К вопросу о понимании коннотации в лингвокультурологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

К вопросу о понимании коннотации в лингвокультурологии

The problem of definition of connotation in studies of language and culture.

Астахова Яна Алексеевна (г. Москва) Ассистент кафедры русского языка филологического факультета Московского педагогического государственного университета

Аннотация

В статье предпринята попытка рассмотреть основные подходы к изучению коннотации в современной лингвистике с целью формулирования рабочего определения данного понятия для его применения в лингвокультурологических исследованиях.

Ключевые слова: коннотация, денотация, стилистика, семиотика, лигквокультурология, компоненты лексического значения слова, коммуникация, цветонаименования.

There is the review of the main scientific approaches of connotation in this article. We attempted to formulate a working definition of connotation for its use in studies of language and culture.

Key words: connotation, denotation, stylistics, semiotics, studies of language and culture, the components of the lexical meaning of the word, communication, basic color terms.

В современных исследованиях по лексикологии, лингвокультурологии, семантике достаточно широко употребляется термин «коннотация». Как отмечают М.Л.Ковшова и Д.Б.Гудков в монографии «Телесный код русской культуры», «понятие коннотация в последнее время превратилось в универсальную отмычку, позволяющую легко открывать двери, замкнутые доселе для пытливого научного ума, в нечто, дающее возможность объяснить всё то, что традиционному объяснению не поддаётся» [10:46]. Данное обстоятельство вызывает определённые трудности при чтении некоторых работ, потому что, квалифицируя то или иное явление как коннотативное, авторы не всегда чётко уточняют, насколько широко они трактуют само понятие коннотации. Поэтому нам представляется важным осмыслить основные подходы к изучению коннотации в современной российской и европейской лингвистике, что позволит уточнить дефиницию данного лингвистического феномена применительно к лингвокультурологии, где коннотация является базой для описания системы ценностей той или иной этнокультурной общности.

На сегодняшний день используется в ряде лингвистических сфер:

1) семиотике (Р.Барт, Л.Ельмслев), где трактуется как мотив, исходя из которого, говорящий делает выбор между различными плоскостями рассмотрения предмета. Для Барта коннотация является текстовой единицей, где весьма пространное описание внешнего и внутреннего состояния человека может быть сжато в тексте до одного слова нервозность;

Л.Ельмслев считал, что коннотации должна изучать семиотика. Как пишет О.Г. Ревзина, «у Л. Ельмслева нет, собственно говоря, денотации и коннотации, но зато у него есть денотативная и коннотативная семиотика» [17:437]. Коннотативная семиотика, по его мнению, затрагивает не только систему языка и языковую деятельность, но и невербальные средства (жесты, сигнальные коды). Коннотативная семиотика предполагает существование денотативной и включает в себя достаточно широкий круг явлений: различие стилистических форм (стих и проза и разные формы их смешения), различные стили («творческий» и «подражательный»), различие оценочных стилей (высокого и низкого), различие эмоциональных тонов, говоров (профессиональные языки, жаргон), национальных, региональных языков, вплоть до индивидуальных особенностей произношения. Это понимание наиболее оптимально для стилистики. Р.Барт, во многом следуя за Л.Ельмслевом, писал в «Проблемах семиологии»: «…коннотативная система есть система, план выражения которой сам является знаковой системой». [5:157] Р.Барт считал коннотации универсальным инструментом исторической антропологии: фиксация вторичных смыслов является неотъемлемой потребностью человеческого общества, поэтому в структуре языка заложены соответствующие механизмы. Для Барта данное понятие является важным инструментом теории литературы, позволяющим понять многозначность поэтических текстов.

2) психолингвистике (А.А.Залевская, А.А.Леонтьев, A.Martinel), которая тесно связывает коннотацию с понятиями ассоциации и эмотивной организации речи. В рамках данного подхода не всегда чётко разграничиваются виды экстралингвистической и собственно лингвистической информации, в результате чего коннотацией называется любая информация, выходящая за пределы денотата. Например, если сравнить коннотации слов вулкан и лиса, станет очевидно, что в первом случае коннотация возникает на базе информации, содержащейся в сигнификате, а во втором -- на основании свойств, приписываемых животному языковым коллективом. Такие случаи психолингвистами не дифференцируются, равно как не разграничиваются ассоциации и коннотации.

