Теоретические основы грамматики

Конструкционные функции предложения выявляются в формировании предложений разной степени сложности, а также в объединении самостоятельных предложений в составе текста. Поскольку общий принцип конструкционного объединения языковых элементов является существенно бинарным (к одному элементу прибавляется другой), постольку минимальная деривационная основа для построения препозитивно-конструкционного парадигматического ряда, демонстрирующего связь между разными уровнями и подуровнями синтаксиса, должна состоять из двух предикативных единиц. Таким образом, два ядерных предложения могут произвести синтаксико-парадигматический ряд, отображающийся в своих номинативных границах (определяемых знаменательными составляющими ядерных предложений) на всей препозитивной иерархии языка.

Подобные конструкционные ряды предложений можно собирать на основе двух главных принципов упорядочивания. Первый из них -- одностатусное упорядочивание; второй -- разностатусное упорядочивание.

Одностатусное упорядочивание располагает производимые предложения на одном и том же уровне синтаксической иерархии. В результате мы получаем разнофункциональный ряд предложений (в общих рамках которого возможно появление и однофункциональных подрядов в некоторых частных случаях). Например, базовые предложения (то есть предложения, строящие деривационную основу) Не slowed down the car и Не turned round the corner на уровне сложноподчиненного предложения будут соединяться так: Не slowed down the car when he turned round the corner. -- As he slowed down the car, he turned round the corner. -- While he turned round the corner he slowed down the car. -- He had slowed down the car before he turned round the corner. -- He didn't slow down the car though he was turning round the corner. -- Although He slowed down the car he didn't turn round the corner. -- Although he turned round the corner he didn't slow down the car. -- He wouldn't have slowed down the car if he hadn't turned round the corner. --: He slowed down the car so that he could turn round the corner. И т. д.

На уровне сложносочиненного предложения те же самые базовые конструкции дают следующие объединения: Не slowed down the car, for he had to turn round the corner. -- He had to turn round the corner, so he slowed down the car. -- He slowed down the car, but he didn't turn round the corner. -- He slowed down the car, then he turned round the corner. -- He had to turn round the corner, or he would not have slowed down the car. И т. д.

На уровне осложнение-подчиненного предложения соединение базовых конструкций дает следующий ряд: Turning round the corner he slowed down the car. -- He slowed down the car to turn round the corner. -- Having slowed down the car, he turned round the corner. -- Without slowing down the car he turned round the corner. -- He slowed down the car not turning round the corner. -- After slowing down the car he turned round the corner. И т. д.

На уровне осложненно-сочиненного предложения соединение тех же базовых конструкций приводит к следующим результатам: Не slowed down the car and turned round the corner. -- He had slowed down the car and was turning round the .corner. -- He turned round the corner but didn't slow down the car. -- He slowed down the car, turned round the corner. -- He slowed down the car, and then -- a turn round the corner. -- A turn round the corner -- but without slowing down the car! И т. д.

Каждое объединение базовых конструкций на каждом уровне синтаксической деривации выявляет определенный тип функциональной семантики, обобщенный для уровня в целом. Сюда относятся такие реляционные значения, как соединение пропозиций и перечисление пропозиций, их сопоставление и противопоставление, их взаимная координация в пространстве и времени, причинная и следственная связь между ними и т. д., -- все это с отображением степени связанности или совмещенности препозитивных событий, задаваемым уровневым типом объединения базовых компонентов деривации.

Но перекрестные соотношения структурных и функциональных свойств конструкций, разнесенных по разным уровням рассматриваемой иерархии, подсказывают и другой принцип их парадигматического упорядочивания, который мы отметили выше, а именно -- разностатусный, межуровневый принцип. В силу самого межуровневого характера соположения конструкций в одном ряду, такое упорядочивание, в отличие от одностатусного, должно быть основано на существенной эквивалентности их функциональных значений. Таким образом, если парадигматическое упорядочивание первого типа является одностатусно-разнофункциональным, то парадигматическое упорядочивание второго типа, по самой логике системных соотнесений, должно быть разностатусно-однофункциональным. Поскольку парадигматические формы (ступени, члены) рядов второго типа принадлежат разным синтаксическим уровням, а ряды в целом, следовательно, как бы пронизывают синтаксическую иерархию снизу доверху, их можно условно назвать «вертикальными», в отличие от «горизонтальных» рядов первого типа.

Упорядочивание членов вертикальной конструкционной парадигмы естественно вести в направлении «от конца к началу» (сверху вниз) -- от соположения предложений в текстовой последовательности к возможному опрощению их связи в монопредикативной единице (ср.: They stopped + The gate was closed > They stopped before the closed gate). Таким образом, первой, зачинной ступенью соединения базовых предложений будет их текстовое соединение в качестве независимых предложений -- элементов кумулемы. На второй ступени базовые предложения соединяются в сложносочиненное предложение. На третьей ступени, соответственно, в сложноподчиненное предложение. На четвертой ступени -- в осложненно-сочиненное предложение. На пятой ступени -- в осложненно-подчиненное предложение. На шестой ступени -- в опрощенное предложение.

