Особенности языковой репрезентации концепта "цвет" в языке и художественном дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности языковой репрезентации концепта "цвет" в языке и художественном дискурсе

Н. И. Мигирина

В языковой модели мира заложена та сегментационно-классификационная модель отображения континуума, которая позволяет в рамках иерархически организованной стратификационной структуры передать сегментацию континуума на ряд референтных классов, связей и характер отношений между единицами одной референтной области и разных классов объектов мира.

Именно этим объясняется стремление языковедов выявить в номинативной системе языка те микросистемный отношения единиц номинации, которые возникают как отражение системных отношений объектов континуума и объясняются на уровне языка действием экстралингвистических и интерлингвистических факторов.

Лексическая стратифицированность и характер микросистемных отношений единиц лексического яруса языка маркируются на основе выделения семантических полей, тематических групп лексики, концептуальных полей, классов парареферентных и омореферентных знаков номинации вариативных рядов с субституционными отношениями между компонентами и т.д.

Однако, тот понятийно-терминологический аппарат, в рамках которого описываются системные и микросистемные отношения единиц лексического страта языка, не всегда корректен, что проявляется и в анализе системы цветообозначений в разных языках.

Так, описание микросистемных отношений единиц номинативной сферы языка, к сожалению, основано иногда на смешении не только гетерогенных знаков «значение» и «понятие», но и на недифференцированности объектов континуума и единиц метаязыка лингвистики. Так, в «Словаре лингвистических терминов» «семантическое поле» дефинируется как «частичка /«кусочек»/ действительности, выделенная в человеческом опыте и теоретически имеющая в данном языке соответствие в виде более или менее автономной лексической микросистемы» [1, с.334]. Кроме того, вызывает недоумение указание на «теоретическую» возможность вербализации «частички» действительности, ведь вне такой языковой репрезентации она так и останется «кусочком» континуума, не имеющим статуса единицы «семантического поля», и, если вспомнить фразу Ж.П. Сартра, часто цитируемую Л. Блумфилдом «Мы ловим вещи в капканы слов», то придется признать, что и классы «вещей» мы ловим в капканы лексических микросистем.

Именно поэтому при всех различиях интерпретации понятия «семантическое поле» в рамках концепций ряда лингвистов, инвариантом в его толковании является указание на его вхождение в те лексические микросистемы, которые служат для языковой репрезентации системных связей между референтами одного класса или разных подклассов объектов континуума. Так, Л. А. Новиков определяет семантическое поле как «иерархическую структуру множества лексических единиц, объединенных общим значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу» [2, с.458]. Но если единицы одного семантического поля представляют собой разные структурные модели номинации референтов, то придется признать, что иерархически структурированное множество знаков номинации может включать в свой состав и лексемы, т.е. словесные типы наименований, и аналитическую номинацию синтагматического и фразового типа.

Особый интерес к исследованию номинативной системы языка в рамках её сегментации на отдельные семантические поля объясняется тем, что ориентация на такое более или менее замкнутое множество языковых единиц позволяет в максимальной степени адекватно интерпретировать их с точки зрения разных аспектов изучения. Так, Е. Л. Березович в статье «К этнолингвистической интерпретации семантических полей» [3, с.3-23] в рамках их этнолингвистического исследования подчеркивает необходимость многоаспектного анализа данных номинативных микросистем на трех уровнях - собственно семантическом, мотивационном и уровне культурной символики, акцентируя особое внимание на взаимодействие единиц одного семантического поля с компонентами других «смежных» полей.

Объектом многоаспектного исследования стала и система цветообозначений в разных языках с позиций семиотики, психолингвистики, гендерного языкознания, этнолингвистики, аксиологии, нейролингвистики и др. Человеческий глаз способен воспринимать, по мнению физиологов, более 10 000 оттенков цветов, но эти потенции не реализуются в полном объеме, о чем свидетельствуют границы системы цветообозначений в разных человеческих языках: объем семантического поля данной референтной области варьируется в диапазоне от двух цветообозначений до многокомпонентной системы номинативных единиц, передающих гамму цветов. Контрастивное исследование системы цветообозначений в разных языках привело к формированию особой лингвистической дисциплины, особого направления в рамках компаративистики - «Лингвистика цвета» [4, с.197-205].

Система цветообозначений в разных языках включает в свой состав и такие единицы, которые способны функционировать в роли знаков - символов в рамках разных семиотических кодовых систем. Так, цветовые идентификаторы дихотомии «мы - они» в последнее время пополнились оппозицией «голубые» - «оранжевые», компоненты которой стали восприниматься как маркеры политического, идеологического расслоения социума в Украине, а «изначально цвет воспринимался как символ стихий, как идентификатор понятий «кровь», «огонь», «земля», «молоко» и т.п. Очень интересной представляется в этом отношении работа Л. Ф. Соловьевой «Денотативная и коннотативная языковая семантика» [5, с.428-434].

