К вопросу о категориальном статусе текстовых скреп

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 811.161.1

К вопросу о категориальном статусе текстовых скреп

П.М. Тюрин

Содержание статьи

XX век в науке ознаменовался пристальным вниманием к тексту - особому, чрезвычайно сложному по своей природе и структуре явлению: он стал объектом исследования самого широкого круга отраслей науки (в первую очередь, гуманитарного цикла), - литературоведения, культурологии и даже политологии. Однако ведущая роль в изучении текста, несомненно, принадлежат лингвистике, т. к. текст - прежде всего, речевое, а уже потом художественное произведение, фрагмент картины мира и т.д. Хотя и здесь в последнее время активно формируются направления, где текст рассматривается уже не как собственно речевое произведение. В частности, по словам Н.Ю. Темиракаевой, в поле зрения лингвистов попадают параметры визуальной организации пространства страницы, рассматриваемые как средство дополнительной вербально не выраженной информации и смыслопорождения и продуцирования текста [14: 8]. Кроме того, основные категории языка и речи (в том числе и текст) перестали находиться в исключительной сфере научных изысканий собственно лингвистики и приобрели междисциплинарный характер [2: 91]. Что же касается самого понятия текста в языкознании, то оно характеризуется значительной степенью размытости: в качестве примера можно привести соотношение понятий текст и дискурс, которые на протяжении всей истории своего изучения то пересекались, то отождествлялись, то трактовались как принципиально разные явления [1].

Именно в рамках лингвистики началось осмысление текста с точки зрения его ключевых признаков, так или иначе свойственных всем текстам (правда, с оговоркой на его понимание у конкретных авторов). Под ключевыми признаками традиционно понимаются текстовые категории, среди которых выделяются информативность, членимость, когезия, континуум, автосемантия отрезков текста, ретроспекция и проспекция, модальность, интеграция, завершённость, целостность и связность [4: 5]. При этом две последних признаются наиболее важными и, следовательно, требующими самого детального анализа, в ходе которого вполне закономерно встал вопрос о формальных показателях внутритекстовых связей. Круг их достаточно широк, и в качестве таковых исследователи текста называют интонацию, глагольные временные формы, которые кроме своего прямого назначения служат проспекции и ретроспекции, местоимения с анафорической и катафорической функцией [12: 335], а также сочинительные союзы, некоторые частицы [13].

Среди таких средств особого внимания заслуживают текстовые скрепы - особые единицы, функция которых - оформление связей в тексте. Заметим, что пока этот термин не является общепринятым в лингвистике и употребляется нами как наиболее удачный вслед за А.Ф. Прияткиной, которая использует его для названия лексико-фразеологических единиц, служащих выражению отношений между частями текста. Так, типичными скрепами она называет слова "итак", "таким образом", "между тем", "однако", "более того", "так вот" и др. [12: 334]. Иначе использует термин М.И. Черемисина: в её теории сложного предложения "скрепа" - общее название всех типов служебных слов, формирующих сложное предложение. Служебные слова, связывающие части текста (вроде, таким образом), тоже отнесены к числу скреп, но совершенно другого порядка - "текстовые скрепы" [15].

У других авторов как общее название связующих слов (и внутри предложения, и в тексте) используются и иные термины, например, "релятив" [9]. В работах по теории текста, опирающихся на зарубежную лингвистику, текстовой скрепе частично соответствует понятие "коннектор" [6: 125], а также понятие "дискурсивные слова" [5].

Однако проблема термина - не единственная для рассматриваемого языкового феномена. В целом текстовые скрепы, явление чрезвычайно сложное и разноплановое, ещё слабо изучены и формируют вокруг себя целый круг вопросов, которые пока не имеют однозначных решений. Одним из таких вопросов стал вопрос об их категориальном статусе.

Первая серьёзная преграда на пути его решения - существенные разногласия среди исследователей при построении самой грамматической классификации слов. Касаются они главным образом принципов, которые должны ложиться в основу конкретной типологии. Именно эти принципы становятся основанием для формирования конечных представлений о сути той или иной типологии и количестве её структурных элементов, которые могут, соответственно, очень сильно разниться. Указанные разногласия проявляются во включении в определённую классификацию или исключении из неё не только отдельных слов, но и целых классов, а также в понимании отношений между элементами и их распределении внутри системы.

