История русского языка

Размещено на http://www.Allbest.ru/

История русского языка

Названия латинского, китайского языков - это история того периода, когда существует это название. Более того, точных границ этого существования мы не можем расчертить. Смена поколений с маленькими изменениями языка от одного поколения к другому происходит непрерывно на протяжении всей истории человечества. Конечно, мы думаем, что наши родители и бабушки, и дедушки говорят на том же языке, что и мы, ведь от мельчайших деталей мы отвлекаемся и вообще считаем, что 200-400 лет назад говорили на том же языке. А потом начинаются какие-то сомнения.

Можете ли вы сказать, что наши предки, жившие тысячу лет назад, говорили на нашем современном языке? Отметим, что эти люди также имели своих предков, которые вносили незначительные изменения в язык. Так с какого момента можно говорить, что это русский язык, а не его далекий предок? Всем известно, что русский язык тесно связан с украинским и белорусским. Общий предок этих трех языков существовал не так давно, по меркам истории, всего около тысячи лет назад.

Таким образом, очевидно, что история собственно русского языка не может быть бесконечно расширена. Где-то мы должны установить какую-то условную точку начала. Обычно эта точка фиксируется тогда, когда носители языка называют себя каким-то термином. В этом смысле разные языки имеют очень разную глубину истории. Например, для русского языка это период примерно более тысячи лет, с момента первого упоминания слова "Русь" относится к концу первого тысячелетия нашей эры.

Про происхождение слова существует множество теорий. Наиболее распространенная и наиболее вероятная теория - скандинавская. Она состоит в том, что слово "Русь" происходит не от славянского, а от норвежского. Начиная примерно с XI века. этот титул относится к славянскому населению территории вокруг Киева, Чернигова и Переславля Южного. В определенный период истории Восточные славяне под термином "Русь" понимают относительно небольшое пространство, примерно которое соответствует нынешней Северо-Восточной Украине. Итак, новгородцы не считали себя русскими. В Новгородской бересте, как и в летописях, есть истории, что какой-то епископ в такой-то год ездил в Россию из Новгорода, то есть, отправился на юг, в Киев или Чернигов. Такое использование слов нормально для XI, XII и XIII веков, и только в XIV веке. мы впервые видим, что новгородцы, воюя со своими внешними врагами, называют себя в летописи русскими. Название начинает распространяться, и в XIV веке она уже соответствует всем населениям Восточнославянской территории. И хотя в настоящее время в этой области уже есть зачатки трех разных будущих языков, все они одинаково называются русскими. Заметно позже снова наступает сокращение термина: мы сейчас называем только русскую часть восточнославянского населения, а именно ту, которую иначе можно назвать великой. А остальные два языка в этой области: белорусский и украинский -- уже появились как отдельные языки, и слово русский в широком смысле к ним более вообще не относится. Поэтому, во-первых, произошло расширение, а затем сужение термина "русский".

Большинство из вас имеют представление о генеалогическом древе русского языка в той или иной степени, но все же я эти сведения кратко повторю. Сейчас это семейное дерево в упрощенном виде должно быть выведено из реконструированного древнего языка под названием «Nostratic», который восходит к языкам очень значительной части жителей земного шара. Она существовала очень давно; даты варьируются, но, судя по всему, около двадцати пяти тысяч лет назад. Одна из ветвей его - это ветвь индоевропейская, в которую входит большая часть языков Европы и Индии, откуда и название индоевропейских языках. В Европе их абсолютное большинство, в Индии -- значительная часть, но и, в целом, большинство. В Европе -- латынь вышла из нее с романских языков: французский, Итальянский, Испанский, португальский, румынский и греческий филиал, который в древности представлял древнегреческий язык, и теперь новогреческий. Далее немецкая ветвь: это немецкая, шведская, норвежская, датская, исландская, английская и балто-славянская ветвь, объединяющая балтийский и славянский языки. Балтии Латвии, Литвы и вымерший прусский сейчас. Славянские достаточно вы в курсе, традиционно делятся на три группы: южнославянский, западнославянский и восточнославянский языки.

Сейчас к этому традиционному разделению славянских языков есть некоторые корректировки, но традиционная схема такова. Южнославянские языки -- сербский, словенский, болгарский; польский, чешский, словацкий, лужицкий - западные. А восточнославянские языки изначально унифицированы по традиционной схеме, это русский, украинский и белорусский. После этого общего введения будут обсуждаться уже некоторые из более технических сторон истории языка. Прежде всего, мы должны понимать, что язык-это очень сложный механизм, который включает в себя несколько аспектов, каждый из которых может быть какой-то спецификой и определенной динамикой, и волатильностью. Это в первую очередь разнообразие стилей одного языка. В любом языке есть что-то, что можно назвать высоким стилем, хорошим литературным языком, или противоположным - разговорным, пошлой речью. Между ними есть разного рода промежуточные пласты типа разговорного, обыденного языка. Все это полностью соблюдается и в русском языке, в том числе и в настоящий момент, как и в любой момент истории.

