Стилистическая характеристика современной лексической системы и словообразования

В поэзии Пушкина эта оценочная лексика отразила все богатство красок словообразования разговорной речи, став источником юмора, шутки (вспомним "Домик в Коломне"). Особенно щедр поэт на уменьшительно-ласкательные слова в произведениях, близких к устному народному творчеству: В руки яблочко взяла, к алым губкам поднесла, потихоньку прокусила и кусочек проглотила.

Стилистическое применение экспрессивного словообразования в творчестве крупнейших русских писателей обусловлено особенностями их слога и конкретными художественными задачами, которые решались при отборе выразительных средств языка для того или иного произведения. Некоторые авторы активно использовали этот источник экспрессии (И.С. Тургенев, М.Е. Салтыков-Щедрин, Н.А. Некрасов), другим эта манера была чужда (А.П. Чехов, Л.Н. Толстой). У Щедрина экспрессивное словообразование выполняет чаще всего сатирическую функцию. Так, в создании психологического портрета Иудушки-кровопивушки "ласковые" слова с суффиксами субъективной оценки играют важную стилистическую роль: они придают речи Головлева слащавость, елейность, подчеркивают его лицемерие, ханжество: А знаете ли вы, маменька, отчего мы в дворянском званье родились?… Сидели бы теперь в избушечке, да горела бы у нас не свечечка, а лучинушка, а уж насчет чайку да кофейку - об этом думать бы не смели! Сидели бы; я бы лаптишечки ковырял, вы бы щец там каких-нибудь пустеньких поужинать сбирали…

У Ф.М. Достоевского наиболее яркое воплощение получило стилистическое использование словообразования для создания речевой характеристики социально приниженного героя. В романе "Бедные люди" Макар Девушкин обильно пересыпает свою речь уменьшительно-ласкательными словами: …Было мне всего семнадцать годочков, когда я на службу явился; Стыдненько мне было, Варенька!; А оттого, что я смирненький, оттого, что я тихонький, а оттого, что добренький! В иных случаях обращение героев Достоевского к уменьшительно-ласкательным суффиксам получает тонкое психологическое обоснование. Например, они создают насмешливо-язвительный тон речи следователя Порфия Петровича в романе "Преступление и наказание": Я знаю, он моя жертвочка; Говорит, а у самого зубки во рту один о другой колотятся; Губка-то, как и тогда, вздрагивает.

Н.А. Некрасов показал искусное применение слов с суффиксами субъективной оценки для достижения народно-поэтического звучания речи: Доля ты! - русская долюшка женская!; Ты прости, прости, полянушка!..; Белый плат в крови мокрехонек!; Мало слов, а горя реченька, горя реченька бездонная… поэт осваивает новые пласты экспрессивной лексики с размерными суффиксами: Вон - направо - избенки унылые; Чу! клячонку хлестнул старичина; Попрощался со скотинкою; тихо по двору похаживал да постукивал топориком .

В сатирических произведениях Некрасова формы субъективной оценки были действенным средством достижения сарказма: Статейку тиснул в пол-листа какой-то господин Давыдов о пользе плети и кнута; Так за эту бы речь мужичонку посечь.

В современной литературе и публицистике экспрессивное словообразование выступает прежде всего как средство создания иронической, сатирической окраски речи. Такие стилистические возможности аффиксации оценил еще В. Маяковский: в его политической сатире формы субъективной оценки придают речи резкое памфлетное звучание: Болтают язычишки газетных строк… Слушай! Министерская компанийка!

У современных писателей и публицистов экспрессивные словообразовательные средства весьма разнообразны. В журналистике не редкость такие "находки", как порнуха, депрессуха (от депрессия), бомжатники (ночлежники для бомжей), водяра (водка), обряжуха и т.д. ограничимся лишь одним примером: Женщина с четырьмя детьми из российского городка поругалась с мужем и ушла от него вместе со всеми детьми (!). Теперь бомжует в столице. А некоторые бомжихи, так те своих детей вообще продают "в хорошие руки". Эдак миллиона за два… А сами ищут приюта в бомжатнике.

Чем "свежее" аффиксальное новообразование, тем больше оно впечатляет. Даже политики не отказываются от подобных экспрессем. По свидетельству корреспондента, описывавшего встречу главы государства с избирателями, "В Ярославле предвыборный лексикон президента обогатился несвойственными ему словообразованиями: "Вперед, на борьбу с коммуняками! - взывал Борис Николаевич к напирающим на ограждение ярославцам" (Комсомольская правда. - 1996. - 5 мая).

Однако не всегда экспрессивное словообразование стилистически мотивировано. Например, рассказывая о бандитском нападении на кандидата в губернаторы в Ульяновске, журналист средствами аффиксации придает речи насмешливо-ироническое звучание, словно о таком событии можно писать в веселом, юмористическом тоне:

С другим желающим руководить областью - А. Кругликовым-потусторонняя сила обошлась покруче. Вечерком ему на квартиру позвонил некто и поинтересовался, когда А.Л. выезжает из дому. Доверчивые родственнички сказали. (…) Люди из "скорой" привели его в чувство, вывели из состояния шока. Потом выстригли вокруг ран волосы, смазали головушку зеленкой…

Забинтованный партийный вожак стал похож на молодого коногона из известной песни. Но если снять повязку-как же с полуостриженной, к тому же покрашенной в зеленый цвет головой, как явиться к избирателю?

("Нечистая сила на родине Ленина" // Известия. - 1996. - 20 окт.)

Важно подчеркнуть, что уменьшительные и увеличительные суффиксы в контексте могут выражать различные оценочные значения. Так, уменьшительные формы от нейтральных слов передают и неодобрение: Порядочки у них тут!, и восхищение: У-ух, старик, и матерьяльчик для повести я отхватил!; увеличительные - и значение большого размера: Вон какая квартирища! (Роз.), и положительную оценку: Важнецкий диванище (Ф.К.), и отрицательную: От вашего табачища и здорового вытошнить может (Гайд.). Появление различных стилистических оттенков у слов с "размерными" суффиксами отмечается как характерная черта развития современного русского языка.

