Пути обогащения словарного состава языка

Заимствование может быть прямым или опосредованным . Так, в русском языке есть прямые заимствования из немецкого, например эрзац, рейхстаг, бундестаг и так далее. Примером заимствованных слов через посредство могут послужить слова бляха, крахмал, рынок, пришедшие из польского языка. Есть заимствованные слова с очень долгой и сложной историей, так называемые «странствующие слова», например лак: к нам оно пришло из немецкого или голландского, в эти языки из итальянского, итальянцы же заимствовали его скорее всего у арабов, к которым оно попало через Иран из Индии. История такого «странствующего слова» воспроизводит историю соответствующей реалии.

Заимствующий язык есть активных процесс, воспринимающий и переделывающий чужое слово , а также включающий его в сеть своих внутренних системных отношений. Ярче всего активность заимствующего языка выступает в процессах калькирования. Но и при материальном заимствовании она проявляется вполне отчётливо. Во-первых, все фонемы в составе экспонента чужого слова заменяются своими фонемами, наиболее близкими по слуховому впечатлению; соответственно закономерностям заимствующего языка изменяются слоговая структура, тип и место ударения и так далее. Ср. русское слово совет и заимствованные из русского soviet несвойственное французскому и другим языкам русское палатализованное всюду заменено сочетанием; поскольку при заимствовании учитывалось написание русского слова, гласный первого слога везде передан буквой о, которая читается по правилам соответствующих языков либо как открытый, либо как закрытый гласный, либо как лифтонг; начальный согласный в немецком произносится как звонкий в соответствии с правилами чтения буквы s. Подобная субституция фонем происходит и при заимствовании на слух. Так, в русск. флигель, заимствованном из немецкого крыло, вместо/y:/ имеем /i/, вместо /I/ и /g/ соответственно /V/ и /g`/. Изменение слоговой структуры при заимствовании ярко, обнаруживается, например, в японской форме нашего слова комсомол: по-японски оно звучит как /komusomoru/ с превращением всех слогов в открытые путём добавления /и/. Во-вторых, заимствуемое слово включается в морфологическую систему заимствующего языка, получая соответствующие грамматические категории. Так, система, панорама в русском языке женского рода, как это нам представляется естественным для существительных, оканчивающиеся на -а, хотя в греческом их прототипы среднего рода; при этом -а превратилась в окончание им. п. ед. ч. И заменятся в других формах другими русскими окончаниями, тогда как в греческом оно принадлежало основе. В иных случаях, напротив, окончание чужого слова воспринимается при заимствовании как часть основы. Так, русск. рельс, кекс множественного числа, осмысленные как формы единственного; поэтому английский аффикс множественного числа вошёл в состав основы русского слова. Тоже наблюдаем в слове бусты, но здесь заимствованное слово было сразу оформлено как множественное число, а формы единственного числа были образованы от множественного. Если заимствуемое существительное оканчивается нетипичным для русского языка образом, оно попадает в разряд неизменяемых по падежам и числам, но синтаксически получает все полагающиеся существительному формы и тот или иной грамматический род. Заимствованные прилагательные, независимо от того, как они оформлены в языке-источнике, получают в русском языке один из суффиксов прилагательного, обычно -н-, и полагающиеся окончание; глаголы тоже получают все глагольные категории вплоть до специфически славянской категории вида грамматических категорий, чуждых заимствующему языку. В- третьих, заимствуемое слово включается в систему синтаксических связей и противопоставлений, наличных в заимствующем языке, входит в то или иное семантическое поле или, в случае многозначности, в несколько полей. Обычно при этом происходит сужение объёма значения или сокращения полисемии: многозначное слово чаще всего заимствуется в одном из своих значений. Спиряева С.В. Заимствование и калька как результат иноязычного влияния в условиях межкультурной коммуникации