3) Собственно лингвистика, которая изучает коннотацию в рамках: лексикологии и фразеологии (М.Я. Блох, Л.А.Остапенко, Л.Блумфилд, В.Н.Телия, Г.Д. Томахин), где она рассматривается как элемент ЛЗ и ФЗ и выделяется в составе как прямых, так и переносных значений. Сторонники этого направления изучают способы создания коннотации и виды ее дополнительных значений. Коннотация не только является результатом модификаций различных видов внеязыковой информации, но и основным инструментом создания переносных значений (например, мышь. Серый цвет как элемент внешнего образа животного трансформируется в коннотацию невзрачности, незаметности, на базе которой возникает переносное значение, связанное с номинацией неухоженной и непривлекательной женщины). ( См. В.Н.Телия «Коннотативный аспект семантики номинативных единиц», М., 1986).

Востребованность рассматриваемого понятия в отечественной лингвистике подтверждается тем фактом, что наряду с существительным в языковедческих исследованиях активно используются его производные: «коннотировать» («соозначать»), «коннотант» («мельчайшая смысловая единица»), «коннотативный» («относящийся к коннотации») - дать значения. Термин коннотация и его производные рапространены в:

- стилистике (К.А. Долинин, О.В. Сапожникова, З.Н.Хованская, Л.Л.Дмитриева) отождествляет коннотацию и стилистическое значение (например, облачиться- торж./одеться -- нейтр./вырядиться -- неодобр.).

- лингвострановедении (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), которое акцентируют внимание на национальной специфике реалий, проявляющейся как в денотативном, так и в коннотативном своеобразии. Лингвострановеды считают: чтобы адекватно понять смысл лексемы (например, самовар), недостаточно располагать сведениями об устройстве данного прибора, следует учитывать, что она одновременно служит именем ситуации: традиционного чаепития, сопровождающегося беседой, угощением и т.п., что в национальной культуре оценивается как проявление положительных свойств русского человека --открытости и радушия;

- лингвокультурологии (В.И. Карасик) В.И. Карасик считает, что «простейшие ассоциативные связи в семантике примыкают к содержательному ядру в качестве коннотаций лексического значения (кровь -- жизнь, кровь --преступление, кровь -- родство) и в качестве жестких импликаций словосочетаний и предложений (знакомый кровавый почерк --узнаваемость преступника). Более сложные ассоциативные связи должны быть наведены контекстом или ситуацией». [11:13] Исследователь анализирует преимущественно концепты, не используя понятие коннотация широко. Но, как нам кажется, часто применяемое им понятие ассоциативная линия достаточно близко к коннотации.

Для такого многообразия интерпретаций понятия есть основания: латинское слово connotatio обозначает «что-нибудь вместе с чем-нибудь другим». Впервые термин коннотация появляется в 1660 году в «Общей и рациональной грамматике Пор-Рояля» и используется для обозначения различий между субстанциями и акциденциями. Буквальный перевод лексемы не очерчивает точных границ понятия, что дает основания английские лингвистам 19 века (Э.Дж. Уотли «Selection of Synonyms») рассматривать коннотации как добавочные значения (модальные, оценочные, эмоционально-экспрессивные). Окончательно подобное понимание закрепилось благодаря книге К.О. Эрдманна «Значение слова». Он предлагал трёхкомпонентную модель значения слова: понятийное содержание, попутный смысл и чувственная ценность, то есть включал в состав ЛЗ компоненты, которые сейчас называются сигнификатом, этнокультурным компонентом и коннотацией. Позднее два последних компонента были объединены исследователями термином коннотация. По Эрдманну, они возникают непроизвольно, но прочно связаны с языком [Erdmann К. О., Die Bedeutung des Wortes, 1925].

Исследовательский потенциал категории применялся лингвистами разнообразно: так, Ганс Шпербер (1923) выдвигал коннотативный аспект на первый план для объяснения диахронического изменения значения, чем подчеркивал тесную связь и взаимовлияние двух феноменов.

