Язык современного американского судебного дискурса (на материале решений Верховного суда США)

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Язык современного американского судебного дискурса (на материале решений Верховного суда США)

Специальность 10.02.04 - Германские языки

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Шевырдяева Лилия Николаевна

Москва - 2009

Диссертация выполнена на кафедре английского языка для естественных факультетов Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Полубиченко Лидия Валериановна

Научный консультант - кандидат филологических наук, доцент

Глинская Нэлли Петровна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Лейчик Владимир Моисеевич

кандидат филологических наук, доцент

Леденева Татьяна Викторовна

Ведущая организация - Российский университет дружбы народов

Защита состоится «___» __________ 2009 г. в ______ на заседании диссертационного совета Д 501.001.04 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119192 Москва, Ломоносовский проспект, д. 31, корпус 1, факультет иностранных языков и регионоведения, ауд. _______.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан «____» _____________ 2009 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета Е. В. Маринина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Взаимосвязь языка и права традиционно является сферой общих интересов как лингвистов, так и правоведов. Не случайно один из авторитетных американских исследователей юридического языка Б.Гарнер характеризует юриспруденцию как «литературную» профессию (literary profession) Garner B. The Elements of Legal Style, 2002. - р. 1. Переоценить значение разносторонних исследований юридической сферы в настоящее время трудно, поскольку процессы глобализации и правовой гармонизации в Европейском Союзе и во всем мире, расширяющееся международное сотрудничество необыкновенно остро ставят вопросы межъязыковой коммуникации в сфере права. В частности, растёт внимание и к судебной речи.

Именно этими причинами объясняется лавинообразное увеличение числа лингвистических работ, посвященных изучению различных аспектов судебных текстов. Многочисленные исследования в таких сферах, как стилистика судебных текстов (P.Tiersma, V.K.Bhatia, B.Garner, А.С. Пиголкин, В.М.Савицкий, А.Ф. Черданцев), юридический перевод (S. Sarиeviж, J. Engberg, R. Arntz, G.-R. de Groot, P. Sandrini), юридическая терминология (С.П. Хижняк, Н.П. Глинская, Е.С. Максименко), судебная текстологическая экспертиза (Н.Д.Голев), судебная риторика и речеведение (Е.И. Галяшина, Т.В. Губаева), проведены на солидной практической основе. Однако описанные структурно-композиционные и лексико-терминологические особенности судебных текстов не дают системного представления о судебной коммуникации. При всей важности результатов подобных исследований, представляется необходимым рассмотреть процессы в более широком социальном контексте функционирования языка, а именно с точки зрения дискурса.

Последние два десятилетия ознаменовались бурным развитием правозащитного движения в России и постепенным становлением правового гражданского общества, которое невозможно без знания гражданами своих прав и свобод, а также уверенности в их защите судебной системой. Таким образом, актуальность изучения языка современного американского судебного дискурса обусловлена, в первую очередь, серьезными изменениями, произошедшими в последние десятилетия в сфере политических и экономических международных отношений и в значительной степени затронувшими Россию. В силу сложившихся исторических обстоятельств, современное российское законодательство формируется, в значительной степени заимствуя достижения западной правовой традиции. Российские юристы, законодатели и ученые-правоведы получили доступ к информации о веками складывавшейся судебной системе США и к целому пласту исследований в области американского права, а это ставит перед учеными, в том числе, и важную проблему лингвистического осмысления англоязычного судебного дискурса.

Актуальность исследования языковых и стилевых особенностей современного судебного дискурса определяется и дидактическими соображениями, поскольку оно способно обеспечить необходимое теоретическое обоснование для обучения переводчиков в сфере права, исходя из специфики текстов и единиц специальной лексики, функционирующих в судебном дискурсе. Кроме того, правовые термины, используемые в ситуации судебного разбирательства, еще не подвергались систематическому изучению и лексикографической фиксации, что является серьезным упущением, создающим барьер при межкультурной коммуникации. При этом исследователями подчеркивается необходимость прочной теоретической базы, лежащей в основе работы по составлению словарей и унификации и гармонизации терминологии на национальном и международном уровнях Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура, 2006. - с. 210.

Общепризнано, что такой многоаспектный лингвистический объект, каким является дискурс, требует междисциплинарного подхода (Е.С.Кубрякова, М.Л.Макаров, В.Г.Борботько, В.В.Красных, Л.М.Алексеева, С.Л.Мишланова, Е.И.Шейгал). Основы изучения дискурса заложены фундаментальными исследованиями в области функциональной стилистики и языков для специальных целей (В.В.Виноградов, О.С.Ахманова, Н.Б.Гвишиани, М.М.Глушко, М.Н.Кожина и др.). Изучение дискурса является сравнительно молодым, но активно развивающимся направлением современной лингвистики. Все более регулярно появляются исследования, посвященные проблемам дискурса активных социальных сфер - политики, экономики, журналистики и др. Судебная коммуникация также привлекает внимание исследователей, являющихся представителями самых разных областей научного знания: правоведения (Н.И.Хабибулина, А.Н.Шепелев), криминалистики (А.С.Александров), культурологии (Е.В.Кучумова), а также уже упоминавшихся выше многочисленных направлений лингвистики.

