосабливает слово на свой манер, согласовывая по окончаниям.

Но не следует измерять богатство словарного состава французского языка с испанским такими понятиями, как часовая мастерская, минералогия, парикмахерская и т.п., или такими, которые нам известны лишь по приспособлениям, которые покупаем. Но это не значит, что испанский язык не допускает таких слов, наоборот, испанский словарь принимает их, адаптирует и, когда слово начинает активно употребляться - это знак, что испанский язык не уступает другим иностранным словам в мастерстве и умении.

Многообразие лексического общеупотребительного и ведущего словаря не было заимствовано из какого-либо другого просторечия, а является подлинным сокровищем испанского языка. В то время как самый красноречивый оратор Франции будет определять термином “chef” любое проявление главенства и власти одного лица над другим, любой, даже самый неграмотный, испанец разграничивает понятия, определяющие это слово, и будет употреблять следующие слова для определения этого понятия, в зависимости от окружения и отношения лиц и вещей: caudillo, capitбn, cabeza, cabo, caporal, capataz y jefe. И никто никогда не скажет:

El jefe del motнn, sino el cabeza;

El jefe de una ronda o partida, sino el cabo;

El jefe del pueblo, sino el caudillo, etc

Но может сказать: el jefe de un departamento, de una oficina, etc.

Когда самый глубокомыслящий и выдающийся философ выражает нарицательным именем “maitre” все отношения превосходства одного человека над другим, любой испанец, даже не умеющий читать и писать, определит все эти различия согласно правильному и ближайшему смыслу соотносительного слова, такими понятиями как el soberarto, amo, dueсo, seсor, patrуn, maestro y maestre. Несомненно, что для испанского языка было бы большим ущербом, если бы обычное слово maestro означало бы и “el soberano” (того, кто правит нами), и “el amo” (который имеет право увольнять своих подчиненных, является хозяином своего дома и дамы сердца), и «EL Seсor del Universo», и «el patrуn de un pajel», и «el maestro de escuela o de zapaterнa» (преподаватель в школе или в сапожной мастерской), и «el maestre de la Orden Teutуnica o de Maita», и даже «ejecutor de la justicia» (судебный исполнитель), или как его ещё называют «el maestro de obras altas»(учитель благородных наук). И было бы огромным несчастьем для языка, если бы словом «bois» (дерево) обозначало бы и «el bosque»(лес), и «el monte»(лесные заросли), и «la leсa»(дрова), и «el leсo»(полено), и «la madera»(древесина), и «el madero»(деревянный брус), и «el palo»(бревно), а для ясности и разграничения всех этих понятий говорили бы «bois а bruler» (дерево для сжигания) для обозначения «la leсa» (дрова). Но наибольшей своей бедности язык достиг бы тогда, когда для обозначения «biznietas»(правнучка), нам служили бы такие понятия как «arriиre-petiles filles (tras pequeсas hijas)»; а когда речь заходила бы о «ganado vacuno», должны бы были апеллировать фразой «bкtes а corne» (рогатый скот) и даже не имели бы представления о том, что испанский язык мог бы перевести эту фразу как «ganado de asta» (крупный рогатый скот), и для обозначения la pуlvora (порох, фейрверк) французский язык, чтобы не спутать прах с пылью на полке, называет его «poudre а canon» (пороховая пыль), а такое слово как «herradura» (подкова) французский описывает фразой «fer а cheval» (железо лошади) для любого типа подков, будь то для мула, мулицы, осла или вола. Подобных примеров из французского языка можно привести огромное количество.

Если перейти от простых слов к более сложным, то здесь нам откроется более широкое поле примеров. Антонио Капмань приводит два. Испанцы постоянно стремятся любым способом обогатить свой язык, даже, когда играют со своими собаками, они образовали различные простые дериваты от perro (а по-французски chien):

perilo, perillo, perrazo,

perruno, perrero, perrera,

perrerнa, perrada,

А также сложные дериваты:

aperreado, emperrado.

