Изобразительно-выразительные средства в повести А.И. Куприна "Гранатовый браслет"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования Московской области

Государственное образовательное учреждение высшего образования

Московской области

«Государственный гуманитарно - технологический университет»

Факультет филологии

Кафедра русского языка

КУРСОВАЯ РАБОТА

ПО РУССКОМУ ЯЗЫКУ

«Изобразительно-выразительные средства в повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет»

Выполнила: студентка 3 курса

факультета филологии

заочной формы обучения

Спиридонова Евгения Викторовна

Научный руководитель:

к.ф.н., доцент

Колоскова Татьяна Александровна

Орехово - Зуево 2017



Введение

Александр Иванович Куприн был человеком удивительной судьбы. В нём жила огромная жажда жизни, стремление всё знать, всё уметь, всё испытать самому. Натура сильная, кипучая, он был добрым, отзывчивым, широкой души человеком. Огромная любовь к России, которую писатель пронёс через всю свою жизнь, и богатый жизненный опыт помогали ему в его творчестве. Александр Иванович был очень талантливым писателем, признанным мастером короткого рассказа, автором замечательных повестей. «Человек пришёл в мир для безмерной свободы творчества и счастья», -эти слова Куприна можно было бы смело брать эпиграфом ко всему его творчеству. Великий жизнелюбец, он верил, что жизнь может быть лучше, и мечтал, что настанет время, когда все люди будут счастливы. И эта мечта о счастье, о прекрасной любви стала главной темой его произведений.

«Гранатовый браслет» занимает значительное место не только в творчестве Куприна, но и в русской литературе. Сам Куприн определяет жанр своего произведения как повесть. Согласно Литературному энциклопедическому словарю, повесть -- эпический прозаический жанр. Различают древнерусскую «повесть» (как всякий рассказ, повествование), и современный термин, начавший складываться лишь в XIX веке. Сохраняя некую связь с древнерусским понятием, имеет другое значение. В теоретической литературе бытует понимание термина повести как «средней» формы эпической прозы, сопоставляя его с романом, новеллой или рассказом. Многое в произведении (вплоть до отдельных деталей) соответствует фактам, имевшим место в жизни автора, и только финал повести - самоубийство Желткова - является творческим домыслом писателя. Основой для рассказа послужил реальный случай: Л. И. Любимова, женщина, принадлежавшая к высшему свету, несколько лет подряд получала письма от влюбленного в нее незнакомца. Им оказался телеграфист, отважившийся послать предмету своего обожания неслыханный подарок - браслет.

Основное развитие художественного замысла повести дается в двух планах: и в собственно сюжетном движении, и в стилизации. Для повести характерно развертывание различных живописных форм, замедляющих повествование, усиливающих значение описательной компоненты произведения, расширения, многообразие душевного мира ее и его на фоне празднично-обыденных моментов, а также за счет особой роли «впечатления» голоса, импрессионистической роли повествователя.

Повесть строится на контрасте между без духовностью и холодной заносчивостью аристократов, считающих себя социальной и интеллектуальной элитой, и истинным благородством возвышенных чувств, носителем которых стал скромный телеграфист.

Для более полной, точной, яркой и образной передачи своих мыслей, чувств и оценок А. И. Куприн использует в своей повести различные средства художественной выразительности.

Объект исследования - повесть «Гранатовый браслет» Александра Ивановича Куприна.

Предмет исследования - средства художественной выразительности.

Цель данной работы - изучение средства художественной выразительности в данной произведении.

Для реализации цели исследования поставлены следующие задачи:

- изучить повесть в области средств художественной выразительности. Систематизировать данные об использовании различных подходов к терминологии по данной теме;

- описать основные средства художественной выразительности.

- провести анализ средств художественной выразительности в повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет» и сделать выводы.



ГЛАВА 1. Теоретическое освещение вопросов, раскрывающих понятие «средства художественной выразительности языка»

1.1 Выразительные средства языка

Лексическая система языка сложна и многолика. Возможности постоянного обновления в речи принципов, способов, признаков объединения в пределах целого текста слов, взятых из различных групп, скрывают в себе и возможности обновления речевой выразительности, её типов.

Выразительные возможности слова поддерживаются и усиливаются ассоциативностью образного мышления читателя, которая во многом зависит от его предшествующего жизненного опыта и психологических особенностей работы мысли и сознания в целом.

Выразительностью речи называются такие особенности ее структуры, которые поддерживают внимание и интерес слушателя (читателя). Полная типология выразительности лингвистикой не разработана, так как она должна была бы отразить всю многообразнейшую гамму человеческих чувств и их оттенков. Но можно вполне определенно говорить об условиях, при соблюдении которых речь будет выразительной:

Первое -- самостоятельность мышления, сознания и деятельности автора речи. Второе -- его интерес к тому, о чем он говорит или пишет. Третье -- хорошее знание выразительных возможностей языка. Четвертое -- систематическая осознанная тренировка речевых навыков.

Рассмотрим, каковы же выразительные возможности современного русского языка. Выразительность могут усиливать или ослаблять все его элементы, начиная со звуков и кончая синтаксическими единицами. Усиливает выразительность речи интонация, а артикуляционная нечеткость, лексическая и интонационная бедность, употребление слов-паразитов, приводит к однообразию в построении речи.

