Лексические средства выражения концепта "безобразный" в древнерусской картине мира XI-XIV веков

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Категория безобразного - одна из фундаментальных аксиологических категорий, которая представлена в тесном антитетическом единстве с категорией прекрасного. Однако если прекрасное представляет собой абсолютную ценность и несет в себе положительную значимость, то безобразное ценностью не является, но именно по отношению к безобразному обнаруживают себя ему противоположные проявления прекрасного [1]. Дихотомия прекрасное/безобразное, отражая двоичность восприятия окружающего мира человеком, является универсальной оппозицией, которая лежит в основе описания языковой картины мира и обусловливает специфику ментальной концептосферы и системы ценностей народа.

Обращаясь к проблеме выявления сущности аксиологических категорий в русской духовной культуре, Т.И. Вендина обращает внимание на абсолютное доминирование сакрального аспекта в осмыслении соответствующих категорий [2]. В наибольшей степени данное положение характерно для древнерусской культуры, имеющей христоцентричный характер: в православном учении «этика тесно переплетена с метафизикой, нормативно-аксиологическая проблематика уходит корнями в область сверхчувственного, духовного мира» [3]. Духовный идеал в системе ценностей древнего славянина - это Бог. Бог прекрасен, так как он, будучи сакральной сущностью, воплощает в себе нравственно-эстетический абсолют и является творцом красоты и совершенства. Соответственно, безобразно все то, что разрушает божественную гармонию, противоречит высшей силе, направлено против Бога. Способность эксплицитно или имплицитно репрезентировать данные представления является основополагающей для семантики лексем, функционирующих в качестве средств выражения концепта «безобразное» в древнерусском языке XI - XIV вв.

Интересно, что в Словаре древнерусского языка XI - XIV вв. за лексемой безобразьныи закреплено два значения: «не имеющий облика, формы, очертаний» и «безобразный, неподобающий» (СлДРЯ XI-XIV вв.). При этом данная лексема используется в основном как «эпитет нечистой силы, существ, не созданных, в отличие от человека, по образу Божию» [4]. Так, характерно употребление этого слова в эпизоде, рассказанном в брошюре о жизни и чудесах мученика Трифона («Имя мое Трифон». М., 2001). «Кто послал тебя, демон, в это место, - спросил святой, - и как дерзнул ты войти …, сам будучи столь безобразен и немощен?» То есть основным значением для данной лексемы в древнерусском языке становится значение «без Образа и подобия Божьего» [2].

Кроме того, по мнению древнерусского человека, безобразно не только то, что лишено образа Божьего, но и то, что направлено против Бога и христианского вероучения в целом. Подобные представления могут быть репрезентированы лексемами антихристовъ, безбожьныи, беззаконьныи, богооудаленыи, богохульныи, богоненавистьныи, зъломудрыи, и др. Следует отметить, что для древнерусского человека, воспринимавшего православное вероучение как единственно верное и истинное, все, что не относилось к православию, противоречило его догмам, рассматривалось как чужое, неистинное, злое и враждебное. Именно поэтому лексемы бесоурьменьскыи, ересиискыи, поганьскыи, а также лексемы, обозначающие принадлежность к другим религиозным конфессиям и сектам, отличаются негативным эмоционально-оценочным значением.

Однако также как и сфера прекрасного, сфера безобразного характеризуется наличием субъектов. Рассматривая особенности смысловой структуры древнерусского текста в аспекте категории оценки, Н.С. Ковалев утверждает, что главным смыслообразующим фактором для соответствующих текстов следует признать теистическую оценку (т.е. «исходящую от Бога»), базирующуюся на универсальных понятиях «добро» и «зло». Создавая нормативные тексты на базе универсальной системы «положительно» - «отрицательно», древнерусские авторы вводят два подкласса аксиологически значимых сущностей, которые интегрированы и эксплицированы в данных текстах компонентами «Бог» и «Сатана». «Эксплицитное/имплицитное сравнение этих предметностей служит способом реализации теистической оценки как основного условия успешного функционирования религиозно-этических текстов» [5].

Таким образом, в качестве силы, противопоставленной Богу, в древнерусской концептосфере выступают дьявол (сатана), бесы, демоны, которые являются источником зла и греха. Лексемы бесовьскии, бесообразьныи, вражии, сотониньскыи, демонообразьныи, демоньскыи используются для характеристики всего, что относится к соответствующим субъектам, исходит от них, связано с ними. В этом плане особый интерес представляет лексема тьмьныи (темныи), посредством которой в древнерусских текстах репрезентируются представления о тьме. Если свет в системе нравственно-эстетических взглядов христианина воспринимается как чувственное воплощение Бога, то тьма становится неотъемлемым атрибутом и качеством сил зла. Не случайно поэтому одним из основных значений лексемы тьмьныи (темныи) в языке рассматриваемого периода является значение «адский, бесовский, дьявольский» (Сл. Срезневского), а выражение кънязь тьмныи используется в качестве одного из наименований сатаны.

