Звукоподражательная гипотеза происхождения языка

Размещено на http://www.allbest.ru/

Звукоподражательная гипотеза происхождения языка

Калинина О.

Эта гипотеза берёт начало от стоиков. Стоицизм в древнегреческой философии - одно из самых распространённых и влиятельных направлений, что связано с учением о словах и предложениях - античной грамматикой. Между звуковым составом слова и тем, что слово обозначает, по мнению стоиков, существует внутреннее сходство, т.к. первые слова подражали природным звукам - крикам животных, естественным шумам.

Слово, во-первых, может непосредственно подражать звукам природы, во-вторых, обозначать впечатление от вещей: неприятные предметы вызывают неприятные чувства, выражаются в неприятных звуках, и наоборот.

В 5 в. латинский писатель Августин, изучая точку зрения стоиков, заявлял, что звучание предметов фиксируется в их названиях: hinnitus - ржание, clandor - звук трубы, stridor - скрип. Если предметы не звучат, то в их названиях фиксируется впечатление от них: lene - мягкая, voluptas - наслаждение, mel - мёд, asperitas - грубость, crux - крест. Августин писал: «Mel - так сладостно воздействует на вкус сама вещь, так и именем она мягко действует на слух».

Древние люди говорили: «Согласие ощущения звука с ощущением вещи - это колыбель слов». Возникает вопрос - Как в этом случае можно объяснить многозначность? Августин поясняет, что многозначность объясняется механизмом ассоциативного переноса значений слов. ( = старые слова переносятся на смежные предметы) Например, piscic(рыба) - piscina(бассейн), licet(светит) - lucus(тёмная), bella(прекрасная) - bellum(война). звуковой подражание смысл символический

Платон заметил, что у каждого цвета и звука есть сущность и эти сущности могут совпадать с сущностями вещей и обозначать их.

Позиции стоиков, Августина и Платона стали истоком ономатопоэтической гипотезы (от греч. «онома» - имя, «потэо» - творить) или звукоподражательной гипотезы происхождения языка.

В основе данной гипотезы лежит принцип прямого и символического звукового подражания. Звуки обладают способностью выражать различные значения, рациональные и эмоциональные.

Данную гипотезу поддерживали : Готфрид Вильгельм Лейбниц, Жан Жак Руссо, В. Вундт, А.А. Потебня и др. Все они приписывают звукам способность изначально иметь определённые значения, т.е. обладать примарным звуковым символизмом.

Г.В.Лейбниц (1646 - 1716) попытался обосновать принципы данной гипотезы. «... Если бы мы имели первичный язык во всей его чистоте или достаточно сохранившимся, то в нём должно было обнаружиться его основание, будь то физические связи, будь то произвольное установление, но во всяком случае мудрое и достойное место первого творца». С его точки зрения, существовали первичные (корневые) языки и языки производные (вторичные, поздние). Возникновение первичного языка - это история того, как человек научился говорить; история же производных языков отражает процесс возникновения и развития отдельных языков. Прямое звукоподражание осуществлялось в первичном языке. Принцип звукоподражания сохранялся в производных языках в той мере, в какой они развивали дальше основы первичного языка. Но в силу естественно-географических и социальных условий своего бытования производные языки постепенно отходили от корневого. В них звук начинал обозначать определенное свойство предмета, а не какой-то конкретный предмет. Лейбниц полагал, например, что звук [l] может выражать не только нечто мягкое (liegen, legen, leben) , но и нечто другое - «нельзя утверждать, что одну и ту же связь можно установить повсюду». Так, слова „Lцwe“ - лев, „Luchs“ - рысь, не означают нежности. «Здесь, быть может, обнаруживается связь звука с какими-либо другими качествами, например, со скоростью…» . Лейбниц утверждал, что звук может иметь несколько символических значений, звуки могут быть омонимичными.

Что касается современной научной аргументации рассматриваемой нами гипотезы, то ЗГ была поддержана многими учёными, филологами и литераторами. Например, К. Бальмонт в книге «Поэзия как волшебство» писал: «А властно: Аз есмь, самоутверждАющийся шАг АдАмА… Слава полногласному А - это наша славянская буква».

Немецкий исследователь Георг Кронассер пытается доказать, что немецкие гласные U, O по своей природе связаны со страхом и печалью, а I; E - с радостными чувствами. Об особом восприятии звуков писали М.Лермонтов, В.Брюсов и многие другие. Так, Артюр Рембо писал:

А - черный; белый - Е; И - красный; У -зеленый.

О - синий: тайну их скажу я в свой черед,

А - бархатный корсет на теле насекомых,

Которые жужжат над смрадом нечистот.

Е - белизна холстов, палаток и тумана.

Блеск горных родников и хрупких опахал!

И - пурпурная кровь, сочащаяся рана

Иль алые уста средь гнева и похвал.

У - трепетная рябь зеленых волн широких,

Спокойные луга, покой морщин глубоких

На трудовом челе алхимиков седых.

