Интерференция как результат языкового взаимодействия в поликультурной ситуации Юго-Восточной территории Литвы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Интерференция как результат языкового взаимодействия в поликультурной ситуации юго-восточной территории Литвы

Плыгавка Л.Л.

Анотація

Ключові слова: південно-східна територія Литви, полікультурний регіон, полілінгвізм, інтерференція, "проста мова", регіоналізми.

Аннотация

интерференция лексический грамматический язык

Ключевые слова: юго-восточная территория Литвы, поликультурный регион, полилингвизм, интерференция, "простая мова", регионализмы.

Annotation

Key words: south-eastern region of Lithuania, polycultural region, polylinguism, interference, Belarussian dialect, regionalisms.

Языковые контакты происходят благодаря постоянной коммуникации между разноязычными носителями, когда используются два языка параллельно или попеременно. Это приводит к возникновению интерференции, определение которой в научном дискурсе неоднозначно. Например, М. Михайлов считает, что "интерференция появляется в речи биглота (или полиглота) в результате перестройки моделей одного языка по образцу другого языка. Такая перестройка может происходить в одном или обоих направлениях, т. е. перестройке могут подлежать модели как родного, так и иностранного языка" [10, с. 61]. Л. Уман отмечает, что "интерференция - процесс объективный, возникающий при языковом контакте независимо от воли и желания коммуникантов" [16, с. 15]. У. Вайнрайх под интерференцией понимает перестройку моделей как результат вхождения иноязычных единиц в сферы языка, отличающиеся более высокой структурной организацией, и случаи отклонения от норм каждого из языков в речи билингва в результате языкового контакта [3, с. 22]. Аналогичное мнение высказывают и другие ученые [8, с. 104; 12, с. 4]. Э. Хауген утверждает, что "именно наложение двух систем в процессе речи и приводит к интерференции" [17, с. 62], однако "интерференция не должна всегда оставаться интерференцией, т. е. отклонением от нормы; при частом повторении она может стать нормой" [17, с. 69]. К. Закирьянов интерференцию считает "неотъемлемой составной частью процесса медленного, постепенного проникновения того или иного иноязычного элемента в систему языка" [6, с. 34]. По мнению С. В. Семчинского, интерференция - это "взаимодействие систем и элементов систем двух языков в результате языковых контактов" [15, с. 19]. Ю. Жлуктенко, как и Л. Баранникава [2, с. 88], к интерференции относит "все изменения в структуре языка, а также в значениях, свойствах и составе ее единиц", возникающих под влиянием языковых контактов [5, с. 61]. В своем исследовании мы придерживаемся данной позиции, когда под интерференцией понимается взаимодействие языков на разных уровнях при их контакте.

Так как интерференция вызвана не только лингвистическими, но и психологическими, физиологическими, социолингвистическими и др. факторами то при ее объяснении следует выходить за рамки только языковых процессов. Кроме того, следует учитывать такие субъективные факторы, как языковая компетенция личности, опыт изучения языков, общий образовательный уровень, который оказывает влияние на умение четко и грамотно передавать свою мысль. Из этого следуют различные речевые стратегии субъекта, особенно в ситуации межкультурных контактов. К экстралингвистическим факторам интерференции относятся социально-политическое и экономическое положение носителей языка по отношению к носителям других языков, наличие национальной, расовой и иной дискриминации, количественное соотношение, доминирование, степень территориальной концентрации, культурно-просветительская деятельность конкретной этнической группы на родном языке и т. д. [5, с. 75-79].

Целью нашей работы является характеристика отдельных случаев интерференции на фонетическом, лексическом и грамматическом уровнях в региональных языках юго-восточного региона Литовской Республики. Объектом исследования являются номинативные единицы или фрагменты устной речи разноязычных информантов, являющиеся иллюстрацией для реализации интерференционных позиций на исследуемой территории. В статье используются методы социолингвистических исследований, качественной характеристики конкретных языковых явлений с их описанием, обобщением и классификацией.

