Концепция инвективных имен: возможности применения для формализации смысла комических текстов

Размещено на http://www.allbest.ru/

ГОУ ВПО «Тюменский государственный университет», Тюмень

КОНЦЕПЦИЯ ИНВЕКТИВНЫХ ИМЕН: ВОЗМОЖНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ ДЛЯ ФОРМАЛИЗАЦИИ СМЫСЛА КОМИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ

Е.В. Михалькова

Аннотация

семантика комический текст инвективный

Статья посвящена проблеме создания модели формализованного описания семантики комических текстов. Для речевого акта насмешки автор предлагает концепцию инвективных имен. Четырехкомпонентная структура инвективного имени описывает эксплицитный и имплицитный уровни семантики, содержащие информацию об объекте осмеяния. Данная структура рассматривается на примере одной шутки.

Введение

Современная наука о комическом давно перешагнула границы одной дисциплины. Ученые пришли к выводу, что невозможно рассматривать смех, юмор, механизмы и манифестации комического только с точки зрения психологии, лингвистики или антропологии. Подход, называемый «computational humor» (буквально, «компьютерный юмор») объединяет различные толкования комического в прикладной лингвистике с таким направлением в информатике, как компьютерная семантика и создание «human-friendly interfaces», которые давали бы пользователю ощущение общения, дружеской беседы с компьютером.

«Компьютерный юмор» ставит перед учеными две задачи: создать программу, которая понимает юмор, и создать программу, которая производит юмор. Проекты в этой области можно разделить на три вида (табл. 1).

Первую задачу можно считать исполненной только для узкой сферы источников: каламбуры, шутки типа one-liner (юмористические фразы длиной в одно предложение) и light-bulb jokes (шутки, начинающиеся фразой «Сколько N потребуется, чтобы вкрутить лампочку?»). Вторая задача затрагивает механизмы автоматизированного речепорождения, и здесь картина несколько иная. На данном этапе уже разработаны такие программы, как JAPE, HAHAcronym, STANDUP и др., которые производят/порождают каламбуры и акронимы, кажущиеся людям смешными. Они используют фонетические словари, тезаурусы типа Wordnet, программы, применяемые для грамматического и семантического анализа текста (Embodied Construction Grammar, NaЁэve Bayes, Support Vector Machines).

Табл. 1

Отрицательной стороной этих программ является то, что лишь часть полученных текстов вызывает смех или улыбку пользователя: в диалоге между человеком и компьютером машинный юмор кажется оторванным от контекста, нарочитым, ограниченным. К. Хемпельманн даже называет такие генераторы юмора программами с «нулевым интеллектом» (zero intelligence [Hempelmann, 2008]). Причин этому множество, ведь юмор является специфической чертой человеческого общения и требует реализации множества условий - семантических, грамматических, прагматических. Их изучение и формализация потребует обширного труда.

С другой стороны, юмор допускает составление любого вида таксономий, в зависимости от цели исследования. Поэтому ученые могут сосредоточить внимание на отдельном приеме (например, каламбуре), на позиции шутки в диалоге (анафора), на чертах комической семантики (поиск несоответствий). В нашем исследовании мы обратили внимание на прагматические закономерности насмешки, и обнаружили, что в ее семантике есть базовый структурный элемент, связанный с альтернативным именованием осмеиваемого объекта.

1. Концепция инвективных имен

Рассмотрим прагматические правила, регулирующие образование речевого акта насмешки. Прагматический анализ был осуществлен с помощью метода, предложенного Дж. Сёрлем в статье «Что такое речевой акт?» [Сёрль, 2004].:

Правило 1. Правило пропозиционального содержания. Пропозициональным содержанием насмешки будет то имя (признак или характеристика), которое говорящий приписывает адресату. Это имя в комической ситуации обозначено как инвективное.

Правила 2 и 3. Подготовительные правила. Они обусловливают коммуникативные стратегии говорящего («вызывает на поединок», «нападает») и слушающего (не желает стать объектом инвективы, «готовится дать отпор»).

Правило 4. Правило иллокуции. Насмешку следует произносить, только если говорящий намерен показать, что его социальный статус выше, чем статус осмеиваемого. Так возникает аспект обвинения.

