Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Автореферат диссертации

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Когнитивные основания функционирования звукообозначений (на материале англоязычного художественного текста)

Знаменская Ольга Евгеньевна

Специальность 10.02.19 -- теория языка

Москва 2009

Работа выполнена на кафедре переводоведения переводческого факультета Института лингвистики и межкультурной коммуникации Московского государственного областного университета.

Научный руководитель: Заслуженный деятель науки РФ, доктор филологических наук, профессор Лев Львович Нелюбин.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Инна Георгиевна Кошевая;

кандидат филологических наук, доцент Наталья Прокопьевна Миничева.

Ведущая организация: Военный университет МО РФ.

Защита состоится «22» мая 2009 г. в 11.30 на заседании диссертационного совета Д212.155.04 при Московском государственном областном университете по адресу: 105082, г. Москва, Переведеновский переулок, д.5/7

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105082, г. Москва, ул. Радио, д. 10а.

Автореферат разослан: 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор Хухуни Г.Т.

Введение

Функционирование лексических единиц и их классов привлекает внимание исследователей на протяжении нескольких десятилетий. За это время в теории функциональной стилистики выделилось два основных направления: первое связано с исследованиями стилистически окрашенных языковых единиц; второе -- стилистически нейтральных. В то же время в современной теории с развитием когнитивных идей о языке возникает необходимость пересмотра некоторых положений, образующих основания лингвистических интерпретаций. Речь идет о смещении фокуса исследовательского внимания -- от элементарного (поэлементного) взгляда на феномены языка к синтетическому, контекстуальному, целостному взгляду. Когнитивная лингвистика исходит из постулата о том, что в семантику лексической единицы входит все знание об обозначаемом этой единицей объекте. В свете данного положения, многие традиционные аспекты рассмотрения стилистической функции лексических единиц в тексте требуют пересмотра и переосмысления. Таким образом, актуальность диссертации состоит в попытке заполнить одну из существующих лакун в изучении звукообозначений в свете когнитивных представлений о языке и рассмотрении лингвокреативных процессов, лежащих в основании порождения и понимания речи. С таких позиций лексика звукообозначений еще не освещалась.

Звукообозначения как часть словарного состава языка неоднократно подвергались исследованию в самых разных аспектах, однако стилистические функции звукообозначений в когнитивном плане остаются наименее изученной к настоящему времени областью, поскольку главное внимание исследователей в основном привлекала сопряженная область - фоносемантика как раздел науки, изучающий звукоизобразительную систему языка.

В качестве объекта исследования в диссертации были избраны звукообозначения современного англоязычного текста, а также контексты их употребления в произведениях стиля художественной литературы. Из всех возможных звукообозначений были выбраны варианты неречевых звуков.

Основной целью исследования является изучение когнитивных оснований реализации звукообозначений в художественном тексте, рассмотрение закономерностей их семантического развертывания в контексте и функций, которые они выполняют при реализации авторского замысла.

Основная цель работы обусловила постановку и решение следующих конкретных задач:

1. Рассмотрение различных подходов к изучению роли звукообозначений в языке и тексте.

2. Обоснование возможности применения фреймовых семантик при изучении функций звукообозначений; выделение фреймовых моделей реализации звукообозначений в художественном тексте.

3. Описание стилистической значимости выделенных моделей и определение функций, которые звукообозначения при этом выполняют.

4. Рассмотрение возможности применения выделенных фреймовых моделей реализации звукообозначений к анализу разных функциональных стилей языка.

Материалом для исследования послужили как данные словарей (около 950 единиц лексики), так и тексты романов и рассказов современных английских и американских писателей ХХ века (около 1000 контекстов, из которых более 110 контекстов представлены в работе в качестве иллюстративного материала). Для проверки устойчивости выявляемых тенденций в отдельных случаях привлекались английские и американские поэтические тексты, тексты современных песен, материалы прессы и публицистики.

