Комплексные переводческие трансформации как средство сохранения стилистической оригинальности художественного текста при переводе с английского языка на русский (на материале переводов романа Р. Баха "Иллюзии")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Комплексные переводческие трансформации как средство сохранения стилистической оригинальности художественного текста при переводе с английского языка на русский (на материале переводов романа Р. Баха «Иллюзии»)

В связи со все более очевидным ускорением глобализационных процессов и повышением потребности в межцивилизационном обмене лингвокультурными феноменами, воплощенными в культурно значимых художественных произведениях, именно изучение перевода художественных текстов представляется едва ли не наиболее значимым в современной транслатологии. Образность, присущая литературным произведениям, создается писателем самыми разнообразными языковыми средствами, и для этого он пользуется всем богатством языка, а потому переводчик должен особенно тщательно взвешивать все детали, из которых складывается художественное впечатление, чтобы в переводе не лишить произведение его яркости, красочности и индивидуальных особенностей стиля автора.

Современная лингвистика, находясь в тесной связи с переводоведением, широко использует для теоретических представлений о переводе, и о художественном в том числе, концепцию аналогии или подобия. При этом представление о художественном переводе как о подобии исходного текста на основе культурологических суперфреймов позволяет моделировать процесс и результаты художественного перевода в категориях когнитивного гомоморфизма и изоморфизма [Казакова 2002:7].

Анализ переводов литературных произведений показывает, что в связи с указанной задачей для них типичны отклонения от максимально возможной смысловой точности с целью обеспечить художественность перевода [Галеева 1999:28-29]. Но даже само по себе оригинальное художественное произведение возникает путем отражения и субъективного преобразования объективной действительности; в результате творческого процесса перевода образуется идейно-эстетическое содержание, осуществленное в языковом материале, причем оба эти элемента, разумеется, составляют диалектическое единство, поэтому необходимо учитывать, что перевод не может быть равен оригиналу, но должен быть равен ему по воздействию на читателя.

Таким образом, в процессе перевода художественного текста переводчику следует воспроизводить не только и не столько составляющие этот текст языковые единицы, сколько их отдельные и совокупные художественные функции, которые могут быть заключены в отдельном стилистическом оттенке слова, значении синтаксической конструкции или коннотативном значении слова.

Для адекватного решения поставленных переводческих задач необходимо понимание смысла, т.е. системы образов художественного текста в единстве со способами выражения [Брандес 1988: 98].

При этом одним из базовых компонентов художественного текста как объекта художественного перевода являются образные концепты, системы суждений и представлений о существенных и частных признаках и свойствах определенных объектов. В процессе художественного перевода, в отличие от обычного акта художественной коммуникации, образный концепт подвергается, по меньшей мере, двум процедурам развертывания: концептуальному анализу и эмотивной оценке [Федоров 1983:160-169].

Концептуальный анализ в процессе освоения художественного образа представляет собой выделение наиболее существенных субъектно-предикатных свойств исходного образного концепта и способов их выражения. Именно концептуальный анализ предопределяет необходимые для создания грамотного русского текста трансформации как лексического, так и синтаксического характера. Однако не всё в переводе поддается логическому исчислению.

Эмоциональная оценка заключается в определении эмотивной основы исходного образного концепта. При этом все сложно переплетающиеся в процессе переводческого анализа и непосредственно перевода оценочные действия переводчика можно поделить на следующие виды оценок: - общая оценка исходного текста с точки зрения его места в литературном процессе, важности для исходной культуры, места в культурной традиции и т.д.; - частная оценка исходного текста с точки зрения переводчика как читателя (мера содержательности, эмоциональной привлекательности, личные предпочтения и т.п.); - личная оценка исходного текста с точки зрения переводчика как соавтора переводимого произведения (мера сложности, важность и своевременность введения данного текста в контекст переводящей культуры, соответствие установкам и возможностям переводчика и т.п.) [Бреус 2002:19-25].

