Когнитивная лингвистика - альтернативная наука перспективы развития общего языкознания

В мире существует механизм причинно-следственных связей. Без причины нет следствия, то есть без причины ни событие, ни явление, ни какой-либо вид человеческой деятельности произойти не может. Иными словами, причина - аргумент, а следствие - функция. Причем в поступательном процессе развития причина и следствие взаимозаменяемы.

Если мысли человека причина, то следствие - символы сопровождения, кодирующие мысли: язык или дискурс, рассматриваемый как продукт действенного, процессуального, динамического непосредственного коммуникативного акта [1; 2], представляет собой связную последовательность пропозиций (предложений) текста, где пропозиция считается минимальной единицей распознания мыслеобраза.

В механизме причинно-следственных связей мыслеобразы выступают причиной, базой мировоззрения человека - носителя языка. Сам же язык - следствие, символы сопровождения мыслеобразов, знаковая система средств, орудие общения людей друг с другом, способ выражения их мыслей (мыслеобразов). Язык складывается на основе речевого опыта людей, объединенных едиными задачами и функциями.

Человек познает окружающую действительность, накапливает информацию. Со временем информация трансформируется в категорию знания. Информация, закрепленная в письменном дискурсе и апробированная на практике, становится знанием, поскольку знание - продукт общественной материальной и духовной деятельности людей; идеальное выражение в знаковой форме объективных свойств и связей мира, природного и человеческого. Знание в пределах разумной достаточности всегда было и будет залогом человеческих возможностей. Существенным обстоятельством является то, что человек в контексте реальных социальных отношений приступает к познанию, обладая «готовым» (общественно исторически выработанным) понятийным и категориальным аппаратом. В знании осуществляется перевод разрозненных представлений в теоретически систематизированную общезначимую форму, удержание того, что может быть сохранено, передано, преемственно развито в качестве устойчивой опоры последующей человеческой деятельности.

Можно однозначно утверждать, что существует наука о языке - общее языкознание или лингвистика. Существуют разделы языкознания: семасиология (семантика), изучающая значение слов и выражений и изменения данных значений; лексикология, занимающаяся изучением словарного состава языка; грамматика, содержащая учение о формах словоизменения, о строении слов, видах словосочетаний и типах предложения, и этот список частных разделов можно продолжить.

Но была ли отображена общая картина, выведена целостная единая структура знаний, передаваемых уже относительно устойчивой, устоявшейся, но динамической, постоянно развивающейся и обновляющейся лексической системы языка с позиции категории знания как сферы мыслеобразов, кодируемых языковыми средствами при помощи нашего головного мозга или метаболического фрактального реактора? С уверенностью можно сказать: «Не была». Если в процессе познания оказывается, что какая-то группа закономерностей может быть выведена из закономерностей более общих, то это отнюдь не означает, что первые сведения целиком сводятся ко вторым. У них имеется своя специфика. Другими словами, «выводимость» еще не есть простая «сводимость». Соотношение между частными и общими теориями значительно сложнее. Появление принципиально новых факторов, например, разработка компьютерных программ, создание искусственного интеллекта, раздвигает рамки существующих теорий, ведет к разработке теории более общей, которая непременно «вбирает в себя» и прежние представления. Появление новых величин в более общей теории связано с применением новых понятий. При переходе от частной теории к общей выясняется, что сами понятия частной теории являются приближенными, отражают реальный мир лишь с определенной степенью точности. Новые понятия, применяемые в более общей теории, являются более точными. Переход от частной теории к общей - это революция, требующая принципиально новых идей, выработки новых понятий.

Революцию в языкознании (лингвистике) совершила когнитивная лингвистика. Если общее языкознание (лингвистика) - наука о языке: о средствах (символах) выражения мыслей (мыслеобразов) - на уровне языка, то когнитивная лингвистика - наука о категории знания: об информационном объеме мыслеобразов, о знании - на уровне языка и мысли.

Изучение категории знания, используемого в ходе языкового общения, рассматривается как одно из ведущих направлений когнитивной науки. Участвуя в актах коммуникации, мы либо сами порождаем высказывания (кодируем мыслеобразы), либо понимаем то, что говорят или пишут другие (декодируем мыслеобразы). Язык (дискурс) как средство передачи мысли (мыслеобразов) выступает в виде своеобразной «упаковки».

