Ономастикон западных районов Краснодарского края: полисистемный аспект

Обычай давать фамилии от ЛИ субъекта не прибегая к морфемным изменениям нашел отражение в исторических документах: отантропонимические фамилии в четырех куренях составляли 11,7 % от общего количества образцов. 66 образцов отантропонимических фамилий создано при помощи суффикса -енко; -ов используется крайне редко (Апостолов, Власов, Киприанов, Остапов).

Динамику развития объема, состава и структуры антропонимиконов на протяжении XIX в. мы проследили по ономастическим текстам отдельных населенных пунктов (ст. Вышестеблиевская, Ахтанизовская, Полтавская Таманского округа). К исконным фамилиям в XIX в. относятся украиноязычные на -енко. К концу XIX в. появляется некоторое количество фамилий лиц мужского пола на -ов, -ин: Авакумов, Логвинов, Лукьянов, Никифоров, Павлов, Панин, Стефанов, Яришев;Фокин.

Количество отантропонимических фамилий составляет потомков казаков-некрасовцев в Темрюкском р-не 62,39 % от общего количества фамилий ? в 1,66 раза больше отпрозвищных. Общерусская фамилия Иванов повторяется в списках переселенцев 30 раз (ЛИ Иван ? 21).

В региональном фамильеконе широко распространены фамилии:

Пилипенко/ Пелипенко Т 64, Остапенко Т 43, Абраменко / Авраменко ПА 34, Борисенко С 30, Денисенко Т 30, Еременко Т 30, Фоменко С 29, Левченко Кр 28, Терехов С 28, Иванов Кл 27. К фамилиям широкого распространения в регионе обследования относятся: Савченко (К, ПА, С, Т, Кр) - 5 р-нов, Пилипенко (К, Т, Кл, Кр) - 4 р-на, Дмитренко (ПА, С, Т, Кр) - 4 р-на, Карпенко (А, ПА, С, Кр) - 4 р-на, Марченко (А, С, Т, Кр) - 4 р-на и др.

К ЛИ - производящим для фамилий, частотных в определенных районах, принадлежат:

К: 2. Дорофей (Дорошенко), 4.Сергей (Сергиенко)

ПА: 6. Ефим (Ефименко)

С: 11. Демид (Демиденко)

Т: 6. Яким (Якименко); 12. Мартин (Мартиненко); 16. Самуил, Самойло (Самойленко)

Кл: 7. Тарас (Тарасенко); 8. Григорий, Гриц (Гриценко); 13. Артемий, Артюх (Артюх)

Кр: 10. Нестер (Нестеренко).

Обнаружено 77 документальных ЛИ, послуживших производящими, в т. ч. 54 русских (адаптированных к настоящему моменту ономастической системой), 23 - заимствованных, напр.: Гордей (ПА), Ермак (С, К, Т, 3 Пл, 4 А 1942 - 43), Захарий (С), Зосим (п. Забойский С, 2 С, 2 Петровская С, 4 ст. Петровская С 1942 - 43, Черноерковская С) / Засим (ст. Петровская С 1942 - 43) и др. На 85 тыс. обследованных фамилий региона результатов трансформации от документальных имен приходится 0,196 %. В нашем материале количество образцов фамилий составляет 77 ед. (0,084 %). Если учесть различие в общем объеме материала (8 тыс. и 85 тыс.), то при увеличении региональных показателей на порядок (в 10 раз) они превысят условные общерусские (по словарю И.М. Ганжиной) в 8 раз (0,175 - 0,84 %).

Выявлены наиболее распространенные фамилии в регионе обследования; фамилии ограниченного распространения.

В проанализированной нами части антропонимикона Западной Кубани 58 суффиксов, образующих квалитативы ЛИ, в том числе: а) 24 продуктивных суффикса в фамилиях широкого распространения; б) 34 непродуктивных суффикса - в единичных фамилиях. Общее количество употреблений отквалитативных фамилий равно 1138, в том числе в вышеназванных группах фамилий: а) 1072 единицы, б) 66 единиц. Большая часть квалитативов к настоящему времени вышла из употребления.

Продуктивны аффиксы: -ко (196),-ец // -овец (108), -0 (103), -но (65), -ута //-юта (64),-ух (а) // -юх (а) 57, - ок // - ек 53, -ик // -ык 53, -ий 52, -ак // -як 47, -ус //-усь 42.