Нет во французском языке таких сложных слов, как perniquebrado, maniatado, вместо этого они употребляют а jambes rompues(=con las pirnas rotas=с разбитыми ногами), liй aux mains(=con las manos atadas= со связанными руками). Вместо того чтобы употреблять простые слова, описывающие действие или результат этого действия, как в испанском escopetazo, pincelada, puсetazo и т.д., французы предпочитают описывать с помощью вспомогательного слова «удар» и в итоге получается: coup de fusil(=golpe de fusil=удар ружьём), coup de pinceaш(=golpe de pincel=), coup de poing(=golpe puсo=удар кулаком) и т.д. И это называется краткостью и лаконичностью!

Если считать бедность признаком краткости, то нет языка более краткого, чем французский, потому что самые лучшие французские писатели, чтобы выйти из многих затруднительных ситуаций, приняли решение освободиться от вспомогательных значений пол дюжины слов. Примеры:

justesse nuance touchant

fraper marche rapport

sentiment trait (которое обозначает и действие, и поступок, и какие-либо черты, и удар), но больше всего привлекает своими разнообразными значениями слово “sprit”, которое обозначает и душу, и волю, и талант, и изобретательность, и проницательность, и понимание, и способности к чему-либо, и сущность, и многие духовные ценности; из-за богатства философского словаря возникают трудности для передачи многих метафизических понятий, именно поэтому французские книги заставляют задуматься своего читателя, чтобы догадаться, что же имел в виду автор.

Огромное количество книг, которые наводнили за 30 лет всю Испанию, ослепляли своей новизной, блестящим стилем и чистотой, которые исходили из чувства изящества автора, а не из характера языка. В это же время со всех концов Европы мы узнавали о новых достижения в искусстве, литературе, естественных, абстрактных и философских науках.

Население Испании было настолько очаровано европейскими культурами, что полностью потеряло любовь к родному языку, который очернили различными варварскими словами, исказили устойчивые словосочетания тем, что полностью противоречило истинному характеру языка. Причину такого вырождения языка Антонио Капмань видит в стремлении огромного количества неопытных переводчиков донести до читателя различные иностранные конструкции. Автор также сделал подборку великолепных переводчиков, но не указывает их имена, чтобы тем самым никого не обидеть. Но если Королевская Академия могла бы вершить судебное правосудие, она бы штрафовала таких переводчиков, отбирая эти исписанные бумаги.

В этой главе речь пойдет об английском языке, берущем свое начало в немецком языке, чьи саксонские корни к середине 12 века начали портиться и стали ближе к современному английскому. Первый, кто писал в 13 веке на таком романсе, а это было нечто среднее между саксонским и английским, был Роберто де Глосестер, а уже в 14 веке Хуан де Мандевилье писал на языке, больее напоминавшем английский. Но первый, кто писал на чистом английском был Хуан Гоувер.

Своего расцвета язык достиг при правлении Изабель. В языке сохранилось много лексики из французского, который долгое время оставался языком высшего общества, но так и не достигнув такой же чистоты, как во французском, он в то же время является более энергичным, богатым и гибким по своей структуре. А английские авторы, не особо заботясь о красоте языка, заимствовали из латыни, греческого и итальянского лексику, подходящую для выражения своих мыслей и идей.

История итальянского, этого мелодичного и разнообразного языка, в некоторые периоды своего развития схожа с историей испанского языка. На протяжении 12 и 13 веков итальянские поэту образовывали группы поэтов - трубодуров и писали на своем языке. Первые произведения, которые подтвердили бессмертие итальянского языка, были написаны в конце 13 века Данте, а затем и Петраркой, Боккаччо и многими другими писателями. Именно им итальянский язык обязан мягкостью и лаконичностью.