Л.Блумфилд считал коннотацию дополнительной информацией к десигнату, т.е. к информации о существенных свойствах и признаках объекта. Он первым выделил чисто семантические коннотации, относящиеся непосредственно к сфере сознания (коннотации, возникающие у заимствованных лексем в связи с их употреблением в различных стилях). Например, колоративы цвет слоновой кости и айвори именуют одну и ту же группу оттенков цвета, но у айвори отсутствует попутная информация, связанная с Индией и восточной экзотикой, но присутствует определённая эстетизация, связанная с заменой русского цветонаименования на иноязычный несклоняемый аналог (ср. синий -- индиго, лососевый -- сомо и т.п.) Л.Блумфилд считал, что коннотации всегда содержат указание на определённый стиль речи, обусловленный социальными, религиозными, техническими и культурными факторами. Таким образом, в понятие коннотации он включал явление, которое в современной российской лингвистике квалифицируется как этнокультурная специфика слова, формируемая фоновыми семами. Кроме этого, в объем понятия он включал круг явлений, которые имеют не интеллектуальную, а эмоциональную природу (эвфемизмы, коннотации усилительного значения, символических форм, звукоподражаний). Различные эвфемистические номинации призваны отразить эмоциональное переживание ситуации говорящим: ср. приказать долго жить/умереть/сыграть в ящик.

Последняя группа коннотаций попала и в сферу интересов Ш.Балли. Он называл коннотацию «стилистическим созначением», понимая стилистику как совокупность средств и приёмов, служащую определённым коммуникативно-прагматическим целям построения текста.

В английской лингвистике понятие коннотации исследовалось в коммуникативном аспекте, так, Дж. Лич попытался обнаружить критерии, позволяющие отграничить ее от денотации, предположив, что граница между этими разновидностями значения совпадает с границей между языком и миром.

В отличие от него Дэвид Кристал, который выделял коннотативное значение по признаку связи с личностью говорящего, которая, проявляется в речи посредством индивидуальных, эмоциональных аспекты значения: attidinal, emotional, connotative, emotive, expressive. Исследования Д.Кристала осуществляются в русле английской лингвистической традиции, где терминологическая разница между значением (meaning) и созначением (overtone) рассматривается как незначительная, поэтому термин коннотативное значение применяется к случаям, когда семантическое содержание слова расширяется для обозначения дополнительных неосновных свойств референта.

По мнению Дж.Ст. Милля, «значение заключено не в том, что имя денотирует, а в том, что оно коннотирует, и у имён, лишённых коннотаций, строго говоря, отсутствует значение».[27:56-57] Это положение Милля очень важно, так как в отечественной лингвистике в долгое время считалось, что коннотация есть не у всех слов. Косвенно оно нашло подтверждение в классификации значений Ю.П.Солодуба, который выделил коннотацию у прямых значений.

Наиболее убедительным в вопросе соотношения денотации и коннотации нам видится взгляд И.Р. Гальперина: «Мне представляется, что коннотация, как подсказывает прозрачность термина, - это сопровождение денотации. Первая не отрицает вторую, а строится на ней и сосуществует с ней. (…) Она не может полностью заглушить «денотативный код», поскольку именно этот код порождает всякого рода возможные (и даже невозможные) его варианты». [8:16]

Однако И.Р.Гальперин в данном определении обходит вниманием главный вопрос, важный для определения статуса коннотации: как она соотносится с понятием значения (слова, фразеологизма) и какую информацию включает. При решении этой проблемы в современной лингвистике принято ссылаться на определения, данные В.Н. Телия и Ю.Д. Апресяном в рамках лингвистического подхода, но принципиально различающиеся взглядом на место коннотации в структуре лексического значения. Ю.Д. Апресян понимает коннотацию как «несущественные, но устойчивые признаки выражаемого ею понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности. Они не входят непосредственно в лексическое значение слова и не являются следствиями или выводами из него». [2:159] Таким образом, для исследователя в составе коннотации наиболее важной представляется категория оценки, а сама коннотация выведена им за пределы лексического значения.

По мнению В.Н.Телия, «коннотация -- эмоциональная, оценочная или стилистическая окраска лексической единицы узуального или окказионального характера; в структуре коннотации ассоциативно-образный компонент выступает как основа оценочной квалификации». [19:236] В понимании В.Н. Телия коннотация включает в себя три составляющих -- эмоциональную, оценочную или стилистическую, а также ассоциативно-образный компонент, который служит основой оценки. В книге «Человеческий фактор в языке» исследовательница включает в значение слова оценочный, мотивационный, эмотивный, стилистически маркированный компоненты. Поскольку большинство из них отражены в её определении коннотации, то можно сделать вывод, что коннотация является элементом значения слова.

Как можно заметить, термин коннотация в понимании Апресяна и Телия имеет не только разный объем понятия, но и разный статус применительно к ЛЗ. Для решения возникшей проблемы применительно к лингвокультурологии целесообразно принять во внимание иные точки зрения на данную проблему.