Цель диссертации заключается в комплексном изучении такого многофакторного системного образования, как судебный дискурс, в социолингвистическом, прагматическом, функционально-стилистическом и лингвокогнитивном аспектах, направленном на описание действия лингвокогнитивного механизма в судебном дискурсе и формирования языка судебного дискурса как особой семиологической системы.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) установить и описать специфику судебного дискурса как особого вида институциональной коммуникации,

2) исследовать жанровое пространство судебного дискурса,

3) описать судебное решение Верховного суда США как речевой жанр судебного дискурса,

4) рассмотреть прагматические особенности жанра судебного решения, а также его тематические, композиционные и стилистические параметры,

5) проанализировать специфику концептов судебного дискурса как способа правового осмысления действительности,

6) выделить и изучить возможные способы лингвистической категоризации в судебном дискурсе,

7) описать механизмы терминологической номинации, действующие в рамках судебного дискурса.

Объектом исследования является американский судебный дискурс как сложное системное образование, а предмет исследования составляет совокупность его системообразующих признаков, прагматических особенностей, функций и жанровых характеристик, а также основных категорий и концептов, отражающих действие лингвокогнитивного механизма в данной сфере.

Судебная коммуникация представляет огромную ценность для изучения, поскольку является типом общения людей, не менее грамотно и серьезно относящихся к слову, чем лингвисты. Тем не менее, язык судебного дискурса, его типы, жанры, концепты и категории все еще остаются практически не описанными. Ранее не предпринимавшийся комплексный подход к изучению судебного дискурса с учетом когнитивных, дискурсивных и прагматических параметров и определяет научную новизну данного исследования.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется его вкладом в изучение активно разрабатываемых в настоящее время вопросов речевого взаимодействия, восприятия и понимания дискурса, в частности аргументативного дискурса и интердискурса, концептуализации и категоризации явлений окружающей действительности и их уникальной лингвокультурной специфики, а также дальнейшим развитием базовых категорий лингвокогнитивистики - концепт и фрейм. Предложенный алгоритм анализа и моделирования лингвокогнитивного пространства дискурса может быть использован при изучении других концептов и типов дискурса как на материале английского, так и других языков мира.

Практическое значение исследования заключается в возможности использования его материалов и полученных результатов в теоретических курсах по лексикологии и терминоведению, лингвокогнитивистике и лингвокультурологии, страноведению и переводу, а также при разработке практических курсов английского языка для студентов юридических факультетов и специалистов в области юриспруденции. Представляется, что настоящее исследование и его результаты могут найти выход и в другие области научного знания, такие как, например, правоведение, социология, культурная антропология.

Вследствие экстралингвистической обусловленности юридического языка как языка общественного института права и науки о нем, рассмотрение системных особенностей судебного дискурса проводится лишь на материале одной правовой системы и одного языка. В качестве сферы исследования в данной работе выбрана понятийная область конституционного права, а в качестве правовой системы - правовая система США, как имеющая кодифицированную Конституцию и многолетнюю традицию ее изучения и толкования. Таким образом, материалом исследования послужили тексты решений Верховного суда США по вопросам конституционного права, вынесенных за период с 1992 по 2007 годы (всего 75 дел общим объемом более 800 тыс. словоупотреблений).

Тематическая сфера конституционного права выбрана по нескольким причинам. Во-первых, именно дела по вопросам конституционного права составляют большинство среди рассматриваемых Верховным судом, будучи приоритетным направлением его деятельности. В соответствии с законодательством США, только Верховный суд может рассматривать подобные споры. К тому же данная сфера наиболее понятна непрофессионалам в юриспруденции, т.к. регулируется преимущественно основополагающим документом - Конституцией США. В-третьих, в рамках Верховного суда именно судьям, создающим тексты судебных решений, принадлежит ведущая роль, так как именно они являются создателями языка судебного дискурса, именно в речи судей происходит концептуализация действительности в аспекте права.

