Просодия имплицитного несогласия в русской речи северокавказских армянских билингвов (экспериментально-фонетическое исследование)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Просодия имплицитного несогласия в русской речи северокавказских армянских билингвов (экспериментально-фонетическое исследование)

Воробьева Ольга Викторовна

Пятигорск - 2008



Работа выполнена на кафедре экспериментальной лингвистики и межкультурной компетенции в ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: Доктор филологических наук, профессор Дубовский Юрий Александрович

Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук, доцент Витковская Леокадия Васильевна

Кандидат филологических наук, доцент Петросянц Элина Геннадьевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет»

Ученый секретарь диссертационного совета Л.М. Хачересова

1. Общая характеристика работы

За последнее время проблемы межкультурной коммуникации приобрели большую актуальность, что, прежде всего, связано с расширением межнациональных связей и совершенствованием навыков, необходимых для коммуникативной компетенции. На Северном Кавказе, который является сосредоточением разных культур и национальностей, данная проблема встает особенно остро. Билингвизм, выступая важным звеном речевого общения, представлен здесь многообразием языков, в том числе и армянским. Русский язык, оставаясь преимущественным для общения, претерпевает интерферирующее влияние со стороны живущих на этом территории народностей, в частности и армян. Речь армян - билингвов на неродном русском языке создает «своеобразный» произносительный вариант звучания, указывая на фонетическую, в частности просодическую интерференцию родного языка в русской речи армян.

Несмотря на возросший интерес к просодии и исследованию механизмов интерференции, последняя, на супрасегментном уровне изучена недостаточно. Одну из этих областей представляет исследование речевого акта имплицитного несогласия (ИН), который является обширной сферой проявления акцента.

Актуальность темы данного экспериментально-фонетического исследования определяется необходимостью всестороннего изучения системы фоновариантов русского языка, а также прикладными нуждами формирования компетенции в процессе межкультурной интеракции, разработки алгоритмов распознавания устной речи.

В более узком плане актуальность данной темы определяется потребностью северокавказского социума в изучении интерферентных черт в били- и полилингвальной коммуникации, создании на этой основе банка данных интерференции и разработка рекомендаций по их преодолению.

Цель настоящей работы состоит в том, чтобы выявить основополагающие закономерности формирования просодической организации русских высказываний с имплицитным несогласием в речи армянских билингвов.

Поставленная цель потребовала решения следующих задач:

раскрытия коммуникативно-прагматической сущности речевого акта несогласия;

выявления основных средств формирования и экспликации речевого акта несогласия;

определения просодических средств, формирующих план выражения ИН в русском, армянском и интерферентном вариантах;

выявления акцентно-релевантных зон в структуре интерферентных высказываний;

установления спектра просодических черт, образующих просодическую структуру русского ИН в условиях армянской интерференции;

обнаружения степени устойчивости / неустойчивости интерферентного процесса от возрастного фактора в формировании акцентогенного слоя в ИН.

Для реализации вышеизложенных задач применялся метод экспериментально-фонетического исследования просодии речи, состоящий из полевого наблюдения, приема трансплантаций, аудитивного и электроакустического анализов, математико-статистической обработки полученных данных и их дальнейшего лингвистического истолкования.

Объектом настоящего исследования послужили русские фразы ИН в условиях интерферирующего влияния армянского языка, реализованные в двух возрастных категориях (старше и младше среднего возраста). Экспериментальный материал представлял собой реализации высказываний ИН типа Ну, да ладно! / Извините! / Позвольте!, а также их армянские и интерферентные аналоги.

Теоретические положения в диссертации основываются на концепциях и теориях ведущих отечественных и зарубежных лингвистов.

Научная новизна данной работы заключается в:

- комплексном представлении учения о речевом акте несогласия, его видах и сущности;

- выявлении просодических структур высказываний ИН в армянских, русских и интерферентных реализациях;

- установлении различий между просодией высказываний ИН и таковых в их первичной коммуникативной номинации;

- определении влияния возрастного фактора на диагностику интерферентного процесса.

На защиту выносятся следующие положения:

Звучащий вариант русского ИН в условиях армянской интерференции образует особый фоновариант.

Просодическая структура интерферентного ИН формируется путем заимствования просодических средств как из русского (преимущественно южнорусского фоноварианта), так и из армянского языков, доминирующим из которых является последний.

