Эволюция форм русской комбинаторной поэзии ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Эволюция форм русской комбинаторной поэзии ХХ века

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

комбинаторный поэзия литературный

Комбинаторная поэзия, или комбинаторика, - совокупность стихотворных художественных произведений, основанных на жёстких ограничениях и экономии словесного материала и обладающих очень яркой эстетически значимой формой.

Точного и устоявшегося определения комбинаторной поэзии на данный момент не существует, сам термин не всеми признан.

С одной стороны, в комбинаторной поэзии как никогда ярко реализуется принцип преодоления языка как лингвистической определённости, с другой - установка на демонстрацию всего или почти всего богатства языка. Следует отметить, что, несмотря на большое внимание к техническому исполнению, приверженцы русской комбинаторной поэзии ни в коем случае не стремятся порвать с содержанием. Наоборот, сложная форма априори порождает сложное содержание: ассоциативное, многоплановое, полифоническое, часто необычное и трудное для восприятия, но зато потенциально насыщенное, богатое.

Обвинение комбинаторной поэзии в версификаторстве или не-поэзии снимается тем, что комбинаторика представляет собой совокупность эстетических значений, исторически преемственную и признанную литературным сообществом как художественное событие.

В данной работе рассматривается эволюция таких форм комбинаторной поэзии, как омограмма, палиндром, акростих и тавтограмма. На наш взгляд, именно они распространены в русской комбинаторике в той степени, которая позволяет вести речь об их эволюции. В диссертации мы придерживаемся узкого понимания ограничений и не рассматриваем ритмические и рифмические нормы, существующие при написании традиционных стихотворных произведений.

Комбинаторная поэзия не выделялась в русской литературе в качестве отдельного направления. Возможно, это объясняется тем, что для русской культуры характерно негативное отношение к использованию различных видов жёстких формальных ограничений. Для многих ограничения, накладываемые на себя автором при написании произведения, не связаны с истинным творчеством и даже противопоставляются ему.

Здесь же укажем, что для русской комбинаторной поэзии, в отличие от УЛИПО, не характерно математическое осмысление поэтического труда.

Также следует отметить, что если для русской комбинаторной поэзии русская формальная школа и была важным моментом в осмыслении, то она всё же не пошла по пути, приведшему к УЛИПО, когда «искусство есть способ пережить деланье вещи, а сделанное в искусстве неважно» Шкловский В.Б. О теории прозы. - М., 1983. - C. 15. См. также: Шкловский В.Б. Гамбургский счёт. - М., 1990. - С. 63.. Если для УЛИПО смысл получившегося произведения часто не важен, то в русской комбинаторной поэзии большое место занимает семантическое наполнение. «Форма, вероятно, это не превращение формы в содержание, а преодоление содержанием формы, то есть несовпадение прежде существующей формы с новой, ещё не появившейся» Шкловский В.Б. Гамбургский счёт. - М., 1990. - С. 444.. Данное утверждение можно проиллюстрировать, обратившись к книге «Ас реверса» Бориса Гринберга, у которого, например, палиндромные произведения преодолевают свою форму: слова расположены естественно, шероховатости, характерные для палиндромов, отсутствуют, на первом месте поэтическое высказывание, а не формальное ограничение.

Несмотря на то, что не было официальных объединений с программными манифестами, что различные палиндромы, акростихи, омограммы и тому подобные формальные ограничения воспринимались как забавы, изыски, редко и не систематически встречающиеся в творчестве поэтов, которых можно перечислить по пальцам, - несмотря на это, всё же имеются книги, в которых собрано большое количество произведений, написанных в русле комбинаторики Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии / сост. и коммент. Г.Г. Лукомникова и С.Н. Федина. - М., 2002. - 272 с.; Бирюков С.Е. РОКУ УКОР: Поэтические начала. - М., 2003. - 510 с.; Гринберг Б.Х. Ас реверса. - М., 2008. - 176 с.; Федин С.Н. Лучшие игры со словами. - М., 2001. - 254 с.. В настоящее время стали популярными специальные сайты, посвящённые различным формам проявления комбинаторной поэзии, появился ряд исследований нетрадиционной лирики См.: Бирюков С.Е. Авангард: модули и векторы. - М., 2006. - 340 с.; Бонч_Осмоловская Т.Б. Введение в литературу формальных ограничений. Литература формы и игры от античности до наших дней. - Самара, 2009. - 560 с.; Федин С.Н. Комбинаторная поэзия // НЛО. - 2002. - № 57. - С. 278-294; Поэтика исканий, или Поиск поэтики: Материалы международной конференции-фестиваля «Поэтический язык рубежа XX-XXI веков и современные литературные стратегии». - М., 2004. - 592 с..

В ХХ веке комбинаторная поэзия достигает мощного развития и становится фактом читательского сознания. В сферу интересов литературоведов это явление попадает лишь в конце ХХ века. Круг исследователей, которые занимаются этим вопросом, сравнительно мал.

Начало последовательному изучению комбинаторной поэзии было положено книгой М.Л. Гаспарова «Русские стихи 1890-х - 1925-го годов в комментариях» (1993) и антологией С.Е. Бирюкова «Зевгма» (1994). В 2003 году была защищена докторская диссертация А.В. Бубнова «Лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии». В том же году была защищена кандидатская диссертация Т.Б. Бонч-Осмоловской «”Сто тысяч миллиардов стихотворений” Раймона Кено в контексте литературы эксперимента», а в 2008 вышла книга исследовательницы «Введение в литературу формальных ограничений. Литературные формы и игры от античности до наших дней». Наличие этих работ свидетельствует о том, что явление «комбинаторная поэзия» существует, и уже с 1990-х годов начинает изучаться.