В качестве «звукообозначений» в нашем исследовании понимались слова, обозначающие разного рода звуки, в основном шумы, например, такие глаголы и существительные, как rattle, crack, crackle, din, tumult, blast, band, rumble, thunder, jingle, jangle, tinkle, chime, clink, clang, whistle, whir, drone, creak, scrape, rasp и др. Корпус исследуемых обозначений звука составлялся по реализации их в тексте. В рассмотрение вовлекались также отдельные речевые звуки, в семантике которых преобладает указание не на информационную сторону сообщения, а на характер звука, например, yell, cry, shout, wail, moan, roar, scream, shriek, screech и др.

В соответствии с итогами проведенного исследования на защиту выносятся следующие положения:

1. Фоносемантический подход к описанию звукообозначений является недостаточным основанием для интерпретации особенностей реализации подобных лексем в актуальном тексте. Наиболее продуктивной методикой выделения и описания функционирования звукообозначений в тексте является фреймовый анализ.

2. Семантику звукообозначения можно представить в виде фрейма, который включает в себя информацию о качестве звука, о его источнике, о ситуациях, которые этот звук сопровождает, а также о том эффекте, который звук производит.

3. Фрейм семантики звукообозначения представляет собой динамическую структуру, которая может по-разному фокусироваться в контексте. Для преодоления семантической диффузности в тексте наиболее продуктивными являются два фокуса - выведение на первый план указания на источник звука и указания на производимый звуком эффект.

4. Для преодоления или минимизации семантической диффузности автор текста может также прибегать к совмещению в одном контексте фреймов нескольких звукообозначений и к использованию стилистических приемов, наиболее частотным из которых является стилистический прием сравнения.

5. Звукообозначения выполняют в тексте художественной прозы звукоизобразительную и звукоподражательную функции. Звукоподражательная функция мало характерна для современной художественной прозы, намного чаще она реализуется в фольклорных текстах и текстах современных песен. Звукоизобразительную функцию в прозаическом тексте поддерживают: функция придания реалистичности описанию происходящих событий, функция создания атмосферы и настроения и функция создания эмотивного отношения к изображаемым событиям.

6. Важную роль в реализации указанных функций играет оппозиция «звук - отсутствие звука».

Научная новизна работы заключается в использовании когнитивного подхода для анализа и описания лексико-семантической группы звукообозначений. Соответствующие единицы лексики получают в диссертации освещение в терминах фреймов и реализации авторского замысла, в отличие от фоносемантического подхода, где звукосимволизм рассматривается как онтологическое основание процесса номинации. Новым является выделение фреймовых моделей преодоления диффузности семантики звукообозначений в контексте и обоснование парадокса нейтральности/экспрессивности звукообозначений в текстовой реализации. Впервые установлена взаимосвязь между фреймовой моделью реализации звукообозначения в тексте и выполняемой им стилистической функцией.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что семантика звукообозначений представлена в нем как динамическая структура, позволяющая актуализировать в тексте разные стороны внеязыкового знания, стоящего за лексической единицей, обозначающей звук при формировании смысловых отрезков текста.

Практическая ценность диссертации заключается в возможности использования разработанной в ней методики исследования при проведении дальнейшего системного анализа семантики и функционирования звукообозначений в разных языках. Данные о реализации и развертывании семантики звукообозначений в тексте могут быть использованы в преподавании ряда как основных, так и специальных курсов по теории языка, фоносемантике, лингвистической типологии, лингвостилистике и при составлении учебно-методических пособий.

Вместе с тем результаты исследования могут найти применение в практике обучения иноязычному общению в одноязычной ситуации - лингводидактике и двуязычной ситуации - технике и методике перевода, ибо лингвист-преподаватель и лингвист-переводчик должны знать звукосимволическую лексику и в совершенстве владеть речеязыковой реализацией звукообозначений и звукоподражаний в различных ситуациях общения и сферах межкультурной коммуникации.

Достоверность полученных результатов и выводов обусловлена достаточно представительным объемом исследованного языкового материала; использованием комплексной методики, сочетающей приемы традиционного и когнитивного анализа семантики языковых единиц в языке и тексте; верификацией выявленных закономерностей на материале поэзии и фольклорных текстов.

Апробация работы. По теме диссертации опубликованы 4 научные статьи, общим объемом 2,5 п.л.

Цели и задачи исследования определили структуру работы, включающую введение, три главы, заключение, библиографию и приложение.

