Композитная угроза как конструкт менасивной реальности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тверская государственная сельскохозяйственная академия

Композитная угроза как конструкт менасивной реальности

Новоселова Ольга Владимировна

Аннотация

коммуникативный перформативный менасивный реальность

В данной статье рассматриваются дискурсивные композитные практики со значением угрозы, которые оказывают эмоциональное воздействие на собеседников в рамках коммуникативного перформативного конструкта угрозы, а также которые способны создавать коммуникативное пространство менасивной реальности.

Ключевые слова: композитный перформатив, коммуникативный конструкт, диспозиции Я-адресанта и Я-адресата

Abstract

Composite threat as a construct of menasive reality

Novosyelova Olga Vladimirovna Tver State Agricultural Academy

This article deals with the discursive composite threat-practices which change interlocutors' emotional states within the threat communicative construct and form communicative space of menasive reality.

Keywords: сomposite performative, communicative construct, I-speaker and I-hearer's dispositions

В англоязычной речевой практике встречается достаточное количество языковых выражений, которые выступают в комплексном виде как одно сложное высказывание или комплексная дискурсивная практика. Подобные конструкции называются композитными перформативными высказываниями, т.е. они представляют собой комбинации, имеющие в своем основании структурное образование типа ПЭ + ДСК: перформативный элемент + дополнительный строевой компонент [9, с. 7]. Несмотря на наличие языковых фактов, фиксирующих взаимодействие перформативных глаголов в несвойственных им грамматических фор-мах с дополнительными строевыми элементами, следует признать, что феномен композитных перформативов не стал объектом пристального внимания исследователей [9, с. 64], в частности, до настоящего времени не были описаны семантические и функциональные характеристики англоязычных композитных перформативных конструкций со значением угрозы. Так, становиться непонятным, как и с помощью какого инструмента оценивать в функционально - семантическом плане высказывания-угрозы, объединенные в одно комплексное речевое действие, которое включает в себя несколько перформативных высказываний, например: (1) I'm telling you exactly what's going to happen if you don't (Dreiser, 2010a); (2) I want to box your ears (London, 2010b).

Известно, что типичной формой выражения коммуникативно-интенционального со-держания перформативных высказываний является стандартная перформативная формула [5, с. 48]. Тем не менее, указанная форма способна к различного рода модификациям, преобразованиям и строевому изменению и, главным образом, конструктивному расширению, приобретая статус композитного перформативного образования [9, с. 64]. Перформативные композиты представляют собой единый смысловой и конструктивный комплекс [9, с. 25], значение которого воспринимается как «цельноспаянная семантика» [10] и значение которого нельзя поделить на части, его можно лишь в целом соотнести с «единицей мышления» [11]. Матричную формулу композитных перформативных высказываний можно представить следующим образом [9, с. 65]:

NP - MV - - NP - IPV - S,

где MV обозначает предикатное ядро, IPV - перформативный глагол в форме инфинитива.

Итак, композитный перформатив представляет собой осложненную матричную формулу «чистого» перформатива, с той разницей, что в ней перформативный компонент употребляется в форме инфинитива [9, с.67]. Например, композитные практики-угрозы (3) If you don't help me, I must send it (Wilde, 2010) и (4) I can ruin you for life if I choose to open my lips (Collins, 2010) можно представить следующим образом:

NP - MV - NP - IPV - S,

I must send if you don't help me

I can you ruin if I choose to open my lips

При использовании в композитных менасивных конструкциях дополнительных строевых элементов, например, модальных глаголов, «модализированных перформативов» наблюдается некоторая дисперсия их значения, так как в своем большинстве они абстрагируются от своих конкретных лексических значений и не столько модифицируют семантику исходного образца, сколько отражают уровень регулятивных отношений между участниками речевого взаимодействия [5; 9, с. 66]. Приведенные примеры еще раз подтверждают необходимость систематизации дополнительных строевых элементов англоязычных композитных высказываний со значением угрозы для выявления роли указанных элементов в формировании прагматической направленности указанных практик в коммуникативном плане.

