Отдаление мотивов номинации от самого топообъекта сопряжено с переносом ракурса представления объекта в названии в область духовных ценностей самого номинатора. Носителями информации такого рода выступают условно-символические наименования, которые составляют ведущий принцип номинации дочерних колоний (48%). Среди них самую обширную группу образуют топонимы, репрезентирующие эстетические мотивы: Schцntal, Schцnfeld, Schцndorf Rosenfeld, Rosental, Rosenberg, Rosendamm, Blumenfeld, Lilienfeld, Liebental Weizenfeld, Дhrenfeld и др.

В ойконимии дочерних колоний посвящение продолжает сохранять свое значение (16% наименований), но тем не менее уступает номинации по связи объекта с окружающими объектами (26%). Ойконимы этой группы указывают на место выхода колонистов: Neu-Messer, Neu-Dцnhof, Neu-Balzer, Neu-Urbach, Neu-Schilling, Neu-Beideck, Neu-Bauer и др. Мотив номинации явился для наименований поселений первой генерации и новых топонимов важным связующим компонентом, обеспечившим целостность национальной топонимии поволжских немцев, сцепление пространств в топонимической системе.

В структурно-словообразовательном плане названия дочерних колоний характеризуются единообразием: все они являются топонимическими сложениями. Среди них самую обширную группу образуют ойконимы, в состав которых в качестве вторых основ входят корневые морфемы - damm, - flur, - bach, - hцh, - au, - burg, - heim, - berg, - dorf, - tal, - feld. Частое использование в топонимообразовательном процессе, формальность связи с опорными апеллятивами, прежде всего при искусственной номинации топообъектов, позволяют относить перечисленные топоосновы к топоформантам, а точнее к постпозитивным топоформантам, традиционно оформляющим немецкие топонимы-композиты. Вторую группу топонимических сложений маркирует препозитивный топоформант Neu-, выступающий в комбинации с наименованием материнской колонии по месту выхода переселенцев.

В рамках условно-символического наречения и посвящения постпозитивные топоформанты не следует рассматривать как мотивированные реальными природными условиями или признаками топообъекта. Их семантика - "географическое название, ойконим". Это важное созначение, которое привносит постпозитивный топоформант в структуру значения топонима-композита.

Несмотря на то что на этапе номинации колоний второй генерации авторитарная политика официального наречения изменилась в сторону демократизации, власти всегда было свойственно отношение к топонимии поволжских немцев как к легко деформируемому (в политических целях) материалу. Периоды русификаторской политики или, напротив, реформ, направленных на поддержание интересов данной этнической группы (1924 г.), сопровождались постановлениями о топонимическом переименовании, которое представлено в работе как инструмент языковой политики. Дважды, в 1914 и в 1942 году, упразднение национального наименования и императивная узуализация инонационального и иноязычного варианта топонима выступили в качестве акта социальной власти, демонстрировавшего игнорирование культурно-языковых потребностей миноритарной группы и ее насильственное растворение в мажоритарном этносе. "Топонимический геноцид" [Подольская 1992: 24] стал проявлением национально-культурного геноцида, направленного против пользования национальным языком и против национальной культуры российских немцев.

Топонимическое переименование на каждом из трех этапов явилось реакцией на внешне - и внутриполитические процессы в стране (Первая мировая война, становление советской власти, ВОВ) и регулировало положение национальной топонимии поволжских немцев по отношению к топонимии мажоритарного этноса. Так, национальные топонимы поволжских немцев, находившиеся в статусе неофициальных, вторых наименований поселений на протяжении почти 150 лет, были легитимированы лишь в период Республики Немцев Поволжья. Однако переход на "национальные наименования" означал кардинальную смену статуса и для русской топонимии: перегибы новой национальной политики в советское время привели к попыткам онемечивания тех русских ойконимов, которые были приняты поволжскими немцами (Добринка, Галка, Каменка, Краснояр, Норка, Немецкая Щербаковка, Семеновка).

