Светская беседа как речевой жанр русской культуры первой половины XIX века

Не имея возможности подробно и многоаспектно исследовать вопрос об использовании в речи Пушкина и его собеседников риторических средств усиления выразительности речи, в следующем разделе мы рассматриваем метафору, поскольку считаем справедливым положение о её приоритетном значении среди других образных средств языка.

Изучив некоторые из существующих в науке типологий метафоры (Н.Д. Арутюновой, В.П. Москвина), мы анализируем факты использования в речи носителей ЭРК как живые узуальные метафоры, так и окказиональные, созданные конкретной языковой личностью. Именно живые метафоры, сохраняющие «свежесть» в восприятии их двуплановости, и самые экспрессивные из них - индивидуально-авторские - способны выполнять функцию эстетического воздействия, привнося в речь «элемент артистизма» Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: сборник / пер. с англ., фр., нем., исп., польск. яз. / вступ. ст., сост. Н.

Д. Арутюновой; общ. ред. Н. Д. Арутюновой и М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - С. 8.. Именно эти виды метафор характеризуют речь носителей ЭРК в анализируемых дискурсах: «…моя душа, её боязливая рабыня»; (А.С. Пушкин); «…эскадрон мой, как ты говоришь, опрокинутый, растрёпанный и изрубленный саблею цензуры, прошу тебя привести в порядок: убитых похоронить, раненых отдать в лазарет, а с остальным числом всадников - ура! - и снова в атаку на военно-цензурный комитет» (Д.В. Давыдов). Таким образом, можно считать, что использование «свежих» языковых метафор и, особенно, создание индивидуально-авторских метафор свидетельствует об обострённой чуткости к слову, нетрафаретности мышления языковой личности.

В разделе 3.3 «Прецедентные тексты в речи носителей элитарного типа речевой культуры» анализируется такая важная примета языковой личности носителя ЭРК, как использование в речи самых разнообразных прецедентных текстов. В данном разделе рассматриваются понятие прецедентный феномен и его терминологические дериваты: прецедентный текст (законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности), прецедентное высказывание (репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности), прецедентное имя (индивидуальное имя, связанное с прецедентным феноменом или хорошо известное носителям языка). Наиболее распространённым видом прецедентных высказываний в речи собеседников большинство исследователей считают цитаты из художественных текстов, которые могут прямо вводиться в контекст высказывания, но в устной речи часто используются только отдельные их фрагменты или даже отдельные слова. Причём непосредственное цитирование происходит не из текста-донора, а из «культурного тезауруса» языковой личности, поэтому цитаты могут определённым образом трансформироваться, то есть «сохранять свою чужую экспрессию, но могут и переакцентуироваться» (М.М. Бахтин).

Ярким примером этого положения служит цитирование художественного текста в речи А.С. Пушкина, где цитата не самоцель, а повод для рассуждения, в котором имплицируется горькая ирония: «Mais pourquoi chantais-tu? (Но почему ты пел ? - (фр.)) На сей вопрос Ламартина отвечаю - я пел, как булочник печёт, портной шьёт, Козлов пишет, лекарь морит - за деньги, за деньги - таков я в наготе моего цинизма». Метафорическое использование прецедентных имён весьма частое явление в речи Пушкина и его окружения: «Вот что пишет наш Лафонтен (И.И. Дмитриев) к нашему Ливию (Н.М. Карамзину)» (В.Л. Пушкин).

Для характеристики языковой личности, принадлежащей к русской национальной культуре, знаковым явлением должно признать использование в речи прецедентных текстов религиозного характера, воплощающих ценности и нравственные ориентиры христианства. Библейские высказывания могут точно цитироваться с указанием источника цитаты: «Гений с одного взгляда открывает истину, а Истина сильнее царя, говорит священное писание» (А.С. Пушкин), а могут модифицироваться, отражая авторские интенции: «Мой совет: написать тебе полулюбовное, полураскаятельное, полупомещичье письмо блудному твоему тестю» (П.А. Вяземский). Важное место в речи носителей ЭРК занимают прецедентные высказывания иноязычного происхождения - латинского, греческого, французского, составляющие сокровищницу мировой культуры, которые трансформируются, получая новую авторскую экспрессию: «Ubi bene ibi patria (Где хорошо, там и отечество). А мне bene (хорошо) там, где растёт трин-трава, братцы» (А.С. Пушкин). Ориентация не только на литературную форму речи, но и на устно-разговорную её разновидность определяет широкое использование в устных дискурсах носителей ЭРК фразеологизмов, стилистические коннотации которых весьма разнородны. Это устойчивые обороты письменно-книжного характера: «…склонится ли он (Пушкин) под супружеское ярмо» (Я.И. Сабуров); а также разговорные идиомы: «Я решительно не хочу выносить сору из Михайловской избы - и ты, душа моя, держи язык на привязи» (А.С. Пушкин).