Мыслеобраз - причина (аргумент), дискурс - следствие (функция). Однако знания, используемые при кодировании и декодировании дискурса, отнюдь не ограничиваются знаниями о языке. В их число входят также знания о мире, социальном контексте высказываний, хранящаяся в памяти информация и многое другое (внеязыковые знания). Только изучение способов взаимодействия и организации всех типов знаний приближает нас к пониманию сути языковой коммуникации. Надо уметь извлекать информацию, планировать и управлять дискурсом. Общая база знаний носителей языка представляет собой самоорганизующуюся и саморегулируемую систему, подвижную и изменяющуюся на основе новых данных.

В состав базы знаний входят: 1) языковые знания; 2) внеязыковые (невербальные) знания [3, с. 6-7].

Если вопросы о составляющих базы знаний и их взаимодействие исследованы в известной степени, то гораздо большие трудности возникают в ходе поиска соответствующих структур представления знаний: языковых и внеязыковых.

Структуры знаний, именуемые в лингвистических когнитивных исследованиях фреймами, скематами, схемами, сценариями, сценами, планами и т. п., представляют собой пакеты общего знания, информации (хранимые в памяти или создаваемые в ней по мере необходимости из содержащихся в памяти компонентов), которые обеспечивают адекватную когнитивную обработку стандартных ситуаций. Данные структуры играют существенную роль в функционировании естественного языка: с их помощью «устанавливается связность текста на микро- и макроуровне, обеспечивается вывод необходимых умозаключений. Они «поставляют» контекстные ожидания, позволяющие прогнозировать будущие события на основе ранее встречающихся сходных по структуре событий» [3, с. 8].

В лингвистику понятие «фрейм» ввёл Ч. Филлмор, сформулировавший две основополагающие идеи: во-первых, «значение слова - это не сумма компонентов, на которые его можно разделить, а концептуальная структура, которая является совокупностью знаний, известных говорящему и слушающему, и в то же время схемой интерпретации опыта» [4, с. 5-29], во-вторых, фрейм - это «совокупность лингвистических вариантов, которые ассоциируются с так называемыми сценариями» [5, с. 124]. Эти идеи получили своё дальнейшее развитие в исследованиях многих авторов, доказавших, что языковое значение слова, хотя для каждого индивидуума в известной мере и субъективно, в то же время прямо зависит от сформировавшегося в мозге человека определённого образа, стоящего за этим словом [6].

Вначале фреймы рассматривались как преимущественно лингвистические конструкции, а в дальнейшим они получают очевидную когнитивную реинтерпретацию и определяются как тип когнитивной модели, который представляет знания, принадлежащие специфическим и часто встречающимся ситуациям, задают однозначные соответствия между концептами и лексическими единицами. Фреймы идентифицируются со стереотипами реальных ситуаций, то есть схематизацией опыта, фиксирующей прототипы знания в действительности [7, с. 54]. И фреймовая семантика рассматривает значение номинативных единиц как структуры, обусловленной ситуацией. Вместе с тем «в каждом из этих значений отражается и концептуальное представление, и значение об именуемом референте, и способ хранения этого знания в голове человека» [8, с. 10]. Хотя фреймы и находят своё отражение в языке, их нельзя рассматривать как чисто лингвистические явления, поскольку в действительности люди оперируют намного большим количеством фреймов, чем существует слов и различных конструкций [9]. Язык, являясь одним из важнейших способов организации знания, во многом представляет собой именно систему фреймов [10] и аппарат фреймов, используемых в когнитивной лингвистике, позволяет моделировать мыслительные процессы и выявлять когнитивные структуры, скрывающиеся за фактами их употребления. Поскольку фрейм объемен и охватывает комплекс знаний, не всегда возможно точно выделить и обозначить все составляющие его элементы. Тем более что сами фреймы обладают свойством сужения, то есть фокусирования внимания на какой-то его части [11], а их структура двойственна: с одной стороны, фреймы - это определённым образом структурированные лексические подсистемы, а с другой - это средство организации, инструмент познания, внутренняя когнитивная информация, являющаяся либо врожденной структурой, либо возникающая путем усвоения из опыта и обучения [12, с. 64].