Основной источник усиления выразительности -- лексика, дающая целый ряд особых средств: эпитеты, метафоры, сравнения, метонимии, синекдохи, гиперболы, литоты, олицетворения, перифразы, аллегория, ирония. Большими возможностями усилить выразительность речи обладает синтаксис, так называемые стилистические фигуры речи: анафора, антитеза, бессоюзие, градация, инверсия (обратный порядок слов), многосоюзие, оксюморон, параллелизм, риторический вопрос, риторическое обращение, умолчание, эллипсис, эпифора.

Лексические средства языка, усиливающие его выразительность, называют в лингвистике тропами (от греч. слово или выражение, употребляемое в переносном значении). Чаще всего тропы используют авторы художественных произведений при описании природы, облика героев.

Эти изобразительно - выразительные средства носят авторский характер и определяют самобытность писателя или поэта, помогают ему обрести индивидуальность стиля. Однако существуют и общеязыковые тропы, возникшие как авторские, но со временем ставшие привычными, закрепившиеся в языке: время лечит, битва за урожай, военная гроза, совесть заговорила, свернуться калачиком, как две капли воды.

В них прямое значение слов стирается, а иногда и утрачивается совсем. Их употребление в речи не рождает в нашем представлении художественного образа. Троп может перерасти в речевой штамп, если употребляется слишком часто. Можно сравнить выражения, определяющие ценность ресурсов при помощи переносного значения слова золото, -- белое золото (хлопок), черное золото» (нефть), мягкое золото (пушнина) и т. д.

Эпитеты (от греч. «приложение», например, слепая любовь, туманная луна) художественно определяют предмет или действие и могут быть выражены полным и кратким прилагательным, существительным и наречием:

«Брожу ли я вдоль улиц шумных, вхожу ль в многолюдный храм...» (А. С. Пушкин)

«Она тревожна, как листы, она, как гусли, многострунна...» (А. К. Толстой) «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои...» (Н. Некрасов)

«Неудержимо, неповторимо все пролетело далече и мимо...» (С. Есенин) [1, с. 64]

Эпитеты классифицируют следующим образом:

1) постоянные (характерны для устного народного творчества) -- добрый молодец, красна девица, зелена трава, море синее, лес дремучий, мать сыра земля;

2) изобразительные (наглядно рисуют предметы и действия, дают возможность увидеть их такими, какими видит их автор) - «толпа пестрошерстная быстрая кошка» (В. Маяковский), «трава полна прозрачных слез» (А. Блок); [1, стр.65]

3) эмоциональные (передают чувства, настроение автора) - «Заметался пожар голубой...», «Неуютная, жидкая лунность...» (С. Есенин), «...и юный град вознесся пышно, горделиво» (А. Пушкин). [1, стр.66]

Сравнение - это сопоставление (параллелизм) или противопоставление (отрицательный параллелизм) двух предметов по одному или нескольким общим признакам: «Твой ум глубок, что море. Твой дух высок, что горы» (В. Брюсов) - «Не ветер бушует над бором, не с гор побежали ручьи -- Мороз воевода дозором обходит владенья свои» (Н. Некрасов). [1, стр.68]

Сравнение придает описанию особую наглядность, изобразительность. Этот троп в отличие от других всегда двучленен -- в нем называются оба сопоставляемых или противопоставляемых предмета. Также выделяют три необходимо существующих элемента -- предмет сравнения, образ сравнения и признак сходства.

Например, в строке М. Лермонтова «Белей, чем горы снеговые, идут на запад облака...» [1, стр.73] предмет сравнения -- облака, образ сравнения -- горы снеговые, признак сходства -- белизна облаков - Сравнение может быть выражено:

1) сравнительным оборотом с союзами: как, словно, будто, как будто, точно: «Безумных лет угасшее веселье мне тяжело, как смутное похмелье,

Но, как вино - печаль минувших дней в моей душе, чем старе, тем сильней» (А. Пушкин) [1, стр.75];

2) сравнительной степенью прилагательного или наречия: страшнее кошки зверя нет;

3) существительным в творительном падеже: «Змейкой мчится по земле белая поземка...» (С. Маршак) [1, стр. 81];

«Руки милой -- пара лебедей -- в золоте волос моих ныряют...» (С. Есенин);

«Я на нее вовсю глядел, как смотрят дети...» (В. Высоцкий);

«Звезд этих в небе -- как рыбы в прудах...» (В. Высоцкий).

«Как Вечным огнем, сверкает днем вершина изумрудным льдом...» (В. Высоцкий). [1, стр. 82]

Метафора означает перенос названия предмета (действия, качества) на основании сходства, это словосочетание, имеющее семантику скрытого сравнения.

В метафоре три элемента: информация о том, что сравнивается; информация о том, с чем сравнивается; информация об основании сравнения, т. е. о признаке, общем в сравниваемых предметах (явлениях).

Речевая актуализация семантики метафоры и объясняется необходимостью такого отгадывания. И чем больше усилий требует метафора для того, чтобы сознание превратило скрытое сравнение в открытое, тем выразительнее, очевидно, сама метафора. В отличие от двучленного сравнения, в котором приводится и то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается, метафора содержит только второй компонент. Это и придает образность и компактность тропу. Метафора -- один из наиболее распространенных тропов, так как сходство между предметами и явлениями может быть основано на самых разнообразных чертах: цвет, форма, размер, назначение.