До 16 века не было издано никаких сборников с правилами или наблюдениями для совершенствования языка. И тогда решили обратиться к произведениям, написанными известными авторами, и на их основе начали появляться правила, сделавшие язык более благозвучным и богатым. Но итальянцы были настолько очарованы итальянским, что это привело к тому, что эрудированные писатели, знающие вульгарный язык, отказывались от своего родного (что имело место также и в Испании), среди них Ромуло Амасео, Анхелио де Барга и т.д.

Но благодаря некоторым писателям, выступивших в защиту итальянского, язык сохранился. Первым, кто вступил в эту борьбу, был Хуан Франциско Фортунио «Reglas gramaticales de la lengua vulgar», а также Николао Либурнио, Марко Антонио [Capmany, 34]. Но все эти произведения затмил кардинал Бембо, который в 1512 годы издал свои наблюдения относительно итальянского языка, улучшившие и очистившие язык. Что побудило других авторов начать прославлять родной язык, издавая различные трактаты и краткие грамматические руководства. Но более всего своим возвеличиванием итальянский обязан Карлосу Сальвиати, который в 1586 году опубликовал свои «Advertencias y ampliaciones». Этого было достаточно для того, чтобы писать правильно, но без изысканностей. Таким образом, язык нуждался в лексики, которая бы помогла высказываться с изящностью. И с 1531 году начали появляться публикации таких словарей - первым был Лусилио Минерви, затем в 1543 Альберико Акарихио, но самым знаменитым стал словарь, изданный в 1543 Франциско Алумно «Riquezas de la lengua vulgar», а в 1545 году вышло другое его издание «La fбbrica del mundo».

За 30 лет по всей Италии было открыто огромное количество Академий, но ни одна, даже самая знаменитая, не торопилась с изданием первого словаря. Но, несмотря на то, что в возвеличивании итальянского языка, по сравнению с испанским, принимало участие намного большее число критиков, грамматиков и гуманистов 16 века, остается бесспорным, что кастильский язык сформировался в прозе и стихах веком раньше, и в произведениях которых можно увидеть огромную работу над языком.

Для того чтобы дать первоначальное значение кастильским словам нельзя ограничиваться текстами первых писателей, необходимо обратиться к устному народному творчеству. Так, маркиз из Сантильяны, по приказу короля Хуана II Кастильского, составил Сборник кастильских пословиц и поговорок, которые были популярны в то время и получившие развитие из более древних традиций.

Испанский язык чрезвычайно богат на пословицы и поговорки. Вслед за сборником маркиза из Сантильяны, уже греческим настоятелем монастыря Эрнаном Нуньесом было составлено собрание кастильских пословиц, которые были записаны за ученым Хуаном Пэресом де Кастро. Затем в 1549 году в Сарагосе вышло издание Pedro Vallйs «El Libro de Refranes» и многих других авторов: Dr. Benito Arias Montano; Juan de Melo Toledano, Siete centurias de adagios castellanos, которые были одобрены Амброзио де Моралес; Blasco de Garay «dos Cartas de refranes»; Juan de Malara en su «Filosofнa vulgar»; Juan Sorapбn de Rieros en su «Medicina espaсola», куда включил простонародные изречения. И сколько ещё пословиц и поговорок можно встретить в произведения Мигеля де Сервантес, Франциска де Кеведо и в произведения других талантливых писателей.

Благодаря поэтам, которые искали способы, чтобы сделать язык более ритмичным и мягким, с начала 15 века кастильский становился всё более благозвучный, за счет изменений, добавлений или наоборот выпадений букв в словах, в одних случаях, чтобы более соответствовать латинским корням, в других - для облегчения произношения.

И действительно нужно сказать, что именно поэзия является источником совершенствования языка. И не были бы F. Luis de Leуn, Cervantes, Lope de Vega, Bartolomй Leonardo de Argensola y D. Antonio Solнs такими выдающимися прозаиками, если бы одновременно не работали над жанром поэзии.