Естественно, у каждого человека существует собственный набор фреймов, формирующийся на протяжении всей жизни. Но сами фреймы у разных людей отличаются мало, иначе люди не понимали бы друг друга. Это не в последнюю очередь связано с тем, что в рамках конкретной языковой общности можно, видимо, говорить о единообразном для членов данного сообщества способе членения и категоризации мира [13, с. 74]. Речевое общение ведет к возникновению у людей ассоциаций и активизации соответствующих частей фреймов, которые при продуктивном речевом акте у собеседников совпадают, и тогда они прекрасно понимают, о чем идет речь. Различия в обшцх знаниях и опыте отражаются лишь на степени взаимопонимания между людьми.

Человек в своей мыслительной деятельности всегда идет на шаг дальше - от мелких деталей к абстрактным понятиям. А сделав этот шаг, уже не может вернуться назад. Так возникают образы в нашем умозрении (сознании) или, другими словами, во внутренней речи декодирующего дискурс. И данные образы всегда равнозначны пропозиции, являющейся элементарной единицей сознания и лежащего в его основе знания. Декодирование образов происходит, прежде всего, на базе той части мышления, кодирующего дискурс, которая с помощью языка приобретает языковую форму (знание сцены), а с другой - может выражать некоторую новую дополнительную конфигурацию знания (фоновые фреймы). Этот сложный кластер знания определяется как «знание сцены + фоновые фреймы».

Контекст рассматривается как законченный в смысловом отношении отрезок письменной речи (текста), дающий возможность точно установить значение отдельного входящего в него слова или предложения, а также как условия употребления данной языковой единицы в речи (языковое окружение).

Данный информационный объём приводит к полному осмыслению образов, а концептуально всегда соответствует пропозиции. Дедуктивное извлечение передаваемого пропозицией знания идентично конструированию когнитивной модели ситуации во внутренней речи декодирующего дискурс. Суть явления когнитивной модели ситуации сводиться к тому, что знание о ситуации, отраженной в сегменте дискурса (текста), т. е. знание сцены, тесно связано с тем, что декодирующий дискурс может знать о подобных ситуациях (о реальной или воображаемой действительности) благодаря доступу к его фоновым фреймам, т. е. к внеязыковым знаниям: опытным, энциклопедическим, метаязыковым. Отличие когнитивной модели ситуации от представления знания сцены заключается в том, что она может содержать значительный объем информации (имплицитной), которая не выражена и не должна выражаться в тексте, например, потому, что входит в экстралингвистические пресуппозиции кодирующего дискурс или является элементом фоновых фреймов декодирующего дискурс. Концептуально когнитивная модель ситуации идентична пропозиции, а точнее «макропропозиции» [16, с. 41-50], раскрывающей объемный смысл образа в конкретном речевом событии. В когнитивной интерпретации пропозиция представляет собой коммуникативную единицу дискурса (не языка), передающую информацию кодирующего и принимаемую декодирующим дискурс на основе дедуктивного выведения последним когнитивной модели ситуации.

Обладая когнитивным (номинативным или пропозициональным) значением коммуникативной единицы, когнитивная модель ситуации выстраивается в форме номинализаций.

Несмотря на значительные успехи, достигнутые когнитивной лингвистикой, появляются статьи, содержащие критику сложившейся модели когнитивной лингвистики [17; 18; 19], называя ее то «нейрокогнитивной» [20], то лишь «прикладной» [21].

Основная задача науки - познание с целью раздвинуть горизонты мира, природы, частью которой является сам человек.

Наука - инструмент человека в реальности, некая самодостаточная система со своими рамками, схемами, а порой и догмами. Однако, ввиду отсутствия гибкости в этих самых догмах и рамках, система может превратиться в сдерживающий загон, тормозящий качественно-поступательный процесс. Можно, конечно, запрещать целые отрасли науки, объявляя их лженаучными. Но думать-то не по правилам не запретишь. Мысли-то свою энергию все равно воплотят в реальность, если основаны на программном базисе сотворения реальности. Мозг человека представляет исключительно сложную, «компьютерную» систему, хранящую и перерабатывающую поступающую из внешнего мира информацию. Свойство мозга отражать и познавать внешний мир предстает как звено в развитии процессов, связанных с передачей и переработкой информации.

Следствие - информация, знание.

2. Причина - мысли (мыслеобразы).