В современных лингвистических исследованиях коннотация рассматривается с учётом следующих критериев:

1) Субъективности/объективности. Так, по мнению Е.И. Шендельса, коннотация - это информация, «которую содержит форма сверх своего денотативного содержания. Коннотация -- это субъективные наслоения разного рода: экспрессивность или интенсификация каких-то значений, грамматическая образность (метафоричность), эмоциональный эффект и др.» [23:35] Из данного определения следует, что Шендельс считает объективной только информацию, относящуюся к денотату как объекту материального мира. Таким образом, лексема приобретает коннотацию в речи, а не обладает ею в языке.

На наш взгляд, коннотации объективно существуют в языковом сознании определённого языкового коллектива, в результате чего языковая картина мира этнокультурной общности отражает присущую ей систему ценностей. Эта система ценностей может раскрываться в речи либо с опорой на язык (ср. словосочетание румяные щеки, где прилагательное имеет коннотацию «физически здоровый»), либо использоваться в трансформированном виде, как это происходит в художественном тексте (румяный взор в стихотворении Г.Р. Державина как показатель царственности и власти).

2) Сфера возникновения: язык/ речь. По мнению ряда ученых, например В.И. Говердовского, для развития коннотации необходим коммуникативный процесс. По мнению исследователя, коннотации составляют те сопредставления, которые возникают у участников коммуникации в связи с созданием и воспроизведением высказываний. Он группирует типы коннотации по трём сферам: направленные на внутренний мир человека (экспрессивно-оценочный тип), на язык (контекстный тип), на внешнюю по отношению к языку действительность (историко-культурный тип). Для него коннотация -- сумма содержательных компонентов значения, функционирующих в реальных условиях коммуникации. Вопрос, откуда берутся коннотации в сознании говорящих, при этом остается открытым.

Н.Г. Комлев считает, что коннотация создаётся в процессе восприятия слов-знаков. Он предлагает различать следующие качественно различные сферы коннотации: представление, чувство, культурный компонент, компонент поля, уровень знания, мировоззрение. Сходную точку зрения мы обнаруживаем в понимании коннотации Иорданской и Мельчуком: «Лексическая коннотации лексической единицы L есть некоторая характеристика, которую L приписывает своему референту и которая не входит в её толкование [11:196] При анализе определения, данного исследователями, возникает вопрос о месте коннотации в структуре словарной статьи, так как интересующая нас категория приписывается говорящим референту, поэтому не до конца ясна степень субъективности коннотации. Если она возникает окказионально, то нельзя отобразить её характеристики в словарях. Также не совсем ясно, насколько широк диапазон характеристик, которые могут включаться в коннотацию, и степень их универсальности.

На наш взгляд, коннотация не создаётся, а актуализируется в процессе речи, так как нельзя сказать, что отрицательная коннотация, например, слова мерзавец создаётся только при его употреблении. Нам кажется, что для проявления большинства коннотаций необходимо наличие коммуникативной ситуации, но у слов с заложенной в денотации оценкой (лодырь, подлец и т.п.), есть языковые коннотации, которые фиксируются словарями с помощью эмоциональных и стилистических пометСр.: МЕРЗАВЕЦ, -вца,м. (разг.). Подлый, мерз-кий человек, негодяй. || уменьш. мерзавчик, -а, м. Красавчик, да м. (шутл.). || ж. мерзавка,-и. (Толковый словарь С.И. Ожегова).

3) Одна из основных проблем, возникающих при попытках дать определение коннотации, связана с пониманием границ данного явления. Разные исследователи, исходя из различных предпосылок, либо сужают, либо максимально расширяют объём данного понятия. Следовательно, широкое/узкое понимание коннотации также заслуживает анализа.

А. Ряд учёных рассматривает коннотацию в достаточно узкой плоскости, ограничиваясь сферой стилистики («стилистическое значение» (Т.Г. Винокур, Ю.М.Скребнев), «эмоциональные наслоения», «экспрессивная окраска» (Д.Н. Шмелёв), «эмотивное значение» (Л.А. Новиков), «эмотив» (В.И. Шаховский), «потенциальные признаки» (В.Г. Гак), «прагматическое значение» (Л.С. Бархударов). Как видно из приведённых выше определений, не все исследователи терминологически дифференцируют коннотацию и стилистическую окраску.

Е.Ф. Петрищева ставит знак равенства между стилистической коннотацией и окраской и делит стилистически окрашенную лексику на три группы: сообщающая о сфере употребления, сообщающая об отношении говорящего к предмету речи, характеризующая говорящего.