2.3 Стилистическое переосмысление форм субъективной оценки в современном русском языке

В современном русском языке происходит процесс стилистического опрощения уменьшительно-ласкательных слов. В живой речи они часто употребляются без всякого стилистического задания, как своеобразная "форма разговорности": Еще одна страничка осталась, статью дописываю; Можно, я холодненькой водички добавлю?

Слова с аффиксами, которые обычно считаются формами отрицательной экспрессии, в обиходной речи также не воспринимаются как средство выражения негативного отношения: Алка говорит, что скучно там; Бабка опять заболела. А некоторые существительные со значением лица, особенно часто встречающиеся в диалогах, не только утратили оттенок пренебрежительности, но и получили положительное оценочное значение; ср.: Девчонка с ним шла красивая; Как же не радоваться: мой мальчишка из армии возвращается. Нейтрализация этой лексики связана с ее частотностью в разговорном стиле.

Из этого, однако, не следует, что обращение к формам субъективной оценки всегда стилистически мотивировано. В разговоре с ребенком, например, слова с суффиксами субъективной оценки употребляются в их исконном уменьшительно-ласкательном значении: Дай маме ручку; Машенька, возьми куколку; Головка болит? В обращении врача к больному они могут выражать сочувствие, участие: Таблеточки принимаете?.. Выпишем пустырничек, валерьяночку… обязательно прогулочки… Хотя в подобных случаях чувствуется "приторность" речи, в чем, по мнению В.Виноградова, сказываются черты "речевого мещанства".

Еще более претит стилистической норме пристрастие к "ласковым" словечкам некоторых людей, стремящихся быть "подчеркнуто вежливыми" в аптеке, у канцелярского стола, в телефонных разговорах. Можно порой услышать: Будьте добры, мне горчичнички и валокординчику; Мне справочку…; Номерочек не подскажете?; В понедельничек позвоните… Стилистика дает резко отрицательную оценку подобной речевой практике.

Обилие экспрессивных вариантов с уменьшительными, уничижительными и ласкательными суффиксами является характерной чертой современных бытовых диалогов. Введение такой оценочной лексики в разговор сообщает ему фамильярную, интимную окраску, иногда выражает сочувствие, иронию и во всех случаях придает речи характер живой, непринужденной беседы.

2.4 Функционально-стилевая закрепленность словообразовательных средств русского языка

Русское словообразование отличается стилистической гибкостью. Путем аффиксации создаются словообразовательные варианты, получающие определенную функционально-стилевую закрепленность. Те или иные словообразовательные модели оказываются более продуктивными в определенных стилях.

Противопоставлены прежде всего книжные и общеупотребительные или разговорные словообразовательные варианты, у которых только аффиксы определяют их функционирование в речи. Так, книжный характер отглагольных существительных с суффиксами -ани-, -ени- и некоторыми другими выявляется при сопоставлении их с однокорневыми словами, лишенными книжной окраски благодаря иному суффиксальному оформлению: закаливание - закалка, откупоривание - откупорка, пиление - пилка, транспортирование - транспортировка. Первые воспринимаются как книжные, вторые стилистически не закреплены.

В случае утраты книжного оттенка у существительных, образованных по этой модели, их варианты переходят в разряд разговорных: базирование - базировка, нумерация - нумеровка, обмундирование - обмундировка, отжимание - отжимка, перепахивание - перепашка, протирание - протирка. В этих парах вторые существительные даются с пометой (разг.).

Следует подчеркнуть, что в русском языке разговорная окраска у слова чаще возникает в результате его суффиксации. Реже в этих случаях используются префиксы; ср.: жилет - жилетка, табурет - табуретка, набок - набекрень, наискось - наискосок, нежить - нежничать, нежиться - разнежиться, просто - запросто. Иногда аффиксация настолько снижает стилистическую окраску слова, что оно становиться просторечным: пропасть - запропаститься, тормозить - тормознуть, модерн - модерновый. Изменение экспрессивной окраски слова (появление фамильярного, вульгарного оттенка) налагает ограничения на функционирование его в речи, и потому слова, осложненные подобными аффиксами, нередко оказываются за пределами литературной нормы.

Как отмечалось выше, вся оценочная лексика, имеющая характерные аффиксы, является достоянием разговорного стиля. Функционально-стилевая закрепленность слов с суффиксами субъективной оценки называется более устойчивой, чем их эмоционально-экспрессивная окраска, так как они остаются разговорными даже утрачивая экспрессивные значения. "Формирование суффиксов со стилистическим значением, их отмежевание от суффиксов, с которыми связано грамматическое значение, отмечается как характерная черта развития современного русского литературного языка".

Для русского языка показательна и более узкая специализация отдельных словообразовательных моделей. Так, в научном стиле как медицинские термины используются существительные с суффиксами -ом-: ангиома, аденома, гранулема, миома, папиллома, фиброма; -ит: бронхит, менингит, нефрит, радикулит, спондилит; -ин: анальгин, антиспазмин; -ол: астматол, валидол, ментол.

Некоторые словообразовательные модели продуктивны в научном и публицистическом стилях: существительные - Пушкиниана, Шопениана, Сибириада, Чаплиниана, ницшеанство, толстовство, утопизм, космизация (ср. новообразования: натурализация - обоснование законного права на гражданство в Литве, департизация (КПСС) - прекращение функционирования первичных парторганизаций, деминистеризация, коммерциализация, купонизация (Украины), декупонизация, десоветизация, фермеризация); прилагательные - биогенный, вулканогенный, телегеничный, фотогеничный, диссертабельный, коммуникабельный. Для глагольного словообразования в научном стиле и профессиональной речи регулярно используется модель, по которой создаются термины на основе существительных и прилагательных, имеющих также терминологическое значение: аммонизировать, азотировать, багажировать, вакуумировать, баризировать, десантировать, докировать, йодировать, капелировать, фторировать, хлорировать, (новые: купонизировать, педалировать).