О - звонкий рев трубы, пронзительный и странный,

Полеты ангелов в тиши небес пространной -

О - дивных глаз ее лиловые лучи.

Современные исследования, занимающиеся изучением соотношения звука и смысла, обнаруживают много интересных фактов, которые позволяют говорить о возможности примарной мотивированности имени. Например, в африканских и японском языках функционируют особые группы слов - идеофоны. Они связывают впечатление от незвучащего предмета или характера его движения с «подходящей» акустической формой. сара-сара - шуршанье, фува-фува - нечто пышное, пика-пика - нечто сверкающее, суй-суй - лёгкое движение.

Группа учёных под руководством А.П. Журавлева пришла к выводу о том, что звуки имеют определенное содержание, не осознаваемое говорящим, но влияющее на процессы порождения и понимания речи. Возникла теория содержательности фонической формы слова. Оценки звуков речи, проведенные по специальной шкале показали, что большинство носителей русского языка связывают с определенными звуками определенные признаки; например, А - хороший, большой, мужественный, светлый, активный, простой, красивый; Ф - плохой, грубый, темный. Все обнаруженные у звуков «признаки» нельзя понимать, конечно, буквально, - речь идет лишь о том, что впечатление от какого-то звука аналогично впечатлению о предметах и явлениях, о признаках и отношениях.

В дальнейшем на основе полученных данных были созданы компьютерные программы, которые оценивали значение слова исключительно по его фонемному составу. В результате было обнаружено, что наиболее явно обнаруживается фонетическая значимость в словах, называющих какое-либо звучание или звучащий предмет. Примеры машинной обработки результатов эксперимента таковы: барабан - большой, грубый, активный, сильный, громкий; бас - мужественный, сильный, громкий; бубен - яркий, громкий; взрыв - большой, грубый, страшный, сильный, громкий;

Вторая группа лексики, где фонетическое значение не расходится с лексическим значением, - это эмоциональная лексика: добро - хороший, активный, сильный, величественный; жратва - грубый; дылда - большой, грубый, медлительный; жуть - плохой, темный, страшный; любовь - хороший, нежный, светлый; ругань - громкий, грубый, злой; ужас - большой, медленный, темный, страшный; хам - плохой, грубый, темный, отталкивающий и т.д.

Более того, оказалось, что с определенными звуками люди устойчиво соотносят представления о цвете, а с силой звука - интенсивность цвета. Поэтому А.П. Журавлев предположил, что у каждого слова есть свой «цветовой ореол», который так же, как и ассоциативно-эмоциональное содержание, воспринимается носителем языка неосознанно. Однако эти неосознанные содержательные компоненты в известной степени определяют процесс восприятия текста и характер его понимания.

И.Н. Горелов, один из исследователей проблемы примарной мотивированности языкового знака, провел эксперимент. С помощью своего товарища-художника он нарисовал несколько фантастических существ и придумал несколько псевдослов для их названия. Картинки были напечатаны в «Неделе», к читателям которой лингвист обратился с просьбой угадать, какое существо можно назвать «мамлыной», «жаваругой», «лиарой». Люди, не сговариваясь, решили, что добродушное, толстенькое существо - это мамлына, а колючая, злая - жаваруга, тонкая, мягкая, змеевидная - лиара. Видимо, звуки (м), (л), (н) вызывают у носителей русского языка представления о чем-то приятном, округлом, мягком, а (ж), (р), (г) устойчиво ассоциируются с чем-то угловатым, страшным.

Е.А. Гурджиева провела работу по выявлению первичного (элементарного) звукового символизма. Ею была отмечена объективная связь между значениями в языке и звуками языка. Исследование велось на материале русского, французского, киргизского, английского и латинского языков. Оказалось, что семантика положительных эмоций в русском, латинском и французском языках связана со звуком [е], отрицательных - со звуком [r]. Есть такие черты, которые по другим языкам не повторяются: так, [b] связан во французском языке с идеей движения.

Некоторые аспекты звукового символизма раскрываются в работе с детьми. Когда детям дошкольного возраста предлагалось произвести действия: бумкнуть, дзенькнуть, блямкнуть, тюкнуть, дильдиликнуть - они выбирали предмет, производящий звук, в большей степени соответствующий звуковому облику слова: тюкнуть - деревянный молоток, дзенькнуть - стеклянную палочку и т.п. Это позволило сделать вывод о существовании физиологического механизма синестезии восприятия звука и действия. Так, есть особый вид номинации, при котором наблюдается мотивированное движение органов артикуляции еще до соединения этого движения со звуком, например, при восприятии круглого предмета органы артикуляции «готовятся» к произнесению звука [о]. Человек генетически расположен к этому способу номинации, но он не развивается как основной в силу наличия у человека логического мышления.

Все эти наблюдения позволили И.Н. Горелову сделать вывод о том, что звукоподражание как основа для возникновения языка вполне возможно.

Размещено на Allbest.ru