Правило 5. Агональное правило (перлокуция). Произнесение насмешки открывает враждебное отношение говорящего и нацелено вызвать ответную враждебность слушающего. Насмешка считается вызовом на словесный поединок и переводит реальное оскорбление в шутливое (участникам должно быть ясно, что происходящее - игра, агон).

Итак, исходя из Правила 1. в комической ситуации пропозицию высказывания составляет инвективное имя, которое в акте насмешки адресант сообщения приписывает адресату - прямо (с помощью перформативных глаголов называния) или косвенно (через постановку ирреальных условий, гиперболизацию реальной ситуации и т. п.). Инвективным именем мы будем считать тот набор признаков и характеристик, который в процессе называния адресата (H - от англ. hearer «слушатель») различается с реальным именем адресата так, что снижает его статус, обнаруживая за ним какую-либо вину (например, нарушение общественного порядка). Инвективное имя (d - от англ. derision «насмешка») можно представить формулой: «Н есть не Н, а d». Можно также предположить усеченный вариант этой формулы «Н есть d», где «d не-Н». В тексте комического сообщения инвективное имя может быть представлено как отдельным словом, так и словосочетанием: чаще всего это необычная характеристика, данная объекту, и следующее за ней пояснение, которое открывает третьей стороне (аудитории, зрителям, присутствующим), почему адресант дал такое имя адресату. Это пояснение - часть инвективы - чаще всего и вызывает смех аудитории.

Остается еще один компонент, который делает структуру инвективного имени симметричной: реальные черты и характеристики Н, которые стали основанием для насмешки. Обозначим их как «не-d».

Таким образом, инвективное имя можно представить в виде пропорции: Н/не-d = не-Н/d.

Рассмотрим пример насмешки из телешоу Камеди Клаб: «Если бы Рембо провел во Вьетнамском плену двадцать лет, он бы выглядел именно так - Вадик Рембо Галыгин» [Ведущий Арташес Саркисян объявляет выход Вадика «Рембо» Галыгина, вып. 21]. Инвективное имя в данном примере состоит из следующих компонентов:

1. H (реальное имя, объект насмешки) - Вадим Рембо Галыгин, резидент/участник телешоу Камеди Клаб;

2. не-d (реальные факты, черты, характеристики объекта) - худой, хилый;

3. не-Н (инвективное имя) - Рембо (персонаж Сильвестра Сталлоне);

4. d (факты, черты, характеристики, приписываемые объекту, которые дополняют или поясняют Н) - провел 20 лет в плену во Вьетнаме.

Не-Н является вторичным, окказиональным именованием Н и на уровне экспликации не имеет с ним семантических пересечений (Вадим Галыгин мог взять себе любой сценический псевдоним, и затем этот псевдоним мог стать основанием для насмешки). Компонент d делает его закономерным, так как содержит ложную информацию об объекте насмешки, приписываемую обоим компонентам Н и не-Н: ни Рембо, ни Вадим Галыгин не были в плену в течение двадцати лет, но в насмешке такое предположение допустимо.

2. Проблемы формализованного описания инвективных имен

Считается, что проблема автоматизированного анализа и генерирования юмора входит в круг задач, которые могут быть решены только на поздних этапах разработки искусственного интеллекта ([Strapparava, 2003], [Nijholt, 2006]), так как юмор привязан к уровню смысла и поэтому с трудом поддается формализации. Более того, адекватное восприятие юмора требует обширных знаний о мире и его устройстве. Речь идет даже не о знании, полученном машиной в ходе систематизации адекватного употребления человеческого языка - через словари и грамматические правила (например, лексема в непривычном контексте может указывать на то, что в тексте присутствует ирония или каламбур), но о чувственных, эмпирических образах вещей. Так, в вышеуказанном примере требуется знание о внешности Вадима Галыгина (очень худой) и знание о внешности Рембо (мускулистый), чтобы сделать вывод, что Вадима Галыгина высмеивают за худобу и слабость.