Работа М.Л. Гаспарова, к сожалению, ограничивается периодом серебряного века и не даёт возможности проследить развитие интересующих нас форм до настоящего времени. Однако его подход позволяет глубже осмыслить творческие поиски рубежа веков. Исследование М.Л. Гаспарова можно расценивать как описание одного из самых важных этапов эволюции комбинаторной поэзии.

Антология С.Е. Бирюкова «Зевгма» при всей широте охвата различных форм комбинаторной поэзии не даёт представление о развитии этих форм. Более приемлемо в этом смысле дополненное переиздание книги (под заголовком «РОКУ УКОР»), однако и здесь читателю о многом приходится догадываться самому.

Работы А.В. Бубнова посвящены исключительно палиндрому и различным его видам. Признавая за исследователем детальное понимание сущности палиндрома, хочется отметить, что палиндром - лишь одна из форм комбинаторной поэзии. Изучения требуют и остальные ограничения.

Особый вклад в разработку теории комбинаторной поэзии внесла Т.Б. Бонч-Осмоловская. Однако в своём труде исследователь уделяет большее внимание французской комбинаторной поэзии. В сфере наших интересов находится отечественная литература.

Актуальность работы определяется необходимостью изучения эволюции русской комбинаторной поэзии ХХ века.

Таким образом, имеет смысл рассмотреть развитие русской комбинаторной поэзии, проследить основные его вехи. Это и является предметом нашего исследования.

Объект работы - стихотворные и единичные прозаические примеры русской комбинаторной литературы ХХ века.

Цель - анализ основных этапов развития форм комбинаторной поэзии в русской литературе ХХ века (омограммы, палиндрома, акростиха и тавтограммы).

Вышеизложенная цель диктует следующие задачи:

- выявить основные тенденции развития русской комбинаторной поэзии;

- проследить эволюцию таких форм комбинаторной поэзии, как омограмма, палиндром, акростих и тавтограмма;

- охарактеризовать основные этапы русской комбинаторной поэзии, выявить историко-литературные предпосылки её возникновения.

Новизна работы заключается в том, что впервые системно и целостно рассмотрены ключевые формы комбинаторной поэзии: омограмма, палиндром, акростих и тавтограмма.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в расширении представления о типологических чертах форм русской комбинаторной поэзии.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что её материалы могут быть использованы для дальнейшего изучения русской комбинаторной поэзии, а также в вузовских курсах (спецкурсах) по истории русской литературы ХХ в. и теории литературы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Эволюция русской комбинаторной поэзии связана со следующими тенденциями:

- синтезом форм комбинаторной поэзии с традиционными формами, в особенности с сонетом (отсюда - акросонет, тавтограммный сонет, палиндромический сонет);

- взаимодействием форм комбинаторной поэзии между собой (например, тавтограммный абецедарий, акропалиндром, тавтопалиндром);

- появлением новых форм комбинаторной поэзии, обусловленных расширением принципов ограничения (слоговые палиндромы В. Силиванова).

2. В русле комбинаторной поэзии ХХ века сложились формы, разнообразные по структуре, но объединенные принципом ограничения на использование определённых букв. Основными среди них являются омограмма, палиндром, акростих, тавтограмма.

3. В развитии комбинаторной поэзии наблюдается движение от единичных опытов с формой в XVII-XIX вв. (Величковский, Полоцкий, Тредиаковский, Державин) к целенаправленному эксперименту со словом в начале XIX в. (Хлебников, Брюсов, Кручёных) и к формированию комбинаторной поэзии как интенсивно развивающемуся виду литературной деятельности.

Методология диссертационного исследования опирается на системный подход, включающий формальный, структурный, а также элементы культурно-исторического метода.

Апробация диссертации: основные положения и выводы работы нашли отражение в докладах на III Международной научной конференции «Россия и Восток. Обучающееся общество и социально-устойчивое развитие Каспийского региона» (Астрахань, 2005), на Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2005, 2008), на Международной интернет-конференции «Художественная литература и религиозные формы сознания» (Астрахань, 2006), на научной конференции студентов и аспирантов высших учебных заведений Поволжья и Юга России «Современная филология: инновации и традиции» (Астрахань, 2006), на Всероссийской научной конференции, посвящённой 90-летию со дня рождения профессора Н.С. Травушкина «Проблемы интерпретации художественного произведения» (Астрахань, 2007), на Международной научно-практической конференции «Русский язык как средство межкультурной коммуникации и консолидации современного общества» (Оренбург, 2007), на Всероссийской научно-практической конференции «Регионально ориентированные исследования филологического пространства» (Оренбург, 2008).

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, которые содержат по четыре параграфа, а также заключения и библиографического списка (174 наименования).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обзор научной литературы о русской комбинаторной поэзии, характеризуется состояние изученности форм комбинаторики, определяется актуальность, обосновываются цели и задачи настоящего исследования, объект и предмет изучения, научная новизна диссертации, излагается теоретическая и практическая значимость полученных результатов, формулируются положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Эволюция русской комбинаторной поэзии» включает в себя четыре параграфа. Первый параграф «Историко-литературные предпосылки возникновения комбинаторной поэзии (XVII-ХХ века)» посвящен рассмотрению влияния французской поэзии на русскую литературу. В центре внимания оказываются авторы и произведения, которые являются проводниками идей комбинаторной поэзии на отечественную почву.