Юго-Восточная Литва характеризуется интенсивными и разнообразными межкультурными контактами, обусловленными историческим сосуществованием различных народов и их культур. Большинство жителей этого региона активно использует тот язык (либо диалект), который в условиях данного коллектива является общедоступным коммуникативным средством. Кроме того, могут использоваться два или несколько языков в зависимости от темы и состава участников разговора, а также собеседники могут переключаться с одного языка на другой или использовать в речи отдельные иноязычные фразы, предложения или лексемы, часто даже не замечая такой переход.

Языковое пространство занимают белорусский, русский, польский и литовский языки. В официальных ситуациях или с незнакомыми людьми употребляется литовский язык, в зависимости от языкового окружения и характера взаимоотношений - русский и польский языки, порой белорусский. Полилингвизм в межличностных контактах отмечают и респонденты: <... > А па усякаму... //Якхцэш/ можа па-польску /па-лтэвску /ці па-руску //Вшыстко разумеем // <... > [СУ]; <... > Мы гаворым /па-простаму /і па-беларускі/і па-рускі // <... > [МВ]; <... > С сынам на польскам языке разгаварываем / с дочкамі абеімі / на рускам / патаму шта ані рускіе школы скончьілі // Ані в семьях сваіх разгаварывают на польскам / літоускам /рускам /на смешаным // [ЧС].

Основным языком повседневности выступает так называемая "простая мова", "тутэйшая мова" - в зависимости от регионального варьирования польско- белорусская или белорусско-русская языковая смесь с иноязычными фрагментами, обладающая низким социальным статусом: Ну/вот такая//Савсем прастая мова // што не расказана <... > [ЯБ]. Такие исследователи, как Н. Савич, В. Чекман, И. Ковальчук, утверждают, что речь носителей "простай мовы" по своим основным параметрам соответствует западно-белорусским диалектам [14, с. 31; 18, с. 20; 7, с. 58], изоглоссы диалектного деления которых частично заходят на пограничную территорию Литвы [4, с. 378]. Наше этнолингвистическое исследование речи разновозрастных ретрансляторов юго-восточной территории подтверждает данное утверждение. Практически повсеместно "простая мова" идентифицируется как разговорный белорусский язык, на что, очевидно, в современных условиях влияет юридический статус белорусского языка в Республике Беларусь и развитие экономических, политических, культурных и т. д. контактов между Литвой и Беларусью: На якой мове гавораць? - Па-просту... // А на беларускую падобна? - Падобна // [ШТ]; На якую мову простая мова больш падобна? - На беларускую // <... > [ТТ].

Причиной количественных и качественных речевых характеристик многоязычных жителей исследуемого ареала является лингвистическая ситуация в разные периоды их жизни. Информанты среднего возраста, получившие образование на русском языке, в разговоре часто переходят на "трасянку" - комплекс белорусско-русской речи с преобладанием белорусских или русских элементов. Данное явление широко распространено на территории современной Беларуси [9, с. 27-57]: <... > бацька страіцелем быу, а потым у калгос вырнууся //я вучыуся у Вільнюсе / ва втарым вучыл'!шчы / тамака страіцельнае вучылшча // <... > [СУ]; <... > Я люблю цілівізар глядзець //на стройке у Вільні працавау //слушайце / а еслі вам сказаць /я у чэрвцу радзіуся /сорак дзевяты год быу //<... > [АГ].

Если субъект получил образование на польском языке, то в его речи очевидно польское влияние: <... > З дзецьмі / една цурка жые в Неменчыне / то там по-польску / але дзеці да л/'тэвскай клясы ходзят / друга вышла замуж / в Рокішках мешка / там па-лтэвску / ніг там ні по-польску / ні по-россійску не розумяе /а тутэй як пападла // <... > [КЯ].