Немецкая ойконимия Поволжья отразила общие для топонимии советского периода тенденции: чрезмерная идеологизированность, рост числа названий-штампов и персональных мемориальных названий, борьба с "религиозными" топонимами. В 20-30 гг. 20-го века складывается уникальное культурное и языковое явление, сочетающее традиционные (словосложение, трансонимизация) и нетипичные (онимизация апеллятива) для исследуемой системы ойконимов способы топонимообразования, с одной стороны, и идеологически маркированное содержание - с другой. В номинации новых населенных пунктов определяются следующие доминантные направления в организации мотивировочных признаков:

1) по месту выхода переселенцев: Neu-Jost, Neu-Rosenheim, Neu-Schulz, Neu-Enders, Neu-Brunnental, Neu-Srtaub, Neu-Krasnojar;

2) условно-символическое наречение по эстетической коннотативной модели: Grьntal, Blumental, Blumenheim, Brunnenberg, Reindorf, Taufeld, Friedental;

3) условно-символическое наречение по социально-идеологической коннотативной модели: Neues Leben, Kultur, Arbeitsfeld, Kulturfeld, Zukunft, Arbeitsliebe, Bruderliebe, Neuland, Einigkeit, Brudergemeinde, Freidorf, Sowchose № 99 Jungsturm, Roter Stьrmer [Ehemalige deutsche Siedlungen an der Wolga 1992];

4) посвящение: Lenintal, Leninfeld, Leninberg, Uljanow, Stalinberg, Karl Marx, Sakko, Kirowsfeld, Kirow, Tellmann, Oktoberberg, Sowchose № 595 Rote Fahne, Viehzuchtsowchose № 97 RotFront.

Многоярусность топонимической системы обусловлена тем, что она включает множество функциональных единиц. Такими единицами в традиционном понимании могут быть признаны топонимические микросистемы. Под топонимической микросистемой обычно понимают "упорядоченное множество" [Дмитриева 2002: 164] микротопонимов, "бытующих чаще всего в пределах земельных угодий одного села" и не известных в другом населенном пункте [Воробьева 1973: 18-19]. "Таких „микротопонимических систем“ существует столько, сколько поселений в данном районе" [Подольская 1967: 43].

Критерий известности топонима лишь в пределах одной микросистемы как маркер микротерритории нельзя считать абсолютным. Очевидно, что границы территориально-административного деления региона не всегда совпадают с границами жизненно важного пространства жителей села и каждого носителя топонимикона в отдельности. Однако в регионах, неоднородных в этническом и языковом отношении, данное заключение принимает новое звучание. В условиях чересполосного проживания представителей разных этносов особую значимость приобретает концептуальное противопоставление "свои-чужие", переносимое и на пространственные (территориальные) отношения и препятствующее пересечению разнонациональных топонимических микросистем. Дополнительной преградой при этом выступает и незнание языка соседа.

Мы можем констатировать, что наличие административных границ четко ощущается поволжскими немцами. Пределы земельных угодий населенного пункта и вместе с тем границы микросистемы зачастую маркированы либо наименованиями, напрямую указывающими на них - die alte, die neue Grenz, Grenzgrдbche, Grenzgraben, Grenzkling, Grenzwiese, либо отэтнонимными топонимами. Так, в колонии Bauer (Карамышевка) крайние точки земельных угодий обозначены как Russengrдbchen (северная граница), Grenzgraben, Tatarengrдbchen (южная граница). Этноним Russe актуализируется в микротопонимии едва ли не каждого немецкого населенного пункта, граничащего с русскими селами: Russenberg (Anton), Russenbuckel (Mьhlberg), Russeneck (поле - Graf), Russenfeld (Huck), Russenfurche (граница в степи - Nдb), Russengraben (Huck, Kutter, Schцnchen), Russegraawe (Graf). Закрепились и другие этнонимы: Tataredellche (лес - Holstein), Franzosengraben (Josefstal), Chachlatzke (родник - Huck), Kahollen Graben (Hildmann), Schwabengraben (Zug), Schwobelimanenkippel.