Особое место среди прецедентных текстов в устной речи носителей ЭРК в светском общении занимают афоризмы, поскольку именно в них сконцентрированы интеллектуальные, этические, эстетические ценности мировой культуры. Афоризмы, создаваемые языковыми личностями, принадлежащими к культурной элите общества, представляют собой «философские обобщения жизненных закономерностей» Иванчук И.А. Риторический компонент в публичном дискурсе носителей элитарной речевой культуры: дис. … д-ра филол. наук. - СПб., 2005. - С. 532., облечённые в образную, отточенную, преимущественно лаконичную художественную форму: «Куда не досягает меч законов, туда достанет бич сатиры» (А.С. Пушкин); «Цель поэзии - поэзия - как говорит Дельвиг (если не украл этого)» (А.С. Пушкин). Использование в речи авторских афористических высказываний есть проявление лингвистической одарённости и изобретательности, а также нетипичного для рядового носителя языка образа мыслей носителей ЭРК.

В разделе 3.4 «Языковая игра как атрибут элитарной речевой культуры» исследуется этот феномен речемыслительной деятельности. Анализ использования языковой игры в культурно-содержательных дискурсах, созданных в первой трети XIX века в светском общении Пушкина и его близких друзей, позволяет увидеть следующие закономерности. В речи А.С. Пушкина и его собеседников встречаются примеры использования слов, узуальное значение которых не совпадает с их контекстуальным смыслом: «Теперь, отчего письма мои сухи? Да зачем же быть им сопливыми?» (А.С. Пушкин). Один из самых распространённых приёмов языковой игры у А.С. Пушкина и его собеседников - использование каламбура - стилистической фигуры, основанной на тонкой игре смыслами единиц языка: «Взять жену без состояния - я в состоянии, но входить в долги для её тряпок - я не в состоянии» (А.С. Пушкин). Живой, острый ум поэта и его удивительное языковое чутьё позволяют ему и в бытовом общении, казалось бы, в ситуации, отнюдь не располагающей к шутке, создавать высказывания, играющие лингвистическими красками, тонко подмечая выразительные возможности слов и их грамматических форм: «Если не взяться за имение, то оно пропадёт же даром, Ольга Сергеевна и Лев Сергеевич останутся на подножном корму, а придётся взять их мне же на руки, тогда-то наплАчусь и наплачУсь» (А.С. Пушкин). Носители ЭРК обращаются к богатейшим фразеологическим ресурсам русского языка, используя выразительные возможности идиоматических выражений, глубину и ёмкость их значений, ярко выраженную оценочность. В речи людей образованных, творчески одарённых идиоматические выражения подвергаются авторской переработке, контекстуальному переосмыслению: «…не хочу продать Вам кожу медведя ещё живого, или собрать подписку на `'Историю русского народа”, существующую только в нелепой башке моей» (А.С. Пушкин), для ср. устоявшийся вариант ФЕ - делить шкуру неубитого медведя. Анализ подобных высказываний представителей культурной элиты того времени позволяет нам оценить не только духовное содержание, но и оригинальную, яркую форму, в которой как в зеркале отразились креативные свойства языковых личностей поэта и его собеседников.

В разделе 3.5 «Становление категории разговорности в речи носителей ЭРК как фактор формирования современного русского литературного языка» рассматривается вопрос о генезисе категории разговорности и её функционировании в речи носителей ЭРК. Термин разговорность в современных исследованиях используется «для характеристики экспансии разговорной речи в речь публичную» Иванчук И.А. Разговорность публичной речи носителей элитарного типа речевой культуры: некоторые вопросы теории // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. М.А. Кормилициной. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003/ - Вып. 3. - С. 167.. Разговорность характеризуется как категория, позволяющая создавать «впечатление некнижной речи» Там же. в публичной коммуникации в целом и в жанровом пространстве СБ в частности. В разделе рассматриваются социокультурные предпосылки сложения данной речеведческой категории в начале XIX века, когда вопрос о соотношении книжной и устной форм речи был ключевым в общественно-литературной борьбе той эпохи.