Это одна сторона дела. Другой аспект вопроса заключается в том, что любой язык неоднороден в диалектном смысле, в любом языке существует большое разнообразие местных диалектов, а иногда и довольно широко различающихся диалектов. С этой точки зрения, языки могут быть разными, то есть более или менее монолитными. Есть языки, где различия настолько велики, что взаимопонимание усложняется. Пример - современная Италия, где диалект крайнего Юга и диалект Севера, допустим, Венеция настолько отличается, что понять их между ними можно, но это может быть трудно. Но это общая для них литературная форма языка.

Такая же ситуация на многих других языках мира. Он особенно силен в китайском языке, где Северные и южные диалекты в своем словесном воплощении, фактически не допускают прямого понимания. В некоторых других языках ситуация более благоприятная.

Так вот, в русском диалекте различия невелики, в среде литературного языка особых проблем в понимании даже при общении с самыми далекими диалектами нет. Некоторые слова, конечно, мы не понимаем, в некоторых случаях может возникнуть какое-то недоразумение, но в целом все-таки это расстояние относительно небольшое. Но, повторяю, различия говоров и диалектов существуют в любом языке. Таким образом, существует несколько различных языковых механизмов, которые взаимодействуют друг с другом и порождают различные сложные последствия в том, что является центральной литературной формой языка. Литературный язык, как правило, в какой-то степени впитывает элементы разных говоров. Редко бывает, что литературный язык точно совпадает с диалектом, скажем, столицы государства, как это иногда кажется на первый взгляд. Аналогичным образом, для русского языка ситуация такова, что, хотя наш литературный язык очень близок к говорам Московской области, он тем не менее не полностью совпадают с ними. Он поглощал ряд элементов, более удаленных от Севера, Юга, Востока и Запада.

Сложность механизмов функционирования любого языка определяется тем, что никакой язык не существует в полной изоляции от соседей. Даже в таких крайних случаях, как, скажем, Исландия - островная страна, где, по-видимому, нет контакта с соседями, есть какие-то связи. Кто-то едет из Исландии во внешний мир, кто-то приезжает в Исландию и приносит с собой какие-то элементы чужой речи. Так что даже исландский язык, хотя он больше, чем любой другой защищен от иностранных влияний, эти влияния до сих пор в некоторой степени воспринимаются. Что касается языков, тесного общения друг с другом в соседних областях, то тут происходит взаимное влияние и взаимное проникновение очень активно. Особенно активно она там, где есть две части, или несколько населения на той же территории. Но даже если государственные и этнические границы выражены относительно четко, контакты по-прежнему достаточно интенсивные. Это выражается, прежде всего, во включении в языки ряда иностранных слов. Но более глубокое влияние состоит в проникновении некоторых элементов грамматической структуры соседних языков.

В частности, русский язык не отделяется от соседа никакими морями, всегда с ними интенсивно контактируют на Западе и на Востоке, а отчасти в сторону Юга и даже в какой-то степени в сторону Севера, хотя там население не столь густо. Так, в современном русском языке имеются следы влияний практически со всех уголков мира. В общем, степень иностранных влияний в разные моменты жизни языкового сообщества или конкретного государства могут быть очень разными. Понятно, что эти эффекты становятся особенно интенсивными вовремя, например, иностранной оккупации или в случае массового внедрения новой популяции в какой-то части старого света и т.д. А в спокойные периоды слабого общения они будут менее интенсивными. Кроме того, часто бывает так, что большее или меньшее иностранное влияние может оказать значительное содействие или противостоять чисто внутреннему событию в истории этой общины. Очевидно, что в последние двадцать лет русский язык находится в состоянии необычайно активного впитывания посторонних элементов, в первую очередь английские, с интенсивностью во много раз больше, чем всего полвека назад. Это связано с крупными социальными изменениями, открытием международных контактов в таком масштабе, который был невообразим два-три десятилетия назад. - Внедрение новых технологий, новых элементов иностранной цивилизации и т.д. мы все может почувствовать на себе.