В том или другом частном случае объединения одна или несколько парадигматических форм могут отсутствовать из-за каких-то конкретных свойств структуры и семантики деривационной базы. С другой стороны, и это особенно важно, каждая уровневая ступень парадигмы может быть в принципе представлена некоторым набором конструкций, отражающих разные функциональные варианты того же самого функционального содержания. Полный (всеуровневый) фрагмент вертикальной конструкционной парадигмы эквивалентности, построенный на вышеприведенной деривационной основе, будет иметь следующий вид.

Первая ступень -- объединение базовых предложений в кумулему: Не slowed down the car. He had to turn round the corner. (Возможные варианты опускаем.) Вторая ступень -- объединение базовых предложений в сложносочиненное предложение: Не had to turn round the corner, and he slowed down the car. -- He had to turn round the corner, so he slowed down the car. -- He slowed down the car, for he had to turn round the corner. -- He slowed down the car, he had to turn round the corner. И т. д. Третья ступень -- объединение базовых предложений в сложноподчиненное предложение: Не slowed down the car because he had to turn round the corner. -- As he had to turn round the corner, he slowed down the car. И т. д. Четвертая ступень -- объединение базовых предложений в осложненно-сочиненное предложение: Не had to turn round the corner and slowed down the car. -- He had to turn round the corner, so slowed down the car. -- He slowed down the car, had to turn round the corner. И т. д. Пятая ступень -- объединение базовых предложений в осложненно-подчиненное предложение: Having to turn round the corner, he slowed down the car. -- He slowed down the car having to turn round the corner. И т. д. Шестая, опрощенная ступень в этом ряду отсутствует, так как рассматриваемую семантику соотношения базовых пропозиций (причинно-следственная связь вместе с модальностью вынужденного действия) невозможно выразить средствами строго монопредикативной конструкции.

Сопоставляя два рассмотренных принципа парадигматического упорядочивания предложений с точки зрения их конструкционных свойств, мы заключаем, что эти принципы, по существу, соответствуют двум последовательным этапам в изучении конструкционной системы синтаксиса. В самом деле, второй принцип вытекает из анализа совокупности парадигматических рядов, построенных по первому принципу парадигматизации. Таким образом, общее множество потенциальных парадигматических форм, произведенных на некоторой более сложной или менее сложной предикативной деривационной основе, может быть в конечном счете представлено как совокупность межуровневых конструкционных парадигм эквивалентности, организованных в определенном функциональном порядке в зависимости от выражаемых препозитивных значений. Выявление этих значений, анализ структурных форм, их выражающих, и разработка конкретных способов их раскладки по парадигматическим рядам составляют предмет большой и актуальной исследовательской работы.

Вместе с тем, как легко видеть из изложенного, демонстрируемые пути парадигматизации синтаксиса не противоречат данным прежней, «традиционной» грамматики и никоим образом не ведут к дискредитированию ее общей .познавательной ценности. Как раз наоборот, не требуется особых усилий мысли для того, чтобы узнать зачатки такой парадигматизации в любом более или менее полном (в пределах своих задач) грамматическом описании языка «традиционно школьного» типа. Более того, основные результаты, полученные грамматическими учениями, восходящими к тому периоду развития лингвистики, который некоторые современные исследователи называют «донаучным», фактически служат источником обширного и тонко обработанного материала для приложения новых принципов и методов парадигматического структурирования и семантико-функционального объяснения,

Предложение-высказывание реальной речи может быть конструкционно более сложным и менее сложным в зависимости от номинативно-ситуативного смысла, подлежащего выражению. Содержание сообщения обусловливает как физический объем предложения, так и выбор синтаксических моделей его построения.

Физический объем предложения может быть измерен в различных линейных единицах языка. В фонологическом аспекте анализа он будет определен общим числом фонем (и, соответственно, их буквенных репрезентаций на письме), использованных для производства предложения. Можно к этому числу добавить и число межсловных и межклауземных пауз (определив его, положим, в пределах от 2 до 4 условных единиц протяженности). В письменно-буквенном аспекте анализа этот объем будет определяться количеством букв и буквенных пробелов, использованных для написания или напечатания предложения. Оба вида анализа являются чрезвычайно важными на своем месте; особенно необходимы они для разработки и совершенствования различных систем коммуникации, таких, как радио, телефон, телетайп.

Например, следующие два английских предложения являются неравными по длине, требуя различных отрезков времени (и различных затрат физических усилий) как для производства, так и для восприятия: (1) At that time Aunt Clementine was-herself preparing a breakfast of scrambled eggs and hot milk for her dearest little nephew Johnny in the kitchen. (2) The Aunt returned to find Johnny at table, finishing his breakfast.