Следует также отметить, что Бог в картине мира древнерусского человека занимает определенный пространственный уровень: являясь объектом мира горнего и будучи духовной сущностью, он вневременен, вечен, совершенен и истинен. Поэтому все, что носит временный характер, относится к сфере земного существования, тленно и преходяще по своей сути, антитетично Богу, т.е. «безобразно». Подобные представления эксплицируются лексемами тъливыи, тьльныи, тьленьныи.

Особо необходимо упомянуть о том, что в системе ценностей древнего русича большое значение имеет понятие греха, в котором нашли свое отражение мировидение русского народа, его психология, этические и моральные принципы, религиозные и мирские знания. Проводя лингвокультурологический анализ русского концепта грех, Н.О. Козина отмечает, что грехом на Руси, следуя новозаветной христианской традиции, «считается поступок, нарушающий закон совести, т.е. безнравственный поступок» [6, 13]. При этом ключевым в осмыслении данного понятия становится религиозный аспект: именно приобщенность к христианским ценностям определяет этические нормы. Таким образом, если человек избирает путь греха, он отказывается от Бога, восстает против него и нравственного закона. Представление о грехе в древнерусском языке репрезентируется посредством лексем греховьныи, грешьныи, грехолюбивыи, грехотворьныи, безправьдьныи, сквьрныи, порочьныи, безнравьныи, которые не только используются для характеристики человека, совершающего греховные поступки, но и по отношению ко всему, что связано с грехом, направлено против Бога и морали.

Однако для древнерусского человека грех - понятие многоплановое. Любой поступок, противоречащий нормам христианской этики, является грехом, и человек приобщается к греху, если обладает определенными отрицательными качествами, например такими, как склонность к вражде (ратолюбивыи, вражьдьныи), ненависть к ближнему, злость, жестокость (братоненавистьныи, безчеловечьныи, безмилостивыи), жадность и корысть (сребролюбивыи), сластолюбие и склонность к блуду, отсутствие стыда (блоудолюбьныи, сластолюбныи, безстоудьныи), склонность к ропоту (ръпътливыи), лживость, склонность к лести (клеветливыи, льстивыи, лъживыи), лень (ленивыи) и др.

С рассмотренными выше лексемами образуют тесные синонимические связи лексемы, функционирующие в качестве экспликаторов концепта «безобразное», в семантике которых доминирующим становится экспрессивно-эмоциональное значение. Данные лексемы, как правило, выражают общую этическую оценку и используются для характеристики всего, что имеет отношение к сфере безобразного, связано с грехом, отказом от христианских ценностей. В данную ЛСГ следует отнести лексемы безблагодатныи, зълочьстивыи, зъловещьныи, зазорьныи, гроубыи, убогыи и др.

В заключение следует отметить, что в семантической структуре лексемы безобразьныи не выявляется эстетический компонент «уродливый», который характерен для ее греческого эквивалента. Подобное положение может быть обусловлено тем, что эстетическая оценка в древнерусском тексте по большей части не является самоценной. В основном такого рода оценка используется при положительной характеристике внешности человека, свидетельствуя о его выдающихся внутренних качествах, а также по отношению к природным объектам, красота которых становится символом божественной гармонии. Отрицательная оценка внешности человека, встречается гораздо реже. Для передачи негативного эстетического впечатления в подобных случаях могут быть использованы лексемы нелепъ, злообразьнъ, безмоужьнъ (о внешности мужчины) и некоторые другие. При этом непривлекательная внешность может служить признаком болезни, слабости и не соотносится с внутренними качествами субъекта. Однако необходимо отметить, что негативная эстетическая оценка не используется по отношению к природе: ведь то, что создано Богом, не может быть уродливо и дисгармонично.

Таким образом, категория безобразного в древнерусской культуре Ї прежде всего категория этическая, в осмыслении которой доминирующим становится духовно-религиозный аспект. Безобразное - это антиценность, противопоставленная прекрасному, соотносимому с представлениями о Боге. Именно поэтому для семантики лексических средств выражения концепта «безобразное» характерна способность эксплицитно или имплицитно репрезентировать значение «отрицательный с точки зрения христианской морали».

Список литературы

концептосфера древнерусский семантика

1. Новая философская энциклопедия: в 4-х т.- М.: Мысль, 2000. - Т. 1.

2. Вендина Т.И. Прекрасное и безобразное в русской традиционной духовной культуре/ Т.И. Вендина // Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного: сборник статей. - М.: Индрик, 2004.

3. Сабиров В.Ш. Проблема добра и зла в христианской этике /В.Ш. Сабиров // Человек. - 2001. - №5.- С. 126.

4. Шмелева Е.Я. От некрасивого, уродливого, безобразного - к прекрасному /Е.Я. Шмелева // Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного: сборник статей. - М.: Индрик, 2004.

5. Ковалев Н.С. Древнерусский литературный текст: проблема исследования смысловой структуры и эволюции в аспекте категории оценки / Н.С. Ковалев. - Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 1997.

6. Козина Н.О. Лингвокультурологический анализ русского концепта «грех»: автореф. … канд. филол. наук: 100201- Русский язык / ИГУ; Н.О. Козина. - Иваново, 2003.-21 с.

Размещено на Allbest.ru