Такие периоды были и в прошлом. Был, скажем, в истории русского языка период интенсивного проникновения элементов французского языка, в более раннюю эпоху интенсивного проникновения элементов немецкого, а до этих элементов польского. Приведем некоторые иллюстрации того, как сильно подпитывается современный русский язык словами из других близлежащих языков. Конечно, под это влияние попадают не только слова, но у них оно проглядывается наиболее четко. История может начинаться с любого момента -- с русского языка или углубляться в прошлое и брать начало со славянского. Вы можете, вообще говоря, рассматривать даже заимствования протоиндоевропейского времени, но для нас это было бы слишком далеко.

Если начать с протославянских, то по существу предусматривают значительное количество немецких заимствований, которые в дальнейшем сохраняются не только на русском языке, но и на всех славянских языках. Они успокоились и стали частью актуального славянского словаря. Сейчас о некоторых из них нам даже трудно поверить, что это не исконно русские слова; но историческая лингвистика неумолимо показывает, что многие слова имеют именно такое происхождение.

Например, слово князь, на удивление, является точно таким же словом, что и немецкий «Kцnig» или «king». Это древняя форма «kuningaz,», который был позаимствован, с течением времени, дал русское слово князь. Или, скажем, слово» хлеб» - это то же самое слово, что английское «loaf» - булка. Это заимствование, скорее всего, можно отнести к периоду широкой экспансии готов, когда те германские племена обладали огромной территорией практически всей современной Украины, значительной части Балкан, Италии, Испании, Франции и т.д. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на всех языках этих стран остались какие-то следы древнего Готского владычества.

Крым заслуживает отдельного упоминания, поскольку в Крыму готы дожили до XVI века. Голландский дипломата из Бубки XVI века с изумлением обнаружил, что он понимает некоторые слова в речи жителя Крыма, говорящего на неизвестном языке. Это оказался крымско-Готский язык, самый последний баланс вымерших во всех остальных местах Готский язык.

Немецкие заимствования в славянском языке также, например, слово «полкило» глагол «купить» в современном немецком, соответствующие слова давал старый германский Volk "народ "и kaufen" - купить. Здесь нужно указать, что если слово заимствовано из германского, то немецкое слово, в Германии не было родных. Таким образом, немецкое слово, которое дал немецкий «купить», является заимствованием из латыни. Есть ли родное соответствующее слово на латыни до сих пор спорно. Ведь нередко оказывается, что латинские слова заимствованы из греческого и греко-египетского.

Примите слово другой серии: изумруд. Оригинальное происхождение ее не совсем достоверно. Скорее всего, источник был какой-то Семитский язык, откуда слово было заимствовано в санскрит. С санскрита его во время походов Александра Великого заимствовали на греческий, с греческого -- были на арабском, с арабского на персидский, с персидского на турецкий и турецкий формы является русским словом изумруд. Так вот лингвистика может установить шесть или семь этапов "путешествия" этого слова.

Некоторые иностранные заимствования не вызывают у нас никакого удивления. Например, некий фрукт называется «киви». Понятно, что слово не русское. До недавнего времени никто не подозревал, что такая вещь существует. Лет 20-30 назад этого не было, потому что субъекта не было. То есть, когда объект сам приходит из далекой страны, вполне очевидно, что он приходит вместе со своим именем. И тогда вполне естественно, что мы называем это так, как это там называлось. Таких примеров в русском языке огромное количество, сотни, возможно, тысячи. Но, конечно, больше впечатляют примеры типа хлеб, или полк, или герцог, где кажется, что все это наше собственное.

Например, слово «письма» тоже являются старыми германскими заимствованиями. Это то же самое слово, что и название «бука». Изначально были буковые деревянные таблички, на которых что-то выгравировано, и, соответственно, он вырезал на них отметку, носившую одноименное название. А вот в русском языке есть два слова: "бук", и письмо -- как заимствованные из немецкого. Но в некоторых других случаях это не сработает. Таким образом, немецкими заимствованиями являются слова стекло, котел, художник, хижина и многие другие. Не стоит перечислять заимствования из греческого, они были на протяжении всего существования русского языка. Самые древние из них могут оказаться довольно простыми, такими как корабль или парус. Парус -- это то же самое слово, что и греческий «фарс», славянский вариант.

В большом количестве греческие заимствования относятся к числу слов высокого стиля. Некоторые из них заимствованы непосредственно (например, Евхаристия из церковной лексики), часть -- способ репликации, который является источником передачи слова. Славянский означает (благо, "благочестие" и т.д. -- все это кальки, точные эквиваленты греческих сложных слов, их составных частей).