Методологическую и теоретическую базу исследования составляют несколько направлений современной лингвистики: функциональная стилистика (М.Н.Кожина, Н.М.Разинкина, М.П.Котюрова) и теория дискурса (Т. ван Дейк, А.Г.Баранов, Р.Водак, В.И.Карасик, Е.И.Шейгал), когнитивная лингвистика (Дж.Лакофф, Л.Е.Кубрякова, А.Н.Баранов, З.Д.Попова, И.А.Стернин, Л.А.Манерко, Т.А.Фесенко) и лингвокогнитивное терминоведение (В.М.Лейчик, Л.М.Алексеева, С.Л.Мишланова), а также некоторые аспекты лингвокультурологии (С.Г.Воркачёв, В.И.Карасик, Г.Г.Слышкин).

При проведении исследования были использованы следующие методы:

а) лингвостилистический анализ (трактуемый в рамках школы англистики МГУ - О.С.Ахманова, В.Я.Задорнова, Л.В.Полубиченко, А.А.Липгарт),

б) статистический метод определения частотности единиц и метод компьютерной обработки текста (метод конкорданса),

в) методы анализа терминологии: дефиниционный анализ (С.Д.Шелов), метод сплошной выборки, терминологический анализ текста (В.М.Лейчик),

г) методы когнитивной лингвистики и лингвокультурологии: метод интерпретации, контекстуальный и фреймовый анализ (Е.С.Кубрякова, И.А.Стернин, З.Д.Попова, В.И.Карасик).

Положения, выносимые на защиту:

1. Жанровое пространство американского судебного дискурса в его современном состоянии сформировано многолетней судебной практикой, при этом центральным жанром является судебное решение (court judgment), в качестве поджанров которого выступают собственно решение суда, или мнение большинства (court opinion или majority opinion), особое мнение согласия (concurring opinion или concurrence) и особое мнение несогласия (dissenting opinion или dissent). В соответствии со способом создания текста поджанр характеризуется либо как коллегиальный (решение суда), либо как индивидуально-авторский (особое мнение согласия и особое мнение несогласия).

2. Судебный дискурс представляет собой сложное интегрированное коммуникативное образование. Он характеризуется как интердискурс, что определяется включением черт политической и научной коммуникации.

3. Судебное решение как центральный жанр выполняет в судебном дискурсе следующие функции: правоустанавливающую, информирующую, аргументирующую, эвристическую, агитационнно-рекламную и дискуссионную.

4. В современном американском судебном дискурсе концепт Constitution представляет собой сложное ментальное образование, аккумулирующее информацию, знания и опыт судей о данном фрагменте объективной действительности, вербализуемое определенными языковыми средствами, имеющее национальную специфику и отражающее культурные ценности американского социума. Развертывание содержания концепта осуществляется в соответствии с тремя выделенными смысловыми лексическими парадигмами - Конституция-документ, Конституция-право и Конституция-контроль.

5. Правовой фрейм (на примере проанализированных в работе фреймов судебного дискурса Religious Clauses, Free Speech и 4th Amendment) представляет собой многомерную, иерархически организованную структуру, которая включает 5 основных узлов: граждане и их действия в соответствующей сфере, государство и его действия в соответствующей сфере, а также процессуальный инструментарий, используемый Верховным судом для оценки конституционности действий. При этом результаты анализа лексической наполненности и степени разработанности, детализированности соответствующих узлов разных фреймов позволяют судить о культурно-социальных составляющих американской языковой картины мира.

6. Основной тенденцией терминологической номинации в судебной речи, помимо терминологизации слов общеупотребительного языка, является создание по определенным моделям многокомпонентных терминологических словосочетаний с мотивированной семантической структурой.

7. Концепты в судебном дискурсе формируются шире, чем просто правовые понятия, что объясняется интердискурсивностью судебного дискурса, интегративным, открытым для всего общества характером судебной коммуникации. Концепты, которыми оперируют судьи, определяются не только правовой нормой, но и широким спектром социальных, культурных, морально-этических и других предпосылок.

8. Предложен алгоритм изучения когнитивного реконструирования человеком правовых аспектов действительности через язык, основными этапами которого являются моделирование структуры дискурсообразующих концептов, исследование концептуальных метафор и интерконцептуальных взаимоотношений, структурирование когнитивного пространства через выделение концептуальных оппозиций и построение фрейма, а также анализ объективирующих данное содержание единиц специальной лексики.

Апробация работы

Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 5 публикациях по теме диссертации, в том числе - в рецензируемом журнале из перечня ВАК «Вестник Московского университета». Полученные результаты обсуждались на заседаниях кафедры английского языка для естественных факультетов факультета иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В.Ломоносова и были представлены в докладах на XIII, XIV и XV Международных научных конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова, 2006, 2007, 2008); V и VI Международных конференциях Национального общества прикладной лингвистики (НОПриЛ) «Языки в современном мире» (Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова, июнь 2006; Российский государственный социальный университет, июнь 2007).