Учение о грамматических классах слов в русской лингвистической традиции сложилось как учение о частях речи. Разработке этой теории было посвящено огромное количество работ, но споры вокруг неё не утихают до сих пор. Основывается современная частеречная классификация на трёх базовых критериях, вопрос о степени значимости каждого из которых так и не был решён до конца. В качестве таких критериев используются семантический (общий для определённой группы слов обобщённый компонент их лексического значения), морфологический (набор определённых морфологических признаков) и синтаксический (отличительные синтаксические свойства и признаки определённой группы слов) с большей опорой на какой-либо один из них или признанием их равноправия. Но, как отмечает Е.С. Кубрякова, отечественной русистике было свойственно последовательное развитие морфологического направления в изучении частей речи, и здесь оно приобрело свою завершённую форму. Тем не менее, осталось множество спорных моментов, особенно в отношении тех слов, которые собственными морфологическими показателями и/или собственными наборами грамматических категорий не обладают [8: 118]. Кроме того, даже учёт всех трёх критериев не даёт возможности систематизировать абсолютно все слова русского языка в грамматическом аспекте: часть из них постоянно остаётся за пределами системы. И наиболее "проблемными" оказываются, как правило, слова, не попадающие под понятие знаменательной лексики (текстовые скрепы, бесспорно, входят в эту группу).

Большинство существующих классификаций частей речи сводится к их разделению на знаменательные и служебные. Но существуют и крайние точки зрения, в числе которых нужно назвать позицию М.В. Панова, выделяющего 5 частей речи - существительные, глагол, деепричастие, прилагательное и наречие. Служебные же слова, по его мнению, находятся вне частеречной классификации [11].

В то же время, несмотря на обилие частеречных классификаций, текстовые скрепы никогда не выделялись в качестве самостоятельного класса, и можно говорить лишь о попытках их включения в систему частей речи. Так, рассматриваемые нами единицы попадали в разряд вводно-модальных слов. Одним из первых о них как об особом явлении заговорил А.А. Шахматов в своей работе "Синтаксис русского языка", но здесь вводные слова (в терминологии автора) рассматривались не как часть речи, а как особая синтаксическая конструкция в составе предложения [16: 265-274].

Особого внимания заслуживает классификация частей речи, предложенная В.В. Виноградовым. Именно им вводно-модальные слова были выделены в отдельную группу, противопоставленную знаменательным и служебным словам, а также междометиям [3]. Обнаружил В.В. Виноградов и некоторую неоднородность выделенных им единиц, составив две их типологии - формальную и функциональную. Первая типология базировалась исключительно на составе компонентов, входящих в конкретную единицу. Например, оборот "таким образом", являющийся классическим примером текстовой скрепы, попадает в группу словосочетаний, состоящих из беспредложной формы имени существительного и определяющего слова [3: 603].

Предпринимает В.В. Виноградов и попытку классифицировать модальные слова по функции, и упомянутое выше "таким образом" попадает в группу модальных слов, содержащих оценку самого стиля, способа выражения, когда-то или иное выражение сопровождается стилистической отметкой говорящего лица, оценкой выбранной или принятой манеры речи. Примечательно, что сюда же он относит те модальные слова и выражения, которыми обозначается переход от одного стиля речи к другому, переход с одной системы выражения на другую. Близки к ним, по словам В.В. Виноградова, и модальные слова, отмечающие переход к обобщению, к итогу речи ("словом", "одним словом" и т. п.) или выражающие поиски забытого или непонятного слова ("как бишь", "то бишь" и т. п.) [3: 603-604], т.е. выполняющие функции, которые явно относятся к разряду текстовых, однако сам автор специально их не оговаривает.

Отдельно следует упомянуть об утверждении В.В. Виноградова о сближении функции таких слов с функцией союзной: "Эти модальные слова по своей функции близки к союзам. Однако их значение не вполне однородно с значениями союзов. Модальные слова данного типа выражают не соотношение связываемых синтаксических единиц, а обозначают разные виды логического или экспрессивного отношения последующей мысли к предшествующему сообщению. Они не вызываются самим этим сообщением. Они характеризуют субъективную манеру перехода от одной мысли к другой или присоединения одной мысли к другой" [3: 605-606].