На протяжении долгой истории, начиная с праславянского времени и дальше практически до сегодняшнего дня, наблюдается сильное влияние восточных языков на русский язык. В этом смысле евразийская позиция русского языка, имеющая, с одной стороны, контакты на Западе, с другой стороны, в направлении Востока, проявляется в языке очень четко.

Иногда восточные заимствования называют ограблением татарского, но это очень условно. В каком-то смысле это тюркские, потому что тюркских языков в контакте с русскими много. Турецкий, татарский, чувашский, башкирский, чагатайский, древнерусский литературный язык Средней Азии, кыпчакский и казанский языки, с которыми наши предки контактировали с древностью, и язык печенегов. Поэтому зачастую невозможно определить, какой конкретно тюркский язык заимствовал конкретное слово, поскольку эти языки тесно связаны друг с другом.

Важно, что фонд таких слов в русском языке достаточно обширен. Понятно, что многие из этих слов обозначают типичное восточное понятие. Но есть много слов более распространенных ценностей; так, турецкого происхождения, например, такие слова, как: башмак, кабан, купол, кирпич, продукт, шкаф, казак, казак, курган.

Часто это слово берется не в том смысле, что оно есть на языке источника. Например, слово бардак, которое сейчас представляет собой бардак, на самом деле не означает на турецком языке: есть обозначение какого-то типа мяса на гриле. Очень часто турецкий или татарский оказываются, как немецкие передатчики для других восточных языков, в частности, для такого огромного источника лексики всего Востока, как арабский язык; другой такой источник перса, хотя бы китайский. Таково, например, слово арбуз, которое пришло к нам от персидского через тюркский. Отметим, что эти слова лингвист может определить, как на самом деле не славянские, даже не зная своего происхождения.

Так, слово арбуз имеет структуру, ненормальную для славянских языков: корень слова состоит из двух слогов, и с необычным набором гласных. Например, это слово может даже показать, как лингвисты могут определить, что слово пришло от, скажем, турецкого к русскому, а не от русского к турецкому.

Это типичная ситуация, которую следует понять. Принцип всегда один и тот же: если слово родное, оно распадается на значимые части в этом языке и в родственных словах. Например, в современном французском языке есть слово закуски, не совсем, конечно, заимствованное слово из французского, но, тем не менее, оно существует. А можно было бы здесь сказать: "Может, наше слово закуски позаимствовано у французов? Почему бы и нет, если французский и русский тоже читают: закуски?" Ответ очень простой: закуски - русское слово, а не французское, потому что в России он делится на значимые части: приставка за, корень кус, суффикс и окончание и. Каждая из этих частей является значимой и актуальной. Для корня кус можно найти и другие слова, для приставки за- есть масса других примеров, имеется огромное количество слов с суффиксом -ка. По-французски это слово выпадает из всех норм французского языка. Так французское слово не построено, ничего подобного нет. Вот главный критерий: в одном языке слово естественно, а в других языках оно по ряду признаков дает свою неоднородность, и никакого однокоренного ему нет. То же самое и со словом арбуз. На персидском языке это арбуза, где хор -- "ослик", а без - "огурец". Это больше похоже на "ослиный огурец", и, кстати, означает, что он не арбуз, а дыня.

Среди слов Восточного происхождения тоже немало таких, которые могут нас удивить. Мы не удивляемся, что слово изумруд иностранное: изумруд действительно не слишком распространено в повседневной жизни России. Но слово туман на первый взгляд создает впечатление русского. Тем не менее, оно родилось в Персидском языке, и там его звуковой состав имеет свое основание. С Персидского оно перешло в турецкий и с турецкого на русский. Подобное происхождение имеют, например, рынок, сарай, чердак. Иногда слова обманывают.

Лингвистически интересно в этом смысле слово изъян. Речь идет о каком-то дефекте, недостатке и звучит очень по-русски: что-то изъято из субъекта или из определенной нормы, и таким образом оно было ущербно. Но, однако, это не Русское слово, а заимствование из Персидского, либо непосредственно, либо через посредство турецкий. На персидском языке это слово с немного другим порядком фонем: зиян; оно означает "недостаток, дефект" и выводится из иранского лексикона. Вина - это форма, которую зиян принял в русском языке, то есть слово претерпело какое-то изменение, придав ему смысл. На самом деле, зиян ничего не говорит российскому уху, и недостаток почти ясен, что более того, смысл готов "отсутствие". Вот что называется народной этимологией: люди исправляют какое-то чужое слово в сторону большей ясности.

Примечательно, что слово дзен в менее явном виде имеется в русском языке, в другом очень известном слове -- обезьяна. Обезьяна-это арабо-персидское оскорбление. Слово дзен имеет второе значение -- "грех-это порочный поступок". Абу - отец. Так что обезьяна -- "отец греха", по вполне понятным причинам.