Уже после того как заимствованное слово вошло в язык, оно принимается переживать процесс фонетической и грамматической адаптации и существовать независимо. Его звуковой облик ещё больше близится к структурам, типичным для данного языка; так, в заимствованных словах русского языка, по мере их более полного освоения («обруснения»), происходит замена твёрдых согласных перед орфографическими с соответствующими палатализованными. Заимствованное слово может претерпевать новые грамматические преобразования, устраняющие черты «чуждости»; оно «обрастает! Производными, испытывает семантические перемены наряду с «исконными» словами и способен приобрести совешенно новое значение. Так, русск. стекло, др. -русск. стькло предполагает собой старое, ещё общеславянское заимствование из готского, где соответствующее слово stikis значило «кубок»; на славянской почве название было перенесено с изделия на материал. Большая часть заимствованных слов настолько осваивается языком, что перестает ощущаться как чужая, а их иноязычное происхождение может быть вскрыто лишь этимологическим анализом. Так, в русском языке слова не корабль, кровать, тетрадь, фонарь, грамота, пришедшие из греческого являются заимствованными, как и другие, пришедшие, к примеру, из тюркских языков- очаг, кабан, казна, кирпич, товар, утюг, карандаши, из германских- лесть, князь, холм, хижина, художник. В согласовании с фонетическими нормами принимающего языка устраняются непривычные фонетические контрасты (ср. упрощение в русском языке греческого сочетания звуков kh в слове khoros 'хор'), иногда, однако, заимствованное слово может сохранять свои фонетические особенности (ср. произношение твердого согласного перед [е] в словах фонема, тембр, хотя орфоэпическая норма русского языка требует здесь произношения мягкого согласного). Помимо фонетической, совершается и грамматическое адаптирование заимствованного слова, т.е. оно приобретает регулярные формы словоизменения, свойственные принимающему языку (ср. заимствованные слова шампунь, тюль, которые приобрели в русском языке категорию рода, числа, падежа), однако и здесь бывают исключения, когда иноязычное слово (особенно оканчивающееся на гласный) оказывается вне системы словоизменения (ср. пальто, метро, рагу, жюри и др.).

Главным образом заимствуются, безусловно, «номинальные», назывные единицы, и в основном существительные. Заимствование служебных слов имеет место только лишь изредка. В составе знаменательных слов заимствуются корни и могут заимствоваться аффиксы- словообразовательные и редко формообразовательные. Так, многие греческие и латинские словообразовательные аффиксы стали весьма продуктивными во многих языках. При контактах между близкородственными языками заимствуются порой и формообразовательные аффиксы. Так, например, русский литературный язык использует в системе причастий суффиксы церковнославянского происхождения. Устойчивые словосочетания материально заимствуются реже; ср., впрочем, тет-а-тем из фр. tete-a-tete `с глазу на глаз` 9 букв. `голова к голове`) или сальто-мортале из итал. salto mortale `смертельный прыжок ` и некоторые другие. Но устойчивые сочетания, пословицы и т.п. часто калькируются и переводятся буквально «своими словами». Ср.: др.-греч. typhols ho eros=русск. любовь слепа; лат.divide et impera =русск. разделяй и властвуй; фр. Le jeu ne vaut pas la chandelle=русск. Игра не стоит свеч; нем. aufs haupt schlagen=русск. разбить наголову.

Среди заимствованной лексики следует выделить особый класс так именуемых интернационализмов, т.е. слов и строительных элементов словаря, получивших (в соответствующих национальных вариантах) распространение во многих языках мира. Ср., например, русск. революция, фр. revolution, нем. revolution, англ. reuolufion, исп. revolucion, итал. rivoluzione, польск. rewolucja, чешск, revoluce, сербскохорватск. револуциja, литовск. reuoliucija, эст. revolutsioon и т.д.