Метафора, может быть, простой, развернутой и лексической (мертвой, стертой, окаменевшей). Простая метафора построена на сближении предметов и явлений по одному какому-либо общему признаку - заря пылает, говор волн, закат жизни.

Развернутая метафора построена на различных ассоциациях по сходству: «Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады» (М. Горький). [2, стр. 76]

Лексическая метафора -- слово, в котором первоначальный перенос уже не воспринимается - стальное перо, стрелка часов, дверная ручка, лист бумаги.

Близка к метафоре метонимия ? употребление названия одного предмета вместо названия другого на основании внешней или внутренней связи между ними. Связь может быть

1) между предметом и материалом, из которого предмет сделан: «Янтарь в устах его дымился» (А. Пушкин); [2, стр. 79]

2) между содержанием и содержащим: «Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!» (И. Крылов) [2, стр. 79];

3) между действием и орудием этого действия: «Перо его местью дышит» (А. Толстой) [2, стр. 79];

4) между автором и его произведением: «Из рук моих ветхий Данте выпадает» (А. Пушкин) [2, стр. 79];

5) между местом и людьми, находящимися на этом месте: «Театр уж полон, ложи блещут» (А. Пушкин). [2, стр. 80]

Разновидностью метонимии является синекдоха - перенос значения с одного на другое по признаку количественного отношения между ними:

1) часть вместо целого: «Все флаги в гости будут к нам» (А. Пушкин);

2) родовое название вместо видового: «Ну, чего ж, садись, светило!» (В. Маяковский);

3) видовое название вместо родового: «Пуще всего береги копейку» (Н. Гоголь);

4) единственное число вместо множественного: «И слышно было до рассвета, как ликовал француз» (М. Лермонтов);

5) множественное число вместо единственного: «К нему и птица не летит, и зверь нейдет» (А. Пушкин). [2, стр. 83]

Суть олицетворения состоит в приписывании неодушевленным предметам и отвлеченным понятиям качеств живых существ -- «Я свистну, и ко мне послушно, робко вползет окровавленное злодейство, и руку будет мне лизать, и в очи смотреть, в них знак моей, читая воли» (А. Пушкин); «И сердце готово к вершине бежать из груди...» (В. Высоцкий) [2, стр. 85].

Гипербола - стилистическая фигура, состоящая в образном преувеличении - «наметали стог выше тучи», «вино лилось рекой» (И. Крылов), «В сто сорок солнц закат пылал» (В. Маяковский), «Весь мир на ладони...» (В. Высоцкий) [2, стр. 86].

Как и другие тропы, гиперболы могут быть авторскими и общеязыковыми. В повседневной речи мы часто используем такие общеязыковые гиперболы -- сто раз видел (слышал), испугаться до смерти, задушить в объятиях, танцевать до упаду, двадцать раз повторить и т. д.

Противоположный гиперболе стилистический прием ? литота ? стилистическая фигура, состоящая в подчеркнутом преуменьшении, уничижении, недоговоренности: «мальчик с пальчик», «...Ниже тоненькой травиночки надо голову клонить...» (Н. Некрасов) [2, стр. 88].

Мейозис представляет собой троп, заключающийся в преуменьшении интенсивности свойств (признаков) предметов, явлений, процессов: ничего себе, сойдет, приличный, терпимый (о хорошем), неважный, вряд ли пригодный, оставляющий желать лучшего (о плохом). В этих случаях мейозис является смягчающим вариантом этически неприемлемого прямого наименования: ср. старая женщина -- женщина бальзаковского возраста, не первой молодости; некрасивый мужчина -- трудно назвать красавцем.

Гипербола и литота характеризуют отклонение в ту или иную сторону количественной оценки предмета и в речи могут совмещаться, придавая ей дополнительную выразительность. Кроме авторских существуют и общеязыковые литоты -- «кот наплакал», «рукой подать», «не видеть дальше собственного носа» [2, с. 93].

Перифразой называется описательное выражение, употребленное вместо того или иного слова (пишущий эти строки вместо «я»), или троп, состоящий в замене названия лица, предмета или явления описанием их существенных признаков или указанием на их характерные черты (царь зверей -- лев, туманный Альбион -- Англия, Северная Венеция -- Санкт-Петербург, солнце русской поэзии -- А. Пушкин).

Аллегория заключается в иносказательном изображение отвлеченного понятия при помощи конкретного, жизненного образа. В литературе аллегории появляются в средние века и своим происхождением обязаны древним обычаям, культурным традициям и фольклору. Главный источник аллегорий -- сказки о животных, в которых лиса есть аллегория хитрости, волк -- злобы и жадности, баран -- глупости, лев -- мощи, змея -- мудрости и т. д. С древних времен и до нашего времени аллегории чаще всего используются в баснях, притчах, других юмористических и сатирических произведениях. В русской классической литературе аллегориями пользовались М. Е. Салтыков - Щедрин, А. С. Грибоедов, Н. В. Гоголь, И. А. Крылов, В. В. Маяковский.