Вклад в русский язык делают и западные языки. Первый -- ближайший язык западного мира - польский. Родственный язык, но гораздо активнее русского, он впитал слова западных языков, во-первых, из-за близости к немецкому и римскому миру, во-вторых, из-за католицизма. Так что польский язык полон западных элементов гораздо сильнее русского. Но многие из них перешли к русским. Это произошло в XVI-XVII веках, в эпоху активного польского влияния. Много новых слов пришло в русский язык; в одних случаях польская форма прямо видна, в других она устанавливается только для лингвистического анализа.

В большинстве случаев, однако, речь идет не о правильных польских словах, а о словах, которые в свою очередь исходили от немецкого, а на немецком -- обычно от латинского. Или в польский они пришли из французского, но попали в русский язык в польской форме. В этой серии осень, например, рыцарь, почта, школа, меч -- все они в русском, польском виде. Например, в слове школа не было бы начального шк-, было бы скола, если его забрали прямо из западных языков. Этот эффект перехода через немецкий, который дает ш в польский, а польский - это ш идет на русский. Есть ряд шведских слов, таких как сельдь. Одним из великих шведских заимствований является слово финны. Потому что, как известно, финны не только не называют себя финнами, но и являются, строго говоря, нормальными, не очень обученными финнами, не способными даже произнести это слово, потому что в финском языке отсутствует фонема ф. Финны называют себя суоми; а финны -- это имя, по которому их называли шведами.

В шведском языке фонема празднуется, и это обычное явление. В шведском языке это значимое слово, означающее "охотники', "искатели' -- от шведского глагола Финна "найти' (= англ. находить.) Это слово входит не только в русском языке, а все языки, кроме финского. Так страна называется по шведскому названию -- это особенно элегантный случай внешних заимствований. Следующее культурно-лексический натиск на русский язык сделал немецкий язык, в основном в восемнадцатом и частично в XIX веке, однако Петр Великий вместе с голландцами. В частности, большая часть морских терминов заимствована из голландского языка в соответствии с хобби Петра Великого и его прямыми связями с Нидерландами, где он, как известно, даже работал плотником. Слова крейсера, шкипера, голландского флага. У нас их несколько десятков. Немецких слов еще больше, потому что немецкое влияние было шире и длиннее. И опять же, некоторые из них легко идентифицируются как немецкие, например, парикмахерские.

Но есть слова немецкого происхождения, которые вы никогда не выявить без специального анализа. Про слово «рубанок» сразу приходит в голову, что это не русское слово: кажется, что его так назвали, потому что они что-то срубили или срубили. На самом деле они делают что-то другое, однако мы воспринимаем это как вполне хорошее название. На самом деле это немецкое слово Рубанки -- "Совет по зачистке". Еще хитрее слово противень, на котором что-то жарится. Абсолютно русская форма слова. Но это Bratpfanne немецкий -- "противень для жарки'. Упрощается и русифицируется, Bratpfanne дали не просто русское, а русское народное слово. Маляр, танец, пластырь, солдат, аптека и множество других -- все эти слова пришли непосредственно из Германии, но сейчас прижились очень хорошо. протославянский индоевропейский немецкий русский

Вы видите, насколько словарный запас языка зависит от соседних языковых областей. В частности, для русского языка эта история включает общение как минимум с два десятка языков. А если рассматривать единичные случаи, то с дальними связями насчитывается еще десятки. Теперь мы переходим к следующей теме: поговорим о стилевых различиях внутри русского языка в разные моменты его истории. Получается, что в этом отношении русский язык с древних времен, находится в сложной ситуации. Для всех языков с той или иной культурной традицией это нормально, то есть язык высокого стиля воспринимался как более возвышенный, более изысканный, литературный. Но не всегда ситуация одинаковая. Так, есть языки, где в высоком стиле используется один из вариантов диалектов, которые существуют в пределах одного языка, который почему-то получил больше престижа. В Италии долгое время считался самым престижным диалект Флоренции и, соответственно, Тосканский диалект от времени Данте были сделаны для самых искушенных, очень литературной форме речи на Пенинском полуострове. И в некоторых языках возникает ситуация, когда язык высокого стиля не их язык, а какой-то иностранный.