Исследованный эмпирический материал со всей очевидностью показывает, что англо-язычные композитные практики-угрозы, реализованные по семантической схеме NP + must / should + NP +S, используются в ситуациях, когда говорящий стремиться избежать личной ответственности за дискомфортное положение дел для адресата и сигнализирует о свой не-причастности к этому, о том, что определенные обстоятельства вынуждают его декларировать возможное совершение менасивных действий. Например: (5) We must have you whipt; you are at least as much rogue as fool (Scott, 2010d); (6) If you were, I should crack you like a flea (Sabatini, 2010); (7) But if you do deceive me, and I should find it out, I will quit you the same day (Dreiser, 2010g).

Англоязычные менасивные композиты, соответствующие семантической схеме NP + can / may + NP + S, используются в ситуациях с непринужденными и нейтральными отношениями между собеседниками. Указанные модальные модификаторы выражают физическую возможность говорящего совершить менасивные действия. Ср.: (8) I can lick you! (Twain, 2010); (9) We can make a lot of trouble for you if we want to (Dreiser, 2010d); (10) It can only harm you, and that's the truth (Dreiser, 2010e); (11) If he means to blab us among his new friends, we may stop his mouth yet (Dickens, 2010b).

Как показывает эмпирический материал, к дополнительным строевым элементам, ослабляющим перформативное воздействие угрозы, относятся следующие выделенные жирным шрифтом «включенные предикаты», по В.В. Богданову [1]: (12) But I warn you all that a time `s coming when you're going to feel sick whenever you think of this day (Twain, 2010a); (13) I recommend you to take yourself off, and be talked to presently, you fool! while there's time to re-treat (Dickens, 2010a); (14) Never mind whether they're two mile off, or twenty, but get up and come on, or I'll kick yer, and so I give yer notice (Dickens, 2010b); (15) I declare I'll make Jip bite you if you are so ridiculous (Dickens, 2010a).

Достаточно часто перформативность высказывания маскируется под действия «неотвратимых обстоятельств», которые, с одной стороны, формально ослабляют перформативное воздействие высказывания, но, с другой стороны, сохраняют прагматическую предназначенность для установления новых социально-личностных отношений между участниками интеракции [9]. Тем самым говорящий демонстративно эксплицирует ослабление личностного воздействия на собеседника (уровень контроля). Например: (16) I regret to be compelled to take this step, but you have allowed all this time to go in silence really, and Saturday is the third, and without any plans of any kind (Dreiser, 2010e) и (17) I am going to take this step; (18) Come fresh up to the lessons, I advise you, for I come fresh up to the punishment (Dickens, 2010a) и (19) Come fresh up to the lessons, for I come fresh up to the punishment.

Также важно отметить, что с помощью дополнительных строевых элементов говорящий можно демонстративно эксплицировать усиление личностного воздействия на собеседника (уровень контроля). Например: (20) I promise you, that the time will come when we shall meet again, and try this game over in a more earnest manner (Scott, 2010e); (21) If you make a fool of me again, I'll soon cure you, I warrant you! (Dickens, 2010b); (22) Still, I swear this, that, when the days lengthen, I will go up alone against him and challenge him to battle, and conquer him or fall (Haggard, 2010).

Как видно из представленных примеров, дополнительные строевые элементы англо-язычных перформативных высказываний со значением угрозы не изменят иллокутивной направленности угрозы, они маскируют ее, когда свойство перформативности скрывается за содержанием наличия или сомнения знания / незнания высказанного действия. Другими словами, они способны и пригодны расширять в специфической форме, т.е. в форме социально обусловленных конвенций, например, в условиях правомочности произнесения тех или иных конструкций как Я-высказываний, коммуникативное пространство возможных отношений между участниками социальной интеракции, порождая тем самым «новую коммуникативную реальность» [9].