Ирония - троп, заключающийся в употреблении наименования или целого высказывания в косвенном смысле, прямо противоположном прямому, это перенос по контрасту, по полярности. Чаще всего ирония употребляется в высказываниях, содержащих положительную оценку, которую говорящий (пишущий) отвергает. «Отколе, умная, бредешь ты, голова?» - спрашивает герой одной из басен И. А. Крылова у Осла. Ироничной может быть и похвала в форме порицания (см. рассказ А. П. Чехова «Хамелеон», характеристика собаки).

Анафора - повторение звуков, морфем, слов, словосочетаний, ритмических и речевых конструкций в начале параллельных синтаксических периодов или стихотворных строк.

«Грозой снесенные мосты,

Гроба с размытого кладбища» [2, стр. 104] (А. С. Пушкин) (повторение звуков)

«Черноглазую девицу, Черногривого коня!» [2, стр. 104] (М. Ю. Лермонтов) (повторение морфем)

«Не напрасно дули ветры,

Не напрасно шла гроза». [2, стр. 104] (С. А. Есенин) (повторение слов)

лексический художественный выразительность язык

1.2 Изобразительные средства художественной выразительности языка

Изобразительные средства выразительности языка - это художественно речевые явления, которые создают словесную образность повествования: тропы, различные формы инструментовки и ритмико - интонационной организации текста, фигуры.

Тропы - оборот речи, в котором слово или выражение употреблено в переносном значении. Тропы основаны на внутреннем сближении, сопоставлении двух явлений, из которых одно поясняет другое.

Метафора - скрытое сравнение одного предмета или явления с другим на основе сходства признаков. «Скачет конь, простору много, Валит снег и стелит шаль» [1, стр. 92]

Сравнение - сопоставление одного предмета с другим по принципу их сходства. «Анчар, как грозный часовой, Стоит один во всей Вселенной» [1, стр. 92].

Олицетворение - разновидность метафоры, перенесение человеческих качеств на неодушевленные предметы, явления, животных, наделение их мыслями, речью. «Улыбнулись сонные березки, растрепали шелковые косы».

Гипербола - преувеличение: «Разрывает рот зевота шире Мексиканского залива» [1, стр.93].

Метонимия - замена прямого названия предмета или явления другим, имеющим причинную связь с первым: «Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ…» [1, стр. 93].

Перифраза - схожа с метонимией, часто употребляется в качестве характеристики.

Ирония - один из способов выражения авторской позиции, скептическое, насмешливое отношение автора к изображаемому.

Аллегория - воплощение отвлеченного понятия, явления или идеи в конкретном образе. В басне Крылова «Стрекоза» - аллегория легкомыслия.

Литота - преуменьшение. «…в больших рукавицах, а сам с ноготок!».

Сарказм - способ проявления авторской позиции в произведении, язвительная насмешка. «За все тебя благодарю я: За тайные мучения страстей…отраву поцелуев.… За все, чем я обманут, был» [1, стр. 112].

Гротеск - сочетание контрастного, фантастического с реальным. Широко используется в сатирических целях. В романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» автор использовал гротеск, где смешное неотделимо от ужасного, в представлении, устроенном Воландом в варьете.

Эпитет - образное определение, которое эмоционально характеризует предмет или явление. «Рейн лежал перед нами весь серебряный…».

Оксюморон - стилистическая фигура, сочетание противоположных по смыслу, контрастных слов, создающих неожиданный образ: сладкий яд, живой труп, мёртвые души.

Стилистические фигуры.

Риторическое восклицание - построение речи, при котором в повышенной эмоциональной форме утверждается то или иное понятие. «Да это просто колдовство!» [1, стр. 123]

Риторический вопрос - вопрос, не требующий ответа.

Риторическое обращение - обращение, сообщающее поэтической речи нужную интонацию.

Кольцо строфы - звуковой повтор, располагающийся в начале и в конце словесной единицы -- строки, строфы и т. д. «Гром небес и пушек гром» [1, стр.124].

Многосоюзие - предложения, когда все или почти все однородные члены связаны между собой одним и тем же союзом.

Бессоюзие - пропуск союзов между однородными членами, придающий художественной речи компактность, динамичность.

Эллипсис - пропуск в речи какого-нибудь легко подразумеваемого слова, члена предложения.

Параллелизм - сопутствие параллельных явлений, действий.

Эпифора - повтор слова или сочетания слов. Одинаковые концовки смежных стихотворных строк. «Деточка, все мы немного лошади! Каждый из нас по-своему лошадь…» [1, стр. 127]

Анафора - повторение одних и тех созвучий, слов, словосочетаний в начале нескольких стихотворных строк или в прозаической фразе. «Коль любить, так без рассудку, коль грозить, так не на шутку…»

Инверсия - преднамеренное изменение порядка слов в предложении, что придает фразе особую выразительность. «Не ветер, вея с высоты, Листов коснулся ночью лунной…» [1, стр. 128]

Градация - использование средств художественной выразительности, последовательно усиливающих или ослабляющих образ. «Не жалею, не зову, не плачу…»

Антитеза - противопоставление. «Они сошлись: вода и камень, Стихи и проза, лед и пламень…» [1, стр. 129]

Синекдоха - перенесение значения на основе сближения части и целого, использование ед. ч. вместо мн. ч. «И слышно было до рассвета, как ликовал француз…» [1, стр. 129]

Ассонанс - повторение в стихе однородных гласных звуков.