В.И. Шаховский, сосредотачивая основное внимание на категории, названной им «эмотив», считает что «коннотация есть собственная эмоциональная окраска слова, входящая в его внутреннюю форму как один из семантических признаков «эмоции». [21: 29, 31] На наш взгляд, это достаточно интересная и аргументированная интерпретация, но данное определение коннотации кажется нам несколько упрощённым и узким.

М.Н. Кожина также считает коннотацию вспомогательной информацией: «дополнительные к выражения предметно-логического и грамматического значений экспрессивные или функциональные свойства (компонент значений), которые ограничивают возможности употребления этой единицы определёнными сферами и условиями общения и тем самым несут определённую стилистическую информацию». [13: 83] Она выделяет три типа коннотаций: оценка и отношение к содержанию слова заключены в самом значении слова; в само логико-понятийное значение непосредственно не входят оценка или отношение к предмету, но они «как бы сопутствуют ему... благодаря тому, что языковая единица употребляется (либо употреблялась раньше, традиционно) в контекстах, сферах употребления оценочной значимости; коннотации заключаются в отнесённости к обычной для языковой единицы сфере употребления, функциональной разновидности языка».

Ещё больше заостряет эту мысль Л.Г. Бабенко: «коннотация -- периферийная часть лексического значения, многокомпонентная, содержащая информацию о личности говорящего, в том числе и о его эмоциональном состоянии, ситуации общения, характере отношения к собеседнику и предмету речи». [3:21] Но акценты несколько смещены: для М.Н. Кожиной главным в коннотации является стилистическая информация, для Л.Г. Бабенко -- личность говорящего.

Б. Дополнительное содержание слова (или выражения), его сопутствующие семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на его основное содержание, служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов и могут придавать высказыванию торжественность, игривость, непринуждённость, фамильярность и т.п. (О.С.Ахманова). Следуя этой логике, одно и то же слово или высказывание в языке потенциально содержит неограниченный, открытый ряд коннотаций. Например, обращение по имени-отчеству может носить как уважительный характер, так и шутливо-ироничный, если оно, например, адресовано маленькому ребёнку. При этом исследователь не объясняет механизмы, которые приводят к расширению коннотативного потенциала слова, хотя очевидно, что в русском языке отсутствует норма обращения к ребенку по имени-отчеству, сопровождающаяся устойчивым ироническим обертоном (такое обращение может использоваться как средство создания официальной атмосферы при серьезном разговоре).

К какой-то степени, рассуждение о механизмах расширения коннотации заменяется О.С.Ахмановой делением коннотаций на адгерентные (возникающие в процессе коммуникации) и ингерентные (имманентно присущие слову или высказыванию), что соответствует делению Ф.Растье на ингерентные и афферентные семы. На наш взгляд, адгерентные коннотации возникают, когда в определённой коммуникативной ситуации акцентируются какие-либо сигнификативные признаки слова или проявляются потенциальные семы. Например, в предложении на премьере зал бурлил у глагола бурлить актуализируется сигнификативный признак высокая степень проявления чего-либо. Ингерентные коннотации затрагивают сферу денотата. Если о человеке говорят, употребляя лексему павлин, то можно предположить, что сравнение происходит, исходя из особенностей внешнего вида и поведения птицы. Коннотация также очень тесно связана со стереотипами. Оно может возникать как на базе их нарушения (например, при использовании для номинации зелёного цвета имени Скарлетт), так и на основе их сохранения (свинья как воплощение нечистоплотности). Нам представляется, что этот подход обязательно нужно учитывать, рассматривая место цветообозначений в национальной картине мира.

4) Говоря о коннотации, нельзя не учитывать такой важный вопрос, как однозначность/многозначность слова, поскольку у разных лексико0семантических вариантов (ЛСВ) коннотация может существенно отличаться. Роль контекста при выявлении коннотации подчеркивает Г.В. Колшанский, который пишет о его зависимости от многозначности слова и его реализации в коммуникативных актах, а также стилистических и психологических факторах, связанных с нормами грамотного словоупотребления и текстообразования. Данное замечание кажется нам очень важным, так как часто пишут о коннотациях слов, но чаще всего коннотация относится к определённому лексико-семантическому варианту. Так, например, неверно говорить, что лексема зелёный имеет негативную коннотацию, так как ее обладает лишь производный ЛСВ «неопытность, незрелость», утративший цветовое значение и используемый в сочетании с существительными (юнец, мальчишка) для характеристики человека.