Во введении определяются задачи и цели работы; раскрывается актуальность выбора темы, обосновывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость проведенного исследования.

В первой главе анализируется фоносемантический подход к изучению и описанию звукообозначений, приводится ряд критических замечаний основных положений фоносемантики, признается недостаточность такого подхода для описания роли звукообозначений в тексте.

Во второй главе устанавливается связь между структурным и когнитивным подходами к анализу и описанию звукообозначений; аргументируются когнитивные основания выделения и интерпретации лексико-семантической группы звукообозначений в языке; обосновывается необходимость фреймового подхода к описанию функционирования звукообозначений в тексте.

В третьей главе описываются фреймовые модели реализации звукообозначений в тексте; рассматриваются выполняемые этими единицами стилистические функции; анализируется текстовая оппозиция «звук - отсутствие звука» и определяется ее стилистическая значимость.

В заключении суммируются основные выводы и полученные в ходе исследования результаты.

Библиография содержит список использованной научной литературы по проблемам исследования.

В приложении приводятся контексты реализации английских звукообозначений в англоязычной художественной литературе, дополняющие иллюстративный материал, представленный в тексте диссертации.

фоносемантический текст звукообозначение

Содержание работы

Явление звукоизобразительности (включающей звукоподражание и звукосимволизм) с давних пор привлекает внимание ученых, хотя долгое время оно исследовалось лишь в связи с другими проблемами языкознания и было второстепенным по отношению к ним. Но, как утверждает С.В. Воронин, «вопреки распространенному мнению сторонников принципиальной производности, немотивированности языкового знака, проблема звукоизобразительности не мелка и не тривиальна -- она тесным образом связана с самыми фундаментальными науками о языке (происхождение языка и его сущность, природа языкового знака, характер мотивированности, онтогенез речи, экспрессивность и другие)» (Воронин, 1990). От определения статуса звукоизобразительности в языке зависит принципиальное решение многих кардинальных проблем языкознания, например, вопросов о произвольности или непроизвольности языкового знака, о происхождении и роли языка и многих других.

Возникновение фоносемантики как отрасли языковедческой науки есть явление закономерное, так как постулат принципиальной произвольности языкового знака фактически отрывает значение от самого знака: знак, не обладая общими качествами с денотатом, не получает никакой мотивировки для соединения именно с таким означаемым. Фоносемантика берется по-своему объяснить этот процесс, выдвигая звучание в качестве единого общего свойства знака и сущности, что обеспечивает их искомую связь. В работе указывается, что проблема отношений между звуком и смыслом всегда была и остается одной из спорных проблем философии языка (см. исследования А.П. Журавлева; С.В. Воронина; Х. Марчанда; Ст. Ульманна; И.В. Арнольд и др.). На основании анализа лингвистической литературы представляется возможным сделать вывод о том, что в концепции звукоизобразительности язык рассматривается с позиции только номинативной -- именовательной -- функции: звукам соответствуют признаки объектов. Поскольку невозможно признать однозначно мотивированной связь между звуком и «беззвучным объектом» (тем более абстрактным), то постулирование звукоизобразительности, или связи между звуком и значением, ведет к рассмотрению слов, где звук наиболее непосредственно и ощутимо проявлен -- к словам, обладающим фонетической мотивированностью (то есть к словам либо звукосимволическим, либо звукоподражательным). Они становятся главным иллюстративным материалом концепции фоносемантики, но, следует признать, не составляют основу лексики языка и самого языка.

Однако фоносемантические трактовки звукообозначений не исчерпывают все аспекты той роли, которую эта группа лексики играет в языке и тексте. В настоящей работе феномен звукоизобразительности рассматривается в контексте стиля, а не в качестве онтологической причины номинации в языке.