Ядерная система цветообозначений формируется в глубокой древности отражая особенности мышления, этническую ментальность, ареал проживания народа, основы аксиологической парадигмы социума, поэтому выводы о специфике функционирования цветовых концептов у носителей разных языков должны быть основаны на многоаспектном исследовании огромного фактического материала с обязательным учетом уровня языковой компетенции носителей языка, относящихся к разным с точки зрения гендера, возраст образования, профессиональной дифференциации, монолингвильной или билингвильной речевой деятельности представителям социума.

Поэтому не вполне корректной представляется попытка Н. А. Платоновой выявить особенности системы цветообозначений в русском и грузинском языках на основе результатов тестирования 40 информантов (20 носителей русского языка и 20 носителей грузинского языка), причем все информанты - городские жители с высшим или неоконченным высшим образованием, а целью тестирования было выявление значимости некоторых цветов в подсознании данных лиц на основе их ответов на вопрос «Какие цвета вы считаете основными?» [6, с.112-119].

Описание системы цветообозначений представляет огромный интерес и с точки зрения типологии признаков представления референтов, генезиса единиц данного семантического поля, соотношения системы узуальных и окказиональных единиц номинации цвета, частотности разных структурных моделей номинации, передающих сему цвета, дистрибутивных потенций единиц системы цветообозначений, особенностей сигнификативного и континуального функционирования наименований референтов данного класса.

Так, в последнее время заметно увеличение окказиональной номинации единиц референтной области «цвет» под влиянием целого ряда экстралингвистических и интралингвистических факторов. Языковеды отмечают тенденцию к увеличению количества так называемых «цветовых» прилагательных, выходящих за рамки лексической номинации, и резкий рост наименований цвета за рамки узуса. Профессор А. Василевич подчеркивает роль рекламы отдельных товаров в расширении диапазона окказиональных цветообозначений: каталоги фиксируют такие цвета автомобилей или губной помады, как «мокрый асфальт», «задумчивый жираф», «влюбленная лягушка», «танец страсти», «коварная девушка» и т. п., естественно, что данная система цветообозначений ориентирована на определенную часть социума и характеризуется весьма условной мотивированностью значения.

Учитывая дуалистическую природу языкового знака и относя семантику к плану содержания, можно говорить о существовании в языке системы номинативных средств, маркирующих инвариантную сему цвета.

Разграничение номинации узуальной и окказиональной, прямой и косвенной, словесной, синтагматической и фразовой ориентирует на выявление всех возможных в данном языке способов репрезентации концепта «цвет». Так, сема цвета в русском языке реализуется в рамках словесной номинации в таких знаках, как «синий», «красно-белый», «изумрудно-зеленый», «белоснежный», «хаки», «синяк», «синева», «покраснеть» и т. п. Если в словообразовательной парадигме «цвет» является инвариантной внутренней формой всех компонентов деривационного ряда, то сема цвета маркируется в них независимо от морфологического статуса таких компонентов парадигмы.

В языке возникает и вариативность моделей цветообозначений в тех случаях, когда их субституционные отношения основаны на идентичности значения - «беж» = «бежевый», «бирюзовый» = «цвет бирюзы» и т. п.

Эксплицированное и имплицитное сравнение приводит к реализации семы цвета в моделях типа «красный, как кровь», «глаза-изумруды».

В рамках синтагматической номинации сема цвета может быть репрезентирована дважды - первый компонент бинома называет основной цветовой признак, а форма субстантива - тот оттенок, который является пределом реализации цветовой гаммы: «коричневый в черноту», «зеленый в желтизну» и подобные.

Количественные модификации проявления цветового признака маркируются в языке системой форм степеней сравнения, редуплицированной номинацией, формами субъективной оценки.

семантический цвет культурный

В ряде случаев сема цвета может асемантироваться - в идиомах и фразеологизированных знаках номинации типа «красная книга», «черный список» и т. п.

Сопоставляя систему цветообозначений, следует учитывать деривационный и трансформационные потенции единиц данного семантического поля. Так, прилагательные со значением цвета обладают разными словообразовательными возможностями, достаточно сравнить многокомпонентные комплектные парадигмы с исходными компонентами «синий», «красный», «черный», «белый» некомплектные словообразовательные ряды с многочисленными лакунами с компонентами, типа «оранжевый», «фиолетовый», «сиреневый» и др. Но система языка обладает компенсационными возможностями, и словообразовательная недостаточность компенсируется наименование синтагматического типа, об этом свидетельствует идентичность секвенции выражений «делать сиреневым», «становиться оранжевым» и лексических наименований «чернить», «белеть» и подобные. Нереализованность словообразовательных моделей, образующих прилагательное со значением цвета на основе субстантивного типа внутренней формы, приводит к повышению частотности и цветообозначений аналитического типа: «цвет + родительный падеж существительного», а реализация таких синтагматических наименований не имеет интралингвистических ограничений («цвет кофе с молоком», «цвет морской волны» и подобные).