Степень проявления акцентогенного слоя в интерферентном варианте ИН детерминирована возрастным фактором билингва: с уменьшением возраста коммуниканта степень проявления акцента уменьшается.

Теоретическая значимость диссертации заключается в расширении знаний о просодии ИН в русской речи армянских билингвов, а также русского и армянского языков; представлении армянской и русской структур и определении новых тенденций относительно взаимодействия просодических систем контактирующих языков.

Практическая ценность настоящего исследования состоит в возможности применения полученных данных в практике преподавания русского языка в национальной аудитории, в создании методических пособий по овладению русским языком и преодолению армянского акцента, в построении коммуникативной стратегии в конкретном речевом акте несогласия, в применении материалов исследования в криминалистике по распознаванию речи.

Основные положения диссертации апробировались на V Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (Пятигорск, 2007), межрегиональной научно-практической конференции (Ставрополь, 2006), на региональной межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (Пятигорск, 2007), на научно-методических чтениях Пятигорского государственного лингвистического университета ("Университетские чтения - 2006, 2007") и отражены в 16 публикациях автора.

Композиционно диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии.

Во введении обосновывается актуальность и научная новизна темы исследования, формулируется основные цели и поставленные задачи работы, определяется объект и метод исследования, излагаются выносимые на защиту положения, формулируются теоретическая значимость и практическая ценность работы, очерчивается структура диссертации.

В первой главе отражены теоретические предпосылки исследования, необходимые для более глубокого изучения ИН и раскрытия темы. В первом разделе рассматривается понятие речевого акта несогласия, анализируются работы по данной тематике. Во втором разделе представлены виды и классификация несогласия, а в третьем выявляется семантико-синтаксическая значимость и коммуникативно-прагматическая сущность несогласия и способы его эксплицитного и имплицитного выражения.

Во второй главе обоснован выбор экспериментального материала, представлена методика проведения экспериментально-фонетического исследования просодии русского ИН в условиях армянской интерференции, представлена техника математико-статистической обработки количественных показателей.

В третьей главе интерпретируются результаты аудитивного и электроакустического анализов, раскрывается просодическая структура ИН в русском, армянском и интерферентном вариантах в представлении двух возрастных групп коммуникантов, приводится сравнительный анализ просодических характеристик ИН на фоне первичной номинации.

В заключении подводятся итоги проведенного экспериментально-фонетического исследования.

Библиография содержит основные научные труды, используемые и цитируемые в диссертации.

2. Основное содержание работы

Ситуация несогласия является одним из специфических явлений в процессе реальной коммуникации. Это многоаспектное понятие включает в себя одновременно и логические, и семантические, и грамматические моменты. Лингвисты, рассматривающие данное явление, не предлагают его конкретной трактовки. Традиционно несогласие характеризуется как отсутствие единогласия, разногласие в чем-нибудь. Колокольцева Т.Н. (2001:174), например, считает, что несогласие - это "согласие со знаком минус, то есть констатация неприемлемости или неправильности мнения собеседника, оценка этого мнения как не соответствующего действительности, выражение неадекватности позиций, взглядов коммуникантов". Рябцева Э.Г. (1994) к несогласию приписывает отрицание, возражение, запрет, отказ. 4-томный словарь русского языка дает свое определение: 1. Отсутствие согласия, согласованности в чем-либо, разногласия. 2. Разлад, ссора. 3. Отрицательный ответ на что-либо, отказ.

Несогласие подвергалось тщательному изучению многими зарубежными и отечественными учеными-лингвистами (см., напр., П.А. Лекант, 1991; Т.Г. Михальчук, 1989; W. Schneider, 1996). Результаты многолетнего изучения несогласия нашли свое отражение в работах О.В. Озаровского (1974), И.В. Галактионовой (1995), М.П. Чурикова (2001), М.Е. Басковой (1992), Е.В. Боргер (2004), А.Г. Хорошавиной (1995), И.А. Постоенко (2001), О.Б. Шулеповой (2001) и др.

Несогласие является одним из типов акта негативной реакции. Речевой акт несогласия включает в себя все виды отрицательной реакции: возражение, опровержение, осуждение и другие, кроме отказа и запрета (Я.В. Боргер, 2003). Высказывание несогласия образует широкий диапазон речевых действий, "взятое вне диалогического контекста, [оно] может быть соотнесено с практически любым типом речевого акта" (Я.В. Баскова 1992:30). На наш взгляд, наиболее яркое и полное представление речевого акта несогласия дает Я.В. Боргер (2004:100), характеризуя его как "реактивный акт, отражающий позицию говорящего, противоположную позиции собеседника, представляющий собой информативное или оценочное высказывание с различными эмоциональными оттенками (осуждения, неодобрения и другими) и имеющий в речи определенное воплощение".