Аллитерация - повтора или созвучия гласных: «Где роща ржуща ружей ржет» [1, стр. 130]

Рефрен - точно повторяемые стихи текста (как правило, его последние строки).

Реминисценция -- элемент художественной системы, заключающийся в использовании общей структуры, отдельных элементов или мотивов ранее известных произведений искусства на ту же (или близкую) тему. «Я пережил и многое и многих» [1, стр.130].



ГЛАВА 2. Индивидуальные черты повести «Гранатовый браслет» А.И. Куприна сквозь призму функционирования средств художественной выразительности языка

2.1 Особенности художественного стиля в повести «Гранатовый браслет» А. И. Куприна. Роль художественных деталей в повести

Большое место в рассказе занимают музыка и природа. Осенний пейзаж придает повествованию прощальное настроение: «деревья бесшумно и покорно роняли желтые листья». Музыка выступает в рассказе как сила, помогающая человеку прозреть. Слушая сонату Бетховена, любимое произведение Желткова, Вера Николаевна слышит голос влюбленного в нее человека и понимает, что любовь, «о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее».

Исключительная роль принадлежит пейзажу. Описания природы предвосхищают события, помогают понять внутренний мир героев. События происходят осенью, порой печальной и унылой. Это время года ассоциируется с расставанием, умиранием всего живого.

В первой главе рассказа описание природы предвещает плохой исход: «наступили отвратительные погоды», и даже обещает смерть: «пусть неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах берега», но все же «погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась, что-то хорошее, светлое случилось с героями «Гранатового браслета»: «наступили тихие безоблачные дни, таких не было даже в июле» - как напоминание о чем-то добром и прекрасном, что произойдет с Верой.

А.И. Куприн передает состояние природы с помощью метафор («тяжело лежал густой туман»), сравнений («мелкий, как водяная пыль, дождик»), эпитетов («ласковому соленому ветерку»). Искусное использование ярких и выразительных художественных средств языка делает произведение необыкновенно красивым и доказывает, что Куприн - мастер и волшебник слова. Природа также помогает определить характер героев. Вера и Анна Николаевна обладают уникальным зрением и восприятием всего прекрасного. Она увидела, что в «лунном свете есть какой-то розовый оттенок», но над ней все смеялись, хотя художник, человек, все примечающий, сказал, что давно об этом знает. О тонком восприятии героинь говорят и метафоры, используемые в разговоре: «А мухоморы! Точно из красного атласа и вышиты бисером». Вера и Анна обладают удивительной чувствительностью, природа вызывает у них бурю эмоций и чувств. Автор наделил героев также прекрасным обонянием: «только белая акация пахла … да и та конфетами», а Анна сделала для себя открытие, что морская вода пахнет резедой. Тонким слухом, уникальным обонянием, осязанием, зрением обладают честный, благородный, искренний генерал Аносов, Вера Шеина и Анна Фриессе. Веру и Анну Николаевну кроме любви к природе объединяет также любовь ко всему прекрасному.

Об утонченном вкусе Анны говорит подарок, сделанный Вере, - записная книжка, купленная в антикварном магазине. Еще одна вещь, подаренная княгине, говорит о том, кто ее преподнес. Муж, уезжая, положил на столик «прекрасные серьги из грушевидных жемчужин». Дорогое украшение, но холодное, одаренное не от души. Василий Львович даже не сказал теплые слова поздравления жене.

Вере Николаевне подарили еще одно украшение, «низкопробное», но преподнесенное от всего сердца. Гранатовый браслет был для Желткова очень дорого и ценен, как фамильная драгоценность, и вложил он в свой подарок больше чувств, чем князь Шеин. А сколько любви и преданности было в его словах: «… я осмелюсь препроводить Вам мое скромное верноподданническое подношение», «на всем свете не найдется сокровища, достойного украсить Вас».

Желтков любит искренне, но безответно, и это чувство обладает разрушающей силой: в жизни его больше ничего не интересует. Он готов умереть, только бы Вера Николаевна была счастлива. «Смешная» фамилия Желтков произошла от реальной - Желтков, человек, который тоже был безнадежно, трогательно и самоотверженно влюблен. А желтый цвет является символом печали и разлуки.

Печальные чувства «Г.С.Ж.» понимает Василий Шеин, он чувствует, что присутствует при «громадной трагедии души». И только товарищу прокурора не подвластны пониманию чувства, боль и страдания Желткова. 
Разговаривая с ним, он делает жест, точно бросает правой рукой на землю от груди какой-то невидимый предмет. Его слова превратились в брошенную «невидимую тяжесть». Он черств и жесток в обращении с людьми, не щадит их чувств, и, конечно, он никогда искренне не полюбит и никогда не поймет Желткова. И только Вера Шеина осознала, что это была «настоящая, самоотверженная, истинная любовь», что она пересекла ее жизненный путь. 
В «Гранатовом браслете» А.И. Куприн показал «в нежных звуках» и доказал, что любовь способна полностью преобразить человека, открыть ему необъятную глубину его внутреннего мира. Искусно используя преобразительные средства языка, через описания природы, речевую и портретную характеристики, писатель превосходно изобразил героев, их мысли, чувства. Создание такой великолепной жемчужины русской литературы, как «Гранатовый браслет», говорит о таланте и мастерстве писателя и подтверждает, что А.И. Куприн - настоящий художник слова, певец, провозглашающий искреннюю любовь.