Речь местных жителей старшего возраста, проживающих в сельской местности, отличается небольшим количеством интерференционных позиций при наличии белорусских диалектных черт: <... > Прачнулася мама // у нас то дзяцей было шмат / шэсць // адна дачка была замуж пайшоушы // мама кажа // ужо грабяць / бо свіння крычаць // а яны калолі пяць ці што / парсюкоу закалолі // <... > [ТГ]. На речь носителей белорусского языка из провинции значительное влияние оказывает польский язык: Ён быу і ест, тэж як бацькі гавораць, жыла добжэ, мама една была, ойцец змэр малады, на язык белорусов-горожан и носителей белорусского литературного языка - русский: была заведушчай клуба, матка мяне да пяцідзесяці дадзержа, пасля вайны калхос быу, на стройке у Вільні, хадзіу міма, язык быу і польскі, і літоускі, і рускі.

В связи с расширением функций литовского языка в региональных русском, белорусском и польском языках стало возрастать количество литовских лексем- калек: На якой гатве? - лит. gatve 'улица'; усё гярэй - лит. gerai 'хорошо'; ікі - лит. iki 'до свидания'; лабас - лит. labas 'привет'; будет предас? - лит. priedas 'дополнительная выплата'; моя саскайта - лит. sqskaita 'счет'. В речи молодежи находят реализацию англицизмы, например: акей, акэй, ок 'хорошо'- англ. okey; бай 'слово, используемое при прощании' - англ. bye; энгліш 'занятия по английскому языку' - англ. English, что свидетельствует о их интернациональном характере [1; 19].

Длительное соседство народов (белорусского, русского, польского), их общий или похожий образ жизни приводит к появлению похожих черт в национальном мышлении, что в итоге влияет и на увеличение количества общих лексических единиц, например: бел. смачны крупнік згатавалі, русск. на обед крупник давали, польск. b§dzie krupnik na obied; бел. звары мне кпёцш вечарам, русск. картофельные клёцки, польск. klocka [21, с. 222]; бел. дранікі робім; русск. ели драники сегодня, польск. teraz draniki bqdem jesci; бел. хадзілі на вячоркі, русск. когда-то на вячорках все пели, польск. zberali se na vecorki [22, с. 30]; бел. дажьткі святкавалі, русск. пойдём на дожинки, польск. to robio dozynki [22, с. 101].

В белорусском и русском просторечии для обозначения аиста применяются две лексемы - бусел и бацян (батян) при более активном применении последней: бел. бацян такі красвы быу, рус. батяна видели уже. Это можно объяснить тем, что в результате белорусского диалектного влияния респонденты считают именно лексему бацян (батян) более экспрессивной и эмоционально окрашенной. Кроме того, использование номинации в качестве языкового юмора придает дискурсу особую выразительность и образность: русск. Птушка батян, подними свой кумпяк (для обозначения толстого человека); бел. Ну і бацян жа ён (для обозначения человека высокого роста).

Кроме лексико-семантической, в региональных польском и русском языках отметим также наличие фонетической и грамматической интерференции. К примеру, следующие номинации подверглись влиянию белорусской орфоэпии:

а) цеканье: русск. мацимацика, информацика, успокойцесь, цеста, в гасциницу паехали, эци сабыция, не тарапицеся, падумайце; польск. kucia, kucja, kucc'a, bracik, bocwina;

б) дзеканье: русск. на недзельку, не стал выхадзиць,свадзьба цихо прошла, видзит свайго ворага, людзей; польск. jidzie do gumna, zyta gdzie, przyjedzi [Rutkowska 1999, с. 98-99]; ze bendzie wychodzic [Rutkowska 1999, с. 103];

в) аканье (яканье): польск. harbata - польск. herbata, padalek - польск. podofek, spadnica - польск. spodnica, kapalus - польск. ^pe^sr,

г) твердый [р] на месте мягкого [р] русск. прэастанавились, па дороге на Прыпяць, смотры, прыехаць на недзельку, церымонишься, что ты // цар; воспрь нимают, бярэч, смотрь м.