Примечательно, что такая позиция вызвала серьёзную и отчасти обоснованную критику со стороны ряда лингвистов, обвинявших В.В. Виноградова в выделении данной части речи исключительно на основании синтаксических функций без учёта морфологии и семантики. Тем не менее, у теории существует и достаточно большое количество последователей. В частности, Ю.С. Маслов говорит об отдельной, промежуточной между знаменательными и служебными, группе слов, составляющих "оценочные" или модальные слова и выражающих оценку достоверности факта ("несомненно", "вероятно", "по-видимому", "кажется", "как будто", "может быть", "вряд ли", "едва ли" и др.), либо оценку его желательности или нежелательности с точки зрения говорящего ("к счастью", "к сожалению", "на беду" и др.) [10: 172].

Не вносят ясности в вопрос о категориальном статусе текстовых скреп и теории, предлагающие классификации слов, альтернативные частеречной. В качестве примера необходимо назвать, главным образом, теорию Е.С. Кубряковой, предлагающей классифицировать слова не на морфологических, а на глубинных ономасиологических и когнитивных основаниях, базирующихся на ассоциативных комплексах Л.С. Выготского. Обсуждение рассматриваемой нами проблемы в работе Е.С. Кубряковой идёт исключительно в плоскости знаменательных частей речи. Единственное исключение - ссылка на И. Циммермана, предлагавшего выделять помимо знаменательных частей речи предлоги и союзы в целях отражения большей дифференцированности классов слов и их комбинаторных свойств [8: 159]. Сужение спектра рассматриваемых явлений вполне объяснимо тем, что вся дискуссия строится в основном с опорой на семантику той или иной группы слов, и служебные части речи из неё выпадают, получая, по словам Е.С. Кубряковой, некоторое осмысление при разработке теории дискурса, где были выделены особые дискурсивные слова (один из основных постулатов дискурсивной теории - грамматика появляется под действием дискурсивных факторов [там же: 148]).

Примечательно также, что Е.С. Кубрякова признаёт наличие номинативной функции у служебных частей речи, но они наряду с морфемами аффиксального типа "называют" не самостоятельно, а совместно с другими единицами [7: 10].

Вторая преграда на пути понимания категориального статуса текстовых скреп - ёмкость данной категории. Связующую функцию в тексте могут выполнять не только отдельные слова и лексикализованные обороты, но и целые предложения. Так, в числе типичных скреп можно назвать итак; таким образом; в связи с этим; вместе с тем; в самом деле; а также; как видим; как известно; допустим, что; в завершении отметим и многие другие. Все они характеризуются способностью оформлять внутритекстовые связи, занимая позицию в составе предикативной единицы. Кроме того, помимо собственно текстовых скреп, А.Ф. Прияткина выделяет и так называемые скрепы-фразы, являющиеся частным случаем проявления первых и включающие в свой состав словоформы непредикативного (адвербиального, адъективного, субстантивного) и предикативного характера: фразеологизмы, устойчивые соединения с союзами и частицами, фразеологизированные ПЕ и др., отличительным признаком которых выступает интонационное оформление, соответствующее отдельному высказыванию (в письменном тексте оно обозначено точкой или её аналогом), или даже выделение в самостоятельный абзац, например, итоги таковы; есть и другое обстоятельство; вопрос в другом и т. п. Среди многообразия единиц автор даже предлагает выделять две принципиально различные модели. С одной стороны, - высказывания, оформленные грамматически как предикативные единицы, так что лишь стандартизированное конкретное содержание заставляет причислить эти лексико-синтаксические единицы к категории скреп-фраз. А с другой стороны - род неологизма: лексикализованную словоформу, для которой интонационный признак (оформление, соответствующее высказыванию) является определяющим. [12: 338].

Таким образом, под понятие текстовой скрепы попадает достаточно широкий круг языковых явлений, характеризующихся лишь общностью синтаксической функции и обязательным наличием интонационного и конструктивного выделения (в т.ч. и в отдельную конструкцию).

Ещё большие противоречия в вопрос об определении категориального статуса текстовых скреп вносит анализ конкретных примеров их употребления. Рассмотрим некоторые из них.