Для пополнения терминологии применяются модели, включающие греческие и латинские словообразовательные элементы, превратившиеся в интернациональные форматы: антропоним, патроним, этноним, бароскоп, виброскоп, гироскоп, вольтметр, дозиметр, пульсометр, тахометр.

В наш век научно-технического прогресса многие книжные средства словообразования стали весьма продуктивными; слова, включающие книжные суффиксы, нередко получают широкое распространение и становятся общеупотребительными, поэтому в словарях часто даются без помет: акклиматизация, колониализм, новаторство, опережение. Однако книжная окраска этих словообразовательных моделей проявляется при образовании новых терминов: научно-технических - цементация, складирование; юридических - задержание, пресечение, наследование.

Стилистическое значение подобных книжных суффиксов проявляется и в том, что присоединение их к основам, имеющим разговорную окраску, устраняет ее: ветреный - ветреность, вертлявый - вертлявость, а к нейтральным - создает книжные слова: очевидный - очевидность, картинный - картинность.

В современном русском языке функционально закреплены и некоторые приставки, прежде всего иноязычного происхождения, имеющие устойчивую книжную окраску и участвующие в образовании терминов, используемых в научном и публицистическом стилях: алогизм, антитоксический, асинхронный, архиреакционный, гиперзвуковая (скорость), демаскировать, дешифровать, дезинформация, демилитаризация, интервокальный, квазиимпульс, квазинаучный, псевдонаучный, постэмбриональный, транслунный, экстразональный.

Выделяются также книжные исконно русские и старославянские приставки. Образующие термины: вневедомственный, внутриатомный, междуведомственный, межконтинентальный, предынфарктный, соавтор, совладелец. Некоторые старославянские приставки придают словам "высокое" звучание: всевластный, преисполнить, воспылать, предвозвестить. Это способствует закреплению их в художественной речи и публицистическом стиле.

Функционально-стилевая специализация характерна и для образования сложных слов. Так, прилагательные, образованные способом чистого сложения (с сочинительным и подчинительным отношением основ), закрепляются в книжной речи, нередко получая терминологическое значение: легкоатлетический, лесопарковый, металлорежущий, торговопромышленный, научно-технический, тазобедренный, турбореактивный, сушильно-очистительный, взаимовыгодный, всеевропейский, добрососедский, многосторонний. Есть модели, используемые в официально-деловой речи: новоприбывший, общеобязательный, повсеместный, самоустранение. Характерной окраской выделяются слова, образованные лексико-синтаксическим способом: вышеуказанный, нижеподписавшийся, трудновоспитуемый.

Сложные слова, состоящие из трех и более основ, как правило, закрепляются в книжных стилях: трубопроводостроительный, троякоперисторассеченный, тибетско-санскритско-русско-английский (словарь); причем большинство словообразовательных моделей этого типа отличается узкоспециальным назначением: трихлорнитрометан, метилмоносилантриол, фторацетамид.

Большое значение для пополнения лексики книжных функциональных стилей имеет аббревиация. В современном русском языке образование сложносокращенных слов различных типов очень продуктивно в научном и официально-деловом стилях. Как правило, вновь созданные сокращения вначале становятся известны узкому кругу специалистов, и лишь очень высокая частотность тех или иных новых слов приводит к утрате ими функционально-стилевой закрепленности.

Разговорная стилистическая окраска выделяет словообразовательные модели, созданные на основе буквенных сокращений и суффиксации, которые из профессиональной речи пришли в разговорный стиль. Это названия самолетов: "У-2" - уточка, "АН-2" - аннушка; подводных лодок: "С" - эски, "М" - малютки, "Щ" - щуки; наименование реактивной установки в годы Великой Отечественной войны: катюша.

Особый стилистический интерес представляют словообразовательные модели, имеющие ограниченную сферу употребления: они используются в диалектах, профессиональной и жаргонной среде и, следовательно, воспринимаются как отступление от литературно-языковой нормы.

Диалектные суффиксы по стилевой окраске близки к разговорным и просторечным, однако придают словам особый колорит, выделяющий диалектизмы на фоне общенародной лексики. Так, в русских говорах распространены существительные со значением лица, имеющие суффиксы -ан, -ун, -ух-, -уш-: братан, бородун, плакун, пыхтун, сластун, вековуха, запевуха, роднуша. Суффикс -ен- в диалектах используется для образования существительных, обозначающих лиц и животных: бурена, гладена, гулена, модена, смирена. Весьма продуктивны в диалектной речи суффиксы существительных -ав -,-ев-, -ив-, -ов-, -иц-, -ниц-, -их-, -ух- и др.: вербава [ветка от вербы], лягава [лягушка], прядево, месиво, хлебово, золовица, маковица, земляница, рваниха, волнуха [гриб].

Печать диалектной речи отличает слова с этими и подобными суффиксами в особенности в тех случаях, когда у них есть соответствия в литературном языке с иным суффиксальным оформлением: брусница - брусника, грузево - грузило, любава - любимая, забалун - баловень.

От диалектизмов стилистически отличаются профессионализмы - слова, имеющие терминологическое значение, но употребляемые преимущественно в разговорной речи людьми одной профессии. Как правило, это специальные наименования производственных процессов, орудий производства, сырья, изготовляемой продукции: розлив, подсол, переплав, нагрев, отжим. Для их словообразования характерна дезаффиксация, при которой новые слова создаются путем отделения от основы производящего слова с помощью так называемого отрицательного суффиксами. Слова, относящиеся к профессионально-жаргонной лексике, известные лишь в узкопрофессиональной среде, также имеют особые приметы в словообразовании. Очень часто они образуются в результате усечения основы: демисезон [демисезонное пальто], легал, нелегал [о людях, находящихся на легальном - нелегальном положении], нейтрал, негабарит, неликвид, огнеупор, ординар, ультрафиолет, централ, эффектив, эксклюзив, федералы.