К фамилиям высокой частотности в регионе относятся: Артюх 36, Макарец 29, Кирий 26, Марухно 20, Мартояс 16, Сахно / Сохно 16, Фидря 16, Филибок 16, Иванько 15, Михно 15, Кондра 15, Власовец 14, Павелко 14, Степура 13, Гринько 12, Кирячок 12, Матяш 12 и т. д.

Производящими при лексико-семантической разновидности трансформации могут выступать отчества - 0,22 % от 85 тыс. употреблений фамилий. Суффикс -ович / -евич присоединяется к 65 ЛИ, - ич / -ыч - к 22 ЛИ. Количество производящих основ составляет 106 ед. (82 для - ович / -евыч, 24 для - ич / -ыч).

Количество исконных женских и мужских ЛИ - производящих для прозвищ составило 77 % от общего количества единиц, заимствованных ? 23 %. В список исконных по происхождению мужских имен ? производящих для региональных прозвищ входят следующие: Авил, Афанасий, Валера, Герасим, Глеб, Клим, Кузя, Макар, Савва и др. Среди них ? полные официальные имена (Герасим, Герман, Захар, Карп, Касьян, Лука, Мартын, Мирон, Тарас, Трифон, Филипп, Филон) и квалитативы (Есипулька, Иванишка, Колюня, Мирошка, Павлик, Тёма и др.). Квалитативы чаще всего образованы при помощи нулевого суффикса.

Обновление устоявшихся форм зоонимов осуществляется путем ремотивавции исходных ЛИ: Роза от розоватая (корова красно-бурой масти), собаки Дик от дикий, злой (пес, С), Сима от сиамская, Сонька от сонный (коты); Сеня от сено (котенком спал в сене); Бобик - "он похож на боб, такой толстенький"; Трошка, Троха от маленький (трошки 'чуть-чуть') (собаки).

Заселение северо-западной части Кубани черноморскими казаками внесло славянский антропонимческий компонент в номинацию географических объектов, в основном ойконимов. Традиционны топонимические легенды о казаках, основателях куренных селений, станиц, напр., Гривенской ПА и ее частей (Зарубивка) от СИ казаков Грыва и Заруба.

Производящие ЛИ для эргонимов распределены по периодам формирования российской эргонимии, выделенным в работе [Крюкова 2005].

В новейшей эргонимии находим стилизованные "под старину" образцы с ЛИ: Пак и Т (ПА р-н), Торговый дом Богатырева (К), Магазин Гуляевых (ст. Нижнебаканская К). Из новейших для системы русской эргонимии, ? Гавриш-семена (К). Реже фигурирует однословная модель с фамилией владельца ? Минц (С), чаще ЛИ + фамилия ? Анастасия Минц (С). Производящими выступают исключительно фамилии владельцев. Производящими для эргонимов пересторечного и постперестроечного периода служат 16 мужских и 56 женских ЛИ, исконных и заимствованных. Конструирование ЛИ приводит к появлению названий через призму личной сферы говорящего - от ЛИ хозяев или их детей: Андринна (Андрей + Инна), Демант (Демченко Антонина), Ольгения (Ольга + Евгения) и др.

В главе 4-ой - ПРОЯВЛЕНИЯ СИСТЕМНОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО ОНОМАСТИКОНА НА УРОВНЕ СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ГНЕЗДА - делаются выводы по поводу обусловленности параметров словообразовательных гнезд принадлежностью компонентов к онимам - фамилиям и эргонимам.

Личное имя центрирует систему производных фамилий как непосредственно, так и через производящие - формы ЛИ и отчеств. Наибольший интерес для исследования закономерностей СГ представляет зависимость его параметров от вершины-ЛИ и составляющих-фамилий.

Если на первой ступени словообразования количество фамилий в 2 раза меньше, чем количество ЛИ, то на следующих ступенях, напротив, фамилий становится в полтора (2-ая ступень) и даже в 4 раза (3-я ступень) больше:

91 : 195 (1) = 0,47

329 : 200 (2) = 1,65

338 : 82 (3) = 4,12

185 : 51 (4) = 3,63

Количество дериватов на той или иной ступени словопроизводства рассматривалось с позиций межпарадигмальной и внутрипарадигмальной системности. Приводим СГ с вершиной Григорий и результаты его анализа.

Таблица 1

Сравнение с СГ личных имен в словаре трех авторов (А.Н.Тихонов, Бояринова, Рыжкова) показывает меньшую глубину СГ региональных фамилий, больший объем СГ.