Для периода литературного развития XI-XVII веков характерна изолированность русской литературы от влияния Франции и латинского мира в целом.

В конце XVII века ситуация меняется. История русской комбинаторной поэзии начинается с украинского поэта Ивана Величковского, автора книги «Млеко от овцы пастыру належное», в которую входили акростихи, палиндромы, фигурные стихи. Этот интерес к формальным ограничениям связан, прежде всего, с влиянием Польши, воспринявшей от Франции через католицизм и латинские тексты стремление к украшательству.

Здесь стоит упомянуть про поляка Яна Белобоцкого, в православии принявшего имя Андрей, который несколько лет прожил в Западной Европе. Он владел латынью, французским, испанским и итальянским языками (не считая польского, русского и церковнославянского). Белобоцкий переводит «Риторику Раймунда Люллия» (1690-е годы), «Великую науку Раймунда Люллия» (1698-1699) и «Краткую науку Раймунда Люллия», отца-основателя комбинаторной поэзии.

На заре русской поэзии к ней было формальное отношение, в отечественных учебных заведениях начала XVIII века обучение поэзии сводилось к упражнениям в написании разнообразных произведений самых причудливых форм: фигурных (в форме креста, звезды, орла, яйца, кубков), палиндромов, акростихов. Здесь, вероятно, сказывается традиция барокко с его тягой к декоративности.

В конце XVIII - начале XIX веков экспериментальные произведения в интересующем нас ключе создаёт Г.Р. Державин. Среди них можно вспомнить акростихи, липограммы и первый в русской поэзии палиндром. Но эти произведения остаются неоценёнными его современниками. Они пишутся, видимо, из желания показать своё мастерство владения стихотворной техникой, попробовать себя в различных видах поэтического искусства.

XIX век не дал каких-либо заслуживающих внимания образцов комбинаторной поэзии. Это обусловлено тем, что русская поэзия к тому времени начинает отходить от влияния французской литературы, богатой комбинаторными произведениями. У отечественных авторов падает интерес к экспериментальным формам.

Второй параграф «Эпоха Велимира Хлебникова (1890-1930)» посвящен комбинаторной поэзии первой трети ХХ века.

Усиление интереса к комбинаторной поэзии, прежде всего, связано с осмыслением внешней и внутренней формы слова. Важное место в данном контексте занимает символизм. Несмотря на то, что символисты настойчиво разрабатывают идеи формы и содержания, это приводит к другой крайности - мистицизму и эзотерическим представлениям о поэтической технике, поэтому становление русской комбинаторной поэзии в большей мере мы связываем с именем футуриста В. Хлебникова, а не символиста В.Я. Брюсова.

Теоретические разработки формального построения произведения принадлежат В.Б. Шкловскому. Он справедливо отмечает отсутствие в России культа мастерства и старается направить русскую литературу по новому пути. Он неоднократно говорит о том, что «в искусстве художник всегда идёт от приёма, обусловленного материалом» Шкловский В.Б. Гамбургский счёт: Статьи, воспоминания, эссе (1914-1933). - М., 1990. - С. 109., что «так как форма - это закон построения предмета, то перестраивающийся предмет вызвал интерес к форме» Там же. - С. 421.. Шкловский отмечает: «В основе формальный метод прост. Возвращение к мастерству. Самое замечательное в нём то, что он не отрицает идейного содержания искусства, но считает так называемое содержание одним из явлений формы» Там же. - С. 169..

С развитием науки в ХХ веке Вселенная воспринимается упорядоченной, структурированной. Соответственно, возникает и особый подход к слову, становится характерным техническое отношение к миру как материалу, которое переносится на отношение к языку. Такой подход кладёт в основу своей концепции фактуры слова А.Е. Кручёных: «Структура слова или стиха - это его составные части (звук, буква, слог и т.д.), обозначим их a-b-c-d.

Фактура слова - это расположение этих частей (a-d-c-b или b-c-d-a или ещё иначе), фактура - это делание слова, конструкция, наслоение, накопление, расположение тем или иным образом слогов, букв и слов» Кручёных А. Фактура слова. Декларация // Кручёных А. Кукиш прошлякам. Репринтное издание. - М., 1992. - С. 11..

Поскольку комбинаторная поэзия в России в начале ХХ века только зарождается, то неизбежны расхождения в терминологии. Упомянутый А.Е. Кручёных употребляет термины «сдвиг» и «фактура слова», которые ещё в 1912 году в другом значении применительно к живописи использовал Д.Д. Бурлюк в статьях «Кубизм» и «Фактура», вышедших в знаменитом сборнике «Пощёчина общественному вкусу».

Существуют и другие термины. И.И. Иоффе отмечает: «Так как инженерный и технологический подход к миру как к сырью, годному для тех или иных конструкций, мы называем конструктивным, то и новый стиль, тесно связанный с этим подходом и его методами и даже материалом, можно назвать конструктивизмом» Иоффе И.И. Синтетическая история искусств. Введение в историю художественного мышления. - Л., 1933. - С. 418.. В 20-е годы была целая группа, называющая себя конструктивистами.

