Особенности употребления неопределенного местоимения КТО-ТО в первой книге "Трилогии вочеловечения" А. Блока

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности употребления неопределенного местоимения КТО-ТО в первой книге «Трилогии вочеловечения» А. Блока

К стихотворениям, в которых рассматриваемое местоимение имеет общепринятое значение неопределённости, можно отнести, пожалуй, только одно - «Ночь на Новый год» (1901 г.), где предполагается некая группа людей, частью которой и является неопределенное лицо, называемое местоимением кто-то: «Кто-то шепчет и смеется». Реализация общеязыкового значения анализируемого местоимения становится возможной благодаря всей описываемой ситуации: героиня слышит смех за воротами, но не знает, кому именно он принадлежит. Но при более детальном анализе, становится ясно, что языковое значение неопределённости не является здесь единственным, местоимение приобретает и другие, авторские смыслы.

Необходимо учесть, что стихотворение очевидно отсылает к балладе В.А. Жуковского «Светлана», и не только сюжетно, но и композиционно. В связи с этим можно предположить, что местоимение «кто-то» обозначает вполне определённое лицо - суженого Светланы. Подтверждается это контекстом баллады, в котором «милый» действительно шепчет, появляясь в зеркале:

местоимение стихотворение блок неопределенный

«Робко в зеркало глядит:

За ее плечами

Кто-то, чудилось, блестит

Яркими глазами…

Занялся от страха дух…

Вдруг в ее влетает слух

Тихий, легкий шепот:

«Я с тобой, моя краса;

Укротились небеса;

Твой услышан ропот!» [3, с. 18]

Примечательно, что в этом же стихотворении местоимение кто-то имеет и третье значение - возникает демонический образ. «Ночь на новый год» погружает в мистическую атмосферу, чему способствуют словосочетания «холодные туманы», «тихая луна», «полуночная пора», «тихий, крадущийся свет», и языческие элементы - «таинственная игра», то есть гадание, и огонь («Горят багровые костры», «горят костры»). Это позволяет предположить, что под местоимением кто-то также может подразумеваться некое демоническое существо, которое своим смехом и шёпотом и помогает кострам гореть, питает их, что подтверждается последовательностью и связностью действий (Кто-то шепчет и смеется,/И горят, горят костры). Этот образ может быть связан со славянской фольклорной традицией изгнания чёрта на Новый год в качестве хранителя всех накопившихся грехов.

В нескольких случаях местоимение кто-то обозначает самого лирического героя - например, в стихотворении «Кто-то с Богом шепчется у святой иконы». Такое значение подтверждается тем, что в условной второй части стихотворения внимание переключается на фигуру лирического героя, и можно проследить связь между первыми строками восьмистиший (Кто-то с Богом шепчется/у святой иконы - Здесь - смиренномудрия/Я кладу обеты). Та же мысль возникает в стихотворении «Мы встречались с тобой на закате» в строке «Кто-то думал о бледной красе». Но также можно предположить, что под «кем-то» здесь имеется в виду некое третье лицо.

Наряду с обозначением самого лирического героя, в стихотворениях Блока местоимение кто-то называет и его двойника. Стихотворение «Пытался сердцем отдохнуть я» (1902 г.) хранит в рассматриваемом местоимении образ двойника, что подтверждается символом отражения, содержащегося в последних двух строфах:

«Но в день последний, в час бездонный,

Нарушив всяческий закон,

Он встанет, призрак беззаконный,

Зеркальной гладью отражен.

И в этот час, в пустые сени

Войдет подобие лица,

И будет в зеркале без тени

Изображенье пришлеца» [2, с. 117]

Лирический герой ясно видит «кого-то» («Он ждет еще», «Он спрятал голову в колени»), чувствует его. Это недобрая сила, несущая тьму и смерть, ведь приход этого двойника ожидается «в день последний, в час бездонный». Более того, то, что «призрак беззаконный» не имеет тени, говорит о его неземном происхождении, а то, что действия его противоречат всем законам, указывает на дьявольскую, враждебную его природу. Это позволяет сделать вывод о том, что «кто-то» является не только двойником лирического героя, но и символом конца и смерти.

С первых «глав» «Трилогии вочеловечения» «Ante lucem» и «Стихи о прекрасной даме» под местоимением кто-то мы также можем увидеть образ желанный, нежный, дорогой лирическому герою, но при этом нездешний, туманный, размытый, это - образ возлюбленной. В стихотворениях «Кто-то шепчет и смеется» (1899 г.) и «Не легли еще тени вечерние» (1901 г.) возлюбленная представляется герою как будто в чудесном сне или в сказке. Она является в сумраке, в тумане, окруженная зыбкими тенями. И впечатление призрачности, неопределенности образа усиливается и оттого, что поэт избегает конкретных, описательных эпитетов. В одну группу к вышеназванным можно включить и стихотворение «Сумерки, сумерки вешние» (1900 г.). Объект надежды и ожидания почти не доступен для лирического героя, девушка не просто находится «на другом берегу», но отдаляют её и сумерки, в тёмных цветах которых героиню либо не видно совсем, либо едва виднеется её силуэт. Употребляя местоимение кто-то, автор подчеркивает, что лирический герой не может разглядеть девушку, но следует своему чувству, поэтому точно знает, кто перед ним (Кто-то навстречу - бегу…).

