Одним из результатов падения Римской империи в V в. явилось ускорение образования и формирования романских языков, окончательное обособление которых произошло примерно к IX в. Тем не менее, и литературный латинский язык прочно сохранял свои позиции. В Средние века латынь функционировала на территории практически всей Западной Европы в качестве письменного языка юриспруденции, торговли, администрации, науки и школы [См., например: 11, с.253]. Думали и говорили на народном языке, а все деловые документы и переписка велись на латыни. Научные трактаты и практически все другие издания научной мысли излагались только на латыни. Можно сказать, что писали в то время почти исключительно на латинском языке. Для сообщества просвещенных людей того времени "владение правильной латынью было делом не только профессиональной чести, но прямо-таки моральным долгом, притом правильным считался только язык Цицерона, а все позднейшие изменения рассматривались как искажения" [23, с.499]. Известный французский историк Марк Блок (1886-1944) придумал даже специальное наименование для этой языковой ситуации, назвав ее "иерархическим билингвизмом" [2, с.93].

Язык Цицерона - это язык классической или "золотой" латыни, язык Вергилия, Горация, Овидия, Саллюстия, Цезаря. Смысл словоформы interest "золотого" периода наглядно проявляется в максиме Цицерона: "Interest omnium recte facere" (следование нормам суть общего блага - дословно "важно всем поступать правильно") [Цит. по: 8, с.125].

Статьи об "интересе" практически во всех словарях и энциклопедиях обычно указывают на латинское происхождение этого слова: "interesse", либо "interest". Латинское слово "interesse" (быть среди кого-то, принимать участие) - это производный глагол, образованный от глагола "esse" (быть) с помощью предлога "inter" (между, среди, в числе). В свою очередь предлог "inter" происходит от наречия "intra" (внутри), которое употреблялось как с глаголами, так и с существительными для уточнения.

Современные исследователи нередко обращаются к античным источникам для обоснования различных представлений об интересе. Иногда это излагается настолько прямолинейно, что у читателя возникает ощущение, что тот или иной античный автор действительно рассуждает именно об интересах. Что просто невозможно, поскольку в терминологическом аппарате античности понятие "интерес" отсутствовало. Приведем другой пример, так в одном из исследований утверждается, что "Фразимах доказывал, что законы создаются сильными в их интересах…" (курсив мой. - А. М.) [38, с.23; См., также: 39, с.26; 40, с.23]. В подтверждение этого утверждения далее следует цитата из Фразимаха, в которой, обратим внимание, слово "интерес" отсутствует. Представляется, что возможно любое интерпретирование римско-правовых представлений (которые были "важны" для государства или частных лиц, содействовали их "пользе") с позиций современных представлений о публичных, общественных, государственных или частных интересах. Не надо только вкладывать эти представления в уста древнеримских юристов [См.: 15, с.322].

Прошел длительный период, прежде чем образовавшиеся в латинском языке и использовавшиеся в римском праве безличные формы инфинитива (interesse) или третьего лица (interest), стали вербальной основой для укоренения слова "интерес" в других языках [См.: 8, с.86]. Понятие "интерес" пережило сложнейшую эволюцию: от средневековой предубежденности против частного интереса - до культивирования последнего в либеральном обществе.

Можно предполагать, что латинские словоформы (interesse, interest и intersum) до конца средних веков существовали в письменной латыни в своих исходных значениях [Более подробно см.: 15]. Но с большей уверенностью можно сказать, что на основе этих словоформ параллельно шел не очень заметный многовековый процесс формирования нового слова. Авторитетные источники подтверждают, что наряду с развитием романских языков, продолжала лексически развиваться и письменная латынь. Скорее всего, уже к XV в. (а, возможно, и ранее) как в письменной латыни, так и в ряде западноевропейских народных языков сформировалось новое слово - "интерес". Для интересов как явления, как феномена, существующего, на наш взгляд, с момента возникновения человечества - это стало знаменательной вехой.