Если бы в тексте присутствовала содержательно-фактуальная информация (СФИ - [Гальперин, 1981]) о том, что Вадим Галыгин воевал во Вьетнаме и попал в плен, то, очевидно, в этом контексте его высмеивали бы за то, что он неудачник (неудалой солдат, в отличие от Рембо, который благополучно вернулся из Вьетнама), т.к. не мог выбраться из плена целых двадцать лет. Тогда внешность Вадима Галыгина отличали бы черты восточной культуры либо военная символика. Но поскольку Вадима высмеивают не за военные неудачи, а за внешний вид, можно сделать вывод, что в данном примере экстра-лингвистический контекст (худоба) доминирует над лингвистическим (плен). Кроме того, сослагательное наклонение (если бы) указывает на предполагающий характер данного утверждения, а экстралингвистический контекст имплицитно заполняет лакуну между «выглядел именно так (lacuna) Вадик Рембо Галыгин»: (именно таким худым и слабым).

Таким образом, предполагается, что это утверждение будет классифицироваться зрителем «Камеди клаб» как юмористическое на том основании, что вместо СФИ об объекте речи - Вадиме Галыгине - зрителю предлагают декодировать содержательно-подтекстовую информацию (СПИ - [Гальперин, 1981]), которая имплицитно связывает Вадима Галыгина с Рембо.

В решении концепции инвективных имен для шуток о реальных лицах или предметах действительности проблемным представляется автоматизированное выявление СПИ в лакунах юмористических текстов, так как здесь существуют:

1. Перенос ключевой информации на уровень импликатуры: СПИ апеллирует к множеству знаний о мире, которые могут и не быть выражены вербально (так, например, сделать вывод о худобе человека можно в первую очередь визуально);

2. Множественность решений для лакун: не ясно, как определить, какая информация об объекте актуализируется на уровне импликаций в данном тексте, чтобы определить ее истинность (то, что Вадим Галыгин - худой, служил во Вьетнаме, провел 20 лет в плену, похож на Вьетнамца, похож на Рембо; только визуальный анализ внешности помогает установить, что Галыгина высмеивают за худобу).

Данную проблему представляется возможным решить с помощью создания базы данных инвективных имен и правил их образования.

2.1 Типы инвективных имен и уровни семантики

Исследование 563-х шуток, проведенное на материале выступлений из телешоу «Камеди клаб» и «Saturday Night Live», показало, что инвективные имена делятся на десять типов: о физических недостатках, умственных недостатках, возрасте, социальном статусе, звериной природе, девиантном социальном поведении, деструктивной природе, нетипичном сексуальном поведении, странных пищевых пристрастиях, происхождении и родственных связях. Для каждого типа характерно употребление определенных лексем, которые описывают общие признаки объекта осмеяния: внешность, поведение, состояние и т.д. Так, в описании комплекции в исследованных именах встретились лексемы «худой», «тощий», «толстый», «жирный» и т.д. Уровень общих признаков в семантике имен мы обозначили как архетипический. Стоит отметить, что этот уровень реже всего выражен в СФИ - обычно адресат насмешки должен сам догадаться, почему объект был подвергнут осмеянию.

Следующий уровень - уровень стереотипной семантики. Здесь общие признаки привязаны к конкретной группе лиц, животных, предметов. Так, в осмеянии комплекции лексема «толстый» может сочетаться с лексемой «сумоист», а лексема «худой» с лексемой «военнопленный» из группы стереотипов о профессиях.

Наконец, третий уровень - уровень реалий и современного информационного контекста. В рассмотренной выше шутке реалиями являются два имени - Рембо и Вадим Рембо Галыгин, историко-географическая реалия «вьетнамский плен» и временная реалия «20 лет». Этот уровень наиболее переменчив и непроницаем для людей, помещенных в другой, нежели адресант шутки, информационный контекст (для понимания шутки необходимо знать, кто такие Рембо и Вадим Рембо Галыгин и чем опасен вьетнамский плен). Поэтому полное описание его составляющих представляется невозможным. С другой стороны, его приближенность к информационному фону обычного человека обеспечивается количеством проанализированных и внесенных в базу данных инвективных имен - чем больше имен, тем больше вероятность распознавания смысла шутки.

2.2 Правила образования инвективных имен

Пока нами не разработаны универсальные правила, по которым строится шутка, содержащая инвективное имя, но концепция предполагает соблюдение пропорции: Н/не-d = не-Н/d. Так, рассматриваемую шутку можно представить через эти компоненты следующим образом: «Если бы не-Н сделал d, то стал бы Н, так как Н/не-d».