В полной мере проследить все вышеозначенные особенности художественного перевода на наш взгляд возможно на примере творчества Ричарда Баха, оказавшего в свое время огромное влияние на умы и сердца целого поколения, а в нашей стране его «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» стала едва ли не знаменем непокорности системе. В чем же заключается стилистическая индивидуальность эстетики образов мира, выстроенного Р. Бахом?

Мировоззрение автора «Иллюзий» не является совершенно оригинальным, но всё же, в сочетании с уникальным образным строем, оно делает его произведения книгами писателя с узнаваемым, неповторимым художественным мышлением. Истоки мировоззрения Баха достаточно эклектичны: это видоизменённые элементы христианства (концепция мессии, переосмысленное в пантеистическом ключе представление об Абсолюте, концептуализируемом как Любовь); буддизма (учение о реинкарнации); ницшеанства (философия желания, субъективизация морали); американского трансцендентализма (аллюзии на произведения Р.У. Эмерсона и его концепцию трансцендентализма в «Иллюзиях», доктрина «верности себе»); представления современной квантовой физики (идея множественности миров); позитивное мышление и философия притяжения (человек сам выбирает любые события своей жизни, зная или не зная об этом); постструктуралистская философия (в том числе, неоницшеанская концепция желания); нью-эйдж; хиппизм и гуманистическая психология. Более поздние произведения Р. Баха, среди которых роман «Иллюзии», являющийся предметом нашего особого внимания в рамках данной статьи, и «Гипноз для Марии», расширяют рамки философской системы писателя и осмысляют заново мир - от мелких деталей до представлений о бытии в целом, о пространстве и времени - как результат гипноза, конструирующего в человеческом сознании мыслеформы действительности, которая на самом деле является не более, чем управляемым «фантомом» [http://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/tvorchestvo-i-filosofiya-richarda-bakha-3].

Рассмотренная «многослойность» произведений Р. Баха создает своеобразный эффект: каждый читатель воспринимает лишь ту часть содержания текста, к пониманию которой он готов. Именно это, несмотря на неоницшеанские выпады против традиционной (кантовско-христианской) морали («Иллюзии», «Бегство от безопасности»), резкую критику толпы и категорий «здравого смысла» и отрицание религии (как системы авторитетов и как заведомо ущербный социальный институт), позволило писателю приобрести массовую популярность и занять значимое место в причудливом ландшафте современной литературы.

В процессе художественного перевода необходимо учитывать, что для литературы как для искусства, материалом которого служит язык, характерна особая, часто непосредственно тесная связь между художественным образом и языковой категорией, на основе которой он строится. При формальной непередаваемости отдельного языкового элемента подлинника может быть воспроизведена его эстетическая функция в системе целого и на основе этого целого. Ярко выраженное воплощение этой сентенции, являющейся одним из краеугольных камней процесса художественного перевода и теории перевода в целом, можно обнаружить в различных переводах романа Ричарда Баха «Иллюзии» (RichardBach, «Illusions. TheAdventuresof a ReluctantMessiah»), выполненных И.Ю. Куберским («Иллюзии, или приключения Мессии поневоле»), М.П. Шишкиным («Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел») и М.В. Науменко («Иллюзии, или приключения вынужденного Мессии»).Рассмотрим, как каждый из переводчиков пытается стилистически реализовать авторскую концепцию.

Одним из ключевых понятий в образной системе повести Р. Баха является некая Книга как средоточие вселенской мудрости. Этот образ представляет собой глубокую развернутую метафору: весь мир - раскрытая для каждого на своей странице книга, читая которую с должным вниманием, человек найдет ответы на все свои вопросы. Вот почему особую художественную нагрузку несут в этом произведении описания природы.

When I came conscious again it was just sunrise, rose light and gold shadows (Richard Bach) [Bach 1998:61].

Когда я проснулся, только-только начинало светать, небо было озарено розовым светом, кругом лежали золотые тени (М.П. Шишкин) [http://lib.ru/RBACH/illuzii.txt].