Профессиональная и профессионально-жаргонная лексика активно пополняется существительными, образованными путем стяжения неоднословных наименований и суффиксации; причем и здесь особой продуктивностью отличается суффикс -к-: атомка [электростанция], горючка [горючие материалы], информашка [информационное сообщение], легковушка [легковая машина], непрерывка, мерзлотка [мерзлотная станция], попутка, порожняк. Иногда такие "конденсаты" могут варьироваться, получая разнообразные суффиксы, вносящие особые экспрессивные оттенки: отрицалка, отрицуха, отрицашка, отрицага, отрицуша, отрицога (отрицательный отзыв о работе).

Профессионализмы и жаргонизмы, созданные по этим словообразовательным моделям, понятны всем. Поэтому они получают широкое распространение в разговорной речи, а в толковых словарях русского языка даются с пометами: гражданка (разг.) - жизнь невоенных, гражданских людей; самоволка (прост.) - самовольная отлучка из воинской части, военного учебного заведения, госпиталя, с судна. Однако многие слова, образованные в профессиональной речи по этим моделям, все же остаются за пределами словарей: академка [академический отпуск студента], высоковольтка, пятиэтажка.

Более специфичны жаргонизмы, возникшие в результате усечения основы производящего слова, нередко в сочетании с аффиксацией: афер - аферист, губа - гауптвахта, дембель - дембилизованный, рок - рок-н-ролл, фоно - фортепиано. Обычно их не включают в словари, однако в разговорной речи они все же получают распространение, как и подобные словечки из молодежного жаргона: велик - велосипед, телик - телевизор, видик - видеомагнитофон, маг - магнитофон, бад - бадминтон.

Эта же словообразовательная модель узнается и в более сниженных жаргонных словах: туник - тунеядец, шизик - шизофреник, алик - алкоголик; впрочем, в жаргоне они могут варьироваться; ср.: туня, шизя, алкаш. В литературном языке они, как правило, имеют эквиваленты-слова с не усеченной основой.

Возможность их стилистического сопоставления позволяет ощутить грубую, вульгарную окраску нелитературных словообразовательных моделей.

2.5 Стилистическое использование книжных и разговорно-просторечных словообразовательных средств писателями

Функционально закрепленные словообразовательные модели привлекают внимание художников слова как средство индивидуализации речи персонажей. Писатели и публицисты охотно используют слова с характерными аффиксами, связанные в нашем сознании с определенной сферой деятельности людей, их различным культурным уровнем, характером словообразования, воспитания и т.д. в таких случаях особые словообразовательные типы, общие с публицистической, газетной, научно-деловой речью, в художественном тексте получают стилистическую нагрузку. При этом чем заметнее функционально-стилевая закрепленность того или иного аффиксального образования, тем более мотивированным стилистически должно быть его использование в контексте.

Сильным стилистическим средством речевой характеристики стали словообразовательные модели, тяготеющие к официально-деловому стилю. Такие канцеляризмы отличают речь героев, связанных с административной деятельностью: "Прошу внимания, - говорит товарищ Сугубов. - Тем, кто оформляется на Север, необходимо... подвергнуться авансированию" (Рек.). Обращение к подобным словечкам отражает неумение человека найти обычную форму выражения самой простой мысли. Еще примеры: А в вас я видел наличествование недоступной для меня мечты (В.К.); Так-то я приехал однажды в колхоз. Бабы плачут, председатель плачет - тоже баба. У меня и получилось раскисание да благодушие (Абр.).

Термины и профессионализмы с яркими словообразовательными приметами также являются сильным характерологическим средством: Пять лет опоры возили. Высоковольтку тянули (Белк.); "Нулевщики" сделали подвал и все бросили (Лонд.).

Современные писатели и публицисты используют подобные словообразовательные модели и в авторской речи: Отдел технической информации и библиографии, он же "информашка" (Зал.); Станичники… заодно прихватили вот эти азовские кусты, которые с тех пор именуются в станицах "азовками" (Фом.). При таком разъяснении значения необычных слов, получивших узкоспециальное применение, особенно очевидна стилистическая направленность словообразования; ср.: - Бери винтарь! Что винтарь! Если б автомат… - Ну да пусть с винтовкой едет, - недовольно отозвался Степка (В.Б.).

Даже если профессионально-жаргонное и жаргонное словообразование вызывает трудности у читателей, некоторые авторы не отказываются от него, разъясняя в примечаниях непонятные слова: Документов у них достаточно… и никаких вазомоторов, никакой вегетатики. Примечание автора: жаргонное обозначение внешних проявлений вазомоторных и вегетативных нервных реакций (Богом.).

Профессионально-жаргонная окраска подобных словообразовательных вариантов привлекает авторов тем, что такие словечки кажутся как бы заново рожденными и особенно выразительными. Поэтому сниженная лексика, получающая благодаря аффиксации определенную функционально-стилевую закрепленность, имеет широкое распространение в современной художественной речи.

Еще одним ярким стилистическим средством в современной художественной литературе и публицистике является свойственная просторечному и разговорному стилям экспрессивная аффиксация, выражающая разнообразные эмоции - восхищение, сочувствие, снисхождение, пренебрежение и т.п.: - Вот это да! Везуха! (Абр.); Теперь у нас житуха будет полегче (Е.К.); Сделайся, значит, простягой, и деньги твои? (Расп.). Приставочные образования выражают сильное проявление качества у прилагательных: Зоотехника заслали в самую распродальную дыру в районе; Он пушил, клял этих разнесчастных дурех на чем свет стоит (Абр.).