Заметим, что такой взгляд разделяется далеко не всеми. Так, в литературе высказано мнение, что "подвластные члены патриархальной семьи не имели автономии личности - необходимой предпосылки реализации индивидуальных интересов в общественной жизни. Что непризнание индивидуальных интересов на общественном уровне означает их неотрефлексированность и, следовательно, отсутствие" [7, с.37]. Это мнение по существу отрицает существование интересов у древних римлян только на том основании, что имеет в виду совокупную личность того времени. Люди разного статуса: свободные домовладыки, члены семьи, рабы на положении вещей - действительно не могут рассматриваться как абсолютная совокупная личность. Если интересы многих индивидов не признаются обществом и правом, то, на наш взгляд, это говорит именно об их непризнании, а не об их отсутствии. Если цивилизация того времени считала, например, рабов не людьми, а особенными вещами, отказывая им в правах, то, современная цивилизация, говоря с высоты более чем двадцати столетий, считает римского раба все же не вещью, а человеком, и, соглашаясь, что прав у раба не было, не может, однако, подобно римскому обществу, отказать рабу в существовании у него интересов (пусть и не осознаваемых ни им, ни кем-либо другим). Никакое общество и никакой закон, лишив человека свободы и прав, не в состоянии лишить этого несвободного человека и интересов, по крайней мере, интереса к той же свободе. Мечта о свободе может существовать и у раба, а вот возможность реализации этих мечтаний такое общество может не только ограничить, но и запретить. Вопрос о личности имеет самостоятельное значение в связи с тем, что субъект права - человек, именно как личность. В российском правоведении традиция считать субъектом интереса только личность, заложена еще К.Д. Кавелиным. Чрезмерная идеологизация личности достигла своей кульминации в советский период. Следует отметить, что вопрос о происхождении и становлении личности разными отраслями знания решается неоднозначно. Преобладает точка зрения, что личность - это сознательная и свободная индивидуальность среди таких же индивидуальностей, т.е. существующая только в свободном обществе. Современный период акцентирует внимание на интересах именно человека, индивида, связывая их с его благополучием.

Нужно заметить, что и в русский язык слово "интерес" вошло не непосредственно из латинского языка и не как римский юридический термин, а из других европейских языков, испытав их воздействие и, приобретя добавочные оттенки значения. Этим обстоятельством и отличается это слово от многих других слов, которые тоже начинаются на "inter". Больше сотни таких слов из других языков вошло в состав русского языка. Например, из французского языка вошло в русский слово "интерпретация" (веком позже, чем слово "интерес"). Но современные значения этого слова и во французском, и в русском языках нельзя сказать, что значительно отличаются от первоначального значения латинского слова "interpretatio" [См., например: 17, с.8-14; См., также: 18, с.153: 19, с.119-121; 20; 37, с.111-112; 38; 39; 40; 41; 42; 43].

Появление в романских языках слова "интерес" свидетельствовало о том, что многовековый период осознания феномена "интересы" вступил в решающую фазу. Фазу развития его понятийных смыслов. Во Франции термин "интерес" в различных значениях встречается в ряде в юридических документов начиная с XV в. Например, в ордонансе Людовика XII "О суде и охране порядка в королевстве" (1498 г.) упомянуты интересы правосудия [См.: 28, с.780], а в ордонансе о торговле (1673 г.) - общие интересы [См.: 28, с.793]. В ХVII в. это новое слово начинает активно использоваться, прежде всего, в научном общении.

А в начале XVIII века итальянский мыслитель Джамбаттиста Вико (1668-1744) уже сформулировал такую аксиому: "Так из свирепости, скупости и честолюбия (эти три порока пронизывают насквозь весь род человеческий) оно создает войско, торговлю и двор, т.е. силу, богатство и мудрость Государств. И из трех великих пороков, которые, несомненно, уничтожили бы поколение людей на земле, оно создает Гражданское Благополучие. Эта Аксиома доказывает, что здесь присутствует Божественное Провидение; другими словами - Божественный Ум-Законодатель: из страстей людей, всецело преданных своим личным интересам, из-за которых они принуждены были бы жить, как дикие звери, в одиночестве, он создает гражданские установления, и благодаря им люди живут в Человеческом Обществе" [6, с.75].