В соответствии со сложившимися к настоящему времени в отечественной лингвистике представлениями о функциональных стилях как разновидностях литературного языка, вызванных к жизни функциями языкового общения, что обусловливает выбор и своеобразие организации языковых средств (см. работы И.Р. Гальперина, В.Л. Наера, И.В. Арнольд и др.), возникает вопрос о том, каковы основания выбора звукообозначений в тексте и какие стилистические функции они при этом выполняют. Такая постановка исследовательской задачи обусловлена тем, что звукообозначения -- слова, являющиеся обозначениями разного рода естественных или механических звуков, представляют собой нейтральные единицы, которые используются для стилистически маркированных (экспрессивных) контекстов, где они обозначают эмоционально выделенные явления окружающего мира. Этот парадокс не может быть разрешен с позиции поэлементного подхода к фактам языка (которые сами по себе, как видно, не дают точной картины). Его разрешение лежит в сфере когнитивных особенностей авторского употребления лексических единиц, они избираются на определенных основаниях при реализации в текстах разных функциональных стилей.

Таким образом, стилистический аспект изучения звукообозначений связан с их экспрессивностью, то есть с личным когнитивным содержанием, сообщаемым автором в тексте. Понятие «экспрессивности» толкуется исследователями по-разному (см. И.В. Арнольд, 1981; В. Charleston, 1960; St. Ullmann, 1964; В.В. Виноградов, 1972; Е.М. Галкина-Федорук, 1956; О.С. Ахманова, 1969; Н.М. Разинкина, 1972; О.Н. Селиверстова, 1976). При широком понимании экспрессивности в это понятие входят практически все «не-нейтральные» средства языка и речи -- все то, что делает речь актуальной, яркой, образной, эмоциональной (О.С. Ахманова). В некоторых работах экспрессивность отождествляется с эмоциональностью (В.В. Виноградов; Дж. Лайонз). Другие исследователи считают, что хотя эти категории взаимосвязаны, но понятие «экспрессивность» шире понятия «эмоциональность», и что эмоциональные средства языка всегда экспрессивны, но экспрессивные средства языка могут и не быть эмоциональными.

Констатируя, с одной стороны, систему предметных единиц, предназначенную для использования в сообществе говорящих, с другой стороны, -- живое употребление языка, исследователь встает перед фактом двух подходов к языковым феноменам -- системному (предметному) и когнитивному (функциональному). В первом случае язык рассматривается как замкнутый самоорганизованный механизм, во втором -- не мыслится вне осознанного коммуникативного процесса, в центре которого оказывается говорящий (пишущий). Оппозиция структурного и когнитивного понимания вербального материала характеризует современный этап эволюции лингвистического знания.

Определение функции языка как средства общения во всех разнообразных его проявлениях (в письменной и устной речи) относится к фундаментальным проблемам языкознания. Как бы ни были разнообразны сферы проявления языка, он остается единым по своей природе, имеющим одну цель -- установление взаимопонимания в процессе коммуникации. Признание языка как средства общения дает основание утверждать, что главной является коммуникативная функция языка, представляющая собой сложное интегрированное явление.

Звукообозначения в языке могут быть представлены в терминах лексико-семантических групп или лексико-семантических полей. Существует несколько классификаций современных звукообозначений, в основу которых положены как различные характеристики передаваемых этими словами звуков, так и источники звучания (см. работы Г.Н. Бабич, Л.К. Выздоги, Е.А. Нильсен, выполненные на материале английского языка). Несмотря на сходство приемов семантического анализа, когда классификация основывается на акустических свойствах звука или на характере источника звука, выделяемые в результате группы, формирующие лексико-семантическое поле «неречевого звука», значительно отличаются в исследованиях разных авторов. Это объясняется не только полисемией звукообозначений, но и их высокой семантической вариативностью в контексте.

Наиболее последовательный и теоретически обоснованный метод когнитивного описания лексики дает теория фреймов. В работе принимается точка зрения, согласно которой семантика каждого звукообозначения определяется как фрейм, то есть как информационная структура, которая отражает весь комплекс знаний, стоящих за некоторой лексической единицей, обозначающей некоторый звук. Фрейм звукообозначения включает в себя информацию о качестве звука, о его источнике, о ситуациях, которые этот звук сопровождает, а также о том эффекте, который звук производит. Структуру фрейма можно представить следующим образом.