Глубина четырех СГ с вершинами Василий, Емельян, Михаил, Семен достигает 6 ступеней. достигает 6 ступеней. Максимальный объем СГ демонстрируют СГ фамилий с вершинами: Григорий, Иван (по 154 ед.), Федор (134), Петр (125), Михаил (123), Семен (113). В СГ с вершиной Григорий при 157 производных 103 фамилии. Центрирование СГ личными именами (веерная структура СГ) практически превращает стереометрическую структуру части гнезд в полевую - с ядром-ЛИ и периферией - производными 1-ой ступени.

Синхронно-диахронный характер функционирования фамилий обусловливает соответствующий характер СГ. В условиях кросскультурных контактов в состав СГ регулярно входят украиноязычные онимы. Факторы внешнеязыковой системности обусловливают выбор производящих для фамилий.

Выбор в качестве объекта сравнения фамилий жителей близлежащих районов подчеркивает специфику производящих для фамилий в регионе обследования. В фамильеконе жителей соседних районов встречаются онимы, отсутствующие в составе СГ отантропонимических фамилий Западной Кубани (Гаврилей; Гришан, Гришуткин; Ивашечкин, Иваница; Михайлич, Михайлушкин, Мишковец, Михайлищев, Михулин, Михалченков; Панаськов; Петруцкий, Петрановский; Ромахин; Федорей, Хомкин).

Через этап трансонимизации как перехода от НИ к СИ проходит гнездование всех отонимных эргонимов, в чем проявляет себя ономастическая и словообразовательная системность. В связи с тем, что данные эргонимы близки к индексам, лишь с долей условности принадлежащим к онимии, степень их оригинальности крайне низка; продуцируются деривационные образцы аналитических языков, осознаваемые как результаты морфемного словообразования (Кубанский бройлер, Кубанский дом, Кубанский казачий корпус, Кубанский кирпич).

В главе 5-ой рассматриваются "ПРОЯВЛЕНИЯ СИСТЕМНОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО АНТРОПОНИМИКОНА НА УРОВНЕ МОДЕЛЕЙ И ФОРМАНТОВ". Предметом исследования являются ономастические модели именования, этапы становления которых на территории Кубани прослежены в исторических документах, относящихся преимущественно к деловой письменности с конца XVIII в. до настоящего времени. Документальный текст трактуется как сложный объект, формируемый при одновременной реализации интра- и экстралингвистических правил, приобретающий совокупность особых текстовых свойств.

Отправной точкой формирования антропонимических моделей будущих жителей Кубани являются прозвищные фамилии казаков, часть которых с конца XVIII в. переселилась на территорию Кубани. В тексте преобладают двухкомпонентные ономастические формулы: ЛИ + прозвищная фамилия (в форме сущ. // прилаг.): Улас Мокрый, Харько Безпалый, Иван Чудный, Омелько Письменный, Нестир Джереливський.

Усложнение двухкомпонентной формулы осуществляется за счет аналитического характера прозвищ, приравненных к фамилиям в официальном документе, или уточняющих компонентов (Иван Бохинныкив Белый). Трехкомпонентные формулы именования с вариациями 2-ого компонента (Емельян Лаврентьев сын Бугай, Матвей Калеников сын Солянченко) сосуществуют в пределах одного текста с двухкомпонентными. В текстах второй половины XIX в. формулы именования традиционно состоят из трех компонентов с аналитическим патронимом (Клим Тимофеев сын Рыбалка, Степан Климов сын Рыбальченко, Федор Никитин сын Гончаренко). Данная модель устраняла многие препятствия при идентификации лиц, но не окончательно, превращаясь в единичных случаях в четырехкомпонентную за счет номинативных слов.

Выбор ономастической номинации во многом диктуется средовыми, внешнеязыковыми факторами, стимулирующими изменение формул официального именования. Постепенно структура персоналий приближается к современной с синтетическими формами патронимов. Параллелизм моделей с разным количеством компонентов в середине XIX в. объясняется потребностью сочетать в документах фиксацию общественной иерархии с новым пониманием самой иерархии (обязательность патронимов для всех слоев общества). Изменение количества компонентов ономастических формул вызывается требованиями максимально доступной идентификации лиц в минимальных ономастических текстах, иными словами - саморегуляцией текста. Увеличение протяженности компонентов моделей носит стохастический характер и вызывается фразеологизированным характером прозвища, недостаточностью индентификации формулы именования (Галушка меньший Петр Кондрат). Во всех проанализированных нами документах с 1793 года народные или квалитативные формы мужских ЛИ уступают в количественном отношении документальным формам ЛИ, что выявляет системность основ деловой письменности, сложившихся к этому времени в регионе.