Соотношение изначальной и заимствованной лексики в каждом языке, как правило, различается (в китайском языке, например, заимствования составляют небольшую долю, даже при передаче научных понятий, пришедших из Европы, китайский язык использует свой строительный материал, образуя оригинальные сложные слова, например, понятие «электричество» передается в китайском языке корнем дянъ 'молния', с помощью этого корня образуются и такие слова, как 'трамвай' дянъчэ, 'телефон' дянъхуа и др., а в английском языке заимствования насчитываются около 70% его словарного состава, такой же высокий процент (50%) заимствований прослеживается и в персидском языке).Пополнение словарного состава языка может осуществляться и за счет диалектизмов, привлечения просторечных и разговорных элементов (ср., к примеру, попвшие в русский литературный язык диалектизмы: ушанка, расческа, улыбаться, нудный, хилый и др.).

Утрата стилистической окрашенности слова также содействует расширению лексического фонда языка (ср., например, утвердившиеся в русском литературном языке бывшие в 20-ые годы просторечными слова афера, ребята, зря, учеба, нехватка и др.).

Немаловажную роль в обогащении словарного состава языка играет и изменение значений имеющихся в языке слов (к примеру, в древнерусском языке слово л-йто имело значение 'год', в современном русском языке - 'одно из времен года'). Семантические перемены зависят от многих обстоятельств, но решающим считается исторический фактор, т.е. сама социальная действительность, предопределяющая эти самые изменения (ср., к примеру, изменения в значении слова династия: если раньше оно имело значение 'ряд монархов из одного и того же рода, последовательно сменявших друг друга на троне', то современная действительность внесла свои коррективы, вследствие чего это слово получило значение 'семья с наследуемой профессией', ср. династия шахтеров, сталеваров, ткачей и т.д.). Примером языкового и функционального оживления историзма может служить и слово дружина (ср. народная дружина, пионерская дружина, ледовая дружина и т.п.). Важным в этом процессе является соотношение компонентов семантической структуры слова: перераспределение их нередко вызывает изменения его значения (ср., например, историю слова дряхлый в русском языке: первоначально оно имело значение 'печальный, грустный', однако в XVII в. это слово приобретает значение 'немощный от старости', что происходит вследствие перераспределения семантических компонентов слова: на первый план выдвинулось представление о внешних проявлениях, а на втором осталось душевное состояние субъекта).

Формирование новых форм общественно-экономических отношений в России вызвало к жизни множество семантических неологизмов, актуальных в современную эпоху (ср., например, такие слова, как перестройка, застой, перегиб, торпедировать переговоры, порог бедности, потребительская корзина и др.).

В развитии словарного состава языка выделяются, таким образом, две основные тенденции: одна из них связана с ростом национальных элементов языка (и здесь важная роль принадлежит словообразованию), другая - с ростом интернациональных элементов, что объясняется усилением и расширением международных государственных, культурных и научных связей.

Заключение

На фоне изложенного становится ясно, что каждый путь обогащения словарного состава языка играет важную роль в развитии языка. Благодаря обогащению происходит расширение словарного состава языка, что дает нам безграничное развитие и совершенствование всех языков, а язык это именно тот показатель, который дает нам полное представление о всех сферах жизни, протекающих среди нас.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Спиряева С.В. Заимствование и калька как результат иноязычного влияния в условиях межкультурной коммуникации

2. История заимствований в русском литературном языке. http://samlib.ru/s/sokolowa_nadezhda/zaimstvovanija.shtml

3. Земская Е.А.Современный русский язык. Словообразование. Учебное пособие: Флинта, Наука, 2011

4. Словарный состав языка, способы его обогащения. Определение словообразования. https://multiurok.ru/files/sposoby-oboghashchieniia-slovarnogho-sostava-iazyka.html

5. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х: URSS, 2010

6. Березин Ф.М. , Головин Б.Н. Общее языкознание: Учеб. пособие для вузов. М.: Просвещение, 1979.

7. Виноградов В.А, Слово и значение как предмет историко- лексикологического исследования. / Вопросы языкознания, №1, 1995.

8. Немченко В.Н. Современный русский язык. Словообразование: Учеб. пособие для филол. спец. ун-тов. - М.: Высш. школа., 1984.

9. Реформатский А.А. Введение в языковедение / Под ред. В.А. Виноградова. М.: Аспект Пресс, 1996.

10. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: 1974.

Размещено на Allbest.ru