На основании вышеизложенных взглядов на понимание несогласия мы приходим к заключению, что речевой акт несогласия - это вид реакции на речь, родственно негативной оценке ситуаций, событий, поведения, где данная оценка может выражаться разнообразными речевыми способами.

Высказывания несогласия представляют интерес с точки зрения анализа взаимосвязи речевых единиц в акте вербальной коммуникации с позиции их коммуникативно-прагматических функций, интенций и места в интеракции.

Обычный речевой поступок трактуется как минимальный акт выражения конкретной коммуникативно-интенциональной (иллокутивной) функции и чаще всего соотносится с предложением (Сусов И.П., 1984). Говоря, человек настаивает или опровергает, критикует или одобряет, то есть информирует собеседника о чем-то. Это и есть коммуникативные интенции, которые подразумевает говорящий, произнося то или иное высказывание.

Первичной коммуникативной единицей общения, обладающей относительной однозначностью, представляется высказывание, включающее его грамматические, смысловые и прагматические признаки (Колшанский Г.В., 1984). Выделяют три основных компонента значения высказывания (коммуникативный, когнитивный и прагматический), и замечено, что они соотносятся с тремя основными коммуникативными видами предложения (повествовательное, побудительное и вопросительное) в их первичных функциях, то есть для вопроса первичным является коммуникативное значение, для сообщения - когнитивное, а для волеизъявления - прагматическое (Никитин М.В., 1988). Выделение первичного значения другого коммуникативного типа предложения актуализирует вторичные функции данного коммуникативного типа (Блох М.Я., 1977). Согласно данной теории, каждое предложение обладает базисными функциями, и если, например, коммуникативный тип утвердительного предложения формируется высказыванием несогласия, то считается, что данное высказывание выполняет нехарактерную для него функцию. Но следует отметить, что деление функций на первичные и вторичные - условно, а значит предпочтительнее принять точку зрения Никитина М.В. (1988), который утверждает, что переносное использование определенного коммуникативного типа - следствие сдвига в соотношении коммуникативного, когнитивного и прагматического компонентов значения.

Установки коммуникативного, информационного взаимодействия, а также знаковые установки составляют основу коммуникации (Т.Д. Шуверова, 1990). Данные установки воплощаются и в высказываниях несогласия, предопределяя ход коммуникации в последующих аспектах:

Высказывание несогласия обращено на модификацию информационного состояния партнера по общению. Оно, по меньшей мере, извещает ему о наличии у адресанта определенной коммуникативной интенции. При этом не редко трактуется передача информации о неприемлемости речевых (неречевых) действий собеседника с позиции говорящего.

Высказывание несогласия, как и любое высказывание, чаще всего, подразумевает коммуникативное взаимодействие, так как представляет собой вербальную реакцию на находящийся в поле внимания говорящего элемент коммуникативной ситуации.

Высказывание несогласия является средством осуществления коммуникативной компетенции адресанта, позволяющая ему согласно интенции речевого действия увеличить или ослабить влияние собеседника.

Коммуникативная модель речевого акта, в том числе и несогласия, может быть представлена в виде текстовой формулы прагматической структуры: "Я - сообщаю - тебе - в данное время - посредством данного высказывания - о данном предмете - в силу такого-то мотива и причины - с такой-то целью и намерением - при наличии таких-то предпосылок и условий - таким-то способом - в рамках таких-то социально-ролевых и межличностных отношений" (А.В. Черная, 2002:17). В ходе данной модели необходимо учитывать двухвекторный характер процесса общения, где происходит чередование ролей говорящего и слушающего. Если модель характеризуется формой несогласия, это означает, что один из партнеров по общению выражает "негативную реакцию" и выходит из общения, или старается поменять структуру общения. При этом, данная коммуникативная ситуация обладает "глобальной прагматической когерентностью" (Д.Г. Богушевич, 1988), то есть формирует условия для дальнейшего взаимодействия коммуникантов. С этой позиции, несогласие имеет важную прагматическую функцию, необходимую для установления гармоничного общения.