Структура фрейма звукообозначения

Необходимость обращения к фреймовому представлению обусловлена особенностями семантики звукообозначений, которые, подобно именам цвета, характеризуются свойством семантической размытости или диффузности. Это свойство проявляется в том, что человеку бывает очень трудно назвать тот или иной звук, с которым он встречается в объективной действительности. Один и тот же реальный звук может быть назван одним человеком rattle, другим -- bang. Аналогично, трудно объяснить основания выбора конкретного обозначения в синонимичных парах scream vs shriek; crackle vs snap; noise vs din; blast vs bang и многих других.

Автор художественного прозаического произведения формирует картину происходящего в своем воображении; он слышит звуки «внутренним слухом» и его основная задача - описать плод своего воображения словами так, чтобы читатель мог получить то же впечатление, которое писатель создал в своем сознании. Вследствие диффузного характера звука задача кажется, на первый взгляд, практически невыполнимой, однако, настоящий художник слова справляется с этой, казалось бы, неразрешимой проблемой достаточно легко. Читатель буквально становится свидетелем происходящих событий, чувствует то, что чувствуют герои художественного произведения, видит то, что видят они, и «слышит» производимые звуки, сопровождающие действия. Подобный кажущийся парадокс можно эффективно разрешить посредством использования фреймового подхода, позволяющего вовлечь в исследование фоновые знания получателя информации. В познавательной деятельности активность субъекта, направленная на некоторый объект, возвращается к субъекту в виде знания об этом объекте. На этом основывается писатель, который участвует в деятельности в сфере литературного творчества, являющегося одной из разновидностей познавательной деятельности.

Как показало проведенное исследование, в художественном тексте можно выделить три основные фреймовые модели реализации звукообозначений, обеспечивающие «снятие» или преодоление семантической диффузности. Каждая из выделенных моделей определяется разной фокусировкой фрейма, то есть выведением на первый план того или иного участка фреймовой структуры.

Первая модель формируется указанием на источник звука, поскольку фиксация источника звука способствует созданию конкретизированного слухового образа, например:

(1) He heard the Cherokee's door open. He even heard her grunt as she got out. He heard the rattle of paper bags as she gathered up her parcels.

(2) «Come on», he whispered, and began to chivvy the tongue gently back and forth. He could hear the goddam bobby pin rattling inside there, “come on... come on... come on...”

(3) He heard her crunching, cautious footsteps as she made her way up the path. The rattle of bags.... And now the rattle of her house keys as she took them from her purse. (S.King, Misery)

Как видно из приведенных выше примеров, качество звуков во всех случаях разное, тем не менее, благодаря указанию на источник звука возникает легко воспринимаемая зрительная картина, что можно представить на схеме следующим образом:

Такая модель реализации звукообозначения характерна для всех шумов.

Второй моделью, то есть вторым способом уменьшения диффузности семантики звукообозначения является указание на производимый звуком эмоциональный эффект, например:

(4) «I finally got your new book two days ago», -- she told him. Ice tinkled in the glass. It was a maddening sound. «Misery's Child. I love it... It's as good as all the rest. Better! The best!» (S. King, Misery)

Третья модель преодоления семантической диффузности реализуется соединением нескольких звукообозначений в одном контексте. Смысл данного механизма заключается в том, что звуковой фон, окружающий человека, в конкретной ситуации разбивается на отдельные эпизоды, и каждому эпизоду дается более точная характеристика, например:

(5) When for a moment I raised my head to take breath and throw the hair and water from my eyes, the steam was rising in a whirling white fog that at first hid the Martians altogether. The noise was deafening. Then I saw them dimly, colossal figures of gray, magnified by the mist. They had passed by me, and two were stooping over the frothing, tumultuous ruins of their comrade.