5) Лингвокультурология требует изучения не коннотации вообще, поскольку таковой просто не существует, а ее национально-культурного своеобразия. Так, И.А.Стернин считает коннотацию дополнительной информацией по отношению к понятию, частью значения, связанной с характеристикой ситуации общения, участников акта общения, определённого отношения участников акта общения к предмету речи, но для него ключевым становится национально-культурное своеобразие, отражающееся в коннотативных единицах.

Национальная специфика коннотации обнаруживается в ее составляющих: ядерное положение в коннотации занимают элементы «эмотивность», «оценочность», «чрезмерность», в ряде случаев «образность»(Т.А.Трипольская), и каждый из них способен обнаруживать этнокультурное своеобразие. Так, Э.С. Азнаурова устанавливает непосредственную связь между коннотативным значением и регулярными ассоциативными связями, связанными с предметным значением лексемы. Прилагательное чёрный устойчиво связано с темнотой, которая ассоциируется со страхом, опасностью, поэтому прилагательное приобретает негативные коннотации.

Исходя из вышеизложенного, нам кажется, что при использовании термина коннотация применительно к лингвокультурологии наиболее оптимальным является его понимание как сопровождающих денотацию компонентов значения ЛСВ, словосочетания или предложения, несущих стилистическую, образную и аксиологическую информацию. Коннотация формируется в языке, фиксируется словарями, что позволяет учитывать ее при анализе языковой картины мира. При этом она должна рассматриваться на фоне стереотипов, существующих в языке, что позволяет объяснить механизмы расширения коннотативного потенциала языковой единицы в речи, в том числе художественной.

коннотация лингвистика дефиниция ценность

Список литературы

1. Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова. Издательство «Фан» Узбекской ССР, 1988 г.

2. Апресян Ю.Д. Коннотация как часть прагматики слова\Избранные труды. Т.2 -- Школа «Языки русской культуры» - М., 1995

3. Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. -- Свердловск: Изд-во Ур. Ун-та, 1989.

4. Балли Ш. Французская стилистика. Пер. с фр., М., 1961.

5. Барт Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

6. Блумфильд Л. Язык. М., 1964.

7. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М., Рус. яз., 1976.

8. Гальперин И.Р. Проблемы лингвостилистики\\ Новое в зарубежной лингвистике, Вып.9 -- М., Прогресс, 1980.

9. Говердовский В.И. Феномен коннотации на денотативном уровне // Языковая практика и теория языка. М.: Изд-во МГУ, 1974. Вып. 1. С. 139-147.

10. Гудков Д.Б., М.Л. Ковшова Телесный код русской культуры: материалы к словарю -- Гнозис -- М., 2007.

11. Иорданская Л. Н., Мельчук И. А. Коннотация в лингвистической семантике // Wiener Slawistischer Almanach. 1980. Band 6.

12. В. И. Карасик, О. Г. Прохвачева, Я. В. Зубкова, Э. В. Грабарова Иная мснтальность М.: Гнозис, 2005.

13. Кожина, М.Н. Стилистика русского языка М.: Просвещение, 1983.

14. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., Наука, 1975.

15. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. М., 1969.

16. Маслова В.А. К построению психолингвистической модели коннотации.// Вопр. Языкознания. 1989. № 1.

17. Ревзина О.Г. О понятии коннотации\\Языковая система и её развитие во времени и пространстве: Сборник научных статей к 80-летию профессора Клавдии Васильевны Горшковой. М.: Изд-во МГУ, 2001

18. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения - Воронеж, 1979.

19. Телия В.Н. Коннотация\ Языкознание: Большой энциклопедический словарь -- М., 1998

20. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М.: Наука, 1986.

21. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической

системе языка - Воронеж: Изд-во ВГУ, 1987.

22. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учебное пособие к спецкурсу. Волгоград, 1983.

23. Шендельс Е.И. Многозначность и синонимия в грамматике (на материале глагольных форм современного немецкого языка). М., 1970.

24. Akhmanova O.S. Lexicology: Theory and Method. M., MGU, 1972.

25. Akhmanova O.S. Linguostylistics: Theory and Method. M., MGU, 1972.

26. Erdmann К. О., Die Bedeutung des Wortes, 1925

27. Mill J. St. Of names.-- In: "Theory of meaning". Prentice-Hall, 1970.

Размещено на Allbest.ru