Белорусскоязычные информанты, получившие образование в Беларуси на русском языке, в процессе коммуникации чередуют наиболее отличительные черты обоих языков: нерегулярное смякчение белорусских затвердевших ч [ч] р [р] шч [шч] токарь-ревальвершчік, нічего не заканчівала, разгаваріваем, учылшче, как гаваріцца; отсутствие фрикативного [г]: [г]аварыць, [г]осці; отсутствие ассимилятивной мягкости согласных и яканья: [сн']ег, вера[сн']я, пе[сн']я, пешком хадзілі, весна нравіцца усім; в русских заимствованиях цеканье и дзеканье: у другую дзярэуню, мы гардзімся, хацела пасматрэць на горад, пайшла работаць; переход в в у после гласных: пяць шагоу і у лесе, няправільна ваштывау твердое произношение [р], [ч], [ж]: курсы парыкмахера, кузнечык, мая жызнь, там ёсць чуць-чуць.

В речи информантов-горожан старшей возрастной группы, получивших образование в межвоенный период, фиксируется акцентологическое влияние польского языка, где обычно ударение падает на предпоследний слог: але у нашым тэатру - бел. алё, польск. ale; Віпенскага унвэрсытэту - бел. Вленскі, польск. Wilenski; або - бел. або, польск. etbo; гэта абавяскава - бел. абавязкова, польск. obowiqzkowy. Акцентология русского языка проявляется спарадически с тенденцией увеличения в речи младшей группы респондентов: некатарыя - бел. некатс>ры, руск. некоторый, мяне прытят - бел. прыня/ты, руск. принятый; выхадзпа газета - бел. выходзць, руск. выходить; пайдзёш на работу - бел. пойдзеш, руск. пойдёшь.

Для усиления экспрессии фрагментов чужой речи часто в белорусской речи сохраняется оригинальное произношение литовских номинаций, хотя происходит нарушение таких нормативных белорусских установок, как отсутствие цеканья и дзеканья: kortele, laba diena, dekuj; мягкое произношение белорусских затвердевших [ж], [ш], [ч], [р], [ц]: Lietuvos zinios [z] silkas [s'], siltas [s'], aciu [6], studijq skyrius [r]

cirkus [с] Наблюдается также редукция отдельных звуков и звуковых сочетаний,

что приводит к деформации лексем. Одни и те же слова могут произноситься по- разному в зависимости от логического ударения, интонации, психологического состояния личности, что влияет на попеременную или параллельную реализацию одних и тех же фонем в различной маркировке: твердые и мягкие звуки [ч], [ш]: чарка - чярка, шылас - шілас, ачу - ачю, взрывное и фрикативное [г]: горад, горла, галава.

Установлено, что самой устойчивой к иноязычным влияниям и, соответственно, к проявлению интерференционных позиций является морфологическая структура. В русском и польском языке зафиксировано изменение рода и числа под влиянием белорусского языка: Собака большой, бел. сабака - м. р.; гусь злая на меня кинулась, бел. гусь - ж. р.; пошли в малины - руск. пойти за малиной, бел. пайсці па (у) малны; ячневые крупы купила, бел. крупы - только мн. ч.; brusznicy 'ягоды' - польск. brusznice - только ед. ч., бел. бруснцы - мн. ч.

В региональном белорусском языке заимствованные лексемы подчиняются белорусским словообразовательным законам: выпалняем гэтыя пажаданні - бел. выконваць, русск. исполнять; атрымаць жынутку- лит. zynia 'сообщение', трэба папільдзіць саскайту - лит. papildyti 'пополнить', sqskaita 'счет', ты спікаеш 'разговаривать' - англ. speak. Деривационная модель с приставкой за- в русском региональном языке типа замного, замало - следствие аналогичных словообразовательных типов в белорусском, польском, литовском языках.

В белорусской просторечной сфере зафиксированы словосочетания, построенные по русской синтаксической схеме: хадзілі за ягадамі, за грьбамі - русск. за ягодами, за грибами, бел. па ягады, па грыбы або у ягады, у грыбы; прьйшлі к саседу - русск. пришли к соседу, бел. прыйшлі да суседа. Такие факты свидетельствуют о совпадение процессов русского синтаксического влияния в белорусском языке основного и периферийного ареала распространения.

Синтаксические интерференционные позиции в исследуемом регионе обусловлены не только непосредственным языковым взаимодействием, но и параллельным применением синтаксических конструкций в контактируемых языках: бел. ён мне руку разрэзау, польск. rqka mnie boli, лит. man galva skauda.