Под воздействием второго замысла выделяется действие с конём b5 - передвижение его на поле d4. В противоположность первому данное действие эмоционально не окрашивается и не отражается в речи. Сопоставление этого действия с содержанием других образований показывает, хотя оно и удовлетворяет замыслу, не достигает промежуточной цели и не реализует ни одной из характеристик конечной цели. Таким образом, факта соответствия только замыслу оказывается недостаточно, чтобы действие с элементом получило эмоциональную окраску и было переведено на уровень речевого рассуждения. Оно было установлено лишь на невербализованном уровне и далее не использовалось при решении задачи. [Тихомиров. Психологические исследования творческой деятельности, 124]. текстовая скрепа категориальный фразеологическая

В данном случае представлена текстовая скрепа "таким образом" в функции присоединения логического вывода-следствия (наблюдения показывают, что для неё также свойственна резюмирующая функция, при которой правый контекст представляет собой сжатое повторение левого). Отношения логического следования создаются благодаря тому, что содержание правого контекста логически вытекает из содержания левого: левый контекст скрепы в содержательном плане включает в себя характеристику произведённого с шахматной фигурой действия, которое, в противовес некоему первому, не получило эмоциональной окраски и отражения в речи. Далее структура этого действия сопоставляется со структурой других действий, и утверждается о соответствии только одного из трёх сопоставительных параметров (на это указывает уступительная конструкция). Правый контекст содержит вывод, в котором говорится о том, что выполнения только одного из трёх условий оказывается недостаточно для получения действием эмоциональной окраски и его вербализации. "Таким образом" в данной конструкции является экспликатором отношений между левым и правым контекстом, а поддерживается связь между ними благодаря уступительной конструкции, которая формирует посыл для будущего вывода.

Рассмотрев данное употребление, можно говорить о том, что текстовая скрепа здесь по своему функционированию очень близка к союзу: она выражает отношения, но не между частями предложения, а в тексте и, следовательно, свободный состав левого и правого контекстов в плане объёма, содержания и конструктивных характеристик.

Нечто подобное находим и в употреблениях скрепы "итак".

Числовая информация представляет собой "парочку", т.е. слово + число. Значит, и запоминать нужно именно со слова, т.е. сначала нужно представить слово, а потом его соединить (+) с числом. Всё очень просто! Соединяй себе слова с числами, и никаких проблем! <…>.

Итак, подведём итог всему сказанному: 1) любую числовую информацию можно представить в виде "парочки", т.е. СЛОВО + ЧИСЛО; <…>. [Васильева. Секреты запоминания чисел, 34].

В данном примере скрепа выполняет функцию, названную нами резюмирующей. Она, как говорилось выше, предполагает повтор содержания левого контекста в правом. Повтор носит практически дословный характер (очевидно, автор вводит его для закрепления наиболее важного знания). Здесь, как и в предыдущем случае, скрепа выражает определённые отношения между частями текста, но найти аналог таких отношений внутри предложения будет значительно сложнее (если вообще возможно).

Однако слово "итак" может выполнять в тексте не только резюмирующую функцию и оформлять совершенно иные текстовые конструкции. Анализ его употреблений показывает, что для него также характерна функция, которую мы предлагаем называть сигнальной. Заключается она в подаче своеобразного сигнала о вводе в текст новой, не заявлявшейся ранее информации. Причём информация эта может быть как содержательно связанной с тем, о чём сообщалось ранее, так и абсолютно новой, и если в первом случае аналогия с союзной конструкцией ещё возможна, то во втором трудно говорить даже о функции текстовой скрепы, ведь по сути данный элемент ничего не соединяет и не выражает никаких отношений.

ВИЖУ ЦЕЛЬ - НЕ ВИЖУ ПРЕГРАДЫ!

Эта фраза очень помогает при достижении цели развития памяти, повышения интеллектуального уровня, самопознания, высвобождения скрытых возможностей, заложенных в каждом человеке.

Итак, приступайте к освоению программы урока 1. Своими чёткими лаконичными рекомендациями мы постараемся помочь вам в этом.