The air was full of sound, a deafening and confusing conflict of noises -the clangorous din of the Martians, the crash of falling houses, the thud of trees, fences, sheds flashing into flame, and the crackling and roaring of fire. Dense black smoke was leaping up to mingle with the steam from the river, and as the Heat-Ray went to and fro over Weybridge its impact was marked by flashes of incandescent white, that gave place at once to a smoky dance of lurid flames. The nearer houses still stood intact, awaiting their fate, shadowy, faint and pallid in the steam, with the fire behind them going to and from. (H. Wells, The War of the Worlds)

Страшная картина марсианского нашествия описывается в данном контексте какофонией разных звуков. Для создания реалистичного изображения, а также для формирования эмотивного отношения читателя к описываемому, автор выделяет из общего «грохота» (confusing conflict of sounds) его отдельные составляющие - din (of the Martians), crash (of the falling houses), thud (of frees, fences, sheds flashing info flame), crackling, roaring (of fire), исходя из звукового компонента. В результате формируется общая картина происходящего, очень реалистичная и страшная.

В диссертации формулируется парадокс нейтральности-экспрессивности, состоящий в следующем. С одной стороны, сами звукообозначения относятся к нейтральной, а не к эмотивной лексике, однако упоминание грома заставляет насторожиться или ожидать чего-то страшного; звуки могут успокаивать или раздражать, пугать или расслаблять. Это означает, что, изучая функцию звукообозначений в тексте, необходимо использовать о звуке всю информацию, которой мы располагаем, а не опираться только на словарный смысл звукообозначения, как это обычно делают. С другой стороны, звук обладает экспрессивностью, и его экспрессивность тесно связана с эмотивностью, поскольку звукоизобразительность (в самых разных смыслах, в том числе и реализация звукообозначений), по мнению исследователей, вызывает эмотивную реакцию.

В работе подчеркивается, что фрейм звукообозначения всегда реализуется в контексте полностью, как множество всех своих составляющих. Выделенные нами выше модели показывают, что в каждом конкретном случае на первый план выходит какой-либо один аспект фрейма, но все остальные составляющие фрейма не пропадают, они только отходят на второй план, то есть играют менее заметную роль. Фреймовый подход предполагает анализ семантики звукообозначений и их реализации в тексте на основе экстралингвистической информации. Фрейм звукообозначения не может реализовываться «по частям», он всегда реализуется как неразрывное единство, что дает автору художественного произведения большие возможности в изображении действительности. Упоминание звука вызывает в памяти читателя те ситуации, в которых этот звук обычно можно услышать, упоминание источника звука позволяет лучше представить себе характер звучания. Это свойство звукового фрейма позволяет использовать его для создания эффекта «параллельного действия» или «параллельного пространства», то есть для описания догадок персонажа о том, что происходит в пространстве, которое находится рядом с пространством персонажа.

(6) “Rinse”, he muttered, and slid over to the right. This dragged his left leg askew, and the hold of a pin in his crushed knee was enough to wake him up. Less than five minutes had gone by. He could hear Annie washing dishes in the kitchen. Usually she sang as she did her chores. Today she was not singing, there was only the rattle of plates and the occasional hiss of rinsewater. Another bad sign. (S. King. Misery, 118)

Помимо модификаций фрейма звукообозначения, которые были описаны выше, характер звука можно уточнить посредством стилистических приемов. Как показало проведенное исследование, ведущим способом здесь является стилистический прием сравнения, который соединяет фрейм звукообозначения с родственным фреймом:

(7) Thirty yards back of the boat the fish broke into the sun in a shower of silver scales, and Sefelt's eyes popped and he got so excited watching the fish he let the end of his pole go down, and the line snapped into the boat like a rubber band. (K. Kesey, One Flew over the Cuckoo's Nest, 209).

Источник звука здесь -- удочка, которая, изогнувшись, щелкнула по лодке; качество звука -- резкий короткий щелчок (snapped); ситуация -- движение удочки, за которой Сефелт, отвлекшись, на секунду перестал следить; эмотивный эффект -- возбуждение, радость, неожиданно прерванные резким щелчком. Вся эта информация соотносится с движением отпущенной натянутой резинки, что делает изображение почти физически ощутимым.

Звукообозначения, в силу особенностей своей семантики, участвуют в формировании широкого круга стилистических приемов, в частности, таких приемов, как:

метафора - His voice scraped the white, bare walls of the Seclusion Room; (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest)

эпитет - We cut across the crackling grass, past the digger squirrel holes where I saw a dog; (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest)

зевгма - The two old Vegetables sat sunk in their bedding, snapping their eyes and their gums; (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest)

рифма - He stands up from his armchair, yawns and stretches and scratches his belly with the corner of his card; (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest)

повтор - He could imagine her laughing, laughing, laughing; (S. King. Misery)

полисиндетон - When he got it cussed and hammered and wrestled down into place he climbed right out; (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest) и др.