Структура работы, состоящей из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения, определена предметом и целью исследования. В каждой главе внимание фокусируется на определенных аспектах судебного дискурса, что позволяет исследовать и описать его во всем разнообразии характеристик, поэтому каждая глава содержит как обзорные теоретические параграфы, так и собственно исследовательскую часть. В заключении очерчены перспективы использования полученных данных в лингвострановедении и практике преподавания. Библиография включает список использованной литературы и справочных юридических изданий общим числом 197 источников. В приложении для иллюстрации положений диссертации приводится текст одного из решений Верховного суда.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава работы «Судебный дискурс как объект лингвистического исследования» посвящена описанию уже достигнутого в современной лингвистике на пути изучения судебных текстов и судебной коммуникации, а также анализу судебного дискурса и его основных параметров.

Понимая дискурс как «вербально опосредованную деятельность в специальной сфере» Алексеева Л.М., Мишланова С.Л. Медицинский дискурс: основы и принципы анализа, 2002. - с. 23, судебный дискурс можно определить как деятельность судей по правовому регулированию и регламентации действительности, получающую конечное выражение в их речи, а именно создаваемых ими текстах судебных решений.

Поскольку вынесению решения предшествует судебное разбирательство, в судебный дискурс вовлекаются различные виды ситуаций (стадии слушания дела) и субъектов. Поэтому описание жанрового пространства судебного дискурса опирается на описание судебной процедуры Верховного суда США по вынесению решений. Жанровое пространство судебного дискурса в современном своем состоянии сформировано многолетней судебной практикой. В рамках Верховного суда США оно включает жанры устной формы (устные прения) и жанры судебных документов, а центральным жанром является судебное решение (court judgment).

Судебное решение включает три варианта мнений судей, определяемые как поджанры: собственно решение суда, или мнение большинства (court opinion или majority opinion), особое мнение согласия (concurring opinion или concurrence), когда судья присоединяется к мнению большинства, но вносит свои дополнительные соображения, и особое мнение несогласия (dissenting opinion или dissent), когда судья не разделяет мнения большинства. В соответствии со способом создания текста поджанр характеризуется либо как коллегиальный (решение суда), либо как индивидуально-авторский (особое мнение согласия и особое мнение несогласия). Поджанры выделяются на основании изменения авторской целеустановки и обладают собственными композиционно-структурными особенностями.

По результатам проведенного в работе исследования материала, описываются структурно-композиционные, функционально-стилистические и прагматические особенности текстов решения суда. Было выявлено, что судебное решение как центральный жанр выполняет в судебном дискурсе следующие функции:

· правоустанавливающую - введение или отмена правового правила,

· информирующую - сообщение о вынесенном решении,

· аргументирующую - обоснование вынесенного решения,

· эвристическую - формирования нового знания,

· агитационнно-рекламную - провозглашение и продвижение определенных ценностей общества,

· дискуссионную - открытое обсуждение важных для общества тем.

Анализ судебного дискурса с позиций сложившихся в лингвистике концепций позволяет описать его как отличающийся высокой степенью институциональности, ритуальности, структурированности и регламентированности, а также определяемый многообразием адресатов (судьи, правовое сообщество, граждане страны).

Судебный дискурс характеризуется также как интердискурсивный, включающий, кроме собственно правовой, черты политической и научной коммуникации. Деятельность судей можно определить как правотворчество на основании и в результате научно-правового анализа действительности, осуществляемого в формах понятийно-логического мышления. Именно поэтому судебным и научным текстам присущи как общие стилевые черты (интертекстуальность, диалогичность, обилие и многообразие научной лексики и терминов с отвлеченным содержанием), так и схожая функция, что позволяет характеризовать жанр судебного решения как в значительной степени близкий стилю научного изложения.

Судьи используют судебные решения как трибуну для борьбы за власть, влияние в обществе и для пропаганды собственных взглядов, ценностей, не только правовых, но и моральных правил, создавая высоко экспрессивные тексты. Яркая оценочная лексика, разговорные обороты, риторические вопросы и прямые обращения в судебных решениях способствуют повышению читательского интереса, а также активизируют образное восприятие читателем выстраиваемых автором мыслей. Таким образом, специфический интердискурсивный характер судебного дискурса еще больше усложняется присутствием элементов политической медийной коммуникации.

Итак, исследование судебного дискурса позволило описать его жанровое пространство, а также некоторые функционально-стилистические и прагматические особенности. Полученные данные о структурах дискурса составляют необходимый фундамент для обращения к его содержательной стороне, изучаемой методами когнитивной лингвистики. Вторая глава «Язык судебного дискурса как семиологическая система» посвящена исследованию лингвокогнитивного пространства судебного дискурса, основной единицей которого является концепт, и описанию объективирующих его языковых единиц. В проведенном исследовании внимание было сосредоточено на том, как в языке и с помощью языка осуществляются процессы осмысления, когнитивного реконструирования реальности в аспекте права. Предметом изучения являются процессы концептуализации и категоризации, которые находят конечное выражение в актах означивания (терминологической номинации). В результате формируется язык судебного дискурса как особая семиологическая система, непосредственно определяющий процесс правового регулирования и исследуемый в данной работе в единстве плана содержания и выражения. Описание специфики когнитивной деятельности судей производится на основании анализа когнитивных структур - концептов, построенных на их основании фреймов, концептуальных метафор - и их языковой объективации, т.е. терминов и других единиц специальной лексики.