Значительная роль принадлежит и экспрессивному словообразованию глаголов, получающих в результате аффиксации разговорную и просторечную окраску: Срезанными ветками хлестануло по лицу (Бонд.); Может, думаю, твистану с ними, а то кручина заедает (Гер.). Наряду с суффиксацией в глагольном словообразовании не менее выразительна и префиксация, а также усиливающая интенсивность действия и придающая словам разговорный характер: Пооткормили меня, поотлежался, да и вдругорядь на фронт (В.Б.); Одна за другой бабы завыскакивали из толчеи (Абр.). Популярны и модели глагольного словообразования, уменьшающие интенсивность проявления действия: Война подзатихла было (Тендр.); А оно у меня подызносилось порядком, горло. Не выдержит (Ал.).

Черты диалектного словообразования реже получают отражение в художественной речи, хотя могут служить характерологическим средством при создании словесного портрета героя: Руби вона те листвяги, тащи сюда… Васятка направился было к трем небольшим лиственницам (Корм.); Мой-то шуряга круглый год живет на Богатке… Шурин его жил в нижнем конце деревни (Абр.). Как видно из примеров, авторы, использующие диалектизмы, обычно стараются пояснить их значение в контексте: листвяги - лиственница, шуряга - шурин.

2.6 Словообразовательные архаизмы

На фоне современных словообразовательных аффиксов стилистически выделяются устаревшие, которые придают словам архаическую окраску: рыбак - рыбарь, лодка - ладья. Большинство словообразовательных архаизмов отличаются от современных вариантов суффиксами: дерзостный, кокетствовать, предрассужденье, нервический, сербин, грузинец; некоторые имеют устаревшие приставки: изыти, низвергнуть, ниспослать, преступить, уготовить; а у иных устарели и суффиксы, и приставки: восшествие - ср. приход.

Особую группу лексико-словообразовательных архаизмов составляют сложные слова, созданные как кальки с греческого языка по устаревшим сейчас словообразовательным моделям: благовоние, благожелатель, благорасположение, достопамятный, досточтимый, злокозненный, злоключение, злонравный, злоречивый, злоумышлять, всемилостивый, всеславный.

В современных толковых словарях русского языка большинство лексико-словообразовательных архаизмов дается с пометой (уст.); ср.: миросердный, мужеский, неприветный, сонмище, усталь. Иные не снабжены такими пометами, однако об их архаизации свидетельствует низкая частотность употребления; ср.: малодушествовать - малодушничать, распутствовать - распутничать, идеализирование - идеализация. Наконец, многие архаизмы старославянского происхождения выделяются пометой (высок.), указывающей на их торжественное, возвышенное звучание; ср.: владычествовать, преисполнить, преклониться, собрат. Единичные архаизмы имеют пометы (стар.) и (шутл.): одеяние; (офиц.) и (уст.): предуведомить; (офиц.): предуказать.

Лексико-словообразовательные архаизмы составляют значительную часть экспрессивного словаря русского языка; они привлекали внимание писателей XIX в., искавших в них средство достижения патетического звучания речи: Беги, сокройся от очей, Цитеры слабая царица! (П.); воссоздания колорита минувших эпох: Я царствую - но кто вослед за мной приимет власть… (П.), а также речевые краски для выражения иронии, например в дружеских письмах: Скажи им, что ты юный питомец муз; впервые выступаешь на поприще славы… а между тем проси их воспоможения и покровительства (П.).

Подобные стилистические функции выполняют лексико-словообразовательные архаизмы и в текстах современных авторов; ср. возвышенное звучание речи: Не отнимай хоть песенную силу… чтоб горестный и славный твой путь воспеть (Берг.) - и шутливо-ироническое: Келлер воспылал симпатиями к Андрею (из журн.).

Учитывая разное время архаизации тех или иных аффиксов и словообразовательных моделей, следует проявлять особую осторожность в их стилистической оценке в тексте: многие слова, причисляемые нами к словообразовательным архаизмам, в XIX в. еще не были устаревшими и употреблялись писателями без определенной стилистической установки; ср.: В семейственной жизни прадед мой Ганнибал так же был несчастлив; …Воспитанные одинаково, они сходствовали отчасти и в характерах (П.). Иные же архаизовались так давно, что практически забыты и поэтому не представляют стилистического интереса, - их экспрессивные возможности утрачены: молодизна, синизна, кустарь [кустарник] и др.

2.7 Окказиональное словообразование

В поисках выразительных средств художественной речи писатели иногда прибегают к словотворчеству. Создание индивидуально-авторских неологизмов обычно связано с использованием словообразовательных ресурсов родного языка. Эстетическая ценность таких новообразований определяется искусством автора, его умением применить наиболее яркие и стилистически оправданные экспрессивные краски тех или иных словообразовательных моделей.

В поэзии стихотворчество открывает путь к демократизации стихотворной речи и неограниченные возможности для новаторства. Художественная проза нашего времени также характеризуется обилием окказионализмов, отражающих экспрессивные функции русского словообразования.

Современные художественные окказионализмы можно разделить на две группы: одни построены по законам книжного словообразования: Машина укатила в синеватую прозрачность полей (В.Б.); "Вся моя юнь с этим бревнышком закадычным", - рассказывал Смоляков (Триф.); другие "скроены" из разговорных и просторечных аффиксов: За ним… с недетской тяжельцой трусил его мальчонка (Наг.); Под ухмылки и веселые перегляды товарищей (Абр.). По экспрессивной окраске окказионализмы также неравноценны: одни обладают яркой выразительностью: Массы карусельно несущейся воды; Суперметаллические стены (Кат.); Распоследние гости (Абр.); другие выполняют смысловую функцию, называя предметы, понятия: Ночью во время просыпа… (Сол.); Он не хозяин, а проживала… Проживает все дотла (Н.Д.).

В чем же секрет эстетического воздействия окказионализмов на читателя? В чем источники их экспрессии?

Многие окказионализмы создаются на основе образного осмысления их словообразующей модели. В них могут быть "скрыты" эпитеты, метафоры, сравнения: Лунный свет бледно голубел в рыхлом инее (Бер.); Чистоглазый мужичок растет, Тинушка. Ох, чистоглазик парень! (Вас.); Сходни муравьино кишели приезжим народом (Е.Н.); Загорелый… с огромными руками, которые он сразу же медвисто растопырил (Ан.).