В то время как первое из данных высказываний включает 101 английскую фонему (фонемоупотребления), во втором содержится лишь 45 фонем, то есть гораздо меньше половины. Подсчитанная в буквах (буквоупотреблениях), длина высказываний будет выражена числами, соответственно, первого -- 120 единиц, второго -- только 54 единицы, то есть снова заметно меньше половины. В терминах строчной длины и количества клавишных ударов в машинописи объем первого высказывания выразится числом 145 (120 букв плюс 24 буквенных пробела плюс точка), а объем второго, соответственно, числом 66 (54 буквы плюс 10 буквенных пробелов плюс запятая плюс точка), то есть опять значительно меньше половины.

На уровне денотативных значений, однако, которые являются непосредственно существенными с точки зрения живого общения между людьми, объем предложения должен рассчитываться уже не в фонемных и буквенных единицах, а в словесных единицах, поскольку именно словами говорящий обозначает предметы и явления окружающей действительности. Определим длину приведенных высказываний в единицах словоупотреблений, принимая каждое отдельное внесение значимой звуко-буквенной цепочки в письменный текст за отдельное слово. В таком случае длина первого высказывания будет оценена числом 25 слов, а длина второго, соответственно, -- 11 слов: и в этом измерении второе высказывание не достигает половины объема первого.

Но лексическая семантика, оцененная в единицах словоупотреблений, как бы важна она ни была сама по себе, не выражает еще всю информацию, заключенную в высказывании. Наряду со словесной семантикой, недифференцированно пересчитанной на единицы-лексемы и в таком пересчете отражающей лишь чисто номинативный аспект предложения, последнее должно еще выразить предикацию, относя свое номинативно-ситуативное значение к действительности. Кардинальная роль предикативных значений в полноценном сообщении была рассмотрена нами выше. Предикативные значения передаются разными элементами сообщения; эти элементы могут представлять собой как предложения полного предикативного статуса, так и части предложений неполного предикативного статуса. Взаимоотношения предикативных единиц различного статуса демонстрируются, в частности, теорией парадигматического синтаксиса [Блох, 1977 б]. И, рассмотренное под углом зрения предикативного момента, объемное соотношение приведенных высказываний предстает совершенно в ином свете.

В этом плане, если мы учтем лишь тривиально-линейное (синтагматическое) строение высказываний, мы должны будем оценить их как равные по «предикативному» объему, поскольку каждое из них сформировано вокруг одного личного глагола, относя выражаемую предикативную семантику к единому подлежащему конструкции (агенсу обобщенной препозиции). Таким образом, с линейно-конструкционной точки зрения и в терминах выраженных предикативных единиц, отношение объема первого высказывания к объему второго будет определено как один к одному.

Однако объемное соотношение высказываний должно быть еще раз радикально переосмыслено, когда мы примем во внимание фактор парадигматической деривации предложений, отраженный в их категориальной структуре, передающей реляционную семантику. Основываясь на показаниях этих признаков, мы придем к заключению,

что второе из сопоставляемых высказываний, в фонематическом л словесном представлении составляющее лишь половину объема первого, не только не отстает от первого по предикативному объему, но намного превосходит его. В самом деле, в то время как первое высказывание обнаруживает лишь одно базовое предложение в предикативной деривации (его атрибутивные составляющие являются полностью непредикативными), второе высказывание возводится к предикативной деривационной базе, включающей четыре предложения. Все четыре базовые предикативные единицы обнаруживают либо полно-предикативную, либо частично-предикативную репрезентацию в линейной (поверхностной) структуре предложения: одна представлена главной предикативной лично-глагольной клауземой, одна представлена инфинитивной фразой (адвербиальная полуклаузема), одна представлена именной фразой состояния с «нулеванным» глаголом-предикатом (адвербиально-атрибутивная полуклаузема), одна представлена причастной фразой (адвербиальная полуклаузема). Вот эти предложения: The aunt returned. The aunt found Johnny. Johnny was at table. Johnny was finishing his breakfast.

Таким образом, второе из сопоставляемых высказываний, представляя собой осложненную конструкцию, является в четыре раза более сложным в предикативно-парадигматическом смысле, чем первое высказывание. Совершенно ясно, что последний тип оценки степени сложности предложения, то есть степени его синтаксико-парадигматической сложности, интересует теоретический синтаксис в самую первую очередь.

В процессе языкового общения говорящий производит предложения значительной семантико-синтаксической сложности. Иногда эта сложность настолько велика, что приходится лишь поражаться легкости, с какой строятся и воспринимаются подобные конструкции. Устная монологическая речь (существенно нескриптной, спонтанной природы -- см. выше) в этом смысле не так уж разительно отстает от письменной. Прочтем, например, второе предложение нижеследующего текста, взятого из импровизированной речи Бернарда Шоу -- его выступления по радио, посвященного памяти Жанны д'Арк (1931 г.): You know, of course, that Joan of Arc was a young girl who was burnt. But I want you to get that out of your head; it is not really a matter of very great consequence to us now, the particular way in which she died, and the fact that she was burnt does not distinguish her at all, and does not explain why we are talking about her here tonight, although hundreds of thousands of women have been burnt, just as she was burnt, and yet they are quite forgotten and nobody talks about them.