Для князя Шеина великая и трагическая любовь Желткова - лишь повод для карикатур в домашнем альбоме. Не зная Желткова, он уже презирает его за принадлежность к низшему сословию, полагая, что тот пишет непременно «вопреки всем правилам орфографии», а его чувства - запоздалая и пошлая пародия на давно отживший романтизм: «…бурное море страсти, клокочущее в моей груди. Твой взгляд, как ядовитый змей, впился в мою истерзанную душу…» И какими прекрасными и высоко-поэтичными оказались подлинные письма Желткова! Брат Веры в подарке Желткова видит не только повод для оскорбления фамильной чести, прежде всего, это для него «чудовищная поповская штучка», дешевая вещица, которую можно подарить только горничной Даше. Этим людям неведомы ни глубокие чувства, ни безоглядная самоотверженность в любви. Желтков в духовном отношении намного превосходит их обоих.

Стоит отметить сложное обхождение автора с повторяющейся деталью. Душевное состояние героини в начале произведения и в финале можно проиллюстрировать изменением погоды на день именин: «В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, такие, как свойственны северному побережью Черного моря… Но к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные, солнечные и теплые, каких не было даже в июле».

Отмеченная роль пейзажной детали позволяет охарактеризовать образ героини через портретное и психологическое, заложенное в ней. Внутренняя форма произведения создается с опорой на этот образно-смысловой пласт.

Подарок Желткова - гранатовый браслет - один из основных символов повести, детально описывается автором. «Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими, старинными, плохо отшлифованными гранатами. Но зато посредине браслета возвышались, окружая какой-то странный маленький зеленый камешек, пять, прекрасных гранатов-кабошонов, каждый величиной с горошину. Когда Вера случайным движением удачно повернула браслет перед огнем электрической лампочки, то в них, глубоко под их гладкой яйцевидной поверхностью, вдруг загорелись прелестные густо-красные живые огни» [3, с. 136].

Автор заставляет не только саму героиню, но и читателя на мгновение застыть, рисуя у себя в воображении тот самый гранатовый браслет.

В данном случае эта деталь выполняет символическую функцию.

Символика камня, проходящая лейтмотивом в творчестве А. И. Куприна, находит свое место и в этом произведении.

В повести автор использует поверье о том, будто магическими свойствами наделены лишь унаследованные или подаренные, но никак не покупные камни. Желтков в письме к Вере подчеркивает, что посылает ей не купленное украшение, а камни, издавна ставшие в их роду семейной реликвией. И особенной силой обладает самый маленький камешек - редкостный зеленый гранат: «По старинному преданию, сохранившемуся в нашей семье, он имеет свойство сообщать дар предвидения носящим его женщинам и отгоняет от них тяжелые мысли, мужчин же охраняет от насильственной смерти» [4, стр. 43].

Среди художественных особенностей повести можно отметить характерное для нее детальное портретное описание, выполняющее различные функции.

Например, детальное описание характера и внешности Анны имеет вспомогательное значение. Оно призвано оттенить облик княгини Веры. «По внешности они до странного не были схожи между собой. Старшая, Вера, пошла в мать, красавицу-англичанку, своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным и гордым лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками и той очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах» [5, стр. 178].

«Анна, наоборот, унаследовала монгольскую кровь отца, татарского князя… Она была на полголовы ниже сестры, хотя несколько широкая в плечах, живая и легкомысленная, насмешница. Лицо ее сильно монгольского типа с довольно заметными скулами, с узенькими глазами, которые она к тому же по близорукости щурила, с надменным выражением в маленьком, чувственном рте, особенно в слегка выдвинутой вперед полной нижней губе, -- лицо это пленяло какой-то неуловимой и непонятной прелестью, которая заключалась, может быть, в улыбке, может быть, в глубокой женственности всех черт, может быть, в пикантной, задорно-кокетливой мимике. Ее грациозная некрасивость возбуждала и привлекала внимание мужчин гораздо чаще и сильнее, чем аристократическая красота её сестры» [5, стр. 67].

В этом описании Анне отведено больше места, чем главной героине. Женщина, которую полюбил Желтков, выступает сначала в некотором отдалении от читателя.

Интересна портретная детализация главного героя. Сцена прихода к Желткову представителей правящей касты - сюжетный и драматический узел рассказа. Здесь мы впервые видим человека, который до этого был незримым героем повествования. Здесь сталкиваются носители разных, духовных начал и намечается трагический финал, который подготовлен всем повествованием

По сюжету Желтков -- лицо страдающее, он -- обвиняемый. И в начале сцены рисуется тягостное состояние, в котором оказался герой рассказа.

Внешний облик этого человека вполне соответствует печальному и затаённо-страстному лиризму его письма, в котором он поздравлял княгиню Шеину со днем ангела. Вместе с тем его внешность усиливает впечатление того, что он жертва. Почти все в нем говорит о робком, застенчивом характере. Здесь писатель прибегает к интересному приему. Он дает два рисунка, слагающиеся в художественный портрет Желткова. Первый из них - это рисунок фигуры героя: «Лица хозяина сначала не было видно: он стоял спиной к свету и в замешательстве потирал руки. Он был высок ростом, худощав, с длинными пушистыми мягкими волосами».