Коммуникативное пространство менасивной реальности наглядно может быть пред-ставлено в виде коммуникативного конструкта угрозы, т.е. в виде определенной линии, направленной от полюса комфортного состояния к дискомфортному состоянию и проходя-щей через нейтральную позицию Без аффекта [подробнее о конструкте см.: 2; 3; 4; 6; 7; 8]:

<| Комфортное ---------- Без аффекта ------- Дискомфортное |>

состояние аффицированное состояние состояние

Условные обозначения схем таковы: знак > указывает направление расширения коммуникативного пространства конструкта угрозы; знак | используется для обозначения границ возможных диспозиций эмоционального состояния Я-адресата и Я-адресанта угрозы.

Для того, что бы представить эмоциональное аффицированное воздействие, которое композитная перформативная угроза оказывает на собеседников, необходимо отметить, что в когнитивном плане наиболее важными элементами для отражения полученного опыта в виде определенного конструкта являются диспозиции модальностей Я - говорящего субъекта как когнитивного агента, т.е. такие многообразные оттенки самовосприятия человека и предметов реального мира. Как и другие элементы, каждая модальность Я имеет определенное местоположение на континууме конструкта. Каждая диспозиция имеет тенденцию проявляться в когнитивно обыденном и перформативном поведении вполне определенным образом в виде той или иной перформативной практики. Причем внешний рисунок (манифестационная конструктивность) и вербального, и невербального поведения достаточно точно отражает взаиморасположение модальностей Я когнитивного агента [6].

Например, высказывание (23) This kind of talk will do you no good становиться причиной появления аффицированного эмоционального состояния у адресата, в то время как композитная практика (24) I warn you once more that this kind of talk will do you no good обладает не только перформативным свойством совершать речевой акт угрозы, но и расширяет коммуникативное пространство конструкта угрозы (см. схему №1 коммуникативного конструкта угрозы ниже, на которой отмечены диспозиции эмоциональных состояний адресатов угрозы в примерах (23) - (28)). Подобная ситуация наблюдается и в следующих примерах: (25) I could lick you with one hand tied behind me, if I wanted to (Twain, 2010b) и (26) I lick you with one hand; (27) I warn you that, unless you are prepared to furnish me with a satisfactory explanation, I shall feel bound to complain to the English Ambassador (Voinich, 2010) и (28) Unless you are prepared to furnish me with a satisfactory explanation, I shall complain to the English Ambassador.

Рассмотренные примеры подтверждают, что при проекции эмоционального состояния Я-слушающего, вызванного практиками (24), (25), (27), на коммуникативный перформатив-ный конструкт угрозы наблюдается смягчение степени (вербального и социального) воздействия угрозы на адресата с помощью дополнительных строевых элементов (см. также схема у №2).

Рассмотренные выше «включенные предикаты», к числу которых относятся предикаты мнения, намерения, оценки, надежды, разрешения, позволения, эмоционального состояния, также принимают участие в конструктивном расширении менасивных действий. Как показывает эмпирический материал, к дополнительным строевым элементам, расширяющим коммуникативное пространство менасивных регулятивов, но ослабляющим интенсивность их воздействия, относятся такие предикаты как, например, warn, advise, recommend, declare, assure, beware, certain, expect и др. См. выше примеры (12)-(19).

В этом плане интересным примером является следующее регулятивное менасивное действие, маркированное композитной конструкцией со значением угрозы: (29) I am so sorry for you, Alan, but you leave me no alternative (Wilde, 2010), которое не только каузирует слушающего совершить определенные поступки под действием возможного наказания, но обладает свойством расширения конструируемой коммуникативной реальности, координируя тем самым специфику сложившихся отношений.

Следующие дополнительные строевые элементы (выделены жирным шрифтом) обладают свойством усиления перформативного воздействия на эмоциональное состояние Я-адресата угрозы в рамах коммуникативного перформативного конструкта угрозы, например: (30) I'm going to write to his wife and to Norman too, if I can't do anything else to break this up (Dreiser, 2010f); (31) If you will behave properly and reasonably, I assure you that we shall not treat you with any unnecessary harshness (Voinich, 2010); (32) We shall meet again, I trust and where there are none to separate us (Scott, 2010d); (33) I know something that's going to happen (Twain, 2010b); (34) But I bet you I'll lam Sid for that (Twain, 2010b); (35) I'll soon settle her wandering, I shall warrant (Scot, 2010b); (36) If thou liest, this I swear to thee--thy tongue shall be dragged from thee by the roots! (Haggard, 2010). См. также примеры (20)-(22).