Концепт и тесно связанный с ним фрейм входят в число наиболее сложных и широко разрабатываемых категорий современной лингвистики, именно поэтому в работе представлен обзор различных подходов к их трактовке. В данном исследовании концепт рассматривается в рамках лингвокогнитивного подхода как сложная культурно-значимая оперативная единица сознания и мышления, аккумулирующая информацию об определенном фрагменте действительности и имеющая различные формы репрезентации в языке. Тем самым он оказывается тесно связан с культурой языковой общности, с одной стороны, и с мыслительной деятельностью индивида, структурой хранения знаний - с другой. Концепт существует в ментальной реальности человека (его сознании) как совокупность знаний и информации о действительном или вероятном положении дел в реальном мире в контексте эмоций, переживаний, ассоциаций, оценок и так далее. Важной характеристикой концепта является его языковая объективация. При этом языковые средства путем комбинации могут отражать в сфере языка различные концепты, отношения между ними и структуры более высокого порядка - фреймы.

В качестве примера того, как концепт функционирует в институциональном судебном дискурсе, в работе рассматривается дискурсообразующий концепт Constitution. В результате исследования материала с использованием статистического, контекстуального, концептуального и дефиниционного видов анализа, а также метода интерпретации была описана его структура. Дискурсообразующий концепт судебного дискурса Constitution характеризуется как полевая структура с тремя выделяемыми в ней областями - смысловыми лексическими парадигмами, представляющими сегменты содержания концепта и направления его дальнейшего семантического развертывания - Конституция-документ, Конституция-право и Конституция-контроль. Помимо этого концепт Constitution характеризуется наличием понятийного ядра, а также ассоциативно-образных и ценностных элементов, наслаивающихся на него. Он отличается диффузностью своей структуры, так как не имеет четко выраженных границ и включает в себя разнообразную значимую информацию о данном феномене действительности. Концепт Constitution вербализуется определенными языковыми средствами, имеет национальную специфику, в частности отражает культурные ценности американского социума, что обуславливает многомерность его структуры и важную роль в картине мира данной лингвокультурной общности.

Следующим шагом исследования стал анализ лингвистической категоризации в судебном дискурсе, в качестве основных средств которой рассматривались концептуальная оппозиция и фрейм, понимаемый как «носитель типичной, логически упорядоченной информации» Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология, 2002. - с. 167. Концептуальная категория представляет собой символическую репрезентацию категории реального мира (или некоторого возможного мира), а каждый акт категоризации реальных событий посредством языковых средств отражается в соответствующих языковых единицах Болдырев Н.Н., Панасенко Л.А. Когнитивные аспекты функциональной поликатегоризации английского глагола // Когнитивные аспекты языковой категоризации, 2000. - с. 147. Таким образом, анализ лингвистической категоризации позволяет понять, на основании каких критериев человек выносит суждения и разносит увиденное, услышанное или прочувствованное по определенным группировкам Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения, 2004. - с. 96, в данном случае - каким образом судьи систематизируют и упорядочивают явления и объекты действительности в результате своей профессиональной деятельности.

Для изучения особенностей категоризации в судебном дискурсе были проанализированы 3 фрейма: Religious Clauses, Free Speech и 4th Amendment. В качестве примера более подробно опишем фрейм Religious Clauses. Материалом исследования послужили 15 судебных дел, рассмотренных Верховным судом США по вопросам свободы вероисповедания в период с 1992 по 2007 г.г., общим объемом более 300 тысяч словоупотреблений. Отобранные из текстов судебных решений в результате сплошной выборки единицы специальной лексики, представляющие отраслевую терминологию и эксплицирующие составляющие фрейма, затем были структурированы посредством процедуры фреймового анализа.

Полученный в результате моделирования фрейм Religious Clauses является многомерной, иерархически организованной структурой, которая включает 5 основных узлов: граждане, их действия в сфере религии, государство, его действия в сфере религии (в которых выделены три подкатегории в соответствии с правовой оценкой действий), а также процессуальный инструментарий, позволяющий оценить действия субъектов правового процесса по линии «законное / конституционное - незаконное / неконституционное». Каждый из выделенных узлов фрейма представляет собой сгруппированные по какому-либо общему основанию или признаку объекты, явления или процессы действительности, причем далее узел фрейма может распадаться на ряд слотов. Схематично смоделированный фрейм данной подотрасли конституционного права можно представить следующим образом:

Рассмотрим подробнее узлы фрейма Religious Clauses и их дальнейшую детализацию.