Звук сопровождает любое состояние человека и наполняет жизнью окружающую действительность. Очевидно, что ни одна художественная реальность, являющаяся предметом изображения в произведении художественной прозы, не может обойтись без упоминания звука. Указание на звук создает для читателя эффект присутствия, придает повествованию аутентичность. Эту функцию звукообозначений мы называем звукоизобразительной; она состоит в указании на звук и в воспроизведении с возможной долей реалистичности его звучания.

При снятии семантической диффузности звука реализуются дополнительные функции, которые поддерживают и развивают звукоизобразительную функцию, -- это функция придания реалистичности описанию происходящих событий, функция создания атмосферы и настроения и функция создания эмотивного отношения к изображаемым событиям.

При обозначении звука в художественном прозаическом тексте обычно актуализируется текстовое указание на источник звука, создаваемый звуком эффект и особенности самого звучания. Читатель, получая эту информацию, формирует ментальный образ звукового фона действия, опираясь на свой эмпирический опыт. В то же время нельзя недооценивать тот факт, что многие звукообозначения носят звукоподражательный характер, то есть они обозначают тот звук, который «подсказывает» звуковая форма. Таким образом, реализуясь в тексте, обозначения одновременно со звукоизобразительной выполняют и звукоподражательную функцию, которая является средством стилистического выдвижения и создания стилистического эффекта. Наиболее ярким проявлением звукоподражательной функции представляется реализация стилистического приема ономатопеи, например:

(8) Up on Disturbed there's an everlasting high-pitched machine-room clatter, a prison mill stumping out license plates. And time is measured by the di-dock, di-dock of a Ping-pong table. (K.Kesey. One Flew over the Cockoo's Nest, 86)

Проведенное исследование позволило установить, что звукоподражание мало характерно для произведений современной англоязычной прозы. Контексты типа I'm alone with my thoughts and the rhythmic scrunch, scrunch, scrunching of my own footsteps очень немногочисленны.

Звукоизобразительная функция является доминирующей в современной англоязычной художественной прозе. Помимо прямого указания на звук, в исследованном нами материале отмечено большое количество случаев, когда акцентируется некоторое действие или некоторое событие, которое, как известно из общего знания о мире, сопровождается звуками, в результате чего читатель как бы «слышит звук», хотя никаких дополнительных указаний на характер звука в контексте не содержится, например,

(9) The rain continued. It was a hard rain, a perpetual rain, a seething and steaming rain; it was a drizzle, a downpour, a fountain, a shipping at the eyes, an undertow at the ankles; it was a rain to drown all rains and the memory of rain, it came by the pound and the ton, it hacked at the jungle and cut the trees like scissors and shaved the grass and tunneled the soil and molted the bushes. It shrank men's hands into the hands of wrinkled apes; it rained a solid glassy rain, and it never stopped. (Ray Bradbury, The Illustrated Man, The Long Rain, 53)

Подобные случаи мы относили к имплицитному звукоподражанию, то есть посредством вербальных средств - к созданию звукового впечатления, которое не воспроизводит звук, а указывает на него или инициирует его.

Эти случаи, по нашему мнению, нужно отличать от описанного выше эксплицитного звукоподражания, характерного для тех звукообозначений, которые ближе всего подходят к прямому «воспроизведению» звука.

В текстах художественной прозы наиболее распространена полифункциональная реализация, когда одновременно актуализируются разные участки фрейма звукообозначений и разные функции -- звукоизобразительная, эксплицитная звукоподражательная и имплицитная звукоподражательная.

Фреймовый подход к анализу семантики звукообозначений и их функционированию в тексте дает возможность объяснить одну особенность звукообозначений, которую трудно объяснить иным образом. Звукообозначения, как неоднократно отмечалось в научной литературе, часто используются для создания атмосферы и настроения. При этом один и тот же звук может использоваться как для создания положительного оценочного отношения к изображаемым событиям и персонажам, так и для создания отрицательного оценочного отношения. Как показало проведенное нами исследование текстового материала, звукообозначения могут реализовываться для описания а) эмотивно-нейтральных ситуаций; б) эмотивно-положительных ситуаций; в) эмотивно-отрицательных ситуаций.