Существенно устная и разговорная природа данного предложения не может вызвать сомнения: она выражается, в числе других признаков, пролептической структурой второй клауземы (...it is not really и т. д.), нарушенными логическими связями всей последней части предложения, начинающейся уступительной клауземой (...although hundreds of thousands of women...), и особенно характером введения заключительной сложносочиненной конструкции (...and yet they are...) и ее общим строем с типичной разговорной тавтологией. Будучи разговорно-устным, предложение, однако, включает целых 12 клаузем (как полной, так и частичной предикации), совместно образующих сложную структуру логического вывода из выдвинутых посылок.

Парадигматическая теория дает четкое объяснение коммуникативному феномену легкости (точнее, естественности) производства подобных сложных конструкций в устной разговорной речи в тех случаях, когда говорящий нуждается в них. Объяснение состоит в том, что за внешним, линейным представлением сложноструктурированных высказываний стоит простейший бинарный принцип соединения предикативных единиц их деривационной основы. Именно этот принцип соединения, применяемый многократно, дает в результате высказывание теоретически неограниченного предикативного объема и сложнейших, подчас лабиринтоподобных семантических соотношений между его клауземами.

Объясняя явление синтаксической сложности предложения, парадигматическая теория может помочь в выработке методов объективной оценки этого явления, то есть в установлении меры сложности, отличающей различные препозитивные конструкции. Теоретическое и практическое значение подобной оценки самоочевидно: она сможет представить одну из важных объективных основ сопоставления разных стилей речи, содействовать совершенствованию правил авторской и редакторской обработки речи, обогатить критерии учебного градуирования и препарирования текстов и т. д.

Для того чтобы дать простейшую оценку сложности предложения в свете описанных парадигматических положений, следует определить и соотнести друг с другом две фундаментальные характеристики предложения, а именно, его линейно-предикативный (синтагматический, «поверхностный») строй и его деривационно-предикативный (парадигматический, «глубинный») строй, возводящий предложение, в конечном счете, к его ядерной деривационной основе. В рамках этого сопоставления необходимо учитывать как формальные, так и семантические признаки базовых конструкций и характер их модификации в ходе парадигматического производства рассматриваемого реального высказывания речи.

С другой стороны, подобная чисто качественная парадигматическая оценка конструкции может сочетаться с соответствующей количественной оценкой, взятой как ее сокращенная (и, разумеется, далеко не полная) репрезентация в числах (попытка такой оценки была предпринята в терминах «коэффициента компрессии» в работе И. А. Гавриленко [1973]). В контексте количественно-парадигматической оценки сложности высказывания каждая предикативная единица синтагматического и деривационного строя предложения будет выражена тождественной численной мерой, равной единице, а отношение суммы таких единиц синтагматического строя к сумме соответствующих единиц деривационной основы наглядно, хотя и огрубление, отобразит степень парадигматической сложности высказывания. Это отношение может быть названо «фактором предикативного объема» предложения (Predicative Volume Factor). Если обозначить каждую предикативную единицу синтагматического строя предложения символом S (от англ. sentence), а каждую предикативную единицу его деривационной основы символом В (от англ. base), то формула фактора предикативного объема (сокращенно FV) будет выглядеть так:

Для примера определим фактор предикативного объема следующего предложения: And there, before three o'clock in the afternoon, the clerks were turning on the lights, and as often as not there would be fog in the air, murky and dismal, and a slow chugging journey home, daily bread-ers like himself sitting five abreast in a carriage, some of them with colds in their heads. (D. Maurier)

На синтагматической поверхности данного высказывания мы видим две клауземы, соединенные сочинительной связью, с глагольно-личными элементами were turning on и would be, образующими их предикативные центры. В деривационной глубине высказывания, однако, мы легко различаем не две, а целых шесть предикативных единиц, четыре из которых представлены полуклауземами -- объединениями слов, обнаруживающими признаки вторичной предикации. Вот эти дополнительные четыре базовые конструкции: (1) The fog would be murky and dismal; (2) There would be a slow chugging journey home; (3) Daily bread-ers like himself would be sitting five abreast in a carriage; (4) Some of them would be sitting with colds in their heads.

Переформулируя результаты анализа в цифрах, получаем числовой фактор объема:

Ясно, что приведенное число не следует представлять как обычную дробь, подлежащую сведению к-г-по общей кратности числителя и знаменателя. В самом деле, число предикативно полных клаузем в рассматриваемом высказывании составляет именно две, а не одну, а число базовых предложений, из которых парадигматически произведено высказывание, составляет именно шесть, а не три. Чтобы оградить наш фактор от тривиального сокращения, можно добавить к численным значениям его числителя и знаменателя соответствующие символы S и В: . Фактор предикативного объема вышеприведенного предложения Бернарда Шоу составит

.