Последующие уроки программы "Сатори" вам покажутся проще, так как урок 1 - самый сложный урок в программе [Андреев. Техника тренировки памяти, 11].

В данном примере левый и правый контексты слова "итак" содержательно никак не связаны друг с другом: в левом приводится общая установочная фраза, помогающая при выполнении каких-либо упражнений, в правом - побуждение к началу выполнения определённого задания и напутствие к нему (говорить здесь можно лишь о том, что эти два фрагмента текста объединены отношением к одной ситуации, которая должна создаться). В конструктивном же плане слово "итак" лишено своего левого контекста и фактически перестаёт быть скрепой, выполняя функцию привлечения внимания, акцентирования.

Итак, анализ текстовых скреп с позиций их категориального статуса позволяет сделать нам ряд выводов. Текстовые скрепы представляют собой чрезвычайно сложное по своей природе явление, включающее в свой состав элементы разных уровней языка от слова до предикативной единицы, и никогда не выделялись исследователями в качестве отдельного класса или части речи. Объединяющим их свойством выступает способность соединять части текста, являясь экспликатором отношений между ними. В то же время, некоторые слова (как например, слово "итак") могут совмещать в себе эту функцию с принципиально иными. В соответствии с этим мы считаем вполне уместным говорить о рассмотренном явлении уже не как о текстовой скрепе, а о текстовом операторе, функции которого значительно шире, чем просто соединение частей текста. Именно общность синтаксической функции выступает объединяющим фактором для указанного выше класса крайне разнородных по своей природе и структуре языковых единиц, что не является достаточным основанием для их выделения в определённую часть речи или лексико-семантический разряд.

Библиографический список

1. Балабин, В.В. Дискурсивная деятельность и её аспекты [Текст]/ В.В. Балабин // Вестник Пятигорского лингвистического университета. 2008. №2. - С. 101-104.

2. Балабин, В.В. Категории интертекста и метатекста в субъективно-объективном рассмотрении [Текст]/ В.В. Балабин // Вестник Пятигорского лингвистического университета. 2008. №2. - С. 91-95.

3. Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) [Текст]/ В.В. Виноградов. - М.: Русский язык, 2001. - 720 с.

4. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст]/ И.Р. Гальперин. - М.: КомКнига, 2007. - 144 с.

5. Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания [Текст]. - М.: Метатекст, 1998. - 448 с.

6. Дресслер, В. Синтаксис текста [Текст]/ В. Дресслер // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. - М.: Прогресс, 1978. - С. 111-137.

7. Кубрякова, Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении [Текст]/ Е.С. Кубрякова. - М.: Наука, 1978. - 116 с.

8. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира [Текст]/ Е.С. Кубрякова. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - 560 c.

9. Ляпон, М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений [Текст]/ М.В. Ляпон. - М.: Наука, 1986. - 200 с.

10. Маслов, Ю.С. Введение в языкознание [Текст]/ Ю.С. Маслов. - М.: Издательский центр "Академия", 2005. - 304 с.

11. Панов, М.В. О частях речи в русском языке [Текст]/ М.В. Панов // Филологические науки. 1960. № 4. - С. 3-14.

12. Прияткина, А.Ф. Текстовые "скрепы" и "скрепы-фразы" (о расширении категории служебных единиц русского языка) [Текст]/ А.Ф. Прияткина // Прияткина, А.Ф. Русский синтаксис в грамматическом аспекте (синтаксические связи и конструкции). Избранные труды. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2007. - С. 334-344.

13. Стародумова, Е.А. Частицы русского языка (разноаспектное описание) [Текст]/ Е.А. Стародумова. - Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2002. - 292 с.

14. Темиракаева, Н.Ю. Курсив как средство шрифтовой акциденции в "мужских" и "женских" текстах [Текст]/ Н.Ю. Темиракаева // Вестник Пятигорского лингвистического университета. 2008. №3. - С. 7-10.

15. Черемисина, М.И. Очерки по теории сложного предложения [Текст]/ М.И. Черемисина, Т.А. Колосова. - Новосибирск: Наука, 1987. 205с.

16. Шахматов, А.А. Синтаксис русского языка [Текст]/ А.А. Шахматов. - Л.: Учпедгиз, 1941. - 620 с.

Размещено на Allbest.ru