Так называемое ядро семантического поля цвета представляет собой генетически наиболее древний пласт номинации единиц данной референтной области, и совершенно очевидно, что наибольшими деривационными и дистрибутивными потенциями обладают именно эти знаки репрезентации цвета. Русская система цветообозначений характеризуется и широкой вариативностью знаков-субститутов, и возможностью вербализовать малейшие оттенки цветовой гаммы / ср. «багряный», «алый», « пунцовый», «красный», «пурпурный», «гранатовый» и т.п./, что в определенной мере затрудняет корреляцию оригинального и переводного текстов, особенно в рамках литературного дискурса.

Так, особенностью функционирования цветообозначений в художественном дискурсе является частотность тех моделей номинации, которые за его рамками почти не употребляются. Так, в произведениях Ю. Нагибина очень частотны наименования типа «коричневый в черноту», «красный в черноту», «сиреневый в лиловость» и подобные. Наряду с ядерными узуальными цветообозначениями в языке художественной литературы возможны наименования перцептивного характера, требующие препозитивного или постпозитивного утончения в рамках синтаксической проспекции или ретроспекции - «она была в костюме того же цвета, что и бальный туалет княжны…» (Л. Н. Толстой). В целом, изучение «цветописи» в литературе является одной из центральных проблем современных исследований, причем особое внимание уделяется особенностям «цветовой палитры», роли цветообозначений в творчестве Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина, Ф. М. Достоевского, Б. Пастернака, О. Мандельштама, А. А. Ахматовой, А. П. Чехова, С. Есенина и др.

Чрезвычайно интересной нам представляется выявление тех особенностей языковой репрезентации единиц семантического поля цвета в произведениях А. С. Пушкина, которые среди других позволили американским исследователям в конце ХХ века, в рамках сопоставления произведений нескольких десятков величайших писателей и поэтов XIX-XX веков, установить «плотность» текстов, то есть объем информации, передаваемой определенным объемом дискурса, и вершиной они безоговорочно признали произведения А. С. Пушкина.

Так, в текстах А. С. Пушкина в системе реализации семы цвета наименее частотны прилагательные с цветовым значением, чаще всего сема цвета маркируется словами с другим морфологическим статусом, как правило, существительными и глаголами, в контаминации с вербализацией категории процессуальности и предметности, такая синкретичная передача семы цвета и категории субстанциональности, процесса и подобные, не обедняя цветовую палитру, порождает высочайшую «плотность» его текстов: «бездна чернее», « …снега и волны багрили кровию врагов», «синеют морские края», «белеет гора», «засинеешь лес» и подобные. Такая «экономия» речевых средств за счет синкретичной передачи значений цвета и процесса, цвета и предмета в одном знаке делает текст в высокой степени информационно насыщенном, и не случайно В. В. Розанов говорил, что «язык Л. Толстого - это хорошее, вкусное молоко, а слово А. Пушкина - сливки, гуще которых не бывает».

Таким образом, система цветообозначений представляет собой тот объект изучения, который требует многоаспектного анализа в рамках таких дисциплин, как семиотика, этнолингвистика, психолингвистика, гендерное языкознание, а в рамках контрастивного описания языков особый интерес вызывает специфика языковой репрезентации семы цвета в разных языках и функционирования цветообозначений в художественных текстах.

Список сносок

1. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. - М.: Сов. энциклопедия, 1969. - 607 с.

2. Новиков, Л.А. Семантическое поле / Л.А. Новиков // Русский язык. - М., 1997. - 458 с.

3. Березович, Е.Л. К этнолингвистической интерпретации семантических полей / Е.Л. Березович // Вопросы языкознания.- 2004. - №6. - С. 3-24.

4. Кульпина, В.Г. Актуальные проблемы лингвистики цвета как научного направления сопоставительного языкознания / В.Г. Кульпина // Вестник МГУ. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2008. - № 2. - С. 197-208

5. Соловьева, Л.Ф. Денотативная и коннотативная языковая система / Л.Ф. Соловьева // Analele Universitatii de Stat din Tiraspol. 2006. Vol. 1: Stiinte filologice, psihologice, pedagogice si social-politice. - 2006. - P.428-434. - Cota P.S. -A.

6. Платонова, Н.А. Экспериментальное исследование когнитивного обоснования цветовых концептов у носителей разных языков / Н.А. Платонова // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. - 2007. - № 2. - С. 112-119.

Размещено на Allbest.ru