Очевидно, что совершенства испанский язык добился не только благодаря смягчению звуков и наличию различных способов выразить то или иное понятие, но в большей степени благодаря свойственным языку подвижным конструкциям, с помощью которых можно избежать повторений и однообразности, не искажая характер и лаконичность фразы, не засоряя её различными артиклями, частицами и различными грамматическими флексиями, которые не придавали бы ясности языку.

Таким образом, испанский язык, обладая бесподобными характеристиками и особым превосходством над всеми другими романскими языками, является самым подходящим для точной передачи латинского языка.

В 16 веке испанский язык достигает своего великолепия, которым обязан не государственным грамматикам и риторикам, а усилиям и находчивости каждого писателя в отдельности, и заслужил огромного уважения со стороны иностранных государств.

Подтверждение той универсальности, которой достиг испанский язык в 16 веке во всей Европе можно увидеть в работе автора «Diбlogo de las Lenguas», написанного во время правления Карлоса V, которая была опубликована в «Orнgenes de la Lengua Castellana» D. Gregorio Mayбns, где он упоминает о том, что в Италии считалось хорошим тоном говорить на испанском языке. Joseph Escalнgero в своих письмах к Isaac Casaubon, говоря о пополнении словаря Антонио де Небриха двумя тысячами новых слов, добавлял: «Всегда, когда я читаю испанские книги, мне кажется, что я ничего не сделал. Богатство этого языка настолько велико, что чем больше я узнаю, тем больше можно познавать».

Вот что сказали судьи о выступлении одного из участников во время Литературного года 1786, M. Rivaroles о La universalidad de la lengua francesa, который в 1784 годы выиграл премию Берлинской Академии: «Автор представил тему своего доклада в очень выгодном свете: это француз, который рассуждает о своей нации, и который совсем немного услаждает своей любовью к остальным. Он поверхностно описывает народы, отличающиеся от европейских, и старается раскрыть политические и литературные причины, помешавшие их языкам достичь универсальности, к которой склоняется испанский язык. Вероятно, можно увидеть угасание великолепия, которым обладали определенные языки, даже французский, до того как наш язык усовершенствовался. Я не вижу, чтобы была утеряна заинтересованность признать, что испанский и итальянский сыграли большую роль во французском образовании, и до Корнеля вся литература была испанской».

Сложно себе представить популярность испанского языка в те времена: король Франции Энрике IV выписал себе в учителя знаменитого Антонио Переса, также Мигель де Сервантес был приглашен в Париж, чтобы преподавать испанский. И нельзя не заметить огромное количество испанских книг, изданных во времена правления Филиппа II и Филиппа III. В свое время Карлос V провел параллель между языками, которыми владел, и говорил, что английский служит, чтобы разговаривать с птицами, немецкий - с лошадьми, французский - с людьми, а испанский - чтобы говорить с Богом.

Но, несмотря на все эти преобразования испанского языка, в 16 веке образуется группа писателей, которые отказывались писать на родном языке, чтобы не считаться авторами романсеро. Карлос V в «Diбlogo de las Lenguas» сетовал на подобную позицию писателей. И многие ученые осуждали такой упадок в языке. Как, например, Эрнан Перес де Олива, который прекрасно знал латынь и греческий, но настаивал на том, чтобы все его произведения были написаны на романсе, чтобы сделать свои произведения более общедоступными - что было весьма похвально в то время.

В 1585 году в Кордобе вышло издание «el Discurso sobre la Lengua Castellana» Амброзио де Моралеса, племянник самого Олива, где он также отрицательно отзывался о смене курса от возвышения к упадку испанского языка, ставя в пример итальянский язык, где все образованные люди заняты возвеличиванием и открытием в языке всё новых богатств.

Но настоящая причина такого состояния языка лежит в том, что искусство красноречия не было применено к языку, с помощью которого можно было бы достичь изящества в тех областях, куда не проникает обиходное употребление, а вместе с тем и отсутствие книг, написанных на хорошем языке, что также играет немалую роль в совершенствовании языка. И всё это было, по мнению Антонио Капманя, следствием наличия презрения к родному языку у самого населения, что отталкивало необыкновенно талантливых людей.