Лицо Желткова вначале не показано. А все движения его свидетельствуют о глубокой растерянности. Он в замешательстве потирает руки, а затем:

«Худые, нервные пальцы Желткова забегали по борту коричневого короткого пиджачка, застегивая и расстегивая пуговицы».

И, наконец, писатель показывает его лицо. Это второй рисунок:

«Теперь он стал весь виден: очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским подбородком с ямочкой посредине».

Все в этом облике подтверждает первое впечатление о нежной и застенчивой натуре, все, кроме одной детали, говорящей о целеустремленности и упорстве характера. Деталь эта -- упрямый подбородок.

А. И. Куприн в «Гранатовом браслете» активно использует не только портретную детализацию, но и вещную художественную деталь, выполняющую символическую функцию.

Ярким примером является роза как повторяющаяся, а точнее, варьирующаяся деталь, символическое наполнение которой по мере развития действия усиливается.

Впервые о розах А. И. Куприн упоминает в экспозиционной части повествования. В зарисовке предосеннего увядания сада им отведена едва ли не центральная роль: «...розовые кусты еще давали - в третий раз за это лето бутоны и розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся».

Писатель реалистически правдив и одновременно поэтичен в деталях. Трудно отследить, как, в какой именно момент наблюдательность натуралиста оборачивается художественной метафорой, но, тем не менее, сразу видно, что измельчавшие розы связаны с душевным миром княгини Веры, срезающей в эту минуту в осеннем саду цветы к именинному столу.

«Прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы» [6, с. 96].

Позднее, уже к концу вечера, обнаружится, что срезала в саду Вера именно розы, хотя там: «Доцветали разноцветные махровые гвоздики, а также левкой - наполовину в цветах, а наполовину в зеленых стручьях, пахнувших капустой, розовые кусты еще давали - в третий раз за это лето - бутоны и розы - но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся. Пышно цвели своей холодной, высокомерной красотою георгины, пионы и астры, распространяя в чутком воздухе осенний, травянистый запах» [7, с. 84].

Две маленькие розы, вынутые из вазы, розовую и карминную, она подарит старику-генералу, любимому «дедушке», услышавшему розовый запах из сада.

Обратимся к потаенному смыслу подарка. Княгиня Вера вдевает в петлицу пальто генерала Аносова две маленькие розы. Один цветок розовый, другой карминный, то есть ярко-красный. Один символизирует Веру, другой Анну. Анна страстная по своей натуре. Она охотно предается флирту, любит азартные игры, посещает места с сомнительной репутацией, но в то же время никогда не изменяет мужу, отличается искренней набожностью. Красная роза символ страстей людских и одновременно страстей (страданий) Христовых. В Анне есть и то и другое. Вера («розовый цветок») более нежная, утонченная, более спокойная и холодная. Сестры такие же разные, как эти две розы, вдетые в петлицу пальто Аносова в знак любви и привязанности.

Примечательно, что важнейшая для понимания идейно-художественного смысла центральная часть рассказа - беседа с мудрым стариком Аносовым - начинается с его воспоминания, подсказанного запахом роз. В деталях

А. И. Куприн как всегда точен.

Его герой вспоминает, что «летом в жару ни один цветок не пахнул, только белая акация... да и та конфетами».

Бытовая приземленность этой детали еще сильнее подчеркивает контраст между обыденным и возвышенным, что очень важно для понимания замысла автора, ведущего читателя к кульминации повествования о любви «единой, всепрощающей, на все готовой, скромной и самоотверженной.

В таком контексте роза становится символом изысканности, утонченности чувств.

«Пришли мы, помню я, в Букарест и разместились по квартирам. Вот как-то иду я по улице. Вдруг повеял на меня сильный розовый запах, я остановился и увидал, что между двух солдат стоит прекрасный хрустальный флакон с розовым маслом. Они смазали уже им сапоги и также ружейные замки. «Что это у вас такое?» -- спрашиваю. «Какое-то масло, ваше высокоблагородие, клали его в кашу, да не годится, так и дерет рот, а пахнет оно хорошо». Я дал им целковый, и они с удовольствием отдали мне его. Масла уже оставалось не более половины, но, судя по его дороговизне, еще, по крайней мере, на двадцать червонцев» [8, с. 134].

Эта история служит прелюдией к разговору Веры Николаевны и Аносова о настоящей любви.

Среди мини-новелл, составляющих воспоминания старика Аносова, есть одна, занимающая особое место. В том же Бухаресте, по его словам, произошел «трогательный случай»: молодой офицер «пламенно и бесповоротно» влюбился в «прехорошенькую болгарочку», хозяйку дома, где он остановился на постой. Романтично и простодушно повествует старик о том, как «взгляды встретились», «пробежала искра», как состоялось «объяснение без слов»: «Однажды, во время танцев, вечером, при освещении месяца, я вошел в сенцы, куда скрылась и моя болгарочка. Увидев меня, она стала притворяться, что перебирает сухие лепестки роз, которые, надо сказать, тамошние жители собирают целыми мешками. Но я обнял ее, прижал к своему сердцу и несколько раз поцеловал. С тех пор, каждый раз, когда являлась луна на небе со звездами, спешил я к возлюбленной моей и все денные заботы на время забывал с нею. Когда же последовал наш поход из тех мест, мы дали друг другу клятву в вечной взаимной любви и простились навсегда» [8, с.137].