Рассмотренные примеры (5)-(7) и (8)-(10) подтверждают, что при проекции эмоционального состояния Я-слушающего, вызванного менасивными практиками, на коммуникативный перформативный конструкт угрозы наблюдается смягчение степени (вербального и социального) воздействия угрозы на адресата с помощью дополнительных строевых элементов в виде модальных глаголов can, may, must (have to).

На основе анализа эмпирического материала, следует отметить, что канонические перформативные угрозы не способны оказывать то эмоциональное воздействие на Я-адресата угрозы, которое они оказывают в соединении с дополнительными строевыми элементами. Проанализировав то, каким образом взаимодействуют (не складываются!) значения в композитных угрозах и в какое эмоциональное состояние это взаимодействие вводит адресата угрозы, можно схематично представить коммуникативное пространство конструкта композитных перформативных угроз следующим образом:

Как показывает схема, понятие коммуникативного конструкта угрозы позволяет изучить и систематизировать возможные диспозиции эмоциональных состояний Я-говорящего и Я-слушающего в менасивной коммуникативной реальности, создаваемой конструкциями со значением угрозам в сочетании с дополнительными строевыми элементами. Количество дополнительных строевых элементов рассматриваемого коммуникативного перформативного конструкта угрозы указывает на когнитивную сложность акта угрозы. Названные элементы способны как смягчать степень воздействия на эмоциональное состояние Я-слушающего (знак < на схеме выше), так и усиливать комплексное воздействие угрозы (знак > на схеме выше). В интерактивном плане композитные конструкции со значением угрозы выполняют в содержательном и функциональном планах иную функцию по сравнению с каноническими конструкциями со значением угрозы. В частности, они позволяют говорящему не создавать напряжения межличностных отношений в социальной коммуникации для успешной каузации собеседника под действием наказания. В зависимости от целей говорящего они могут варьировать семантические свойства процесса каузации: в одном случае они смягчают степень воздействия на адресата, а в другом направлены на усиление воздействующего эффекта для достижения запланированной цели.

Библиографический список

1. Богданов В.В. Семантико-синтаксическая организация предложения. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1977. - 205 с.

2. Новоселова О.В. Коммуникативно-конструктивное пространство регулятивных ме-насивных действий // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. - 2013. - № 3. С. 72-84.

3. Новоселова О.В. Функционально-семантическая интерпретация менасивных топоном в социальной интеракции // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. - 2014. - № 2. - С. 68-77.

4. Новоселова О.В. Коммуникативная справедливость как прагматический конструкт // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. - 2015. - № 2. - С. 59-74.

5. Романов А.А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. - М.: Институт языкознания АН СССР, 1988. - 183 с.

6. Романов А.А., Немец Н.Г. Дискурс утешения: Лингвопсихологический анализ. - М.: ИЯ РАН, 2006. - 144 с.

7. Романов А.А., Новоселова О.В. Дискурсивная топонимия практик-угроз // Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал. 2012. - № 3. - С. 67-78.

8. Романов А.А., Новоселова О.В. Дискурс угрозы в социальной интеракции. - Москва-Тверь: ИЯ РАН, Тверская ГСХА, 2013. - 168 с.

9. Романова Л.А. Структурно-семантические аспекты перформативов в функциональ-ной парадигме языка. - М.: ИЯ РАН, 2009. - 180 с.

10. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. - М.: Наука, 1974. - 206 с.

11. Чесноков П.В. Семантические формы мышления и грамматика // Значение и смысл речевых образований. - Калинин: КГУ, 1979. - С. 126-145.

Размещено на Allbest.ru