Как уже было сказано, особый вклад в развитие интереса к различным формам поэтического творчества принадлежит Велимиру Хлебникову и Валерию Брюсову. Несмотря на приверженность к различным направлениям, в своих произведениях они возрождают такие формы комбинаторной поэзии, как палиндром, тавтограмма, омограмма, акростих, анаграмма, ропалон и другие. Однако если для Брюсова эти эксперименты носят характер штудий, иллюстраций своего мастерства, то для Хлебникова они являются способом обновления языка.

Третий параграф «Угасание комбинаторики в советское время (1930-1990)» посвящен исследованию причин неприятия комбинаторной поэзии в этот период.

Развитие комбинаторной поэзии не обошлось без вмешательства со стороны государства. Конечно, ни о каких экспериментах в литературе, предназначенной для широкого круга читателей, уже не могло быть и речи. Однако, несмотря на положение дел в стране, неофициально комбинаторная поэзия всё же находит пути своего развития, например, в группе Леонида Черткова, «Филологической школе». Стоит отметить, что в советское время развитие комбинаторики идёт, в основном, благодаря интересу к написанию палиндромов.

Возможно, что определённый интерес у советских поэтов вызвал «Поэтический словарь» А.П. Квятковского, вышедший в 1966 году и содержащий такие термины, как акростих (с. 14-15), анациклический стих (с. 38), липограмматический стих (с. 144), палиндром (с. 190-191), тавтограмма (с. 294).

Четвёртый параграф - «Расцвет комбинаторной поэзии (1990-начало XXI века)». Лишь с наступлением 1990-х годов комбинаторная поэзия начинает мощно развиваться. В качестве стимула, на наш взгляд, выступает книга С.Е. Бирюкова «Зевгма», в которой автор впервые даёт широкое представление о маргинальных видах и формах поэзии. После этого издания интерес к комбинаторной поэзии принимает лавинообразный характер, не прекращающийся до сих пор.

Можно по-разному относиться к различным изыскам комбинаторики, но основными являются две точки зрения:

1) такие стихотворения позволяют расширить представления о возможностях языка и обновить поэзию, демонстрируют кропотливое и бережное отношение к языку;

2) подобные эксперименты являются не более, чем просто игровыми стихотворениями, авторы которых желают позабавить читателя, развлечь его.

О преобладании второго типа отношения свидетельствуют даже названия книг по этой теме, например: «Лучшие игры со словами» С.Н. Федина. Возможно, расцвет комбинаторной поэзии в России в конце ХХ века связан с таким направлением, как постмодернизм, в котором игра занимает одну из ключевых позиций.

XXI век уже трудно представить без комбинаторной литературы. В настоящее время проводятся различные конкурсы и конференции, выходят авторские сборники и антологии, статьи и книги, посвящённые данному феномену, которые выявляют всё новые и новые возможности древних форм и представляют вниманию читателей авторские находки в области этого необычного направления.

Во второй главе «Структурные особенности некоторых форм комбинаторной поэзии» рассматривается эволюция омограммы, палиндрома, акростиха и тавтограммы. Типология форм УЛИПО указана в работе Т.Б. Бонч-Осмоловской Бонч-Осмоловская Т.Б. «Сто тысяч миллиардов стихотворений» Раймона Кено в контексте литературы эксперимента. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 2003. - С. 160-162..

Однако она не подходит для понимания русской комбинаторной поэзии, поскольку многие из её примеров не представлены в русской поэзии, либо существуют как единичные, крайне непопулярные примеры. В нашей работе мы так же, как и Т.Б. Бонч-Осмоловская, подразделяем формы на буквенные, слоговые, словесные, строчные, но не распространяем данную классификацию на все ограничения. Например, в русской поэзии не развита тавтограмма слоговая и строчная, анаграмма слоговая, тавтоакростих и некоторые другие. Думаем, это объясняется не только существованием комбинаторной поэзии на правах маргинальной, но и тяготением русскоязычных авторов, прежде всего, к смыслу, преодолению ограничений и созданию высокохудожественных произведений в рамках этих самых ограничений.

Синтетические формы комбинаторной поэзии (например, акропалиндром, тавтограммный палиндром) в данных схемах не представлены ввиду очевидности их возникновения.

Комбинаторная поэзия не является чуждой любому языку и исходит из него самого, поскольку в любом языке существуют алфавит, аллитерация, ассонанс и анаграмма. Определяющим является внимание поэтов к скрытым возможностям языка.

В первом параграфе «Особенности развития русской омограммы» указывается, что данная форма комбинаторики была осознана лишь в 90-е годы ХХ века. Её предшественниками можно считать каламбур (Д. Минаев) и панторифму (Г. Золотухин). В основе омограммы лежит переразложение слова или фразы на составляющие элементы (буквы). В пределах первой и второй строк проходит, если можно так сказать, мгновенный анализ и синтез, но уже на новых принципах.

Стоит отметить, что если до 1990-х омограммы носят в основной своей массе характер созвучий, то в конце ХХ века определяющим их признаком становится побуквенная точность первой и второй строк. Возможность составления таких омограммных пар приводит к тому, что появляются условия для написания больших стихотворений, состоящих из омограммных пар (Д. Авалиани, П. Байков). Таким образом, эта форма комбинаторной поэзии прочно заняла своё место в русском стихосложении.