Иногда это даже не может быть связано с собственным, то это чистое двуязычие. Но более распространены примеры такого типа на других языках, тесно связанных с тем, что говорят люди. В римском мире в средние века в качестве высокого языка использовали латынь. Недостаточно понять, но, во всяком случае, у них много общих слов. Аналогичную роль играл в Индии и санскрит. Он использовался наряду с языками, которые уже очень далеки от санскрита и используются в повседневной коммуникации. На самом деле, есть нечто подобное в современном арабском мире, где есть классический арабский язык Корана, который уже очень отличается от живых языков Марокко, Египта, Ирака.

Высокий язык, который подходит только для конкретного типа текстов -- религиозным, высокоорганизованным, остается для арабского мира классическим арабским. Но для повседневного общения есть язык улицы. Аналогичная ситуация была и в истории русского языка. Я привел иностранные примеры, чтобы показать, что это не уникальный случай, хотя, конечно, не на всех языках ситуация похожа. В истории русского языка с того времени, когда мы имеем дело со словом русский, используются два славянских языка: русский и церковнославянский. Второй, по сути, древнеболгарский язык, тесно связан, но не идентичен русскому. Это наложило отпечаток на дальнейшее развитие русского языка на протяжении всей ее истории и продолжает в какой-то степени влиять до сих пор.

Русский язык, лингвистически раздвоенный на нечто естественное, что произошло в бытовом, разговорном языке, что соответствует российскому формы и синтаксические обороты на Церковнославянском языке. Самое броское различие вы, конечно, знаете: это так называемое полногласие и неполногласие. Полногласие -- это сторона, сторож, берег, голова с -оро-, -ере-, -оло-, а неполногласие -- страна, страж, брег, глава. Русская форма имеет две гласные, а церковнославянская одну. Сейчас мы абсолютно не воспринимаем слово страна как нечто чуждое нам. Это нормальная часть нашего естественного словарного запаса.

Русский язык на протяжении всей своей истории впитал огромное количество церковнославянских слов, что редко означает одно и то же на русском языке, и почти никогда не стопроцентно. Иногда это просто не одно и то же; таким образом, «голова» и «голова» совершенно другое дело, они могли бы называться словами, которые, как правило, не имеют ничего общего. В других случаях, это просто стилистический тон, но он явно чувствуется.

Например, «враг» и «ворог», конечно, более-менее одинаковы по смыслу, но в слове ворота имеют коннотацию этническую, фольклорную, поэтическую, что слово враг отсутствует. То же самое произошло и в истории русского языка и синтаксиса. И здесь надо сказать, что, поскольку на протяжении большей части истории русского литературного языка и был именно церковный, то в нашем литературном синтаксисе гораздо больше церковнославянского, чем русского.

Здесь я выражаю свое разочарование. Потому что ныне во многом утрачен тот подлинный народный русский синтаксис, который лучше всего виден на берестяных грамотах. Они как раз во многом именно тем и восхищают, что в них совершенно нет церковнославянских оборотов, -- это чистый разговорный русский язык. В отличие от нашего с вами литературного языка. Русский литературный язык на каждом шагу пользуется синтаксическими приемами, которые в живом языке не встречаются, а идут из церковнославянского.

Это, во-первых, практически все причастия: делающий, делавший, видевший, виденный и т.д. Единственное исключение составляют краткие формы страдательных причастий прошедшего времени. Сделано -- это русская форма, выпито -- это русская форма. А вот полная форма: сделанный -- уже церковнославянская. Вы, должно быть знаете про замену церковнославянского ч на русское щ. Нощь, мощь -- церковнославянское, ночь, мочь -- русское. Для -ущий, -ющий, -ящий русские соответствия, следовательно, были бы -учий, -ючий, -ячий. Они есть в русском языке, но уже не в форме причастий, а как просто прилагательные: кипучий, дремучий, стоячий, сидячий, лежачий. Их ценность близка к партийным, но не одинаково с ними. Но реальное причастие, которое можно использовать в синтаксисе как глагол формы (который мы действительно научились использовать как удобный синтаксический инструмент, потому что они помогают нам, например, избежать ненужных слов), представляют собой церковнославянизмы. Менее известно другое явление подобного рода. В повседневной беседе мы часто отклоняемся от того, как нам пришлось бы писать, если бы передали редактору литературное эссе. И Вы не получили бы одобрения, если бы в вашем школьном сочинении вы начали фразу так: «ты знаешь, что я видел вчера?». Между тем, начальная -- это совершенно нормальная форма разговорной русской речи: то, что я вам говорю». А после этого было так-то и так-то» - Вживую так и начинается почти большинство предложений. И это именно то, что мы видим в бересте. Слово и в начале фразы означает что-то вроде: "вот что я тебе скажу». Но в нормах церковнославянского языка это слово отсутствовало.