Когда я снова очнулся, был как раз восход солнца, розовый свет и золотые тени (И.Ю. Куберский) [http://kubersky.spb.ru/Text/messija.rtf.zip].

Когда я опять открыл глаза, уже занималась заря. Розовый свет и золотые тени (М.В. Науменко) [http://www.mike-zoo.kiev.ua/books/Illusions.zip].

Предикативная конструкция itwasjustsunrise подвергнута различным трансформациям в различных переводах. Так, М.В. Науменко, так же как и М.П. Шишкин, применяют причинно-следственную модуляцию уже занималась заря / только-только начинало светать с соответствующей контекстуальной заменой just - только-только, в то время как И.Ю. Куберский использует перестановку на синтаксическом уровне, обусловленную стилистическими нормами, с сопутствующим расширением just - как раз.

М.П. Шишкин предлагает добавления на лексическом и грамматическом уровне при замене глубинного, свернутого, имплицитного односоставного назывного предложения на поверхностную структуру двусоставного сложносочиненного с асиндетической связью roselightandgoldshadows - небо было озарено розовым светом, кругом лежали золотые тени. М.В. Науменко решает ту же переводческую проблему при помощи членения одного сложного предложения на два сложных.

Кроме того, конструкция cameconsciousagain подвергнута целостному переосмыслению проснулся опять / открыл глаза. С другой стороны, в силу сложности разграничения приемов смыслового развития и целостного переосмысления можно считать, что в данном случае применена причинно-следственная модуляция.

Подходя к центральной теме рассматриваемого произведения - отсутствию объективно существующей реальности, - автор сравнивает жизнь с фильмом, утверждая, что все это лишь иллюзия, игра, условия которой мы сами когда-то приняли. Более того, мы сами когда-то установили правила, по которым сейчас играем в великую игру под названием жизнь. На самом же деле человек - существо с божественной природой вне времени и пространства. На какое-то время мы можем увлечься сюжетом, погрузиться в него и поверить в реальность того, что является всего лишь игрой света и тени на экране, но однажды к нам вновь вернется осознание, что все это - лишь ограничивающая нас иллюзия, возможности же наши безграничны.

Для передачи столь сложной для восприятия обывателем установки автор пользуется целым рядом выразительных средств, что должно найти свое отражение и в переводе. We are game-playing, fun-having creatures, we are the otter of the universe. We cannot die, we cannot hurt ourselves any more than illusions on the screen can be hurt (Richard Bach) [Bach 1998:74].

Мы - задорные и озорные существа, веселые дети Вселенной. Мы не можем умереть, и нам, как и иллюзиям на экране, ничто не может повредить (М.П. Шишкин) [http://lib.ru/RBACH/illuzii.txt].

Мы существа, которые играют в свои игры и развлекаются. Мы аромат Вселенной. Мы никогда не умираем, и наша боль ничуть не сильней той, что у экранных иллюзий (И.Ю. Куберский) [http://kubersky.spb.ru/Text/messija.rtf.zip].

Мы - играющие, забавляющиеся дети Вселенной. Мы можем умереть или причинить себе боль не больше, чем это могут сделать иллюзии на экране (М.В. Науменко) [http://www.mike-zoo.kiev.ua/books/Illusions.zip].

Во всех рассматриваемых интерпретациях имеет место антонимический перевод предложения we can not hurt ourselves any more than illusionson the screen can be hurt, сопровождающийся заменой членов предложения у М.П. Шишкина, добавлением на лексическом и заменой частей речи на грамматическом уровнях у И.Ю. Куберского. Кроме того, мы находим у М.П. Шишкина контекстуальные замены на лексическом уровне с развитием смысла game-playing, fun-having - задорные и озорные.

И.Ю. Куберский использует для перевода тех же переводческих единиц замену на синтаксическом уровне простого предложения сложноподчиненным с определительным придаточным при соответствующей замене частей речи (прилагательное - глагол) которые играют в свои игры и развлекаются.