Среди данной группы интерференций следует выделить активное употребление деепричастий прошедшего времени в функции сказуемого: русск. был бы замецивши всё равно; Вы в браке или муж умерши; уехавши были; ты прочитавши книгу?; бел. шляхту был'1 павывозушы, павысяляушы бьлі у нас, што гэта бабуля рабушы у іх, хто якую ліпу пасадзушы. Данная форма прошедшего времени архаическая для современного белорусского литературного языка, но активная для северо-западных белорусских говоров [11, с. 285]. Применение деепричастий в функции сказуемого характерно также для литовского языка [20, с. 29, 30-32], широко распространено в славянских говорах Литвы и Латвии [7, с. 60], а также в русском диалектном синтаксисе [13, с. 157].

Таким образом, языковые контакты в регионе Юго-Восточной Литвы являются следствием взаимоотношений различных этнических групп, отличаются сложностью и не всегда соответствуют регулярным и прогнозируемым тенденциям. Они отличаются функционированием языков и диалектов преимущественно в устной форме реализации и интенсивными интерференционными процессами. Свои языковые умения презентанты используют в устной и письменной форме в определённых жизненных ситуациях, что приводит к появлению заимствований, локализмов, семантических и структурных образований.

Явления интерференции в региональных языках юго-восточной Литвы неоднородные по функционированию, что влияет на речевую компетенцию субъекта и относится более к проблемам культуры речи, а не к ее структурно-смысловым аспектам. Такие языковые инновации в большинстве не являются элементами литературного языка, однако играют существенную роль в процессе создания системной картины лингвистических контактов региона и понимания их результатов.

Респонденты

АГ - Адамович Геннадий, 1949 г. р., Акмянине

КЯ - Комяго Янина, 1947 г. р., Кракуны

МВ - Михалькевич Войтех, 1963 г. р., Чеконишки

СВ - Станкявичюс Владислав, 1953 г. р., Акмянине

ТГ - Тынкевич Гелена, 1924 г. р., Акмянине

ТТ - Тачицкая Тэрэса, 1941 г. р., Рудомино

ЧС - Чеховичене Станислава, 1952 г. р., Бутримоны

ШТ - Шилобрит Татьяна, 1976 г. р., Кракуны

ЯБ - Якович Бронислава, 1937 г. р., Жижмы

Литература

1. Авина Н. Ю. Родной язык в иноязычном окружении : на материале рус. яз. в Литве / Н. Ю. Авина ; РАН, Ин-т рус. яз. - Вильнюс ; М. : Элпис, 2006. - 314 с.

2. Баранникова Л. И. Сущность интерференции и специфика её проявления / Л. И. Баранникова // Проблемы двуязычия и многоязычия : сб. ст. / АН СССР, Ин-т языкознания ; редкол.: П. А. Азимов (отв. ред.) и др. - М., 1972. - С. 88-98.

3. Вайнрайх У. Языковые контакты: состояние и проблемы исследования / У. Вайнрайх ; пер. с англ. яз. Ю. А. Жлуктенко. - Благовещенск : Благовещ. гуманитар. колледж, 2000. - 260 с.

4. Гринавецкене Е. Й. Некоторые явления контактирования литовских и славянских говоров (на материале языковых контактов в Юго-Восточной Литве) / Е. Й. Гринавецкене // Балто-славянский сборник / АН СССР, Ин-т славяноведения и балканистики ; отв. ред. В. Н. Топоров. - М., 1972. - С. 394-408.

5. Жлуктенко Ю. А. Лингвистические аспекты двуязычия / Ю. А. Жлуктенко. - К. : Вища шк., 1974. - 176 с.

6. Закирьянов, К. З. Двуязычие и интерференция : учеб. пособ. / К. З. Закирьянов ; Башк. гос. ун-т. - Уфа : БГУ, 1984. - 81 с.

7. Кавальчук І. П. Да характарьістьікі гаворак беларуска-літоускага моунага пагранічча / І. П. Кавальчук // ЛЫгвютычныя даследаванні : зб. арт. / АН БССР, Ін-т мовазнауства ; рэдкал. : М. В. Бщыла, В. У. Мартынау. - Мінск, 1968. - С. 56-63.

8. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика : пособие для студентов гуманитар. вузов и учащихся лицеев / Н. Б. Мечковская. - 2-е изд., испр. - М.: Аспект Пресс, 1996. - 207 с.

9. Мечковская Н. Б. Трасянка в континууме белорусско-русских идиолектов, кто и когда говорит на трасянке? / Н. Б. Мечковская // Pogranicza Biatorusi w perspektywie interdyscyplinarnej / redakcja naukowa: Elzbieta Smutkowa i Anna Engelking. - Warszawa : DiG, 2007. - С. 27-57.

10. Михайлов М. М. Двуязычие: принципы и проблемы : из курса лекций по языкознанию / М. М. Михайлов ; Чуваш. гос. ун-т. - Чебоксары : б. и., 1969. - 136 с.

11. Нарысы па беларускай дыялекталогп : вучэб. дапам. для філал. фак. ун-тау і пед. ін-тау / АН БССР, Ін-т мовазнауства ; пад рэд. Р. І. Аванесава. - Мінск : Навука і тэхнжа, 1964. - 415 с.

12. Розенцвейг В. Ю. Языковые контакты: лингвистическая проблематика / В. Ю. Розенцвейг. - Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1972. - 80 с.

13. Русская диалектология : учеб. пособие для вузов / В. В. Колесов, Л. А. Иваш- ко, Л. В. Капорулина и др. - 2-е изд., стер. - М. : Высш. шк., 1998. - 207 с.

14. Савіч М. Утварэнне, межы распаусюджання і асноуныя характарыстыю беларускіх гаворак Лгтвы / М. Савіч // Вес. Міжнар. акад. вывучэння нац. меншасцей. -1997. - № 2. - С. 28-31.

15. Семчинский, С. В. Семантическая интерференция языков : (на материале славяно-восточнороман. яз. контактов) : автореф. дис. ... д-ра филол. наук : спец. 10.02.19 / Семчинский С. В. ; Киев. гос. ун-т им. Т. Г. Шевченко. - К., 1973. - 56 с.

16. Уман Л. М. Проблема грамматической интерференции на материале русского и французского языков : автореф. дис. ... канд. филол. наук : спец. 10.02.01 / Уман Л. М. ; 1-й Моск. гос. пед. ин-т иностр. яз. - М., 1964. - 16 с.

17. Хауген Э. Языковой контакт / Э. Хауген // Новое в лингвистике : сб. ст. / пер. с англ., фр., нем. и итал. - М., 1972. - Вып. 6 : Языковые контакты / сост., ред. вступ. ст. и коммент. В. Ю. Розенцвейга. - С. 61-80.

18. Чэкман В. Над этнмнай і моунай мапай Пауднёва-Усходняй Лпъы / В. Чэкман // Беларусы Балтып : зборнік / рэд. суполка: С. Вітушка, А. Мінкін. - Вільня,1998. - С. 17-24.

19. Dawlewicz M. Stownictwo socjolektu mtodziezy polskiego pochodzenia w Wilnie (na podstawie badari ankietowych) / M. Dawlewicz ; Prac. J^zykoznawstwa Stosowanego Inst. J^z. Pol. Uniw. Warszawskiego. - Kielce : Elipsa, 2000. - 156 s.

20. Labutis V. Lietuviq kalbos sintakse : is 2 d. / V. Labutis. - Vilnius : Vilniaus univ. l- kla, 1994.D. 2. - 1994. - 128 p.

21. Rieger J. Stownictwo polszczyzny gwarowej na Litwie / J. Rieger, I. Masojc, K. Rutkowska. - Warszawa : Wydaw. DiG, 2006. - 456 s.

22. Rutkowska K. Teksty z Wilenszczyzny (zwyczaje, wierzenia, obrz^dy) / K. Rutkowska // J^zyk polski dawnych Kresow Wschodnich : w 4 t. / pod red. J. Riegera. - Warszawa, 1999.T. 2 : Studia i materiaty. 1994. - S. 96-104.