В правовом аспекте граждане государства (узел 1: citizens / people) делятся на исповедующих какую-либо религию и не исповедующих никакой (adherents/ nonadherents, believers / nonbelievers). В проанализированных делах далее в первой категории выделяется отдельная подгруппа institutionalized persons, члены которой определяются как «persons residing in or confined to an institution» и к которой относятся заключенные тюрем. Еще одной группой при классификации граждан являются young impressionable [school] children, критерием выделения которой служит юный возраст, предопределяющий впечатлительность и неспособность сделать самостоятельный осознанный выбор. Итак, релевантными факторами, служащими основанием категоризации данного узла, являются - помимо религиозных убеждений - социальный и правовой статус человека, а также его возрастные и психологические характеристики.

Узел 2 «Действия гражданина в сфере религии» представлен единственным концептом (religious exercise / religious freedom) и не является объектом правового регулирования, а следовательно, и категоризации в судебном дискурсе, поскольку он относится к частной жизни индивидуума, представляет его неотъемлемое личное и гражданское право и регулируется религиозными, а не правовыми нормами.

При этом на основании анализа языковых средств можно сказать, что в американском судебном дискурсе права человека концептуализируются двояко - как характеристика субъекта, его атрибут или качество (religious freedom), т.е. собственно право, или же как действие субъекта, реализуемое им (religious exercise). С одной стороны, данный концепт представлен несколькими синонимичными терминосочетаниями, объективирующими действия гражданина: religious exercise / conduct / observances / practice / practices / belief, наиболее частотным из которых является сочетание religious exercise, также представленное вариантом exercise of religion. Именно поэтому оно выделяется в качестве основного для вербализации данного узла фрейма. Еще одним вариантом объективации является усеченное сочетание free exercise (of religion), использованное в тексте самой поправки. По указанным уже причинам единственным определителем и когнитивным признаком для классификации действий данного узла, отмеченным в судебном дискурсе, является private (private religious exercise / private religious practices). С другой стороны, в текстах судебных решений отмечены и разнообразные сочетания, выражающие права гражданина: religious freedom / religious liberty / free exercise rights / liberty of conscience / religious rights / religious liberty interest / religious liberty right.

Государство (узел 3) представлено своими институтами трех ветвей власти: Конгрессом, правительством и судами. При этом вербализация данного узла относительно ограничена и представлена терминами, номинирующими государство как субъекта правоотношений - State / government / legislation.

Наиболее детализированным в проанализированном фрейме является узел «Действия государства в сфере религии» (узел 4), что свидетельствует о его ключевом положении во фрейме. Действия государства классифицируются в соответствии с тремя выделенными подкатегориями и представляют собой принятие закона или введение правительственной программы.

Первую подкатегорию (4.1) представляют действия, оцениваемые как обязательные, положительные, предписываемые Free Exercise Clause. В наиболее общем виде они репрезентируются терминологическим словосочетанием religious accommodation, описывающим обеспечение условий для свободного вероисповедания. Помимо варьирования субстантивных терминосочетаний religious accommodation / accommodation of religion / accommodation for exercise of religion / accommodation of the exercise of religion / accommodation of religious practices / accommodation of religious observances, в судебных решениях встречаются и соответствующие им глагольные варианты to accommodate religious exercise / to accommodate religious practices / to accommodate religion. К положительно оцениваемым относятся также действия, направленные на защиту права граждан и предотвращение установления религии какими-либо государственными органами, что эксплицируется функционированием таких единиц, как antiestablishment concerns / antiestablishment interests / to shield religious exercise. К тому же предпринимаемые правительством шаги должны в равной степени отвечать интересам верующих и неверующих людей, что отражено концептом religious neutrality.

К действиям, оцениваемым негативно (подкатегория 4.2) как нарушающие права граждан и ограничивающие их свободу, относится, прежде всего, установление религии (establishment of religion / religious establishment), которое за долгую историю развития данной подотрасли конституционного права получило подробную градацию в соответствии со степенью вмешательства государства в данную сферу. Наименьшей степенью такого вмешательства характеризуются действия recognition of religion / acknowledgment of religion, т.е. признание государством существования религии или той или иной религиозной конфессии. Государство может также попытаться непосредственно вмешаться в дела религии (government involvement in religion / interference with religion / government intervention) или принять ее сторону (to favor religion generally), что составляет следующую степень. Максимальным же нарушением конституционности является продвижение религии, вербализуемое разнообразными субстантивными (imposition of an established religion / promotion of religion / endorsement of religion) и глагольными (to advance religion / to press religious observances) словосочетаниями.