Не трудно предположить, что для осуществления эффективной коммуникации основное место занимает интенция говорящего и ее правильная интерпретация слушающим. Каждый язык обладает целым комплексом различных возможностей для выражения несогласия (например, нем. nicht, англ. not, русс. не), использование которых закреплено нормами отдельно взятого языка. Человек, использующий несогласие в процессе речевого общения, производит осознанный или неосознанный выбор средств его выражения для осуществления влияния на речевого партнера, тем самым, воплощая коммуникативное намерение и отражая мотивированность / немотивированность речевого акта несогласия. Однако коммуникативная интенция партнеров по общению может быть выраженной или скрытой, что подчеркивает степень эксплицитности / имплицитности несогласия.

В уже существующих определениях согласия / несогласия имеется слабая сторона, которая заключается в трактовке данных значений как единой категории. Прежде всего, рассматриваемые понятия противопоставлены по своей коммуникативной сущности и направлены на достижение противоположных прагматических целей. В то же время, каждое из этих значений служит основой для других частных значений. Но так как соотношение понятий согласия / несогласия считается весьма разноречивым и остается нерешенным вопрос о том, какую из этих субстанций рассматривать как коммуникативную категорию и на каких основаниях (Захарова Е.П., 2000), то характеристика согласия / несогласия как единой категории является не вполне корректной.

Немаловажное значение при рассмотрении речевого акта несогласия занимает и вопрос деления данного явления на виды. Многие ученые пытались создать свою классификацию, однако, следует отметить, что четких границ между различными видами несогласия не существует. Основная часть ученых рассматривает несогласие либо с точки зрения его интенциональных смыслов, либо в противопоставлении с согласием.

На наш взгляд, несогласие предполагает три основных значения в «чистом виде»:

Возражение; например: - Помилуй! Что за вздор!

Отрицательная оценка; например; - Ты должен подойти первым. - Вот еще!

Отклонение подразумеваемого; например: - Фига два! Я даже слышать не хочу об этом!

Исследования истории вопроса раскрывают тот факт, что в лингвистике негативную реакцию чаще всего представляют через категорию отрицания. Значение несогласия и составляющие его показатели являются «компонентом функционально-семантического поля отрицания» (Лекант П.А. 1991:42), которое объединяет все разноуровневые языковые системы, обладает ядром и периферией, имея различные средства выражения. Однако отрицательное высказывание не всегда несет в себе формальный признак отрицания. Высказывание-реакция в зависимости от ситуации может передавать дополнительную информацию в виде коннотативных значений (например, возражение, отклонение отрицаемого), и становится, очевидно, что для выражения несогласия имеется разнообразие форм и средств.

Структура несогласия дополняется вводными компонентами, междометиями, частицами и другими элементами, которые предают основной семантике несогласия эмоциональный или смысловой оттенок.

Способы выражение несогласия могут быть представлены, прежде всего, типичными структурами такими, как коммуникативом нет, вопросительными конструкциями, фразеологизированными конструкциями, конструкциями с цитацией, коммуникативами, которые различаются лишь спектром передаваемых ими коммуникативно-прагматических целей. В качестве примера можно привести следующие: Господь с тобой!, Как бы не так!, Как же!, Как сказать!, Как так?, Скажешь (скажет, сказал)!, Кто сказал?, Здравствуйте, я ваша тётя!, Очень надо! (очень нужно), Благодарю покорно!, Нетушки!, Врешь! (врете), Полно (те)!, Боже упаси!, Шутишь! (шутите), Ничего подобного!, Позволь (те!), Слыхал? (слыхали), Извини (те)!, А то!, Долго думал?, Ну да!.

Отмечен тот факт, что в целом проявление ситуации несогласия является сходным и не представляет кардинальных различий независимо от языковой принадлежности. Различие главным образом состоит в выражении эмоциональности и специфике ситуативных употреблений несогласия.

При исследовании средств выражения несогласия следует отметить тот факт, что не всегда коммуникативная интенция речевых партнеров эксплицируется в речи и явно выражается категорическим несогласием. Иногда высказывание, сохраняя структурно-функциональный тип, может поменять свою коммуникативную направленность, передавая значение несогласия имплицитно (косвенным путем).

Высказывания с ИН являются «иносказательными средствами выражения мысли и входят в коммуникативные намерения говорящего» (Пенина Т.П., 2003:148).