С другой стороны, с целью парадигматического сравнения предложений разного строения на основе усредненных количеств, может оказаться полезным, наряду с таким полным фактором объема, иметь его чтение в десятичной дроби. Эта дробь не будет его простой репрезентацией. Она будет показывать числовую характеристику относительного объема синтагматического строя предложения на единицу его деривационного строя (один предикативный элемент деривационной базы). Чем больше базовых конструкций представлено виде полных предикативных единиц синтагматического строя высказывания, тем ближе это число будет к единице. Поскольку рассматриваемое десятичное отношение показывает степень открытой (поверхностной) репрезентации деривационной базы высказывания, оно может быть названо «фактором открытой предикации» (Overt Predication Factor) и обозначено символом FOP. По существу, этот фактор выявляет удельный предикативный объем предложения. Значения факторов открытой предикации для двух сопоставляемых высказываний будут равны, соответственно:

Оба типа факторов -- предикативного объема и открытой предикации -- полезны каждый в своем плане, они дополняют друг друга в общей парадигматической характеристике предложения. Вместе с тем ни тот, ни другой факторы не демонстрируют различия между конструкциями подчинения с сочинением и конструкциями сочинения с подчинением в синтагматическом строе высказывания. Учет такого различия важен с точки зрения установления соотносительной меры подчинительного структурирования высказывания как одной из его существенных синтаксических и семантических характеристик. С этой целью следует выдвинуть другой оценочный фактор, который будет соотносить предикативные единицы синтаксически зависимого статуса с предикативными единицами синтаксически независимого статуса. При этом типе оценки осложнение-сочиненные конструкции должны рассматриваться как эквивалентные по статусу осложненно-подчиненным, поскольку координированные полуклауземы фактически сливаются с ведущими клауземами совершенно аналогично субординированным полуклауземам. В этом отношении полное сочинение (пленокоординация) радикально отличается от осложняющего, полусочинения (семикоординации): результатом полного сочинения является сложная конструкция с равносильной (эквипотентной) связью клаузем.

Таким образом, единицами синтагматического строя предложения, релевантными для рассматриваемой оценки, будут придаточные предложения (зависимые клауземы) вместе со всеми вторично-предикативными конструкциями (полуклауземами), отнесенные к единой главной (ведущей) конструкции (ведущей клауземе).

Зависимые конструкции можно обозначить условным символом D (от англ, dependent), а ведущую, соответственно, I (от англ. independent). Оценка будет представлять собой отношение числа зависимых конструкций к числу базовых предложений на одну независимую предикативную единицу синтагматического строя высказывания (либо отдельное предложение, либо сочиненная полнопредикативная клаузема). Это отношение, оставляя неотраженным полный предикативный объем предложения, раскрывает его синтаксико-зависимостный аспект; поэтому мы называем его «фактором зависимости» (Dependency Factor) и обозначаем символом FD/I. Формула фактора зависимости будет выглядеть так:

Сумма базовых предложений будет равна сумме зависимых конструкций плюс единица (одна ведущая конструкция): .

Первое из вышепроанализированных предложений (текст Д. дю Морье), в котором содержатся два сочиненных предложения, дает два значения для рассматриваемой оценки: .

Средний фактор зависимости (FD/Iav -- от англ. average), существенный с точки зрения усредненной характеристики текстов в их широких сопоставлениях, будет получен посредством элементарной выкладки: .

Соответствующий анализ предложения Бернарда Шоу, включающего 5 независимых клаузем, дает следующие результаты:

Средний фактор зависимости FD/Iav₂ = (0,5 + 0,5 + 0,75 + + 0,667 + 0,0): 5 = 0,483.

Наконец, представляется полезным ввести еще один фактор для усредненной синтаксико-парадигматической характеристики текста, а именно, фактор, отражающий отношение полуклаузем к ведущему предложению (которое может как содержать, так и не содержать полнопредикативные придаточные клауземы). Это отношение дает численную характеристику осложненности предложения, и мы называем его «фактором осложнения» (Semi-composition Factor). Обозначим полуклаузему символом Dh (индекс h берем от англ, half-, поскольку малое s от лат. semi- может вызывать нежелательную ассоциацию с S -- «предикативная единица синтагматического строя»). Тогда фактор осложнения будет выглядеть так:

Факторы осложнения для первого из сопоставляемых предложений (Д. дю Морье): .

FDh/Iav, = (0,0 + 0,8) : 2 = 0,4.

Факторы осложнения для второго предложения (Б. Шоу):

FDh/Iav₂ = (0,5 + 0,0 + 0,25 + 0,0 + 0,0):5 = 0,15. 140

Как видим, приведенные количественные данные свидетельствуют, что предложение из текста Бернарда Шоу, хотя его предикативный объем гораздо больше, чем предикативный объем предложения из текста Дафнии дю Морье, представляет собой существенно более простую синтаксическую конструкцию из двух сопоставляемых.