Итак, ученые люди не писали на кастильском, разве что о грязной любви, или бессодержательные басни, боясь, что их произведения будут осквернены, если будут написаны на кастильском. Но нашлись и те, кто, переступив этот страх, призывали образованных людей освободить кастильский язык от злосчастного рабства, и, используя все средства красноречия, к которым склонен язык, довести его до наивысшего изящества.

Амброзио де Моралес с хвалой отзывается о таких авторах, публиковавшихся в то время как Hernando de Pulgar, Pedro Mejнa, Floriбn de Ocampo, Alejo Venegas, Francisco Cervantes de Salazar, Oliva, Luis Mejнa, Fr. Luis de Granada. Но удивительно то, что он совсем не упоминает среди них Fernбn Pйrez de Guzmбn «Generaciones y Semblanzas»; Mosйn Diego de Valera; Dr. Juan Lуpez de Palacio Rubio «Tratado del esfuerzo belico heroico»; Fr. D. Antonio de Guevara «Reloj de prнncipes», «Menosprecio de la Corte»; Dr. Villalobos «Problemas naturales y morales»; D. Luis de Avila «Comentario de la querra de Alemania por Carlos V», ни выдающийся специалист Avila, который должен возглавлять этот список. Но это произошло скорее потому, что Амброзио де Моралес написал это упоминание до 1579 года, который стал временем первых изданий тех красноречивых и благородных ученых.

Из всего этого видно, что Амброзио де Моралес много раз приводил пример того, как люди сами пренебрегали своим языком, и лишь благодаря авторам, перечисленным выше, удалось спасти его от погибели. Но Амброзио де Моралес был не единственным, кто призывал писать на романсе, к нему присоединился и Fr. Luis de Leуn, который во введение к третьему изданию «Nombres de Cristo» призывает не пренебрегать, а наоборот, уважать и выводить из упадка язык, обладающий столькими достоинствами.

Hernando de Herrйra в своих комментариях к поэту Garcelaso писал, что сами испанцы, а более всего те, которые родились при дворе или в богатых домах, допустили подобную бедность языка среди того богатства и разнообразия возможностей, которыми он обладает; в то время как образованные итальянцы не оставили без внимания ни одно слово.

В то же самое время Мигель де Сервантес отмечал в прологе своего первого труда, пасторале «Галатея», всю важность изучения искусства поэзии и насколько важно ценить и суметь овладеть искусством красноречия, чтобы с легкостью видеть всё многообразие и тончайшие стороны различных суждений. Здесь же он говорит о том, что за освещение всех богатств родного языка взялись многие талантливые люди, не обращавшие внимания на замечания критиков, которые в свою очередь не одобряли новых веяний и того разнообразия языка, которое было следствием плодовитой работы современных писателей, а не научных трактатов, которые были написаны и даже изучены к тому времени. А всё из-за того, что в языке существовала необходимость создания просторечной грамматики, устанавливающей систематичные правила употребления.

И эту необходимость хорошо понимал веком раньше Антонио де Небриха, и в 1942 году по указу дона Фернандо Кастильского вышла грамматика, которая называлась «Arte de Gramбtica Castellana», но она была недостаточной для того, чтобы показать всё изящество языка писателей. И в 1568 году выходит более полная грамматика Хуана де Миранды «Gramбtica espaсola», написанная на итальянском для обучения венецианцев и других коренных жителей Италии. Но и в ней отсутствовала систематичность и глубинное содержание первооснов языка.

В 1606 испанский каноник Бернардо де Альдрете публикует «El Libro del origen de la lengua castellana», где отмечает всё ту же необходимость, что и в предыдущем веке. Затем в 1621 году Бартоломео Хименес Патон публикует «Краткие принципы испанской грамматики», но в ней содержались лишь заметки о частях предложения и словоизменительных категориях, которые принесли мало пользы. Эту же ошибку совершил Гонсало Корреас, преподаватель греческого и латыни, когда в 1627 издал «Краткое руководство к кастильской грамматики», которая стала кратким содержанием грамматики Антонио де Небрихи.