Нужно заметить, что для автора настоящей работы эта аксиома Вико имеет особенное значение, поскольку является наиболее ранним научным источником, подтверждающим правильность акцентирования определений "интереса" и "законного интереса" именно на "благополучии". Дело в том, что пятнадцать лет назад автором сформулирована точка зрения, согласно которой, законные интересы - "это недиспозитивные условия благополучия субъектов, зависящие от реализации данной нормы и зафиксированные в нормах-принципах, а также в официально принятых гуманитарных стандартах достойного существования" [16, с.65; См., также: 20, с.13-111; 30, с.248-257; 31, с.78-81]. Именно использование термина "благополучие" в этом определении вызвало тогда несколько критических замечаний. Поэтому возникла необходимость в ряде работ подкрепить высказанную точку зрения новыми аргументами [См.: 15, 32, с.97-103; 33, с.49-52; 34, с.106-110; 35, с.134-135; 36, с.362].

Если брать историю этого понятия, - отмечается в литературе, - "…то экономический смысл закрепился за ним достаточно поздно. Когда в конце XVI века в Западной Европе понятие "интерес" стало использоваться для обозначения забот, чаяний и преимуществ, его содержание никоим образом не ограничивалась исключительно материальными аспектами личного благополучия…" (курсив мой. - А. М.) [25, с.64].

Но вряд ли кто предполагал, что "в конце концов интерес стали видеть за всем, что делают или хотят делать люди, и объяснение человеческих действий интересами превратилось в пустую тавтологию…" [24, с.221].

Нас интересует еще один вопрос. А не было ли в европейских языках своих слов, обозначавших, что то подобное латинскому "интересу"? Одно из таких слов отмечает Э. Фромм (1900-1980), который в своих работах неоднократно обращался к истории "интереса".Э. Фромм считает, что "…следует хотя бы кратко остановиться на слове "интерес", которое в наши дни стало таким бесцветным и избитым. Основное значение этого слова заключено в его корне: латинское "inter-esse" означает "быть в (или) среди" чего-то. Такой живой, деятельный интерес к чему-либо в среднеанглийском языке обозначался с помощью слова "to list" (прилагательное "listy"; наречие "listily"). (…) Тот факт, что в языке это слово сохранилось только в своем отрицательном значении, говорит об изменении духовной жизни общества, которое произошло за период с XIII по XX век" [22, с.37].

История французского понятия intиrкt похожа на историю своего английского аналога. "Идея интереса в том ее виде, как она получила развитие в политической литературе, начиная с Макиавелли, то есть идея дисциплинированного понимания того, что значит увеличивать собственную власть, влияние и богатство, вошла во всеобщее употребление в начале XVII века" [25, с.71]. Она быстро вошла в терминологический арсенал практически всех значимых просветителей. Напомним, что концепция интересов Макиавелли подразумевала ограничения действий государя.

В отечественной юридической литературе высказано мнение, что понятие "интерес" вошло в европейский научный оборот с попыток чешского философа и педагога Яна Амоса Коменского (1592-1670) объяснить стимулы учебной и познавательной деятельности [См.: 26, с.9]. Это мнение разделяют и некоторые другие отечественные специалисты.

Однако есть все основания полагать, что понятие "интерес" вошло в европейский научный обиход несколько ранее (и не без активного участия юристов). Одним из первых, использовавших это понятие, был английский государственный деятель, философ и историк Фрэнсис Бэкон (1561-1626). Термин "интерес" встречается в его работах на английском и латинском языках, опубликованных на несколько десятилетий ранее, чем труды Коменского. Причем отнюдь не только в значениях учебного или познавательного стимула, но и в более прагматичных смыслах, например: государственные интересы [См.: 3, с.374], общественные интересы [См.: 3, с.380], общие интересы [См.: 4, с.469], семейные интересы [См.: 3, с.374], интересы закона [См.: 4, с.379], интересы партии [См.: 4, с.422], интересы родины [См.: 3, с.468]. Не удивительно, что в этом перечне есть интересы и с юридическими значениями, поскольку Бэкон имел юридическое образование. Однажды он подчеркнул, что "…из всех наук я уделил больше всего внимания и времени изучению истории и права" [См.: 3, с.494]. До своего назначения лорд-канцлером Бэкон занимал высокие юридические должности: генерал-солиситора (главного адвоката короны) и генерал-атторнея (высшего юрисконсульта короны) [См.: 1, с.213]. Заметим, что Коменский не только хорошо знал труды Бэкона, но и, сравнивая их автора с Геркулесом [См.: 10, с.424], считал его одним из светочей эпохи [См.: 10, с.425]. "Веруламий, - подчеркивает Коменский в работе "Предвестник всеобщей мудрости", - в своем поразительном "Органоне" открыл безошибочный способ исследования подлинной природы вещей" [См.: 10, с.151]. Веруламием Коменский называет Бэкона, получившего при короле Якове I титул барона Веруламского и виконта Сент-Албан [См., например: 21, с.770]. В завершение разговора о вкладе Бэкона в рассматриваемые вопросы приведем одну из его, как он сам их называет, антитез: "Семейные интересы часто заставляют пренебрегать государственными" [См.: 3, с.374].