Церковно-славянскую норму не только не использовали, но и запрещали использовать. То есть запрещено, конечно, не в смысле правительственных указов, а в смысле редакционного давления, которое до сих пор действует. Извините меня, это теперь устарело, редакторов сейчас почти нет. Но в последнее время редакторы были важной частью любой публикации. Сейчас много книг выходит с ужасающими опечатками и всевозможными изъянами, потому что они не редактируются вовсе; новая эра с невнимательностью относится к качеству текста. Но еще более поздняя эпоха фактически требовала соблюдения церковных правил, хотя редактор, конечно, не знал об этом.

Эту норму соблюдает и русская литература, несмотря на то, что те же авторы в повседневной речи, обращаясь к своим детям или жене, говорили, конечно, нормальным русским языком, почти каждое предложение начиная с а. Такие подробности показывают, что обусловленный русский язык, имеет два источника: русский и церковнославянский, выражающийся не только в выборе слов и их формах, но и в синтаксисе. И русский литературный синтаксис при этом заметно отличается от русскоговорящего синтаксиса. Недаром около 25 лет назад появилось новое направление в изучении русского языка -- изучение русского разговорного языка. Для нее, начинали писать собственную грамматику, как будто это отдельный язык, с уважением по отношению к каждому элементу того, что действительно слышно. Возможность и необходимость так подходить к этому во многом является следствием этой древней ситуации в десятом веке, тысячу лет назад, когда в Россию как литературный, так и высокий язык пришел родственный, но и другой язык -- церковнославянский.

Переходим к следующему аспекту

Это тот аспект истории русского языка, который связан с диалектами и говорами, диалектными членениями и взаимодействиями. Традиционная схема в общих чертах изложена выше. Она состоит в том, что примерно в X веке существовал единый древнерусский язык - восточнославянский, из которого, путем ветвления, развивались некоторые различия. И теперь существует три современных восточнославянских языках: русский, украинский, белорусский. А в каждом из трех языков по традиционной схеме есть еще более тонкие ветви. В русском языке имеется, скажем, Вологодский, Архангельский, Новгородский, Курский говор, Сибирские говоры и т.д. В Украине также можно выделить целый ряд говоров; то же верно и в Беларуси. Как и, например, в блоке вологодских диалектов выделяются даже небольшие группы некоторых районов, а иногда и отдельные деревни. Вот дерево, которое ветвится от мощного ствола до самых маленьких веток в конце. Это простая традиционная схема. Но нам придется внести некоторые коррективы. Большая часть этих корректировок произошла после обнаружения бересты. Берестяная кора, которая в подавляющем большинстве родом из Новгорода, найденная в Новгороде и его окрестностях, существовала на диалекте, отличающемся от других сильнее, чем представлялось до открытия бересты. Она даже в некоторых грамматических формах не была такой же, как в классической, которую мы знаем из традиционной литературы древнего языка.

Это удивительное, неожиданное и непредсказуемое, что с точки зрения, существовавшей до открытия бересты, представление о событии было таковым: оказалось, что эти черты новгородского диалекта, отличающего его от других диалектов Древней Руси, наиболее ярко выражены не в позднее временя, когда, видимо, они могли постепенно развиваться, а в самый древний период. В XI-XII веках, эти особенности представлены очень последовательно и аккуратно; и в XIII, XIV, XV веках они несколько ослаблены и частично заменены более привычными для древних памятников чертами.

Точнее, просто меняется статистика. Так, в Новгородском диалекте именительном падеже единственного числа мужского рода имеет окончание-е: «скоте» - новгородская форма, в отличие от традиционных форм, с которой считался весь русский, где-то же самое слово имело другое окончание: в древности-Ъ, а ныне нулевое. Разница между обще древнерусским «скотъ» и новгородским «скоте» обнаружена с древнейших времен. А ситуация такова: в одиннадцатом и двенадцатом веках форма именительный падеж единственного числа мужского рода около 97% случаев заканчивается. А остальные 3% легко объясняются какими-то посторонними причинами, например, тем, что фраза церковная. Из этого можно сделать вывод, что в древности концовка-е была почти единственным грамматическим оформлением для номинативного сингулярного. И в грамотах XV века совсем другая картина: около 50% «скоте» и 50% «скотъ».

Мы видим, таким образом, что черты древненовгородского диалекта с ходом времени частично теряют свою яркость. Что это значит и почему это такая новость и сюрприз для лингвистов? Это означает, что наряду с традиционной схемой, которая выглядит как ветвящееся дерево, надо признать, в истории языков и противоположное явление. Явление состоит в том, что что-то изначально единое делится на несколько частей, называется дивергенцией, то есть расщеплением, расхождением. Если происходит обратное явление, т.е. что -- то изначально другое становится более похожим, то это конвергенция - схождение.