В этой картине сухие лепестки роз лишь маленькая деталь, но ее психологическая мотивировка многопланова. Здесь и замешательство, неловкость, и нетерпение, и некий элемент обыденности («тамошние жители собирают целыми мешками»), и, конечно, искренность чувств, их подлинность.

Сразу за бесхитростной повестью старого воина следует эпизод проводов. Оставшись с Аносовым наедине, Вера очень серьезно и заинтересованно внимает размышлениям о том, «что люди ... разучились любить. Она откровенно рассказывает ему свою историю, слыша в ответ едва ли не главную сентенцию всего повествования: «...может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины» [11, с. 139].

До самой развязки сюжета роза находится на периферии повествования. В этой детали нет ничего навязчивого, нарочитого, а напротив, есть достоверность, естественность и некий, возможно неочевидный, подтекст. Впрочем, он становится явным в финальном эпизоде посещения княгиней Верой квартиры Желткова и ее прощания с покойным. Все предшествующие сцены с упоминанием розы выстраиваются в единую смысловую цепочку, как только мы читаем: «...Вера ...вынула из бокового кармана кофточки большую красную розу, подняла немного вверх левой рукой голову трупа, а правой положила ему под шею цветок». Именно «в эту секунду» она поняла, «что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее» [12, с.141].

Символичность красной розы, положенной в гроб, отчетливо просматривается в контекстуальных связях с другими деталями, упомянутыми в рассказе в связи с традиционной символикой розы как идеала совершенства. Образ розы тесно связан и с мотивом любви как религиозного служения. Об этом говорят многочисленные мелкие детали: тайное католичество Анны -- сестры главной героини, название улицы, на которой жил Желтков, - Лютеранская, наконец, судьба браслета. Он отдан бывшим владельцем квартирной хозяйке с просьбой повесить браслет на «изображение Матки Боски» в католическом храме.

Будучи связанными с изображением различных сторон действительности и выражением различного отношения автора к изображаемой действительности, детали в тематическом и эмоционально-экспрессивном отношении у А. И. Куприна бесконечно разнообразны.

Писателя можно назвать мастером художественного слова, так как выразительная, счастливо найденная деталь - свидетельство мастерства писателя.



Заключение

В своем видении мира А. И Куприн в значительной мере отразил многовековые традиции русской литературы в изображении внешности и внутреннего состояния персонажей, пейзажа. Писатель, наследуя словесно-художественный опыт средневековой литературы, средствами художественной детализации изображает сферу верования, формы поведения и сознания, стиль общения, психологию, речевую культуру, бытовые привычки.

В использованных А. И. Куприным художественных деталях отражены углубление и усложнение национальных особенностей русской литературы, что явилось следствием свободного учета писателем многовековых художественных достижений прошлого, расширяющего и умножающего возможности творческого выбора.

Концепция автора, присутствующая в его произведениях, включает в себя направленный им отбор и оценку определенных жизненных явлений, что находит отражение в использовании деталей портрета, пейзажа, вещных деталей и психологического состояния персонажей. С их помощью А. И. Куприн представляет читателю типизацию через исключительное и абсолютное, отражает особое внимание к индивидуальности, человеческой душе как сгустку противоречивых мыслей, страстей, желаний. В повести

А. И. Куприна преобладают детали-символы, повторяющиеся не только в рамках одного произведения, но и на протяжении всей повести.

Анализ художественной детали позволяет лучше понять художественный мир, осознавать эстетическую ценность языковых явлений в художественном тексте, чутко и адекватно воспринимать язык произведения, получать удовольствие от чтения, от прикосновения к глубинам художественного мира литературного произведения.

Через пейзажные детали в повести «Гранатовый браслет» обозначены время и место событий, дается косвенная характеристика героев, раскрывается их внутренний мир.

Портретные детали представлены в повести двумя типами: статическими и динамическими. Являясь одним из важных средств создания образа персонажа, детали внешности дают представление о возрасте, социальном положении, привычках, свойствах темперамента и характера.

Описание пейзажа, портретов и психологического состояния персонажей, их вещного окружения реализуются за счет разнообразия изобразительно - выразительных средств.



Список используемой литературы

1. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты. Словарь-справочник. - М.: Флинта - наука, 2013г.

2. Хазагеров Г. Г. Основы теории литературы. - М.: Феникс., 2009г.

3. Куприн А. И. Повести о любви. - Тула: Приокское книжное издательство, 1992.

4. Волков А. Творчество А. И. Куприна. - М.: Советский писатель, 1962.

5. Щербина, И. В. Символика розы в рассказе А. И. Куприна «Гранатовый браслет» // Русская словесность. - 2014. - С. 40.

6. Горшков А. И. Русская словесность. - М.: Дрофа, 2001. - С.314.

7. Михайлов О. Куприн. -- М.: Молодая гвардия, 1981.

8. Рассказова Л. В. Смысловая и композиционная роль сонаты Бетховена в рассказе А. И. Куприна «Гранатовый браслет» // Литература в школе: научно-методический журнал. 2007. № 7. -- Москва, 2007. -- С.8-12.

Размещено на Allbest.ur

...