Второй параграф «Эволюция палиндрома в русской поэзии» состоит из четырёх частей. Первая часть «”Перевертень” Велимира Хлебникова как этапное произведение русской палиндромистики» посвящён подробному анализу указанного произведения. Палиндром был известен с древних времён и первоначально обладал мистическим ореолом (даже вплоть до XIX века). Переломным моментом в осмыслении палиндрома стало появление «Перевертня» и «Разина» (В. Хлебников), в которых эта форма получила новый подтекст. Палиндром явился способом выражения обратимости событий, описания переворотов во времени и пространстве. Но такое понимание палиндрома, нам кажется, осталось лишь в рамках творчества футуриста.

Вторая часть «”Постхлебниковская” палиндромистика» содержит обзор палиндромов, написанных после Велимира Хлебникова. Отмечается, что задолго до УЛИПО Валерий Брюсов делил палиндромы на словесные и буквенные, тем самым предвосхищая типологию форм комбинаторной поэзии. Символист также обратил внимание на то, что палиндром придаёт особый ритм стихотворным произведениям. Действительно, при составлении палиндромов часто возникают большие ритмические сбои в строках, рваные предложения, грамматические, семантические и синтаксические огрехи. «Писатель-юморист Лео Каганов даже создал “белые палиндромы”, пародирующие стиль и звучание палиндромного жанра и эклектичность создаваемых в нем текстов: “Вчера почитал сборник палиндромов Карпова, сел и быстро сочинил тоже несколько. Вот они:

…

УХО СМЕХА - МЕХИКО

ЛОМ ОКО ПОЛКА

ША! ДОГ ЛИЛ ГОДОВ КАШУ

…

Только не надо мне говорить, что, мол, они у меня неправильные и задом-напеpед не читаются... Зато, согласитесь, во всем остальном мои палиндромы ну совеpшенно ничем не отличаются от обычных! Вон некоторые (не будем показывать пальцами) вообще пишут стихи без рифм и утверждают, что это белый стих. А у меня белый палиндром. Чем он хуже белого стиха?”» Линор Горалик. Золото лоз, или Сильно зажатый стих. Палиндром, слогодром, циклодром // URL: http://www.guelman.ru/slava/nss/4.htm..

Мы думаем, что замечания Лео Каганова одновременно справедливы и несправедливы. Написание любого качественного стихотворения, даже самого простого и традиционного, лишённого всяческих комбинаторных изысков, невозможно в наше время, и в качестве доказательства, следуя примеру Л. Каганова, можно написать пародию на графоманские произведения.

Далее в этой части рассматривается эволюция палиндрома до настоящего времени и даются основные виды палиндрома.

Третья часть «Палиндромические сонеты В.И. Пальчикова» прослеживает историю возникновения этих произведений.

К концу ХХ века написание стихотворений-палиндромов стало показателем высочайшей техники. Уникальными в этом плане являются сонеты Владимира Пальчикова (Элистинского), апогеем которых можно считать тринитарный сонет «“МЕГА” “КИБЕР”». Этот сонет читается тремя способами: отдельно первый столбик, отдельно второй столбик и оба столбика вместе. М.Л. Гаспаров отмечает, что «такие стихи писались в эпоху барокко (как версификационные фокусы) едва ли не на всех европейских языках» Гаспаров М.Л. Русский стих начала ХХ века в комментариях. - М., 2001. - С. 86., но В. Пальчиков значительно усложнил эту форму, добавив палиндром.

Автор считает свои произведения квинтэссенцией мировой литературы и смело вводит в них имена из различных культур и религий, употребляет устаревшие слова, диалектизмы, использует словарь В.И. Даля. При написании подобных произведений поэт находится под жёстким диктатом языка, и те или иные его пласты словно сами, по признанию Пальчикова, входят в его тексты. Несмотря на то, что из-за такой концентрации различных языковых пластов палиндромические сонеты сложны для восприятия не только для рядового читателя, но даже и для подготовленного, - всё же автор стремится к ясности изложения своей мысли.

Четвёртая часть - «Слоговые палиндромы Валерия Силиванова». Буквенных палиндромов насчитывается уже несколько сотен тысяч, а слоговых - меньше тысячи. Многие палиндромисты не замечают эту интересную, мало разработанную область творчества. Исключением является В.В. Силиванов.

Как указывает автор, отправной точкой для него послужила знаменитая «Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии», составленная Г.Г. Лукомниковым и С.Н. Фединым (М., 2002), где в сравнении с буквенными до обидного мало представлено слоговых палиндромов. Решив взяться за развитие этой формы, Силиванов стал единственным поэтом, методично разрабатывающим её нераскрытые возможности (редкие обращения отдельных авторов не в счёт). Делясь размышлениями о своих предшественниках, В.В. Силиванов пишет: «Мне неизвестны слоговые палиндромы на русском, написанные между 1913 и началом 90-х гг.

В 1990-2000 гг. слоговые палиндромы начали писать Г. Лукомников (например: “Не спи на спине”), П. Нагорских, С. Федин, А. Бубнов, Р. Адрианов, П. Овчинников и др., но регулярно никто не занимался.

К тому времени, когда я начал их писать в 2005 г., мне было известно не больше сотни таких текстов (если считать все, независимо от качества).

После 2005 г. “подключились” Б. Гринберг (http://grinberg-boris.livejournal.com/5567.html), ты, и ещё пара человек, не очень активно. Например, Б. Левин придумал неологизм: “мор-до-во-ро-то-мо-то-ро-во-до-мор”».