Для именования "русскоподданных" граждан привлекались национально ориентировнные трехчастные или двухчастные модели: Адам Яни Кабани, Апостол Панаиоти Халдопуло; турецкоподданный грек г. Трапезонда Лефтер-Оглу; Кара Мурза; молдаванскоподданный Дмитрий Герт, купцы Георгий Аврамиди, Ангели Колианиди. Распространение официальных формул именования на иностранцев говорит о системном характере официальных номинаций (Николай сын Полихрона Георгий).

Базой формирования ономастических моделей на территории западной Кубани служат морфодеривационные образцы русского и украинского языков. Начальный этап освоения западной части Кубани славяноязычными этносами (конец XVIII в.) обнаруживает господство украиноязычных фамилий, с одной стороны, и отсутствие русскоязычных патронимических моделей фамилий с этномаркирующими аффиксами -ов/ -ев - с другой. Суффиксальные модели фамилий остаются в этой среде практически невостребованными: в условиях господства субстантивных моделей частотность суффиксов не может быть высокой.

В исследовательский аппарат введено понятие “этномаркирующий аффикс”, обозначая типичные для ономастической системы (ядерные, системообразующие, продуктивные, “узнаваемые”) словообразовательные форманты. В качестве этномаркирующих русскоязычных фамилиеобразующих формантов в рамках синхронного морфодеривационного анализа выступают -ов (-ев), -ин (-ын); украиноязычных - -енк(о), -к(о), -ук (- юк). Цель подсчетов ? выявление степени устойчивости // изменчивости морфодеривационной структуры ономастических единиц языка (фамилий) в условиях отрыва носителей языка и их потомков от исторической родины. Квалиметрия позволяет оценить экстралингвистическую ситуацию в регионе, исторические условия заселения территории и последующие изменения.

Подсчитаны индексы русско- и украиноязычности фамилий жителей городов и отдельных станиц региона обследования более чем за два столетия (табл. 2).

Табл. 2. Динамика соотношения ЭА по районным центрам региона обследования (XVIII - XXI вв.)

Средний показатель количества русскоязычных элементов в городах на начало XXI в. составляет 2,61, украиноязычных - 0, 39; соответственно в станицах - 2,26 и 0, 55 (в том числе в районообразующих станицах ? 2,85 Р и 0,42 У). Данные индексы могут быть расценены как инварианты соотношения русско- и украиноязычных элементов в современной языковой ситуации в городах и районообразующих центрах. Степень сохранности украиноязычных фамилий в станицах региона обследования оказалась выше, чем в районообразующих станицах и тем более городах. Для сравнения: индексы русскоязычности (Р) и украиноязычности (У) фамилий, по подсчетам на материале 1031онима, в "Словаре современных русских фамилий" И. М. Ганжиной составили: Р : У = 997 : 34 = 29, 32 Р; У : Р = 34 : 997 = 0, 034 У.

По отдельно взятым крупным станицам индексы существенно отличаются. Наибольший показатель У (0,86) и наименьший Р (1,17) обнаруживается в настоящее время в ст. Бриньковской А; наибольший показатель Р и наименьший У отмечены в ст. Полтавской Крм (3, 49: 0,29). Нетипичные для украиноязычной ст. Полтавской показатели резкого снижения русскоязычности в 1919 г. также отражают внешнеязыковые факторы - миграционные процессы, выселение лиц, содействовавших революционному движению (красным). В ст. Полтавской, предназначенной на роль образцовой коммуны, в 1933 году было поголовно истреблено местное население. Результаты действия экстралингвистических факторов, в целом предсказуемые (увеличение доли типичных формантов русской ономастической системы в условиях российской государственности, возможность правительства манипулировать демографической ситуацией), сочетаются с отклонениями, приводящими к неожиданным последствиям, имеющим проекцию на ономастические структуры. К стохастическим факторам относится субъективный фактор неуместности тех или иных морфодеривационных моделей и аффиксов в языковой среде.