Немало окказионализмов обязано своей выразительностью экспрессивным аффиксам или особым словообразовательным моделям, которые усиливают интенсивность качества, динамизм действия. Стилистическое использование экспрессивной аффиксации при создании индивидуально-авторских неологизмов можно иллюстрировать примерами из поэзии В. Маяковского. Поэт создавал яркие определения наращением экспрессивных приставок и суффиксов к основе прилагательных: разбольшущий, распронаиглавный, ньюсячемиллионокрыший, шепотоголосый. Среди неологизмов Маяковского множество экспрессивных глаголов с необычной аффиксацией: изыздевываться, испавлиниться, испозолотить, расколоколивать, извыться. Не менее выразительны и его окказиональные существительные: адище, громоверзила, громадье, дамье, лбенки, любеночек, чаишко и др. Поэты наших дней также ценят экспрессивные возможности словообразования: Девочкой была огромноглазою (Евт.).

В современной прозе использование аффиксации отмечается прежде всего для создания образных глагольных форм: …Вербовка была на целину, заегозила: поеду и поеду… Нацелинничалась (Е.Н.). Реже она используется в именном словообразовании: Что он смотрит на меня, этот очкастый! Ненавижу смотрельщиков (Пауст.); А Марья такая была чистоплотка (Лихон.). Велика продуктивность окказиональных прилагательных, образованных путем сложения основ: Пласмассово-застывший океан (Евт.); Ослепительно-полуденный солнечный свет (Кат.).

Создание некоторых окказионализмов диктуется юмористической установкой автора: - Ваша профессия? - спросил клоун партнера. - Я жюрик. - Это еще что такое? - Новая профессия: член жюри (Я. Остр.). Комизм подобного словообразования обусловлен необычным сочетанием морфем: Воробей приклювил полбокала (Мих.); сходством новых слов с известными, образованными по тем же словообразовательным моделям: людовед , ср. людоед;душелюб, ср. душегуб ("ЛГ"); омонимией окказионализма и слова, имеющего совершенно иное значение: Я кофейница… я без кофе и дня не могу начать.

В особых случаях экспрессивную функцию выполняют даже не слова, а отдельные аффиксы, с которыми связывается возможность образования новых слов: Книги отца с матерью и дедушки с бабушкой, а иногда - и прапра (М. Шаг.); Это уже не просто деликатность, а нечто, сверх, супер, экстра!

В контексте иногда даются словообразовательные модели, объясняющие процесс создания окказионализма, что усиливает его экспрессию: Если бы у него был собеседник, но Таню и вообще так не назовешь, она сомолчальница (Наг.); Но Сережа никогда не мог уйти вовремя, ему всегда казалось, что надо что-то доделать: допить, доесть, дообъяснить или же доругаться (Триф.); …Много тратит на библиотеку, фонотеку и прочие "теки" ("ЛГ").

Для стилистического использования окказионализмов большое значение имеет функционально-стилевая окраска словообразовательных моделей, по которым создаются новые слова. Так, юмористический оттенок появляется у шутливых слов, если они образованы посредством книжных аффиксов: Доктор выслушал младенца, а потом и говорит: "Инфлюенца - симуленца, притворенца, лодырит" (Марш.). Такой же стилистический эффект создает сочетание разностильных морфем: козлодром - место, где играют в домино, т.е. "забивают козла"; пародирование канцеляризмов: Запомните: любой носовой платок - это кляп! Хватайте этого кляпоносца прежде, чем он успеет законопатить ваш рот своим гнусным оружием. Обескляпьте его… (из журн.).

Использование словообразования с установкой на языковую игру свидетельствует о творческом подходе к применению языковых ресурсов. Причем каламбурное словотворчество характерно не только для художников, преследующих определенные эстетические цели, - языковая игра доступна всем. Изучение экспрессивных свойств разговорной речи убеждает в широком распространении индивидуального словотворчества. Желание говорящих пошутить реализуется в создании таких, например, забавных окказионализмов в живой речи: - Вы живете в академятнике // Я пробовал было образовать с другим суффиксом / но не получается // Академарий // не звучит [разговор происходит в академическом городке]; Мы с вами лужепроходцы .

2.8 Устранение недочетов и ошибок в словообразовании при стилистической правке текста

Словообразовательные ресурсы языка необходимо целенаправленно использовать для наиболее точного выражения мысли. Выбор аффикса, предпочтение той или иной словообразовательной модели может получить в контексте принципиально важное значение. Так, А.С. Пушкин решительно отверг предлагаемый цензором вариант прилагательного в "Кавказском пленнике", отстаивая первоначально употребленное слово: …Верил я надежде и упоительным мечтам (не уповательным, как рекомендовал цензор). Уместно вспомнить и такой эпизод: Н.В. Гоголь, всегда внимательный к слову, как-то, во время застольной беседы, погрузился в размышления, сравнивая словообразовательные варианты научный - наукообразный. Один из присутствовавших при этом вспоминает: "Смотрит во все глаза на своего соседа и повторяет несколько раз сказанное мною слово: "Научный, научный, а мы все говорили "наукообразный": это неловко, то гораздо лучше".

М. Горький в своих отзывах о языке писателей-современников нередко обращал внимание на неточности в использовании аффиксов. Так, отмечая неблагозвучные фразы С рыком сорвался с цепи, он пишет: "Да и не сорвался, а рванулся". В другом случае он иронизирует по поводу использования в глаголе постфикса -ся, цитируя предложения: Мортира заплевалась огнем лихорадочно часто: "Заплеваться значит - заплевать себя". Особенно раздражало Горького неумелое окказиональное словообразование писателей. В книге Андрея Белого "Маски" он находит множество слов, искаженных в результате аффиксации: "серявые" - вместо сероватые, "сверт" - вместо поворот, "спаха" - вместо соня и под. Не одобряя подобное словотворчество, Горький задает вопрос: "Почему нужно писать "тутовый" вместо - здешний? Есть тутовое дерево, и есть тошнотворное, достаточно уродливое словцо - "тутошний" - зачем нужно еще более уродовать его?".