Основные средства выражения ИН состоят в использовании стандартных форм (например, частицы, междометия, повторы), которые при определенном лексическом наполнении придают конкретные семантические оттенки несогласия, а также: «перекрещивающиеся грамматические формы, к которым относятся транспозиция, нейтрализация и конкуренция», «несобственно вопросительные предложения» (Пенина Т.П., 2003). иносказательные фразы, которые часто передаются перефразом.

Чаще всего ИН обозначается с помощью интонации, которая призвана передавать эмоциональное состояние говорящего. По-существу интонация выступает главным, а порою единственным средством выражения несогласия как при выражении имплицитного, так и прямого несогласия. В речи интонация распознается как «семантический маркер», благодаря которому раскрывается соотнесенность высказываемого с реальностью и их прямое или косвенное отображение.

На сегодняшний день изучение просодических особенностей, в речи билингва на неродном для него русском языке в условиях интерферирующего влияния родного, является острым, так как лингвистические черты иноязычного акцента свидетельствуют о его речевой маркированности в данном социуме. Наименее исследованным явлением в этой области, в частности и армянского языка, остается интерференция, представляя собой различия между языковыми системами армянского и русского языков.

В наши дни уже не вызывает сомнений тот факт, что различные типы значений в устном высказывании (синтаксические, коммуникативные, модальные, стилистические, прагматические и др.) могут формироваться и эксплицироваться в речи как комплексами несколькоуровневых языковых средств, так и структурами одного уровня. Последнее, в частности, относится к просодии, которая нередко выступает в роли единственного дистинктора указанных значений (достаточно вспомнить хорошо известное подтверждение этому во фразах Казнить, нельзя помиловать: Казнить нельзя, помиловать).

Любой язык имеет свои специфические особенности просодической подсистемы, которые выражаются в форме тонов, особых акцентно-ритмических и тональных структур, в наличии своеобразных типов ударения и т.п. Взаимодействие указанных характеристик контактирующих языков сводится к появлению просодической интерференции, проявляющейся в речи билингвов.

Одним из явлений в этом аспекте является роль просодии в выражении значения, дисгармонирующего с семантикой лексических составляющих высказывания и его синтаксической структуры. Это может быть имплицитное несогласие коммуниканта с содержанием предшествующей реплики в диалогическом единстве типа - Она всегда готова придти на помощь - Ну, да ладно! Тоже мне. Нашел помощника (Ср.: Он едет с нами. - Ну, да ладно! Пусть едет).

С этой целью было проведено данное экспериментально-фонетическое исследование просодической структуры русского ИН в речи армян - билингвов.

Попутно решались другие задачи, релевантные для темы исследования. В частности, были рассмотрены просодические структуры русского и армянского ИН.

Формы выражения несогласия обнаруживают целый ряд ситуативных вариантов и языкового проявления. Для раскрытия более полной картины просодической экспликации несогласия было важно представить несколько таких вариантов. Для исследования нами были взяты разные коммуникативные типы речевых актов на примере реплик повествования (Ну, да ладно!) и побуждения (Позвольте! / Извините!) в русском, армянском и интерферентном исполнении. Для более четкого представления просодических структур ИН его анализ проводился на фоне первичной номинации фраз. С целью определения диагностики интерферентного процесса был проанализирован фактор возраста.

Система отбора экспериментального материала в нашей работе строилась следующим образом: создание информационной микробазы, состоящей в наблюдении за живой разговорной речью северокавказских армян - билингвов, говорящих на русском языке; вычленении фраз из живой разговорной речи армян в ситуативном общении на русском языке; отбор микроситуаций, в которые вводились контрольные фразы в виде реагирующей реплики. Предъявляемые ситуации подбирались таким образом, чтобы инвариант мог быть реализован со значением как несогласия, так и в «прямом» значении (напр., Ну, да ладно!- согласие, Ну, да ладно! - несогласие).

Общее число реализаций составило около 600 реплик на материале русского, армянского языков и интерферентного варианта.

В результате совпадения просодических картин многих реализаций были отобраны репрезентативные структуры. Общее количество просодических структур, подвергнутых аудитивному и электроакустическому анализам, составило 300 реализаций.