В стихотворении «Мы преклонились у завета» (1902 г.) местоимение кто-то также может расцениваться как определённый образ, но теперь образ Богородицы:

«И с этой ветхой позолоты,

Из этой страшной глубины

На праздник мой спустился Кто-то

С улыбкой ласковой Жены» [2, с. 91]

К толкованию образа Жены, облечённой в солнце, обращались немногочисленные богословы. Из них можно выделить раннехристианских авторов: Ипполит Римский (III век), Мефодий Патарский (IV век), Андрей Кесарийский (VI-VII века) и современных: Сергей Булгаков, Аверкий (Таушев), Александр (Милеант), Александр Мень. В их толкованиях образ апокалиптической жены получил две основные трактовки: христианская церковь и Богородица. Но вывод о том, что под «Кем-то», отождествляемым с женой, но при этом не являющимся одним с ней лицом, подразумевается Богородица, можно сделать на том основании, что автор, после самого стихотворения, кроме года его создания, указывает место - Исаакиевский собор. На внутренней стороне главного купола Исаакиевского собора изображена молящаяся Богородица.

Божественный образ в местоимении кто-то кроется и в стихотворении «На Вас было черное закрытое платье в строках «Кто-тоСильный и Знающий, может быть, Влюбленный / В Свое Создание, замкнул Вам уста». Стихотворение наполнено сомнением, возникает неопределённый образ кого-то «сильного и знающего», перед которым сплетаются и страх, и восхищение, будто лирический герой и не осознаёт до конца, кто же этот Он, но чувствует его прекрасную силу. Возникает мысль об образе всевышнего, образе Бога - Творца, скрывающегося под местоимением кто-то.

В стихотворениях Блока встречается местоимение кто-то, в котором смешиваются образы революции, страшного Суда и дьявола, например:

«Я смотрел на слепое людское строение.

Под крышей медленно зажигалось окно.

Кто-то сверху услыхал приближение

И думал о том, что было давно»

«…Выше всех кричащих и всклокоченных

Под крышей медленно загоралось окно.

Там кто-то на счетах позолоченных

Сосчитал, что никому не дано.

И понял, что будет темно» [2, с. 139-140]

Местоимение кто-то в данном контексте обозначает либо революционеров (за людей посчитавший, что «никому не дано», если последний этаж в доме расценить как символ возвышения над остальными жителями), либо подавляющая, нечеловеческая, все определяющая сила - дьявол. Важно отметить, что в стихотворении «Фабрика» появляется такой же «кто-то» (Недвижный кто-то, черный кто-то), внушающий страх и тоже «считающий» людей. Примечательно, что данные стихотворения явно перекликаются с произведением «Старуха гадала у входа»: люди внимают гаданью, желая «знать - что теперь», прислушиваются к «какому-то болтуну», не замечая, или наоборот, ожидая тревожные признаки предстоящих грозных событий. «Кто-то» снова оказывается на вершине, и снова решает судьбу. В данном контексте описываемую ситуацию можно интерпретировать двояко: революция и Страшный Суд, так как звон и чугун могут быть символами труб, возвещающих о конце света.

Одновременная реализация революционных и апокалипсических настроений характерна также для стихотворения «- Всё ли спокойно в народе?», ведь в нём «Кто-то о новой свободе / На площадях говорит…». Апокалипсические мотивы в ранних произведениях автора смешиваются с картинами бунта, и во всех трёх стихотворениях присутствует решающий, большой и устрашающий «кто-то», причём в двух из них («Всё ли спокойно в народе?» и «Я смотрел на слепое людское строение») местоимение повторяется неоднократно, создавая чувство давления, давящей силы. В анализируемом стихотворении лексема суд встречается в самом тексте, пишется с заглавной буквы, то есть речь идет о Страшном Суде.

Таким образом, основная особенность употребления местоимения кто-то в стихотворениях первой книги «Трилогии вочеловечения» Блока состоит в том, что под этим местоимением практически во всех случаях подразумевается определённое лицо, группа людей или явление, вопреки общеязыковому значению неопределённости. В стихотворении «Ночь на Новый год» как раз присутствует общепринятое значение, но является не единственным - для этого текста характерна актуализация сразу трёх значений - общеязыкового и двух собственно авторских.

Список литературы

1. Блок А. Исследования и материалы: Т. 4. Отв. ред. Н.Ю. Грякалова. - СПб, 2011.

2. Блок А. Собрание сочинений: В 3-х т. - Л., 1980-1982.

3. Жуковский В. Собрание сочинений: том 2. - М.; Л.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. Т. 2. Баллады. Поэмы и повести.

4. Минц З.Г. Понятие текста и символистская эстетика // Блок и русский символизм: Избранные труды: В 3 кн. СПб.: Искусство - СПб, 2004. Кн. 3: Поэтика русского символизма. С. 97-102.

Размещено на Allbest.ru