Показанные типы количественной оценки парадигматической сложности предложения следует рекомендовать для использования на широких текстовых массивах материала, допускающих обработку статистическими методами исследования. Именно такое их применение может оказаться особо полезным как. часть общего изучения различных речевых стилей языка и различных видов стилизаций диктемы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нами рассмотрена совокупность фундаментальных понятий, формирующих целостное представление грамматического строя языка. Обсуждаемые теоретические положения проиллюстрированы на английском языковом материале.

Отправным пунктом исследования послужила системная концепция языка, исходящая из его функционально-динамического понимания. Излагая ведущие принципы системной концепции, мы указали на коммуникативно-знаковую природу языка и его грамматического строя и попытались внести дальнейшие разъяснения в проблему «антиномий» синхронии -- диахронии и синтагматики -- парадигматики. Мы попытались также осветить с общеграмматических позиций разные стороны единства языка и речи как, соответственно, системы средств выражения и использования системы в процессе общения. Грамматический строй при этом осмысливается нами в качестве основы системности языка в целом.

В исследовании показано важное место, которое должно занять в теоретическом языкознании понятие «единица языка», и описана иерархия сегментных языковых уровней, каждый из которых отличается особой функцией образующих его единиц. Все эти уровни распределяются по двум обобщенным ярусам: нижнему, «кортематическому» (кортемы -- единицы материальной формы языка, в их числе выделяется прежде всего фонема), и верхнему, «сигнематическому» (сигнемы --двусторонние знаковые единицы языка, в их числе выделяются морфема, лексема (слово), денотема (член предложения), пропозема (предложение), диктема).

В рамках системно-уровневого представления языка мы провели разграничение между понятиями семантики и информации, определив последнюю как семантику ситуативно-связанного текста (смысловая семантика речи). Такое разграничение, взятое в соотнесении с понятием дублирования (синтагматического и парадигматического), позволяет подойти с новой стороны к проблеме языковой экономии. В частности, экономность грамматических подсистем усматривается нами в тенденции к оптимальной парадигматической достаточности, отчетливо проявляющейся в их формировании.

Двумя главными разделами описания грамматического строя в соответствии с функциональным статусом изучаемых объектов -- единиц языка признаются грамматическое учение о слове и грамматическое учение о предложении.

Излагая принципы грамматического учения о слове, мы сопоставили две грамматические классификации слов по частям речи: традиционную морфолого-синтаксическую, основанную на трех критериях частеречной характеристики слова (семантика -- форма -- функция), и более новую, чисто синтаксическую, основанную на одном критерии такой характеристики (функциональная позиция слова в предложении). Результатом сопоставления явилась демонстрация трехслойного грамматического деления словарного состава, в котором выделяется слой знаменательных слов, или «имен» (открытое множество слов прямого именующего характера, распределенных по четырем главным классам), слой местоименных слов, или «заместителей имен» (закрытое множество слов указательно-заместительного характера), и слой служебных слов, или «уточнителей имен» (закрытое множество слов связующе-уточнительного характера). Местоименные и служебные слова опосредуют функции знаменательных слов в составе предложения.

Анализ соотношения слов одного корня, принадлежащих разным лексико-грамматическим разрядам, привел нас к выдвижению понятия лексической парадигмы номинации, которая объединяет и упорядочивает все знаменательные слова языка и отражается также в местоименной части словарного состава. На фоне парадигматического упорядочения лексикона конкретизируются грамматически существенные стороны расчленения слова на лексико-семантические варианты, или «лексикулы». В связи с этим на более строгой основе определяется статус терминов как слов, выражающих профессионально-дефинированные понятия и занимающих обособленное положение в лексико-номинативной парадигматике языка.

Рассматривая основы теории грамматических категорий и определив понятия грамматической формы, грамматической парадигмы и грамматической оппозиции, мы указываем на глубокое различие между формами собственного, или имманентного, признака (например, форма числа существительного) и формами отраженного, или рефлективного, признака (например, форма числа глагола). Два различных типа признака, обобщенных в значении форм, объективно разграничивают разные функциональные типы формоизменения слов (склонение, спряжение). С другой стороны, принятие оппозиционного принципа соотнесенности элементов в качестве основы выделения категориальных систем раздвигает рамки морфологии за пределы узко понятого формоизменения, позволяя обнаружить грамматически существенные свойства и в таких типизированных отношениях знаковых единиц языка, которые строятся на чисто классификационных основаниях (например, лексико-грамматический род существительного). И изменительные (альтернантные), и неизменительные (константные) оппозиционно связанные формы подвержены действию оппозиционного замещения (редукции), которое может быть либо «нейтрализующим», т. е. нивелирующим функциональное различие форм, либо «транспонирующим», т. е. подчеркивающим функциональное различие форм.