Характерно также, что неконституционной деятельность государства становится не только тогда, когда она способствует установлению религии, но и когда препятствует свободному вероисповеданию, что выражено функционированием антонимичных пар, номинирующих действия, каждое из которых недопустимо: to favor / to disfavor religion, to advance / to inhibit religion. При этом вследствие разнообразия религиозных верований, представленных в стране, действия государства могут быть направлены не против религии вообще, а ограничивать лишь права одного из направлений: single out religion for disfavor / unfavorable treatment, либо, наоборот, поддерживать, что характеризуется как religious favoritism и равно неконституционно.

Действия, ограничивающие свободное вероисповедание, концептуализируются как ущемляющие права гражданина либо как дискриминирующие религию. В первом случае средством осмысления действительности выступает концептуальная метафора: это субстантивная метафора burden on religious conduct / burden on religious exercise / burden on religion, имеющая соответствующий глагольный вариант to burden religious exercise. Во втором случае, наряду с терминосочетаниями discrimination against religion / to discriminate against religion, были зафиксированы выражения hostility to religion / animus towards religion / act hostile to religious belief. Важно отметить, что в терминологических метафорах государство осмысляется как активно действующий субъект правового пространства, своими действиями ограничивающий или же наносящий вред остальным участникам.

Также в судебном дискурсе выделяется группа действий, оценка которых варьируется в каждом конкретном случае в соответствии с процессуальным инструментарием (подкатегория 4.3). Религия пронизывает все сферы жизни американского общества, поэтому Верховный суд США регулярно принимает к рассмотрению дела, в которых ему необходимо определить допустимую степень взаимосвязи религиозных практик и светской жизни социума (display of religious texts, religious symbols, monuments, Ten Commandments / Decalogue; public prayer; religious words / religious expression; funding for religious instruction / financial aid program).

Эти действия в разных ситуативных контекстах могут получать как положительную оценку суда и признаваться конституционными, так и отвергаться как нарушающие права гражданина, именно поэтому данная субкатегория наиболее тесно связана с узлом «Процессуальный инструментарий» (узел 5), который объединяет субъекты и инструменты оценки действий государства. Данный узел представляется наименее упорядоченным, поскольку концептуализация действительности в правовом аспекте происходит не систематизировано, а когда возникает необходимость осмыслить лишь определенный ее фрагмент. В каждом конкретном деле судьи руководствуются набором уникальных обстоятельств и выносят решение на основании критериев, создаваемых для оценки конкретной ситуации.

В своих оценках суд опирается на научные правоведческие концепции (separation of church and state, separation / division between church and state), а также выработанные в судебной практике методики, основной из которых является так называемый трехчастный тест, разработанный в деле Лемона (three-part formulation / three considerations / three-prong test / Lemon test / Lemon's purpose test / purpose enquiry / enquiry into purpose / purpose test / Establishment Clause test / free exercise requirements).

Факторами оценки, по сути, представляющими собой когнитивные признаки концепта «Действия государства в сфере религии» и составляющими основания для его дальнейшей категоризации, являются:

1) цель действий (purpose / objective / interest / rationale), которая может быть не связана с религией и иметь светский характер (secular purpose) или же, напротив, иметь религиозное обоснование (religious purpose). В последнем случае действия государства признаются неконституционными, поэтому определение religious purpose синонимично определениям illegitimate purpose и impermissible purpose, так как способствует установлению религии;

2) общая характеристика действий, которая включает описание обстоятельств действия (the circumstances of placement, context of display), а также содержание и смысл действия (religious or secular content / meaning / significance / message).

Итак, опираясь на анализ средств терминологической номинации элементов ментальной модели действительности в правовом аспекте, можно выделить две основные тенденции категоризации - степень лексической наполненности узла фрейма, т.е. разнообразие лексических единиц, фиксирующих одно и то же содержание, и разработанность, детализированность узла в каждом фрейме, т.е. количество подкатегорий, дифференцирующих содержание узла по разным аспектам. Исследование показало, что в одном случае судьи пытаются терминировать все аспекты действительности максимально подробно и досконально, а в другом - напротив, ограничивают свое вмешательство в жизнь и права граждан. Это определяется экстралингвистическими факторами, в том числе аксиологическими аспектами, тем самым степень развернутости фрейма и терминологии подчеркивает отношение общества к определенным сферам. Так, из проанализированных узлов фрейма Religious Clauses наиболее подробно регламентированным является узел «Действия государства в сфере религии». Для сравнения можно упомянуть, что соответствующая сфера (защита свободы вероисповедания гражданина от вмешательства государства) в российском законодательстве совершенно не описана.