Для создания эмотивно-нейтральной картины описываемой ситуации чаще всего используются звукообозначения, изображающие привычные, обычные, повседневные звуки - звук воды, льющейся из крана, шум машин в большом городе и т.д.

Многие привычные повседневные звуки, а также звуки природы используются для создания атмосферы покоя, умиротворения или для передачи радостного настроя, -- то есть всех тех эмоциональных состояний, которые можно отнести к положительной части спектра.

Роль ситуации, обычно сопровождаемой звуком, состоит в том, чтобы указывать на соответствие / несоответствие привычным ожиданиям. Если ситуация соответствует ожиданиям, то звук может создавать нейтральную или положительно-оценочную атмосферу повествования. Если же ситуация не соответствует ожиданиям, то это настораживает читателя и часто формирует отрицательную оценочность.

Еще одну важную функцию репрезентации звука в прозаическом тексте выполняет оппозиция «звук -- отсутствие звука». Полная тишина пугает и настораживает, и для того, чтобы чувствовать себя спокойно, человеку необходим какой-то звук, чтобы не создавалась атмосфера напряженности. Анализ контекстуальных реализаций слов, обозначающих звук, и слов, обозначающих отсутствие звука (оппозиция silence - noise), где они использованы без каких-либо явных метафорических оттенков значения, показал, что такое использование слов характеризуется определенной стилистической ценностью.

Наиболее низкая степень стилистической значимости слов наблюдается в тех случаях, когда словарная единица используется для усиления семантических характеристик других слов, которые стилистически более важны, или когда слово характеризуется незначительным количеством контекстуальных связей. Этот тип актуализации можно назвать «поддерживающим» с позиции его стилистической значимости.

Проведенное исследование позволяет сделать общий вывод о том, что фоносемантический подход является воплощением детерминизма, граничащего с признанием природной необходимости и даже магии слова (единства звука и сущности), когнитивные же установки, напротив, обнаруживают свободу говорящего в осуществлении языкового действия и тем самым выдвигают на передний план актуальное осмысленное пользование языком, которое и придает значение каждому вербальному элементу. В этой связи конкретная реализация звукообозначений в авторских текстах позволяет обратиться к подлинной реальности языкового процесса, в котором проявляется стиль, то есть манера создания коммуникативного эффекта, нужного автору.

Проведенное исследование позволяет наметить пути дальнейшего изучения речеязыковых звукообозначений. Представляется интересным провести сопоставление особенностей реализации слов, обозначающих неречевые звуки в текстах разных функциональных стилей. Также продуктивным может быть применение предложенного нами подхода к анализу звукообозначений в диахроническом аспекте, а также при изучении материала разных языков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях по теме исследования

1. Знаменская О.Е. Когнитивный подход к изучению функционирования английских звукообозначений: модели делимитации семантической диффузности // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Лингвистика». - № 1. - М.: Изд-во МГОУ, 2006. - С. 59-65.

2. Знаменская О.Е. Реализация звукообозначений в англоязычном тексте художественной прозы. Функция отсутствия звука // Объединенный научный журнал. «Серия «Лингвистика». - № 4. - М.: Изд-во Агентство научной печати (АНП), 2009. - С. 17-20.

3. Знаменская О.Е. Звукообозначения как объект системного и когнитивного анализа. Парадокс «нейтральности-экспрессивности» звукообозначений // Объединенный научный журнал. Серия «Лингвистика». - № 4. - М.: Изд-во Агентство научной печати (АНП), 2009. - С. 20-22.

4. Знаменская О.Е. Звукообозначения в поэтическом тексте: функция имитации реального звучания (на материале английского языка) // Объединенный научный журнал. Серия «Лингвистика». - № 4. - М.: Изд-во Агентство научной печати (АНП), 2009. - С. 23-26.

Размещено на Allbest.ru