Слоговые палиндромы до сих пор остаются на обочине комбинаторной литературы и в других европейских языках. Они даже не упоминаются во многих энциклопедиях и справочниках. Тем не менее, это богатая интересная форма, перспективы её развития бесспорны. Подтверждением этому служит, например, огромное количество слогодромов на испанском языке URL: http://www.albaiges.com/cpi/palindromossilabicos.htm..

Таким образом, палиндром не только не исчезает, но и развивается во всём мире. А благодаря наработкам В. Силиванова, российские авторы стали более внимательно относиться к слогодромам.

В третьем параграфе «Эволюция русского акростиха» отмечается, что акростих на первых порах так же, как и палиндром, обладает мистическим и религиозным ореолом, а в русской поэзии первоначально служит показателем стихотворной речи, оформляя строкообразующий принцип. До ХХ века акростих популярен в дамских альбомах и серьёзно не воспринимается. В связи с возникновением интереса к маргинальным формам поэзии, наблюдается возрождение акростиха и его полузабытых видов (мезо- и телестиха). С начала ХХ века акростих развивается, благодаря сочетанию с сонетом.

В первой части параграфа «Акростих в творчестве Велимира Хлебникова» поэзия футуриста рассмотрена под непривычным углом зрения. Вопрос о наличии акростиха в творчестве Велимира Хлебникова впервые был поставлен в статье Дениса Полякова, который справедливо утверждал: «Общеизвестны хлебниковские эксперименты в жанрах палиндрома и анаграммы, ориентированные на пространственное перекомбинирование элементов текста и актуализирующие его визуальную сторону. Читатель таких текстов должен быть еще и зрителем. Тем более странным кажется тот факт, что до сих пор, насколько нам известно, у Хлебникова не было отмечено акростихов - и это притом, что Хлебников уделял чрезвычайное внимание начальным буквам слов» Поляков Д. СХИМА СМЕХА. О финале «Зангези» Хлебникова // Парадигмы: Сборник работ молодых учёных / под общ. ред. И.В. Фоменко. - Тверь, 2000. - С. 97.. В своей работе мы восполнили этот пробел и добавили наблюдения Д. Полякова своими находками.

Во второй части «От акростиха к акроконструкции» прослеживается эволюция этой формы. Развитие акростиха, как нам представляется, продолжается по двум направлениям: 1) введение редких букв в ключевое слово и 2) синтез различных видов акростиха с созданием сложных акроконструкций. Особое место в развитии акростиха занимает творчество В. Загорянского и К. Свириденко, произведения которых являют собой целые акроконструкции из сложного переплетения акро-, мезо- и телестихов, а также диагональных прочтений. Акростих по-прежнему используется в различных посвящениях друзьям и любимым, и, следовательно, никогда не потеряет популярности.

Третья часть - «Квазиакростих в русской поэзии: материалы к изучению». Последние 10-15 лет обострился интерес к акростиху, выходит ряд публикаций, посвящённых его изучению, проводится большое количество всевозможных акроконкурсов. В связи с этим при прочтении любого стихотворения искушённый читатель рубежа ХХ-ХХI веков воспринимает текст не только горизонтально, но и вертикально. Таким образом, происходит «прочитывание» акростихов там, где их на самом деле и нет. Тем не менее, начальные буквы строк порой прихотливо складываются во вполне осмысленные слова. Подобные акростихи называют квазиакростихами.

Они обнаруживаются почти у всех поэтов. Особенно интересно их выискивать у авторов, не имеющих в своём творчестве акростихов.

Квазиакростих весьма распространён в русской поэзии и по недосмотру автора порой является причиной неверного понимания произведений.

Имеет смысл при написании стихотворений уделять внимание не только горизонтальным, но и вертикальным связям, поскольку именно в поэзии ярко проявляется взаимодействие синтагматических и парадигматических уровней.

Четвёртый параграф «Особенности развития тавтограммы в русской поэзии» прослеживает эволюцию этой формы русской комбинаторики. Тавтограмма представляет собой одну из крайних проявлений аллитерации, когда при написании стихотворения каждое слово начинается на одну и ту же заданную букву. Строго говоря, тавтограмма не претерпела больших изменений за всю свою многовековую историю, кардинально не изменилась и привлекает внимание как иллюстрация технических способностей автора.

В первой части «“Звёздный язык” Велимира Хлебникова» отмечается, что «звёздная азбука» Велимира Хлебникова является авторским пониманием тавтограммы, её углублением и расширением до масштабов философской концепции. Подбирая слова на одну и ту же букву, поэт увидел ассоциации между этими словами и посчитал, что первая буква придаёт значение всему слову. То есть здесь снова, как и в других примерах комбинаторной поэзии, в центре внимания оказывается буква. «Звёздный язык» ещё относительно мало исследован и требует пристального изучения, поскольку построения Велимира усложнены авторским философским видением мира, понимание которого позволит пролить свет на многие произведения Хлебникова. Концепция «звёздного языка», как мы считаем, нашла своё продолжение в современных исследованиях по фоносемантике (А.П. Журавлёв).