Заметим, что при жизни Коменского уже выходят работы, в которых термин "интерес" присутствует даже в их названиях. Самая известная из таких работ - эссе герцога Анри де Рогана (1579-1638)"Об интересах монархов и государств христианского мира" ("De l'Interest des Princes et Estats de la Christiente"), вышедшее в 1639 г. Это эссе органично продолжило создание основополагающих положений макиавеллевской доктрины об ограничении интересов государя. Первое предложение этого эссе поистине стало знаменитым: "Государи командуют народами, а интересы командуют государями" [Цит. по: 25, с.66]. Считается, что именно эта работа Рогана, переведенная на несколько языков, сыграла ключевую роль в переходе "…от интереса правителя к интересам различных групп управляемого населения…" [25, с.69], который вскоре случился в ряде европейских стран.

Из других работ с такими названиями можно назвать анонимный памфлет: "Никакого Интереса кроме Верховенства, или Двор, востребованный к ответу" ("No Interest Beyond the Principal, or the Court Comissado"), опубликованный в 1648 г. Чуть позже появился труд Г. Масия "Коренной интерес в связи с евангелической религией" (1687) [См.: 8, с.122-125].

Видный представитель германской школы естественного права Христиан Томазий (1655-1728) в своем обзоре современной литературы, критикуя взгляды Масия, впервые обозначил интерес как науку. По его мнению, "наука интереса (Wissenschaft des Interesses) является по природе политической, а само обоснование интересов и государственного расчета требует дискретности, а не открытости" [См.: 8, с.125]. Следует заметить, что Томазий - автор многих работ, написанных не на традиционной латыни, а на немецком языке. Это было своеобразным протестом автора на засилие латыни в германском правоведении [См.: 14, с.728].

Уже к середине XVII в. в Англии, как отмечают специалисты, "укореняется идея общественного интереса (public interest) как совокупности интересов образующих гражданское общество индивидов, а также как обобщенного блага (common good) гражданского общества" [См.: 8, с.123]. Особенно наглядно такое понимание проявилось в одном из юридических документов, а именно в обвинении Карлу I (1600-1649) - английскому королю, казненному по приговору верховного трибунала, созданного парламентом. Ему ставилось в вину "проведение и утверждение личного интереса своеволия (personal interest of will), власти и мнимой прерогативы (pretendet prerogative) для себя и своей семьи в ущерб (against) общественному интересу (the public interest), всеобщему праву (common right), свободе и миру людей нашей нации" [8, с.124]. (Отметим, что этот фрагмент текста обвинения переведен М.В. Ильиным из следующего источника: Gardiner S. D. The Constitutional Documents of the Puritan Revolution. Oxf., 1906. Р.373).

В начале последнего десятилетия XVII в. была опубликована работа Дж. Локка (1632-1704)"Соображения о последствиях снижения интереса и повышения ценности денег" ("Some Considerations of the Conseguences of Lowering the Interest and Raising the Value of Money" (1691). Годом раньше Локк, обратив внимание на неустоявшиеся смыслы нового слова, заметил, что "когда люди начинают рассуждать о своих. интересах,. отсутствие значения в их словах, явно наполняет их рассуждение массой пустого." [13, с.550]. Локк активно обогащает смысловые значения интереса. Он, например, говорит о мнениях, предрассудках и интересах [См.: 12, с.176], страстях и (или) интересах [См.: 12, с.178, 198], настроении, интересе или пристрастии [См.: 12, с. 204], интересе или прихоти [См.: 12, с.214], В то же время он рассматривает человека как существо, которое исходя из правильно понятых собственных интересов способно осознать при помощи разума необходимость государственной ассоциации [См., например: 9, с.158].