Неудачное словообразование может придать речи канцелярскую окраску: Не доказав фактическопроживаемости, вы не можете претендовать на раздел жилплощади; Голосованием охвачены все постельнобольные . В иных случаях отступления от общеупотребительных моделей означают уступку разговорно-просторечному стилю: Уже в прошлом году в нашем селе было 170 легковушек; Ароматен и пользителен мед, особенно с чаем; Ослабла связь с учащимися профтехучилища.

Из-за ошибок в словообразовании может возникнуть нелогичность высказывания:

Трофимов в порядке оказания взаимопомощи производил ремонт агрегата совместно с Трушиным (имеется в виду помощь Трофимова - он помогал Трушину ремонтировать агрегат); а также нарушение лексической сочетаемости:

Машина лейтенанта стала достигать беглецов (достигать можно берега, успеха… А в погоне настигают беглецов).

Новации в словообразовании удивляют, смешат (Мехдойка полюбилась работникам фермы; Для создания яркого образа еще маловато фантажа ), но чаще свидетельствуют о низкой речевой культуре автора, не пожелавшего проверить себя по словарю (для ликвидирования этого недостатка… надо: для ликвидации; надвисающие над крылом перья - следует: нависающие; улыбающие лица вместо улыбающиеся и т.п.).

Стилистическая правка необходима, если словообразование ведет к нарушению литературно-языковой нормы: Научное освещение проблемы возможно лишь при дарвинском истолковании законов развития природы. Прилагательное от фамилии Дарвин образовано неправильно: в ней сочетание -ин не является суффиксом, поэтому прилагательное должно иметь иное суффиксальное оформление - дарвиновском; ср.: Киплинг - киплинговский, Грин - гриновский.

Погрешности в словообразовании придают речи разговорную или диалектную окраску. Сталкиваясь с ошибками такого рода, редактор заменяет аффиксы, устраняет стилистический разнобой. Приведем примеры такой правки (в скобках даны первоначальные словообразовательные варианты): На этой фотографии поэт (заснят) снят во весь рост; Лес стоит в сказочном уборе, но уже (обсыпаются) осыпаются клены, березы; Намечена мелиорация болот, заросших (ольшняком) ольшаником, и распашка этих земель; Совхоз продает молока (вдосталь) достаточно .

Неправильный выбор аффикса вносит порой неуместные грамматические оттенки в семантику слова. Например, правки требует такое предложение: Охотничьи ружья, предназначенные для стрельбы дробью, по способу их заряжения подразделяются на… Выделенное существительное следовало образовать не от глагола совершенного вида зарядить, а от глагола несовершенного вида заряжать, передающего многократность, повторяемость действия; и редактор правит: … по способу их заряжания .

Ошибки в словообразовании приводят и к появлению неуместной экспрессивной окраски в речи: Возникают трудности с (малюсенькими) миниатюрными изданиями. Редактор нашел замену для прилагательного с суффиксом субъективной оценки, неправомерно вытеснившего термин.

Наиболее вдумчивого отношения к слову заслуживает стилистическая правка, продиктованная стремлением использовать словообразовательные уточнения и усиления выразительности речи. Рассмотрим примеры такой правки:

1. Мать, низкая, сухощавая, в простом ситцевом платье и клетчатом платке, повязанном шалашиком, со слезами на глазах припала к груди сына. 1. Мать, низенькая, худенькая, в простеньком ситцевом платье и клетчатом платочке, повязанном шалашиком, со слезами припала к груди сына. 2. Все многозначно переглянулись, но молчали, не решаясь вступить в разговор. 2. Все многозначно переглянулись, но помалкивали, не решаясь заговорить. В первом примере стилистически оправдана замена нейтральной лексики эмоциональной: уменьшительно-ласкательные суффиксы, которые ввел редактор, передают нежное отношение сына к матери; во втором - использование глагольных аффиксов усиливает выразительность речи, помогая более экономно выразить мысль.



Заключение

Ведущая роль слова в системе языковых средств определяет его место в стилистике языка: слово является основной стилистической единицей. Лексическая стилистика изучает соотносительные лексические средства языка, давая оценку использованию слова в конкретной речевой ситуации и вырабатывая рекомендации нормативного словоупотребления в различных функциональных стилях.

Стилистический аспект изучения лексики требует вдумчивой оценки слова с точки зрения мотивированности его в контексте. Стилистика выступает как против употребления лишних слов, так и против неоправданного пропуска слов, рассматривая различные проявления речевой избыточности и речевой недостаточности.

Слово изучается в стилистике не только в номинативной, но и в эстетической функции. Предметом специального интереса лексической стилистики являются лексические образные средства языка - тропы.

Работа над стилем произведения - это прежде всего работа над его лексикой, так как слово - основа для понимания речи.

Неправильный выбор слова может стать причиной различных речевых ошибок. Так, из-за неточного словоупотребления может возникнуть анахронизм (нарушение хронологической точности при употреблении слов, связанных с определенной исторической эпохой).

Причиной нелогичности высказывания может стать подмена понятия, которая часто возникает в результате неправильного словоупотребления.

Причина нелогичности высказывания, искажения его смысла иногда кроется и в нечетком разграничении конкретных и отвлеченных понятий, например: Нужно подумать о кормах на зиму для общественного животноводства (имеются в виду, конечно, корма для животных, скота).

Многие лингвисты подчеркивают, что лексическая сочетаемость слова неотделима от его смысла. Некоторые ученые, исследуя проблемы лексической сочетаемости, приходят к выводу о том, что абсолютно свободных сочетаний лексем в языке не существует, есть только разные по возможностям сочетаемости группы слов. При такой постановке вопроса уничтожается различие между свободными сочетаниями и фразеологически связанными.