По мнению Пушкина, русский литературный язык может развиваться только на основе национальной речевой культуры, опираясь при этом на своё культурно-историческое наследие - «язык славяно-русский», причём он полагал, что в образованном обществе простонародный колорит речи должен стать нормой. Речевая свобода в использовании сниженной лексики в дружеском общении мотивируется, прежде всего, условиями общения - интимно-доверительными отношениями между адресатом и адресантом: «Сенковский такая бестия, а Смирдин такая дура» (из письма А.С. Пушкина к М.П. Погодину), с другой стороны, данные примеры только подтверждают главную пушкинскую стилистическую установку на «чувство соразмерности и сообразности» в выборе форм речи. Смело можно утверждать, что элементы разговорности подобного рода не выходили за пределы узуса дружеского общения и не являлись типичными для салонной разновидности разговорной речи Пушкина и его окружения. Также довольно часто в дружеском общении Пушкин использует разговорные эспрессивы, придающие речи живость, насыщающие её яркими красками, эмоциональностью: «Вревская очень добрая и милая бабёнка…» и др. Фразеологизмы разговорного характера, в том числе и трансформированные, также яркая примета речи Пушкина и других носителей ЭРК: «…далеко кулику до Петрова дня - а ещё дале бабушке до Юрьева дня», но их использование в светском общении регламентируется этикетными нормами, принятыми в данном социуме.

Таким образом, в нашей работе РЖ светская беседа рассматривается как жанровое макрообразование, в составе которого выделяется её салонная разновидность, участниками которой в первой половине XIX века были представители интеллектуальной элиты общества. Новые стилевые принципы организации социального взаимодействия в рамках данного жанра, предполагающие синтез книжных форм культурной коммуникации с естественностью, живостью, непосредственностью разговорной речи, опирающейся на традиционное русское просторечие, «обогащённое в светском речевом узусе», заложили традиции русской речевой культуры

В заключении предлагаются выводы, полученные в результате проведенного исследования. Перспективы исследования автор видит в дальнейшей разработке проблемы развития элитарной речевой культуры в жанрах повседневной коммуникации и анализа социокультурного пространства общения, которое формирует языковую личность носителя ЭРК. Также перспективным направлением исследования можно признать проблему эволюции жанра СБ и её места в современном коммуникативном пространстве России.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

1. Горлова, Г. Н. К вопросу об источниках изучения первичных речевых жанров [Текст] / Г. Н. Горлова // Риторика и культура речи : наука, образование, практика : мат-лы XIV Международной научной конференции (г. Астрахань, 1-3 февраля 2010 г.) / под ред. Г. Г. Глинина. - Астрахань : Издательский дом «Астраханский университет», 2010. - С. 50-54 (0,4 печ. л.).

2. Горлова, Г. Н. К вопросу о жанре светская беседа в контексте национальной культуры [Текст] / Г. Н. Горлова // Культурно-историческое взаимодействие русского языка и языков народов России (Элиста, 9-12 ноября 2009 г.) / ред. колл. : С. М. Трофимова и др. - Элиста : Изд-во Калмыцкого ун-та, 2009. - С. 129-132 (0,3 печ. л.).

3. Горлова, Г. Н. Языковая игра в устной речи Пушкина как атрибут элитарной речевой культуры [Текст] / Язык как система и деятельность - 2 : мат-лы Международной научной конференции (Ростов-н/Дону, 1-3 октября 2010 г.). - Ростов-н/Д. : Изд-во НМЦ «ЛОГОС», 2010. - С. 206-208 (0,5 печ. л.).

4. Горлова, Г. Н. Жанр светская беседа как форма организации общения в контексте национальной культуры (диахронный аспект). К вопросу о языковом воплощении жанра светская беседа [Текст] / Г. Н. Горлова // Гуманитарные исследования. - 2010. - № 1 (33). - С. 30-36 (0,4 печ. л.).

5. Горлова, Г. Н. Пушкин-собеседник в светском салоне и в дружеском кругу. К вопросу о жанровой природе коммуникации [Текст] / Г. Н. Горлова // Гуманитарные исследования. - 2010. - № 2 (34). - С. 27-35 (0,5 печ. л.).

6. Горлова, Г. Н. Языковая игра как атрибут элитарной речевой культуры. К вопросу о языковом воплощении жанра светская беседа // Гуманитарные исследования. - 2010. - № 3 (35). - С. 31-38 (0,5 печ. л.).

7. Горлова, Г. Н. Первичный речевой жанр светская беседа в структуре художественного текста [Текст] / Г. Н. Горлова // Анализ и интерпретация художественного произведения : мат-лы XXXII Зональной конференции литературоведов Поволжья (г. Астрахань, 23-24 сентяря 2010 г.). - С. 49-52 (0,4 печ. л.).

Размещено на Allbest.ru