Англо-русский словарь В.К. Мюллера приводит такой перевод существительного «otter»: 1. 1) зоол. выдра (Lutra); 2) мех выдры; 2. рыболовная снасть; 3. мор. параван; 4. в грам. знач. глагола - охотиться на выдр. Ни один из предложенных авторитетным источником переводов не позволяет адекватно перевести выражение the otter of the universe, следовательно, существительное otter может либо иметь контекстуальное значение в идиостиле автора, либо приобрело в процессе языковой эволюции дополнительное значение, не зафиксированное в словаре. Рассмотрим оба варианта.

Пресноводные выдры водятся на всей территории США, так что мы можем предположить, что еще в детстве автор интериоризировал в свою понятийную парадигму вид резвящихся на воле зверьков как часть нетронутой природы. А ведь именно природа, как мы помним, в соответствии с концепцией книги является одновременно отражением внутреннего состояния героя (видоизменение окружающего пространства, когда герой усилием воли освобождается от иллюзий) и своеобразной книгой, которая всегда открыта на нужной странице. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что здесь существительное «otter» является контекстуальным носителем таких понятий, как «безусловная радость» и «свобода». В этом случае наиболее близок к адекватному переводу the otter of the universe - веселые дети Вселенной М.П. Шишкина.

С другой стороны, нам известно, что из секрета некоторых видов выдр получают дорогой натуральный парфюмерный компонент - мускус. Мускус, будучи дорогим компонентом, присутствовал лишь в эксклюзивных духах, ассоциируясь, таким образом, одновременно с чем-то натуральным, роскошным, и отчасти, с властью, которой обладает богач, позволивший себе подобный парфюм. Возможно, автор использует рассматриваемое существительное именно с данным оттеночным значением, по ассоциации с «ароматом цветка» - как чем-то тонким, изысканным, едва уловимым, роскошь в подлинном ее понимании. В этом случае близок к передаче авторского замысла именно И.Ю. Куберский: Мы аромат Вселенной.

В то время как рассматриваемое выражение подверглось целостному переосмыслению в переводе М.П. Шишкина, в переводе М.В. Науменко происходит опущение данной конструкции вкупе с некоторыми опущениями и добавлениями на лексическом и грамматическом уровнях (cannot, или), что безусловно, не лучшим образом сказывается на переводе, поскольку одна из красок в палитре автора блекнет.

Следует отметить, что в каждом из переводов сохранена анафора как синтаксическое средство со стилистической функцией усиления выразительности (повторение в начале предложений we - мы), а в переводческой интерпретации И.Ю. Куберского в тех же целях происходит членение сложносочиненного предложения с асиндетической связью на два простых.

Подводя итоги исследования, необходимо отметить, что авторская концепция реализуется переводчиками при помощи различных переводческих решений, однако проведенный анализ помогает в полной мере раскрыть роль комплексных переводческих трансформаций в переводах романа Р. Баха «Иллюзии».

Список использованной литературы

перевод художественный траслатология стилистический

1. Казакова, Т.А. Художественный перевод [Текст]: учебное пособие. / Т.А. Казакова. - СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2002. - 112 с.

2. Галеева, Н.Л. Параметры художественного текста и перевод. [Текст] / Н.Л. Галеева. - Тверь, 1999. - 154 с.

3. Брандес, М.П. Стиль и перевод [Текст]/ М.П. Брандес. - М.: Высш. шк., 1988. - 127 с.

4. Федоров, А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) [Текст]: учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. / А.В. Федоров. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Изд-во «Высшая школа», 1983, - 303 с.

5. Бреус, Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский [Текст] / Е.В. Бреус. - М.: УРАО, 2000. - 207 с.

6. Жуков, А. Творчестов и философия Ричарда Баха. Ч. III [Электронный ресурс] / А. Жуков // «Топос». Литературно - философский журнал. (16/07/2011) - [http://www.topos.ru/article/ontologicheskie-progulki/tvorchestvo-i-filosofiya-richarda-bakha-3]

Размещено на Allbest.ru