Учет оппозиционного механизма выражения грамматического значения дает основание к уточнению различия между общепонятийными категориальными признаками (такими, как время совершения процесса вообще или внутренне-видовой характер процесса вообще) и частными категориальными признаками, на базе которых формируются грамматические категории в конкретном языке. Выясняется, что распределение частных категориальных признаков в конкретном языке может быть таково, что категориальные системы, основанные на них, оказываются удвоенными (например, удвоенные категориальные системы английских глагольных времен и видов).

Синтаксический анализ предложения проводится нами в двух функциональных направлениях: ситуативно-номинативном и модально-предикативном. Предикация получает уточненное определение как отнесение номинативного содержания предложения к действительности. Словосочетание в этом свете выступает в качестве сложной номинативной составляющей предложения, причем среди словосочетаний обнаруживается градация от чисто именных сочетаний слов к частично предикативным сочетаниям, формирующим предикативные осложнения предложений.

В качестве одной из определяющих характеристик предложения как единицы сообщения указывается его коммуникативно-установочное значение. Это значение, обобщенное в коммуникативном типе предложения, формируется на базе его актуального членения. Анализ различий в актуальном членении предложений разной коммуникативной установки приводит к симметричной детализации представления общей системы коммуникативных типов предложения, в рамках которой выделяются три кардинальных коммуникативных типа (повествовательный, вопросительный, побудительный) и шесть промежуточных (по два между каждой парой кардинальных).

На основе расширенной классификации коммуникативных типов предложения предлагается уточненная трактовка связи семантико-синтаксического строя предложения с понятийным строем суждения. Сущность этой трактовки состоит в том, что суждение, будучи заключенным в деривационной структуре любого предложения, находит тем более полное выражение в его непосредственном, «открытом» составе, чем более полно и открыто выражен в предложении повествовательный смысл.

Особое внимание уделяется нами учению о парадигматическом синтаксисе. Вводятся и раскрываются понятия деривационной основы предложения, развернутого предложения, примарного предложения, предложения-сентенциала (обобщенного на всем множестве пропозитивно-парадигматических форм) и двух систем парадигматики предложения -- системы предикативных функций и системы конструкционных функций. Система предикативных функций ведает отражением связи номинативного содержания предложения с действительностью, система конструкционных функций -- формированием предложений разной степени сложности. Описание данных систем завершается выдвижением формальных критериев оценки парадигматической сложности предложения, состоящих в соотнесении открытых (синтагматически выраженных) единиц предикации, формирующих предложение, с единицами предикации, заложенными в его деривационной основе.

Наряду с проблемами строя предложения в исследовании рассматриваются проблемы строя текста. Мы показываем органическую связь теории парадигматического синтаксиса с лингвистическим учением о тексте; эта связь является отражением того, что развернутый текст служит естественной сферой выхода всех парадигматических форм предложения. Парадигматическая семантика предложения превращается в тексте в ситуативно-связанную информацию, передаваемую отправителем сообщения его получателю.

В результате сопоставления предложения и сверхпредложенческих компонентов текста (сверхфразовое монологическое единство, сверхфразовое диалогическое единство, абзац, абзацная группа) обосновывается понятие элементарной тематической (топикальной) единицы текста, названной нами «диктема» (от латинского dicere «говорить»). Диктема, в зависимости от контекстных условий и намерения говорящего--пишущего, может быть выражена либо объединением предложений (сверхфразовое единство), либо одним-единственным предложением, поставленным в позицию особой информативной значимости.

В диктеме находят совокупное выражение четыре главных знаковых аспекта речи: называние объектов и ситуаций (номинация), установление их связи с действительностью (предикация), смысловое упорядочивание их отражения, отвечающее информационной цели сообщения (тематизация), и выбор языковых форм, соответствующих условиям и требованиям коммуникации (стилизация). Лишь в объединенном выявлении этих знаковых аспектов реализуется подлинный текст как продукт мыслительно-речевой деятельности человека.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса.-- М., 1984.

2. Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. Очерки по истории лингвистики.-- М., 1975.

3. Аналитические конструкции в языках различных типов: Сб./Отв. ред. В.М. Жирмунский, О.П. Суник.-- М.-Л., 1965.

4. Античные теории языка и стиля/Под общ. ред. О.М. Фрейденберг. -- М.--Л., 1936.

5. Андреева К.А. Функционально-семантические типы текста.--Тюмень, 1989.

6. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы.-- М., 1976.

7. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста/Редкол.: Н.А. Слюсарева (отв. ред.) и др.-- М., 1982.

8. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов.-- 2-е изд., стереотип.-- М., 1969.

9. Ахманова О.С., Микаэлян Г.Б. Современные синтаксические теории.-- М., 1963.

10. Бархударов Л.С. Структура простого предложения современного английского языка.-- М., 1966.

11. Бархударов Л.С. Очерки по морфологии современного английского языка.-- М., 1975.