Вследствие речевой недостаточности нарушаются грамматические и логические связи слов в предложении, затемняется его смысл. Пропуск слов может совершенно исказить мысль автора.

Тавтология, как и плеоназм, может быть стилистическим приемом, усиливающим действенность речи. В разговорной речи используются такие тавтологические сочетания, как сослужить службу, всякая всячина, горе горькое и др., вносящие особую экспрессию.

Повторение слов следует отличать от тавтологии, хотя и оно нередко бывает проявлением речевой избыточности. Неоправданные лексические повторы, которые часто сопровождаются тавтологией и плеоназмами, обычно свидетельствуют о неумении автора четко и лаконично сформулировать мысль.

Повторение слов обычно свойственно эмоционально окрашенной речи. Поэтому лексические повторы часто встречаются в поэзии. Вспомним пушкинские строки: Роман классический, старинный, отменно длинный, длинный, длинный.

Важнейшая стилистическая функция синонимов - быть средством наиболее точного выражения мысли. Окружающие явления и предметы, их свойства, качества, действия, состояния познаются нами со всеми их особенностями, понятие называется словом, наиболее подходящим для выражения нужного значения.

Слова стилистически неравноценны. Одни воспринимаются как книжные (интеллект, ратификация, чрезмерный, инвестиции, конверсия, превалировать), другие - как разговорные (заправский, сболтнуть, малость); одни придают речи торжественность (предначертать, волеизъявление), другие звучат непринужденно (работа, говорить, старый, холодно).

К разговорной лексике относятся слова ласкательные (дочурка, голубушка), шутливые (бутуз, смешинка), а также слова, выражающие отрицательную оценку называемых понятий (мелюзга, ретивый, хихикать, бахвалиться).

В просторечии употребляются слова, которые находятся за пределами литературной лексики. Среди них могут быть слова, содержащие положительную оценку называемого понятия (работяга, башковитый, обалденный), и слова, выражающие отрицательное отношение говорящего к обозначаемым ими понятиям (рехнуться, хлипкий, дошлый).

Русский язык отличается исключительным богатством словообразовательных ресурсов, обладающих яркой стилистической окраской. Это обусловлено развитой системой русского словообразования, продуктивностью оценочных суффиксов, придающих словам разнообразные экспрессивные оттенки, и функционально-стилевой закрепленностью некоторых словообразовательных моделей.

В современном русском языке происходит процесс стилистического опрощения уменьшительно-ласкательных слов. В живой речи они часто употребляются без всякого стилистического задания, как своеобразная "форма разговорности": Еще одна страничка осталась, статью дописываю; Можно, я холодненькой водички добавлю?



Библиография

1. Каримов И.А. Наука должна служить прогрессу страны. //Наша цель - свободная процветающая Родина. Т.: Узбекистан, 1996.

2. Каримов И.А. Гармонично развитое поколение - основа прогресса //Собр. Соч. - в 10 т. - Т.: Узбекистан, 1998.

3. Каримов И.А. Узбекистан на пороге XXI века: угрозы безопасности, условии и гарантии прогресса. - Т.: Узбекистан,1997.

4. Каримов И.А. Юксак маънавият - енгилмас куч. - Т.: Маънавият, 2008.

5. Национальная программа по подготовке кадров //Гармонично развитое поколение - основа прогресса.- Т.: Узбекистан, 1998.

6. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1996.

7. Беневенист Э. Классификация языков. М., 1967.

8. Блумфилд Л., Язык. М., 1968.

9. Булыгина Т.В. Пражская лингвистическая школа. М., 1969.

10. Вахек Й. Лингвистический словарь Пражской школы. М., 1984.

11. Виноградов В.В. История русских лингвистических учений. М., 1979.

12. Засорина Л.Н. Введение в структурную лингвистику. М., 1974.

13. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. - М., 2004.

14. Дмитрусенко Н.Е., Плешакова С.В. Лингвистический анализ художественного текста. -Т.: 2008

15. Апресян Ю. Д. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. -- М.: Школа "Языки славянской культуры", 2003

16. Блохина Н. Г. и др. Современный русский язык. Текст. Стили речи. Культура речи. -- Тамбов: ТГУ, 2006.

17. Горшков А.И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика. -- М.: ACT: Астрель, 2006

18. Красивова А.Н. Деловой русский язык. -- М.: Из-во МФА, 2001

19. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. - М., 2000.

20. Максимов В. И. Стилистика и литературное редактирование. -- М.: Гардарики, 2007

21.

Скворцов Л. И. Большой толковый словарь правильной русской речи. -- М.: ООО "Издательство Оникс", 2009

22. Соловьёва Н. Н. Как составить текст? Стилистические нормы русского литературного языка. --М.:Оникс:2009

23. Химик В.В.и др. Основы научной речи. -- СПб.: СПбГУ; М.: Изд. центр "Академия", 2003

24. Шанский Н.М. Анализ художественного текста. Сб. статей. - М., 2001.

25. Е. С. Истрина. Нормы русского литературного языка и его культура. М. -- Л., 1978.

26. В. А. Ицкович. О языковой норме. "Русский язык в национальной школе", 1984, №3.

27. В. А. Ицкович. Языковая норма. М., 1988.

28. Д. А. Кожухарь. К вопросу о характере языковой нормы. -- В сб.: "Тезисы докладов научно-методической конференции факультета иностранных языков". Одесса, 1984.

29. Э. Косериу. Синхрония, диахрония и история. -- В сб.: "Новое в лингвистике", вып. 3. М., 1983.

30. В. Г. Костомаров. Культура языка и речи в свете языковой политики. -- В сб.: "Язык и стиль". М., 1985.

31. В. Г. Костомаров, А. А. Леонтьев. Некоторые теоретические вопросы культуры речи. -- ВЯ, 1986, №5.

32. Е. С. Кубрякова. О синхронии и диахронии. -- ВЯ, 1978, №3.

33. Лексика современного русского литературного языка. Социально-лингвистическое исследование. М., 1978.



Размещено на Allbest.ru

...