Другой путь маркирования границ "чужой" территории - составные топонимы с препозитивным уточнителем в форме несклоняемого прилагательного: Srteckerauer Graben (Brunnental), Lauber Berg (Jost), Messerer Graben, Norkaer Graben, Schillinger Graben, Dцnnhцfer Graben, (Huck), die Huckera Stabruchsklinga, die Bobrowkaer Trдnk (Dцnnhof), Messerer Graben, Beideckerer Graben (Kutter), Sinenker Tal (Schilling). Перечисленные топонимы мотивированы, таким образом, либо пограничным расположением топообъекта, либо его нахождением на "чужой" территории.

Релевантное для островного менталитета поволжских немцев противопоставление "свой-чужой", проявившееся в четкой фиксации границ "своей" территории посредством топонимов, было направлено, прежде всего, на инонациональное окружение. Однако оно распространялось и на соседние немецкие поселения, что объяснялось общинной системой землепользования и высокой ценностью земли для крестьянина.

Теория языкового острова показывает высокую степень совместимости с задачами исследования немецких топонимических микросистем Поволжья. Если исходить из определения языкового острова как единого коммуникативного сообщества [Mattheier 2003: 17] и имеющихся у нас сведений о том, что говор каждого немецкого населенного пункта на Волге носил индивидуальные черты, то можно заключить, что каждый языковой остров располагал собственной топонимической микросистемой, развивавшейся по своим внутренним законам. В пределах отдельно взятой микросистемы наибольшую словообразовательную активность проявляет, как правило, определенный набор топооснов. Рассмотрим оронимы, а именно названия возвышенностей села Визенмиллер: der Sдudammkippel, die Tracktkippel, die Geldkippel, die Steppkippel, der Schwobelimanenkippel. Во всех топонимах этой группы в роли квалификатора выступает диалектное слово Kippel, которому в других микросистемах могут быть противопоставлены Kopp (Bдrenkopp, Geldkopp, Aerbusekopp - Schilling) и Buckel (Zwatter Buckel, Sandbuckel, Kranichbuckel, Kьhbuckel - Schilling), являющиеся диалектными вариантами слова Hьgel „холм" в западносредненемецкой и верхненемецкой зонах.

Между тем топонимические микросистемы как компоненты национальной топосистемы поволжских немцев обладали и общими признаками, объяснение которым мы находим, во-первых, в произошедшей на российской почве консолидации поволжских немцев, воспринимавших себя как представителей единой национальной этнической группы, отличной в культурно-историческом и языковом отношении от других этносов. Во-вторых, в общих для исследуемых языковых островов чертах: замкнутость поволжских немцев в рамках относительно небольшого пространства, их самоизоляция от ареально-сопредельных этносов, невысокий процент билингвов среди колонистов. Последняя черта выражается, в частности, в стремлении заменить малопонятное заимствование исконным словом ("Ploschker Graben, называемый в народе die Ecke"), а также в малом числе иноязычных элементов из общего словарного фонда языка мажоритарного этноса в микротопонимии поволжских немцев в целом. Однако результатом неизбежного языкового взаимодействия стало заимствование немецкой топосистемой русских по происхождению и/или употреблению потамонимов (die Wolga, der Tarlik, die Grдsnucha, der Karamisch, die Krejusch и др.), географических терминов (Barak, Schischke), микротопонимов (Diwlee, Progonn, Atroschna и др.). Заимствованные ойконимы и гидронимы широко использовались в топонимообразовании: Lesnojer Graben, Krasnojarer Wiese, Achmatr Buckel, Majankagrдbchen, Karamansdamm, Karamyschklinge, Mokragraben, Mokrawald (мотивирующей основой послужил потамоним Мокрая Ольховка), kleiner Suchoi Wald, groЯer Suchoi Wald (основа - Сухая Ольховка).

Заключение

Итоги проведенного исследования, формулируются общие выводы, намечаются перспективы исследования.

Проведенное исследование географических названий поволжских немцев в социолингвистическом аспекте является первым и необходимым шагом на пути изучения их национальной топонимии и - шире - ономастической подсистемы, которая может быть представлена и в других аспектах своего существования. В частности, перспективными видятся анализ немецкой топонимии Поволжья в когнитивном аспекте и реконструкция по этим данным картины мира поволжского немца. Опыт изучения топонимии данной этнической группы может быть перенесен и на другие области компактного проживания исчезающего этноса российские немцы.

Содержание диссертации в следующих публикациях