1. Crombie W. Discourse and Language Learning: A Relational Approach to Syllabus Design / W. Crombie // Oxford University Press. - 1985. - 130 p.

2. Djik van T.A. Semantic Discourse Analysis // Handbook of Discourse / T. A. van Djik. - London - Orlando - San Diego - New York : Academic Press, 1985. - P 103-136.

3. Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка / В.В. Петров,

B. И. Герасимов // НЗЛ. - М. : Прогресс, 1988. - С. 5-11.

4. Fillmore C. (b) The Need for a Frame Semantics within Linguistics, SMIL (Statistical Methods in Linguistics) / C. Fillmore. - Berkeley, 1976. - P. 5-29.

5. Fillmore C. An alternative to checklist theories of meaning /

C. Fillmore. - Berkeley, 1975. - (Proceedings of the Berkley Linguistic Society, C. Cogen. H. Thompson (eds)). - P 123-131.

6. Turner M. Reading minds: the Study of English in the age cognitive science / М. Turner. - Princeton - New York : Princeton University Press, 1991. - 298 p.

7. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - 1988. - № 23. - С. 52-92.

8. Рудинская Л.С. Современные тенденции развития гематологической терминологии (на материале англ. яз.) : автореф. дисс. ... канд. филол. наук / Л.С. Рудинская. - М., 1997. - 27 с.

9. Turner M. Conceptual Integration Networks / M. Turner, G. Fauconnier // Cognitive Science. - 1998. - № 22 (2). - P. 133-187.

10. Касевич В.Б. Язык и знание / В. Б. Касевич // Язык и структура знания. - М. : АНСССР, 1990. - С. 8-25.

11. Чейф У Л. Память и вербализация прошлого опыта / УЛ. Чейф // Новое в зарубежной лингвистике. - 1983. - № 12. - С. 35-73.

12. Громова К.А. Когнитивные аспекты юридического термина (на материале английской юридической терминологии) / К.А. Громова // Когнитивно-прагматические особенности лингвистических исследований : сб. науч. тр. Калинингр. ун-та. - Калининград, 1999. - С. 62-69.

13. Халеева В.В. Нарративный текст как форма национально-социокультурного сознания (в подготовке переводчиков и преподавателей иностранного языка) / В.В. Халеева // Актуальные проблемы преподавания перевода и иностранного языка в лингвистическом вузе. - М. : МГЛУ, 1996. - С. 72-83.

14. Fillmore C. (a) Linguistics as a Tool for DiscourseAnalysis / C. Fillmore // Handbook of Discourse Analysis. Disciplines of discourse. Edited by Teum A. Van Dijk // Academic Press. - 1985. - P 11-39.

15. Brown G. Discourse Analysis / G. Brown, G. Jule // Cambridge: Cambridge University Press. - 1983. - 288 p.

16. Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк ; пер. с англ., сост. В.В. Петрова ; под ред. В.И. Герасимова ; вступ. ст. Ю.Н. Караулова и В.В. Петрова. - М. : Прогресс, 1989. - 312 с.

17. Langacker R. Conceptualization, Symbolization and Grammar /

R. Langacker // New Psychology of language. Cognitive and Functional Approaches to language structure. - Mahwah : Lawrence Erlbraum, 1998. - P 1-39.

18. Folley W. Review of Goldberg, Adele E. (ed), Conceptual structure, discourse and language / W. Folley // Anthropological Linguistics. - 1998. - P 353-355.

19. Peeters B. Does Cognitive Linguistics live up to its name? / B. Peeters [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://cogling.ucsd.edu.

20. Lamb S.M. Pathways of the brain: the Neurocognitive basis of language /

S. M. Lamb. - Amsterdam : John Benjamins, 1999. - 416 p.

21. Peeters B. Cognitive musings / В. Peeters // Word 49. - 1998. - P. 225-237.

22. Ивина Л.В. Лингво-когнитивные основы анализа отраслевых терминосистем (на примере англоязычной терминологии венчурного финансирования) : [учебно-методическое пособие] / Л.В. Ивина. - М. : Академический проект, 2003. - 304 с.

23. Lacoff G. Interview to the magazine “Edge” / G. Lacoff [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.edge.org/documents/archive/ edge51.html.

Размещено на Allbest.ru