О конвергенции было малоизвестно и само его существование в истории говоров и диалектов древнего языка почти никогда не обсуждалось и не привлекало внимания. Именно поэтому, доказательства берестяные грамоты были настолько неожиданными. Если в старом Новгороде берестяных грамотах XI-XII века, окончания типа «скоте» составляло 100%, а в XV веке только 50% а остальные 50% выступает Центральный (условно можно обозначить как московский) производство «скотъ» -- это значит, что происходит сближение говоров. Частичное сближение новгородского диалекта до сих пор не теряет полностью своих черт, но выражает их уже непоследовательно, в отличие от древних времен, когда оно было последовательно. Мы видим типичный пример конвергенции, т.е. сближения того, что было изначально различным.

А что если посмотреть за пределы восточных славян, посмотреть на западнославянских (поляки, чехи) и южнославянский (сербы, болгары)? И попытаться продолжить в этих районах выявленную линию раскола. Тогда окажется, что северо-западные территории противостояли не только Киеву и Москве, но и остальным славянам. В остальных славян представлена модель «скоте», и только в Новгороде -- «скотъ».

Таким образом, установлено, что Северо-Западная группа восточных славян - это отрасль, которая должна рассматриваться отдельно на уровне праславянства. То есть восточные славяне развивались из двух изначально разных ветвей древних славян: ветвей, похожих на их западных и южных родственников, и ветвей, отличающих их от родственников -- старого Новгорода. Подобно южнославянским и западнославянским областям это прежде всего Киевская и Ростово-Суздальская земли; и в значительной степени, пока между ними, за древний период мы не видим существенных различий. А древний Новгород-Псковская область противостояла всем остальным зонам.

Таким образом, нынешняя Украина и Беларусь являются наследниками востока-центрально-южной зоны восточных славян, имеют больше общего лингвистически с западными и южными славянами. Их великая территория состояла из двух частей, примерно равных по значимости: Северо-Западной (Новгород-Псков) и Центрально-Восточной (Ростов, Суздаль, Владимир, Москва, Рязань). Как мы теперь знаем, это были, в диалектном отношении, две главные составляющие части для будущего русского языка. Хотя трудно сказать, какая из этих двух частей в большей степени участвовала в создании единого литературного языка. Если рассматривать характеристики, то результат будет примерно 50-50.

Как уже было сказано, Центральный и южный диалекты древнерусского языка отличались от таковых в Новгороде рядом важных характеристик. Новая граница между будущей Великой Россией и будущим Украины вместе с Беларусью во многом совпадает с политическими границами Великого княжества Литовского в XIV-XV веках, когда экспансия Литвы означала, что будущая Украина и Беларусь попали под власть Литвы. Если сопоставить границы владений Великого княжества Литовского в XV веке, то это будет примерно та же граница, что и сейчас отделяет Российскую Федерацию от Украины и Белоруссии. Но XV век -- это позднее время по отношению к нашей древней артикуляции.

Лингвистика в некоторых случаях может дать если не окончательный, то предполагаемый ответ на вопрос, почему определенные пункты были разгромлены северо-западным членом пары, а другой восточным. Иногда может, иногда не может. Но это не самое существенное.

Значительным в первую очередь является тот факт, что современный литературный язык очевидным образом сочетает в себе черты древнего северо-западного (Новгород-Псков) диалекта и древнего центрально-восточного-южного (Ростов-Суздаль-Владимир-Москва-Рязань). До открытия бересты этот факт был неизвестен. Казалась гораздо более простой схема ветвления чистой дивергенции дерева. Это подразумевает, среди прочего, весьма значительное для некоторых нынешних не лингвистических, а социальных или даже политических взглядов расследование. Это не так популярны в нынешней Украине лозунг древнего различия аборигенов украинский язык ветвь русского.

Эти ветки, конечно, различаются. Сейчас это, безусловно, будут отдельные языки, но древнее разделение происходило не между русским и украинским. Как уже упоминалось, ростово-суздальско-рязанский язык области от киевско-черниговского существенно в древности не отличался. Разногласия возникли позже, они датируются сравнительно последние, в соответствии с языковыми нормами, время с XIV-XV веков и, напротив, древние различия между Северо-Запада и других регионов, создали новую ситуацию в современном русском языке, который сочетает в себе элементы двух изначально разных диалектных систем.

Размещено на Allbest.ru