Дальнейшее развитие подлинно научных разработок проблем интереса в этот период не могло не зависеть от господства средневековой системы теологического мировоззрения. В это время, замечает Ф. Энгельс, "церковная догма являлась исходным пунктом и основой всякого мышления. Юриспруденция, естествознание, философия - все содержание этих наук приводилось в соответствие с учением церкви" [27, с.495]. Это было серьезным препятствием. Поэтому, настоящий прорыв произошел позднее, когда философские и юридические концепции Возрождения и, в частности, работы Монтеня, Бейля, Декарта, Спинозы, Гроция, Лейбница и др. обозначив в общем виде антропо-социальную проблематику и, в том числе, проблематику интересов, подвели мыслителей Просвещения к разработке этих проблем. Разумеется, это не означает, что только в эпоху Просвещения началось осознание интереса как явления. Мыслители прошлого, начиная с времен античности, достаточно глубоко анализировали сущность этого явления, используя при этом самые разные дефиниции. Можно считать, что они подготовили теоретическую базу для исследований интереса, которая затем была развита Просвещением. И основная заслуга в этом принадлежит таким видным представителям французского, английского, шотландского и немецкого материализма ХVIII века как: Ламетри, Морелли, Гельвеций, Руссо, Дидро, Юм, Смит, Бентам, Кант и Гегель. Именно в период Просвещения термин "интерес" был активно введен в научный оборот. Верно отмечено в литературе, что "в Новое время это было сопряжено с разрешением главной проблемы буржуазного общества: каким образом частные эгоистические интересы индивидов гарантируют обществу прогресс и солидарность" [5, с.217], и именно в этот период произошло становление интереса как научной категории, имеющей большое значение в праве.

Закончим эту небольшую работу словами известного французского историка. "Проследить историю какого-нибудь слова, - говорит Люсьен Февр, - такой труд никогда не бывает напрасным. Кратким ли будет это путешествие или долгим, однообразным, полным приключений - оно в любом случае поучительно" [22, с.239].

интерес русский язык юридическая лексика

Список литературы

1. Барг М.А. Историзм Фрэнсиса Бэкона // Бэкон Ф. История правления короля Генриха VII. М.: Наука, 1990.

2. Блок М. Апология истории или ремесло историка. М.: Наука, 1986.

3. Бэкон Ф. О достоинстве и приумножении наук // Бэкон Ф. Соч. В 2 т. Т.1.М. Мысль, 1971.

4. Бэкон Ф. Опыты или наставления нравственные и политические // Бэкон Ф. Соч. В 2 т. Т.2.М. Мысль, 1972.

5. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (Синергетика и теория социальной самоорганизации). СПб.: Лань, 1999.

6. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М.; Киев: REFL-book, ИСА, 1994.

7. Дождев Д.В. Основание защиты владения в римском праве. М., 1996.

8. Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОССПЭН, 1997.

9. Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм / Пер. с нем. М.: Республика, 1998.

10. Коменский Я.А. Сочинения. Пер. с чешск. и лат. М.: Наука, 1997.

11. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энц., 1990.

12. Локк Дж. Об управлении разумом // Локк Дж. Соч.: В 3 т. Т.2. М.: Мысль, 1988.

13. Локк Дж. Опыт о человеческом разумении // Локк Дж. Соч.: В 3 т. Т.1. М.: Мысль, 1988.

14. Лысенко О.Л. Томазий (Томазиус) Христиан // Антология мировой правовой мысли. В 5 т. Т.2. М.: Мысль, 1999.

15. Малинова А.Г. Мог ли Ульпиан рассуждать об интересах? // Аллея науки. Научно-практический электронный журнал. 2017. № 6. С.315-322

16. Малинова А.Г. Понятие "законные интересы" в семейном праве // Российский юридический журнал. 2001. № 1.

17. Малинова И.П. Интерпретация социальной реальности в правотворчестве и реформаторской деятельности // Российский юридический журнал. 2012. № 5.

18. Малинова И.П. Эпистемология права // Российский юридический журнал, 1999. № 3.

19. Малинова И.П. Герменевтический круг в толковании договора // Российский юридический журнал. 2006. № 1.

20. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации (учебно-практический, постатейный) / Под общ. ред. С.А. Степанова. М.: Проспект; 2010. - 336 с.

21. Н. Г.Д. Бэконъ // Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон: Биографии. В 12 т. Т.2. М.: Большая Российская энциклопедия, 1991.

22. Февр Л. Цивилизация: эволюция слова и группы идей // Февр Л. Бои за историю. М.: Наука, 1991.

23. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1990.

24. Харитонович Д.Э. Комментарии // Хейзинга Й. Осень средневековья. М.: Наука, 1988.

25. Хиршман А.О. Интересы // "Невидимая рука" рынка / Под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена. Пер. с англ. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008.

26. Хиршман А.О. Страсти и интересы: политические аргументы в пользу капитализма до его триумфа / Пер. с англ.Д. Узланера. М.: Изд. Института Гайдара, 2012.

27. Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск: УрГУ, 1990.

28. Энгельс Ф. Юридический социализм // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения.2-е изд. М.: Политиздат, 1955-1980. Т.21.

29. Антология мировой правовой мысли. В 5 т. М.: Мысль, 1999. Т.2.

30. Малинова А.Г. Эмбриональное сиротство: проблемы защиты наследственных и иных интересов ребенка, вынашиваемого (или выношенного) суррогатной матерью // Инновационная Россия: проблемы и перспективы социально-ориентированного развития: Материалы Международной научно-практической конференции (Екатеринбург, ноябрь 2012 г.). Часть 1.: Екатеринбург: Изд-во Уральского института экономики, управления и права, 2012. - 324 с.

31. Малинова А.Г. Право на жизнь до рождения: дискуссии о фетоциде // Российский юридический журнал. 2016. № 2.

32. Малинова А.Г. Робинзон Крузо как персонаж юридических теорий // Территория инноваций. Научно-практический электронный журнал. 2017. № 3 (7).

33. Малинова А.Г. Баланс интересов // Инновации в современном мире: цели, приоритеты, решения: Материалы III Международного научно-практического форума (Екатеринбург, 22-25 апреля 2014 г.). Часть II. Екатеринбург: Изд-во Уральского института экономики, управления и права, 2014.

34. Малинова А.Г. Интерес как принадлежность // Инновации в современном мире: цели, приоритеты, решения: Материалы III Международного научно-практического форума (Екатеринбург, 22-25 апреля 2014 г.). Часть II. Екатеринбург: Изд-во Уральского института экономики, управления и права, 2014. - 473 с.

35. Малинова А.Г. Проблемы юридической классификации интересов // Четвертый пермский международный конгресс ученых-юристов: материалы междунар. науч. - практ. конф. (г. Пермь, Перм. гос. нац. иссл. ун-т, 18-19 октября 2013 г.) / отв. ред. О.А. Кузнецова; Перм. гос. нац. иссл. ун-т. Пермь, 2013. - 329 с.

36. Гражданское право: учебник в 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. М.: Статут, 2016. Т.2. С.347-366.

37. Малинова И.П. Реформы в контексте прав человека // Дискурс-Пи. Научно-практический альманах. Вып.5: Дискурс идентичности / Под ред. О.Ф. Русаковой. Екатеринбург: Издательский дом "Дискурс-Пи", 2005. С.111-112.

38. Малинова И.П. Философия права и юридическая герменевтика: Монография. Екатеринбург: Издательский дом "Уральская государственная юридическая академия", 2013. - 172 с. (Библиотечка "Российского юридического журнала").

39. Малинова И.П. Философия права и юридическая герменевтика: монография. М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. - 176 с.

40. Малинова И.П. Философия права и юридическая герменевтика: Монография.2-е изд., доп. Екатеринбург: Издательский дом Уральского государственного юридического университета, 2015. - 200 с. (Библиотечка "Российского юридического журнала").

41. Малинова И.П. История и философия науки // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. 2016. № 5. С.107-117.

42. Малинова И.П. История и философия науки (окончание) // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. 2016. № 5. С.107-117.

43. Малинова И.П. Синергетика: кодовая теория самоорганизации сложных систем // Российский юридический журнал. 2016. № 5 (110). С.16-29.

Размещено на Allbest.ru