Вторая часть - «Крайние формы аллитерации и ассонанса в творчестве Бориса Гринберга». Аллитерация и ассонанс положительно реализуются в тавтограмме - стихотворном или прозаическом произведении, в котором все слова начинаются с одной и той же буквы. Борис Гринберг усложнил тавтограмму и дал пример редчайших начально-концевых тавтограмм, в которых все слова не только начинаются с одной и той же буквы, но ею же и заканчиваются. Как минус-приём аллитерация и ассонанс реализуются в липограмме - стихотворном произведении, в котором намеренно подобраны слова, не имеющие в своём составе того или иного звука (буквы). Гиперлипограмма - (своеобразный «минус-приём минус-приёма», если можно так сказать), почти предельная реализация аллитерации, при которой в произведении употребляются только определённые согласные, или ассонанса, при котором в произведении употребляются только определённые гласные. Это максимальный запрет на использование других согласных (или гласных). В западном литературоведении в качестве синонимов гиперлипограммы употребляются термины моновокализм (использование только определённой гласной) и моноконсонантизм (использование только определённой согласной). Можно с уверенностью сказать, что гиперлипограмму в отечественную литературу ввёл Борис Гринберг, он же и дал этому феномену название.

Говоря о содержательной стороне экспериментов в творчестве Гринберга, нужно сказать об их одновременной ясности и высокой поэтичности, что свидетельствует о большом мастерстве новосибирского поэта. Слова в строках и во всём произведении, несмотря на сверхсложные ограничения, не задевают друг друга, практически нет ни ритмических сбоев, ни смысловых натяжек или лакун, ни плохой рифмы.

УСТАВШЕМУ

Умолкну. Услышу улитку-удачу,

Упрячу усмешку, улыбку утрачу.

Ухмылку убогому Утру утрУ...

Увязну, увяну, угасну... умру.

Перед нами четырёхстрочная начально-концевая тавтограмма на «у», написанная четырёхстопным амфибрахием. Отметим наличие точных парных смежных рифм («удачу-утрачу» и «утру-умру»), метафоры («улитка-удача»: удача медленно движется навстречу лирическому герою), олицетворения («ухмылка утра»). Стоит добавить, что в случае «утру-умру» рифма метаграммная: рифмуются слова с заменой всего лишь одной буквы (т/р). С допущениями, можно и первую рифменную пару назвать метаграммной (д/тр). При таких сверхсложных ограничениях особенный интерес вызывает наличие омографа «Утру утрУ» (дательный падеж существительного «утро» и первое лицо, единственное число будущего времени глагола «утереть» соответственно).

Минимальность стихотворной формы не исключает жанрово-содержательную сложность. Малый объём текста и его тема настраивают нас на то, что перед нами эпитафия, точнее - автоэпитафия. Однако здесь нет традиционного обращения («Прохожий, остановись!..»), ничего не говорится о делах покойного (чем он занимался, чем прославился). Кроме того, глаголы употреблены не в традиционной для эпитафии форме прошедшего времени или противопоставлении настоящего и прошлого, а в форме будущего времени. Последнее свойственно скорее элегии. Элегическое начало присутствует в «Уставшему» и просматривается в грустных (трижды: «упрячу усмешку», «улыбку утрачу», «ухмылку <…> утрУ») размышлениях о собственной жизни, сопряжённых с мотивами тленности мира, скорого конца лирического героя (вновь трижды: «увяну», «угасну», «умру» утром). Добавим интересное наблюдение: 12 из 16 (75 %) слов стихотворения трёхсложны и идеально «ложатся» в четырёхстопный амфибрахий. Возможно, такая композиция придаёт тексту более рельефную отчётливость (но не скандирование, иначе это было бы оформлено графически, например, «лесенкой»), воздействует на читателя или слушателя более ярко (на стыке слов мрачное, пугающее «у» нагнетается, становится долгим).

При анализе начально-концевых тавтограмм (и гиперглипограмм) представляется весьма перспективным применение фоносемантики. В данном случае «у» (тягостный, тревожный, пессимистичный) отражает содержание произведения с трагическим финалом («умру»). Абсолютизируя взаимосвязь звукового набора с содержанием, предположим, что, не зная русского языка, но по-русски ощущая «у», можно догадаться о минорном настрое стихотворения.

Обобщая сказанное, можно с уверенностью заявить, что перед нами полноправное художественное произведение. На рубеже XX-XXI веков возникла ситуация, при которой форма встала в центр внимания авторов и литературоведов, заняв прочные позиции в художественном творчестве многих поэтов. Особенное место в этом плане занимают ограничения на использование букв, и творчество Бориса Гринберга представляет собой значительный вклад в развитие этого направления.

Третья часть - «Тавтограммный абецедарий: подход к изучению новой формы комбинаторной поэзии». Тавтограммный абецедарий является довольно перспективной формой комбинаторной поэзии и может служить моделью гармонического мироустройства. Объединяя в себе известные с древних времён тавтограмму и абецедарий, он позволяет развить их на новом уровне и добиться новых возможностей поэтического искусства.

С одной стороны, задавая жёсткие буквенные рамки, тавтограммный абецедарий стремится максимально ограничить авторскую волю. С другой - многообразие слов даже на одну и ту же букву позволяет порождать индивидуальные вселенные. Уместно вспомнить «Зангези» Велимира Хлебникова: «Пространство звучит через Азбуку» Хлебников В. Собрания произведений: в 5 т. - Т. III. - Л., 1931. - С. 325..

В этой связи представляются ценными несколько цитат из статьи Л.Б. Карпенко «Семиотика глаголицы»: «…в знаковой системе глаголического алфавита запечатлено предельно широкое знание о мире, включая представление о космосе, соответствующее астрономическим интересам эпохи Кирилла. <…>. Открывающийся сквозь “священные завесы Писания” образ божественного мира, образ Вселенной, и является, по нашему мнению, той онтологической основой, которая нашла отражение в семиотической модели глаголицы. Совокупное значение глаголических символов состоит в выражении Божественной вселенной, образ которой христологичен, богочеловечен» Карпенко Л.Б. Семиотика глаголицы // Славяноведение. - 1998. - № 6. - С. 36..