Запись экспериментальных фраз проводилась на магнитную пленку в студийных условиях ПГЛУ. В качестве дикторов выступили 16 северокавказских армянских билингвов, свободно говорящих на родном и русском языках, в возрасте от 25 до 30 лет и 40-45 лет, имеющих высшее или незаконченное высшее филологическое образование. Кроме того, были приглашены 10 русских монолингвов, находящихся в аналогичных возрастных и социальных группах.

Для аудитивного анализа были приглашены 20 филологов - информантов, которые пользуются родным армянским и русским языками, 40 русских филологов, проживающих в г. Пятигорске и 10 русских филологов из г. Георгиевска.

Предварительно каждый диктор имел возможность ознакомиться с материалом так, чтобы воссоздание текста носило квазиспонтанный характер, т. е. без использования наглядного материала. Количество проб и общее время записи не ограничивалось.

Экспериментально-фонетическое исследование проводилось по методике, разработанной и апробированной в ПГЛУ.

Цель аудитивного анализа заключалась в последовательном решении ряда задач: установлении присутствия армянского акцента в репликах несогласия; изучении степени выраженности акцента во фразах несогласия с точки зрения его функционирования; определении естественности / неестественности звучания синтезированных фраз согласно их употреблению в устной речи и соответствии произносительным нормам русского языка; выявлении воспринимаемых свойств просодии фраз несогласия.

На первом этапе аудитивного анализа необходимо было удостовериться в том, что экспериментальный материал «на выходе», т.е. в звучащем варианте, содержит в себе армянский акцент и соответствует тем параметрам речевой ситуации, которые задавались дикторам при его записи. В результате обработки полученных данных аудиторами был отмечен яркий акцент у основной части фраз.

Второй этап аудитивного анализа был направлен на раскрытие степени выраженности акцента.

Все представленные варианты характеризовались наличием ярковыраженных отклонений от орфоэпической нормы русского языка и отбирались по итогам первого этапа аудитивного анализа.

Один из самых трудоемких этапов аудитивного анализа заключался в том, чтобы на основе синтезированных фраз определить участки, которые являются наиболее акцентовыделенными с позиции орфоэпических норм русского языка. С этой целью были проведены две процедуры, состоящие в трансплантации участков интерферентных фраз несогласия в соответствующие русские реплики. (например, от русской фразы несогласия отсекался предцентровый участок, а на его место трансплантиовался соответствующий сегмент акцентного характера).

Аудиторам были предъявлены смонтированные фразы в свободном порядке с целью определения естественности / неестественности звучания фраз с точки зрения их соответствия нормам русского языка.

Завершающий этап аудитивного анализа был направлен на раскрытие воспринимаемых свойств просодии несогласия, который проводился 5 фонетистами - специалистами в области аудирования разноязычной речи.

На основании третьего этапа аудитивного анализа мы пришли к выводам, что:1) постцентровый участок является константным маркером при формировании «армянских» акцентных черт, реализованных во фразах несогласия; 2) постцентровый участок предает определенные коррективы при организации просодического портрета высказывания несогласия; 3) центровый сегмент, являясь релевантным, не значительно влияет на формирование акцентного звучания; 4) предцентровый сегмент выступают нерелевантными, а значит и не несут функциональной значимости при образовании акцентного оформления фраз несогласия.

Результаты анализа позволяют говорить о том, что функциональная автономность имплицитного несогласия стабильна практически в любом ситуативном условии - в естественном развернутом контексте (100% реализаций, опознанных как ИН), естественном однофразовом контексте (98% реализаций, опознанных как ИН), а также в синтезированных контекстах, когда на место согласия трансплантировано ИН и наоборот (порог идентификации 97%).

Поскольку все языковые средства, кроме фонетических, находятся в позиции нейтрализации (невербальные средства в фонозначениях не представлены), нет сомнения, что функциональная автономность ИН эксплицируется только последними.

Данные, полученные в ходе аудитивного анализа, хотя и составили определенное представление о речевом акте несогласия, тем не менее, не являлись достаточными для раскрытия его полной картины. Нами был проведен электроакустический анализ, который позволил разносторонне исследовать просодические характеристики речевого акта ИН для выявления признаков, формирующих акцентогенный слой в русском выражении несогласия в условиях армянской интерференции, а также раскрыть специфические просодические черты ИН в русском и армянском языках.

Анализ акустических характеристик экспериментальных фраз был произведен с помощью компьютерной программы Win CECIL for Windows v 2.2. Обработка первичных показателей происходила по общепринятой методике расшифровки интонограмм. Рабочим материалом послужили относительные данные, которые были получены с учетом особенностей исследования.