Все словари, выходившие до издания Королевской Академии, были скудными и неполными, включая словарь Антонио де Небрихи, изданный в 1492 в Саламанке, и в последствие дополненный, словарь Алонсо де Паленсия, опубликованный в 1490 в Севилье, “el Vocabulario eclesiбstico” de Родриго Эрнандо де Санта-Элья, вышедший также в Севилье в 1529 и “el Tesoro de la Lengua Castellana”, составленный в 1619 году Себастьяном де Коваррубиас Ороско. Но, несмотря на всю неполноту, без сомнения можно сказать, что это значительный вклад в развитии этимологии языка, который показывает происхождение и значение слов.

Богатство испанского языка настолько велико, что тот же самый словарь Королевской Академии в каждом новом издании вынужден добавлять слова, привнесенные печатными изданиями, которые не были замечены первыми исследователями и новые заимствования, которые получили широкое употребление и должны быть приняты языком по аналогии.

Так, никто не удивится, если не обнаружит в этом Словаре каких-нибудь общих, широко употребительных слов, не касающихся дополнительной терминологии, а которые являются богатством разговорного, письменного языка, а также возвышенного стиля, что, по мнению Антонио Капманя, в некоторой степени возвеличивает язык, который даже Словарь не может до конца постичь. Примеры:

ahuecador amarguero amarillento

almacenaje apelluzcado bayetуn

caserнo caserуn desparpajo

frontil gimolear hombrada

pellejуn risotada terrizo

Кроме того, какое огромное количество слов, употребляемых в разговорной речи, а в письменной - нет, сколько слов, которые зачастую относят к разговорной речи, так как нет в художественной литературе, сколько относят к устаревшей лексике. В связи с чем, Антонио Капмань считает, что язык должен больше приобретать новых слов, вместо того, чтобы отталкивать их, лишаясь разнообразия, которое облегчило бы выражение всех чувств, эмоций и мыслей. А сколько ещё слов не было включено в Словарь из-за запрета духовными лицами? А чтобы увеличить число слов стоит лишь обратиться к разговорной речи южных провинций, где основные понятия были подразделены на огромное число второстепенных, вследствие чего обладают большим набором слов для передачи этих идей.

И заблуждаются те, кто говорит, что весь испанский язык описан в книгах, и не хотят соглашаться с богатством устной речи. И спроси любого садовника, архитектора, моряка, музыканта или художника, и они приведут ряд кастильских словоупотреблений, которых не найти в печатных изданиях. Ежедневная практика показывает, что больше всего язык испытывает недостаток в технических и научных словарях, которые не может полностью охватить словарь, который существует со времен цыганского жаргона, изданный Хуаном Идальго в 1609 году, как если бы это был язык с закрепившейся основой и четкими правилами, переходящими из века в век. Этот жаргон, состоящий в основном из терминов, связанных с местами лишения свободы, наказаний, обозначающих жульничество, воровство, побег и т.п., был придуман цыганами, чешскими бродягами, поселившимися на территории Испании. Многие слова совершенно не имеют никакой связи с испанским языком, другие был заимствованы из этого языка, какие-то поменяли свое значение. Цыганский жаргон менялся каждые 10 лет, что объяснимо страхом быть понятыми и пойманными, поэтому на сегодняшний день этот жаргон не понятен ни для кого из представителей данного рода.

Помимо технических словарей, испанскому недостает словарей синонимов для описания неизменных основ и всех тонкостей языка. Например, для определения некоторых различий между:

Clemencia y compasiуn

Felicidad, dicha, fortuna, suerte

Siervo, esclavo, cautivo и т.д.

итальянский язык романский словарь

Библиография

1. Antonio Capmany “Las observaciones crнticas sobre la excelencia de la lengua castellana”

Размещено на Allbest.ru