Неизвестным компонентом в данной шутке остается не-d (худой). Допустим, в базе данных в уровне реалий есть словосочетание «Вадим Галыгин» (Н), которое соотносится в уровне архетипа с рядом лексем, в том числе лексемами «худой», «хилый» (предположительно не-d). Тогда в правой части пропорции анализируются реалии «Рембо» (не-Н), «20 лет», «вьетнамский плен» (d). Реалия «20 лет» будет скорее всего отсутствовать или соотноситься с группой литературных стереотипов (через роман А. Дюма «20 лет спустя»). На уровне стереотипа «Рембо» и «вьетнамский плен» соотносятся с общий для этих двух реалий лексемой «военнопленный», которая в свою очередь на уровне архетипа соотносится со следующими типами инвективных имен: социальный статус - неудачник, побежденный, проигравший; внешний вид - худой, хилый, изможденный; физические недостатки - слабый, хилый. Тогда приоритетным значением не-d становится совпавшее для реалий «Вадим Галыгин», «Рембо», «вьетнамский плен» на уровне архетипа значение «хилый, худой».

2.3 Проверка

Проверку искомого значения можно осуществлять через поиск в Интернете по ключевым словам. Простой поиск в Google по словам «Галыгин худой» дает следующий результат:

Вадик Галыгин снова женится? // KP.RU

6 фев 2010... Развод с супругой Дашей, с которой Вадик Галыгин прожил вместе семь.... Оба худые, ноги у нее ужас.

Рост Тимура Родригеса из Камеди Клаб?

Помню смотрел невошедшее в эфир видео, так там было явно заметно, что Галыгин Ниже Батрудинова. Просто Галыгин очень худой и кажется, что высокий.

Comedy Club - Комеди Клаб - Галыгин и Таш - интервью в Челябинске

Галыгин: - На самом деле, паспорт у меня белорусский. Но латышского во мне ничего нет, зато есть польские корни. Хотя кто его знает… - Вадик, вы такой худой…

3. Применение

Отметим, что создание программы, осуществляющей поиск инвективных имен в тексте, нацелено в первую очередь на научное обоснование истинности самой концепции, так как данная концепция описывает смысловую структуру юмора, а не формальные признаки, вроде фонетической игры или семантического несоответствия. Тем не менее возможно ее применение в разработке «human-friendly interfaces», а также при составлении интернет-дайджестов и пресс-портретов.

Благодарности. Работа выполнена в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (государственный контракт № 02.740.11.0594).

Список литературы

1. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.

2. Сёрль Дж. Р. Что такое речевой акт? // Философия языка: Сб. статей под ред. Дж. Р. Сёрля. М.: Едиториал УРСС, 2004.

3. Bergen B., Coulson S. Frame-shifting humor in simulation-based language understanding // IEEE Intelligent Systems. Mar./Apr. 2006. 21(2).

4. Binsted K., Ritchie G. Computational rules for generating punning riddles // Humor: International Journal of Humor Research. 1997. 10(1).

5. Gupta D., Digiovanni M., Narita H., Goldberg K. JESTER. http://shadow.ieor.berkeley.edu/humor/.

6. Hempelmann C. Computational humor: Beyond the pun? // The Primer of Humor Research. Ed. by V. Raskin. Berlin, New York: Mouton de Gruyter, 2008.

7. Mihalcea R., Strapparava C. Making computers laugh: investigations in automatic humor recognition // Proceedings of the Conference on Human Language Technology and Empirical Methods in Natural Language Processing. Vancouver, British Columbia, Canada, 2005.

8. Nijholt A. Embodied conversational agents: “A little humor too” // IEEE Intelligent Systems. Mar./Apr. 2006. 21(2).

9. Ritchie G. The Linguistic Analysis of Jokes. Routledge, 2004.

10. Ritchie G., Manurung R., Pain H., Waller A., O'Mara D. The STANDUP interactive riddle-builder // IEEE Intelligent Systems. Mar./Apr. 2006. 21(2).

11. Strapparava C., Stock O. Getting serious about the development of computational humor // Proceedings of the 18^th International Joint Conference on Artificial Intelligence. Morgan Kaufman, 2003.

12. Taylor J. M., Mazlack, L. J. Computationally recognizing wordplay in jokes // Proceedings of Cognitive Science Conference. Stresa, Italy, 2004.

Размещено на Allbest.ru