Экстралингвистические причины смены именника в конце XVIII века достаточно прозрачны (вторжение на территорию иной государственности и государственного - и титульного - языка). Вопрос о механизме смены типичных моделей украинского языка на соответствующие русскоязычные на начальных этапах становления ономастикона Кубани выводит исследование на внешнюю и внутреннюю регуляцию языковых структур. Ономастическая модель ЛИ муж. + суф. -ов // -ин позволяет сочетать грамматические требования русскоязычной документации с консервацией "асистемных" для нее украиноязычных мужских фамилий. Эти структуры позволяют представить внутриязыковой механизм перехода к ономастической системе русского языка. На процесс русификации морфодеривационных моделей указывают фамилии с суффиксом -ов / -ев, однокоренные с безморфемными фамилиями запорожцев:

Додоров, Журавлев, Лахнов, Третьяков, Садилов, Малютин, Яришев.

Частотность антропонимов в условиях продолжительных кросскультурных контактов свидетельствует об устойчивости или, напротив, изменчивости исходных ономастических моделей. Анализ выявил повторяющиеся фамилии региона обследования, их место в общерусском и региональном антропонимиконах.

Фамилия Иванов занимает среди фамилий Западной Кубани первую позицию по частотности и относится к фамилиям широкого распространения. К наиболее частым в регионе обследования относятся также: Бондаренко, Кузнецов, Шевченко, Кравченко, Попов, Коваленко, Ковалев, Волков. Украиноязычные фамилии занимают вторую, четвертую и пятую строчки в списке самых распространенных фамилий, что нерелевантно для РФ в целом и отдельных зон вторичного заселения - в частности (Черноземья, Поволжья).

В "Заключении" подводятся итоги исследования, выводы сопоставляются с задачами работы по выявлению сфер действия, превращающей набор онимов разных типов в ономастическую систему. Термин "полисистемность" (в значении, несколько отличном от социогуманитарного) применен к ономастикону как пространству языка, подчиненному средовым и социальным факторам. В соответствии с этим проявления системности в нем охарактеризованы как интралингвистическая, экстралингвистическая и межъязыковая.

Во всяком слове, которое, по Гадамеру, «предельно системно», звучит язык в целом и проявляется целостное мировоззрение, лежащее в его основе. Формальное совпадение ЛИ, фамилий, прозвищ создает неповторимый характер региональных ономастических номинаций, полученный за счет неморфемных способов словопроизводства, а также этномаркирующих аффиксов двух славянских языков. Если "хаос" форм прозвищ и эргонимов отвечает требованиям системности двух языков, то стертость формальных границ между личными именами и фамилиями, нетипичная в целом для русской антропонимики, объясняется спецификой ономастической номинации лиц в украинском языке - бесформантным оформлением онимов.

Вектор развития ономастикона, обусловленный кросскультурными контактами русского и украинского этносов на протяжении более 200 лет и отрывом от метрополии (Украины), направлен в сторону "обрусения" изначально ядерных украиноязычных языковых структур и превращения их в периферийные в условиях русской государственности и языка. В силу своего коммуникативного, политического, идеологического и социально-культурного критериев русский язык выполняет консолидирующую межъязыковую функцию. В постепенно складывающемся региональном системно-семантическом поле русский язык играет роль системообразующего элемента, что проявляется в стабилизации ономастических и морфодеривационных моделей. Наталкиваясь на сопротивление среды, государственный язык стимулирует системоцентричность, что приводит к сокращению системных проявлений украинского языка на Кубани и превращению их в стохастические. В то же время средние показатели наличия украиноязычных аффиксов в антропонимиконе города и сельской местности в настоящее время выявляют относительную устойчивость языковых средств к господствующей русскоязычной языковой среде. Таким образом, в ономастиконе Кубани проявляются на сегодня две тенденции - сосуществования и преобладания одной из этнических моделей фамилий (русскоязычной).

В целом модель ономастикона западных районов Кубани свидетельствует о естественной для сложной системы нестабильности, постоянном развитии новых и затухании старых моделей, лексико-семантических вариантов, формул именования. Изменения, проявляющиеся в системе, накапливаются, приводя к возникновению новых структур. Сложность и многоплановость факторов, влияющих на формирование ономастикона на территориях вторичного заселения не исключает из их числа "возможные" вероятности, связанные с проявлением социального и личностного начал. Языковая среда ограничивает диапазон функционирования многих образцов (заимствования из западных языков, искусственные номинации, окказиональные способы словопроизводства и др.).

ПУБЛИКАЦИИ

I. Монографические издания (27 п.л.):