Проследив развитие омограммы, палиндрома, акростиха и тавтограммы от древности до наших дней, можно отметить не только специфические черты каждой из этих форм, но и выделить общее, а именно: перечисленные тексты строятся на тех или иных ограничениях употребления букв. Буква, а не слово является в подобных произведениях доминирующим элементом стихосложения. Таким образом, комбинаторную поэзию можно определить как поэзию, в которой ограничения на использование определённых букв становятся принципиальной частью авторского замысла.

В заключении диссертации подводятся основные итоги исследования, намечаются пути и перспективы развития русской комбинаторной поэзии, формулируются основные выводы.

СТАТЬИ, ОПУБЛИКОВАННЫЕ В ЖУРНАЛАХ, ВХОДЯЩИХ В ПЕРЕЧЕНЬ ВЕДУЩИХ РЕЦЕНЗИРУЕМЫХ НАУЧНЫХ ЖУРНАЛОВ И ИЗДАНИЙ, РЕКОМЕНДОВАННЫХ ВАК РОССИИ

Чудасов, И. В. История русской комбинаторной поэзии [Текст] / И. В. Чудасов // Гуманитарные исследования. Журнал фундаментальных и прикладных исследований. - ISSN 1818-4936. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2008. - № 3 (27). - С. 110-116. (0,5 п.л.)

Чудасов, И. В. Тавтограммный абецедарий: краткий обзор новой формы комбинаторной поэзии [Текст] / И. В. Чудасов // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. «Педагогика и психология». «Филология и искусствоведение» / гл. ред. В. П. Шорин. - ISSN 1990-5378. - Самара : Издательство Самарского научного центра РАН, 2008. - № 2. - С. 302-307. (0,2 п.л.)

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Чудасов, И. В. Акростих в творчестве В. Хлебникова [Текст] / И. В. Чудасов // Россия и Восток. Обучающееся общество и социально-устойчивое развитие Каспийского региона : материалы III Международной научной конференции (21-22 апреля 2005 г.) / сост. : Н. В. Подвойская, Л. Я. Подвойский : в 3 т. - Т. II : Культура как основа межличностного и межэтнического взаимодействия. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2005. - С. 405-408. - ISBN 5-88200-825-5; ISBN 5-88200-827-1. (0,2 п.л.)

Чудасов, И. В. «Перевертень» В. Хлебникова как этапное произведение в русской палиндромистике [Текст] / И. В. Чудасов // Актуальные проблемы гуманитарных наук и методики преподавания в вузе и школе : сборник научных статей. - Оренбург : Издательство ОГПУ, 2005. - С. 66-73. (0,3 п.л.)

Чудасов, И. В. Несколько наблюдений над «Перевертнем» В. Хлебникова [Текст] / И. В. Чудасов // Творчество В. Хлебникова и русская литература : материалы IX Международных Хлебниковских чтений (8-9 сентября 2005 г.) / под ред. проф. Г. Г. Глинина; сост. : Г. Г. Глинин, Л. В. Евдокимова, А. А. Боровская, О. Е. Романовская. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2005. - С. 130-133. - ISBN 5-88200-848-4. (0,3 п.л.)

Чудасов, И. В. «Звёздный язык» В. Хлебникова : новая религия поэта [Текст] / И. В. Чудасов // Художественная литература и религиозные формы сознания : материалы Международной научной интеренет-конференции (Астрахань, 20-30 апреля 2006 г.) / сост.: Г. Г. Исаев, С. Ю. Мотыгин. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2006. - С. 105-112. - ISBN 5-88200-874-х. (0,5 п.л.)

Чудасов, И. В. Крайние формы аллитерации в творчестве Бориса Гринберга [Текст] / И. В. Чудасов // Современная филология : инновации и традиции : тезисы научной конференции студентов и аспирантов высших учебных заведений Поволжья и Юга России (Астрахань, 26-27 октября 2006 г.) / под. ред. М. Ю. Звягиной; сост.: А. А. Давыдова, А. Н. Кунусова. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2006. - С. 99-103. - ISBN 5-88200-911-1. (0,2 п.л.)

Чудасов, И. В. Квазиакростих в русской поэзии : материалы к изучению [Текст] / И. В. Чудасов // Русский язык как средство межкультурной коммуникации и консолидации современного общества : материалы Международной научно-практической конференции (Оренбург, 6-7 ноября 2007 г.) / гл. ред. В. Ю. Прокофьева : в 2 т. - Т. 2. - Оренбург : ОГПУ, 2007. - С. 259-268. - ISBN 978-5-85859-369-0. (0,2 п.л.)

Чудасов, И. В. Футуризм и русская комбинаторная поэзия [Текст] / И. В. Чудасов // Творчество Велимира Хлебникова и русская литература ХХ века: поэтика, текстология, традиции : материалы Х Международных Хлебниковских чтений (3-6 сентября 2008 г.) / под ред. проф. Г. Г. Глинина; сост.: Г. Г. Глинин, М. Ю. Звягина, Н. В. Максимова, А. А. Боровская. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2008. - С. 322-326. - ISBN 5-88200-848-4. (0,3 п.л.)

Размещено на Allbest.ru