Целостную картину описания стратегий лингвистической категоризации в судебном дискурсе дополняет проведенный далее анализ принципов терминологической номинации. Судьи создают новые единицы специальной лексики и тем самым реализуют потребность в номинации выделяемых ими правовых категорий по результатам рассмотрения ситуаций реальной действительности, что дало основание характеризовать судебные тексты не только как терминоиспользующие, но и как терминопорождающие Глинская Н.П. Юридическая терминология в разных функциональных стилях английской речи, 2002. - с. 98. Верховный суд США становится тем источником, который вводит в юридическую практику все новые концепты и категории, поэтому терминотворчество представляется еще одной характерной чертой судебных текстов.

Основная тенденция терминологической номинации в судебной речи, помимо терминологизации общеупотребительной лексики, - создание многокомпонентных терминологических словосочетаний с мотивированной семантической структурой. Такая сложноструктурная единица номинации создается по определённым моделям в результате когнитивной деятельности индивида по категоризации объектов и явлений действительности. Языковым единицам судебного дискурса (единицам специальной лексики) поэтому присуща особая мотивированная форма, наиболее удобная для коммуникации как передачи полученного и зафиксированного в них знания.

Анализ терминосочетания логично начинать с его стержневого элемента. Исследование судебных решений позволило выделить 5 основных категорий (представленных узлами фрейма), из числа которых отбираются стержневые компоненты для целей дальнейшей номинации. В судебном дискурсе, как и других специализированных дискурсах (медицинском - Мишланова, 2002, научном - Манерко, 2000, 2002), построение терминов происходит за счет сочетания и объединения основных категорий при преобладании родо-видовых связей. Так, например, в результате выделения институционализованных лиц (institutionalized persons) как отдельной группы в числе верующих граждан, формируются и специальные термины для обозначения их действий - religious exercise by institutionalized persons / institutionalized persons' religious exercise. Широко распространены и термины, объединяющие узлы «Государство» и «Действия государства в сфере религии»: government endorsement of religion, State's antiestablishment interests, governmental neutrality toward religion, government recognition of religion.

Подробно развертывание терминологического сочетания можно проследить на следующем примере из дела McCreary County v. American Civil Liberty Union of Kentucky, 2005: religious display / religious symbol - display of religious texts - private unattended display - government's use of religious symbols / governmental display of religious texts / religious symbols on public property / display of religious symbols on public property - to display an attended religious symbol on public property - permanent placement of a textual religious display on state property. В данном случае можно выделить несколько направлений детализации описания номинируемого объекта действительности. Стержневой элемент терминосочетания display, чередующийся также с синонимом placement и условным синонимом symbol, представляет узел «Действия государства в сфере религии», а именно использование религиозного символа - текста религиозного содержания (в данном деле в центральном холле здания окружного суда был вывешен текст десяти заповедей). Дальнейшее развертывание происходит, прежде всего, за счет уточнения субъекта действия (governmental / private display), а затем включает и обстоятельства данного действия, служащие критерием оценки его допустимости (permanent, unattended, on public / state property), поскольку именно размещение государственными лицами данного текста на долгий срок и на объекте государственной собственности предполагает, что данный текст носит обязательный для граждан характер, тем самым данное действие не может быть признано законным и конституционным.

На основании проведенного исследования в работе делается вывод, что интердискурсивность судебного дискурса, интегративный, открытый для всего общества характер судебной коммуникации позволяют объяснить то, что концепты в судебном дискурсе формируются шире, чем просто правовые понятия, и демонстрируют характеристики лингвокультурных концептов. Они определяются не только правовой нормой, но и широким спектром социальных, культурных, морально-этических и других предпосылок. Судьи, обладая значительной свободой действий при интерпретации правовых положений и вынесении решения по делу, оперируют именно культурно-маркированными концептами, а не понятиями.

судебный дискурс лингвистический терминологический

Основные положения диссертации изложены в публикациях

1. Адаптации судебных решений как жанр юридических текстов // Материалы XIII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - М.: Факультет иностранных языков и регионоведения МГУ, 2006. - С. 110-112

2. Опыт изучения концептосферы конституционного права США // Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - М.: Издательский центр Факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2007. - С. 126-127

3. Жанровое пространство современного американского судебного дискурса // Языки в современном мире: материалы VI международной конференции. - М: КДУ, 2007. - С. 424-428

4. Судебное решение как жанр современного американского судебного дискурса // Вестник Моск. ун-та. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007, № 4. - С. 52-60

5. Идиостили судей Верховного суда США: лексико-стилистический анализ // Записки горного института. Гуманитарные проблемы современности: язык, общество, культура. - С-Петербург, 2008. - Т.175 - С. 57-58

Размещено на Allbest.ru