12. Березин Ф.М. История лингвистических учений.-- М., 1975.

13. Блох М. Я. Дихотомия «язык -- речь» и теория трансформационной грамматики//Во-просы грамматики английского языка.-- М.: Изд. МГПИ им. В.И. Ленина, 1969.

14. Блох М.Я. Факультативные позиции и нулевые формы в парадигматическом синтаксисе//Проблемы синтаксиса английского языка.-- М., 1970. (Учен. зап./МГПИ им. В.И. Ленина.--№ 422).

15. Блох М.Я. Ядерный уровень в парадигматическом синтаксисе (к проблеме понятия)//Синтаксические исследования по английскому языку.-- М,, 1971а.-- С. 41 -- 54 (Учен. зап./МГПИ им. В.И Ленина.--Т. 416.--Вып. 1).

16. Блох М.Я. К проблеме идентификации ядерных предложений//Синтаксические исследования по английскому языку.-- М., 19716.--С. 28--52 (Учен. зап./МГПИ им. В.И. Ленина.-- Т. 473.-- Вып. 2).

17. Блох М.Я. Категория оппозиционного замешения//Вопросы теории английского языка.--М., 1973а.--С. 37^4 (Тр./МГПИ им. В.И. Ленина.-- Выл, 1).

18. Блох М.Я. Надфразовый синтаксис и синтаксическая парадигматика//Проблемы грамматики и стилистики английского языка: Сб./Редкол.: М.Я. Блох (отв. ред.) и др.-- М.: МГПИ им. В.И. Ленина -- 19736.--С. 195--225.

19. Блох М.Я. Примерный синтаксический трансформ//Вопросы теории английского языка: Сб./Редкол.: М.Я. Блох (отв. ред.) и др.-- М.: МГПИ им. В.И. Ленина. -- 1973 в. -- Вып. 1.--С. 30--36.

20. Блох М.Я. Линейно-иерархическая структура предложения и синтаксическое развертывание//Вопросы теории английского языка.-- М.. 1975.--С. 17--32 (Тр./МГПИ им. В.И. Ленина.-- Вып 2).

21. Блох М.Я. Вопросы изучения грамматического строя языка.-- М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1976а.

22. Блох М.Я. Коммуникативные типы предложения в аспекте актуального членения//ИЯШ.--19766.--№ 5,--С. 14--23.

23. Блох М.Я. Проблема тождества предложения в свете соотношения понятий синтаксиса, семантики и информации//ВЯ.-- 1977а.-- № 3.-- С. 73--85.

24. Блох М.Я. Проблемы парадигматического синтаксиса (На материале английского языка): Автореф. дис... д-ра филол. наук/Ин-т языкознания.-- М., 19776.

25. Блох М Я. Теоретическая грамматика английского языка.-- М., 1994.

26. Блох М.Я. Диктемная теория текста и межкультурное общение/'/Личность. Образование. Культура.-- Самара, 1998а.

27. Блох М.Я. Проблема единиц переведа//Мост.-- Нижний Новгород, 19986.-- Nfe 4,

28. Блох М.Я. Литературно-художественная речь и стилевая дифференциация языка//Россия и Запад: Проблемы истории и филологии.-- Нижневартовск, 1999.

29. Блох М. Я. Диктема в уровневой структуре языка//ВЯ. -- 2000. -- № 4. -- С. 56 -- 67.

30. Блох М.Я., Данчеева И.В. Стилистический аспект грамматической формы (к проблеме оппозиционного замещения)//Филол. науки.--1983.--№ 3.--С. 54--62.

31. Блох М.Я., Лотова И. С. Широкозначное слово в структуре предложениях/Исследования по лексической сочетаемости.--М., 1980.--С. 161--176.

32. Блумфилд Л. Язык.--М., 1968.

33. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения.--Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977.

34. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2-х т.-- М., 1963.

35. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл.--Л., 1978.

36. Бондарко А.В. О структуре грамматических категорий//ВЯ.-- 1981.--№6.-- С. 17--28.

37. Будагов Р.А. Категория значения в разных направлениях современного языкознания//ВЯ.-- 1974,--№ 4,--С. 3--20.

38. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка.-- 5-е изд., доп. и перераб.-- Киев.--1952.--Т. I.

39. Булыгина Т.В. Грамматические оппозиции//Исследования по общей теории грамматики: С6./Огв. ред. В.Н. Ярцева.--М., 1968.--С. 175--231.

40. Бурлакова В.В. Основы структуры словосочетания в современном английском языке.--Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975.

41. Ветров А.А. Семиотика и ее основные проблемы.-- М., 1968.

42. Виноградов В.В. Понятие синтагмы в синтаксисе русского языка (Критический обзор теорий и задач синтагматического изучения русского языка)//Вопросы синтаксиса современного русского языка: Сб./Под ред. В.В. Виноградова.--М., 1950.-- С. 183--256.

43. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове).-- 2-е изд.-- М., 1972.