Анализ просодической структуры ИН предполагал изучение признаков по общей направленности частоты основного тона (ЧОТ), среднеслоговой и среднезвуковой интенсивности и длительности, частотному регистру, темпоральным диапозонам, скорости изменений ЧОТ на избранных релевантных участках (максимальный интервал повышения или понижения). Все цифровые данные были переведены в относительные показатели (проценты, коэффициенты), что дало возможность не зависеть от физиологических различий дикторов.

Исследование просодических характеристик речевого акта несогласия проводилось в соответствии со следующей моделью с использованием инвентаря просодических признаковых параметров: 1) изучение просодии несогласия и выявление его специфических особенностей в исполнении информантов 2 возрастных групп: старше среднего возраста (СВГ) и младше среднего возраста (МВГ) на фоне первичной номинации в русском языке (то есть на фоне согласия); 2) - в армянском; 3) - в интерферентном.

Для выявления объективных и достоверных результатов исследования, полученных в процессе аудитивного и электроакустического анализов, была проведена статистическая обработка данных. По ее результатам были составлены таблицы и рисунки, построены графики, которые позволили наглядно изобразить материал при лингвистическом истолковании экспериментальных данных.

В ходе проведенного экспериментально-фонетического исследования были выявлены качественные и количественные различия в просодической структуре русского ИН в условиях армянской интерференции на фоне русского и армянского языков и установлены специфические черты, присущие интерферентному фоноварианту ИН, отдельно изучены просодические картины русского и армянского ИН, а также был рассмотрен возрастной фактор с точки зрения влияния его на просодию ИН.

Основные выводы заключаются в том, что:

Как в армянском, так и русском языке для ИН относительно немаркированного употребления рассмотренных фраз характерны следующие акустические признаки:

Повышение среднеслоговой динамики (до уровня увеличенной интенсивности);

Темпоральное общефразовое замедление среднеслоговой и среднезвуковой длительности (преимущественно длительность увеличенная);

Гипертрофированная темпоральная растяженность ядерного участка;

Выравнивание тональной конфигурации на терминальном участке;

Локализация тонального максимума на ядерном слоге;

Смещение общефразового регистра вверх.

Были выявлены специфические черты армянского ИН по сравнению с русским:

повышение высотнотонального уровня завершения фраз;

увеличение длительности финального элемента фраз (преимущественно в 1,5 раза);

уменьшение степени контраста (слабая) по длительности между ядерным, первым (без)ударным и вторым (без)ударным слогами;

увеличение среднеслоговых динамических показателей (количественные показатели приближаются к максимальному уровню);

сужение динамического диапазона (до суженного или узкого уровня).

Анализ показал, что интерферентный вариант звучания ИН русскоговорящих армян может рассматриваться как особый фоновариант разговорной разновидности, выступающий «промежуточным» между русским и армянским языками путем заимствования просодических средств как из одного, так и из другого языков, преобладающим из которых является армянский.

В формировании специфики просодической структуры русского ИН в условиях армянской интерференции принимают участие признаковые параметры всех подсистем.

Релевантной зоной проявления акцента в интерферентном ИН выступает ядерно-заядерная часть фраз, которая маркируется следующими специфическими чертами: 1) повышенным высотнотональным уровнем (среднеповышенный или высокий); 3) темпоральной растяженностью заядерной части; 4) увеличением интенсивности ядерно-заядерной части (до среднего или увеличенного уровня).

В плане акустического представления специфики просодической картины интерферентного ИН на фоне южнорусских эквивалентов следует рассматривать:

более высокий высотнотональный уровень начала фраз (в пределах 1-2 ярусов);

более высокое положение тонального максимума (до высокого уровня);

более высокий уровень завершения ядерного слога с показателями в пределах высокого яруса;

расширение объема максимального интервала понижения тона (от среднего до расширенного);

усиление интенсивности ядерного слога (от средней до увеличенной);

изменение локализации тонального минимума (преимущественное его расположение на первом (без)ударном слоге);

увеличение интенсивности заядерного слога (в пределах 1-2 уровня);

увеличение среднезвуковой и среднеслоговой длительности фраз, главным образом, за счет удлинения ядерно-заядерной части;

смещение локуса темпорального максимума на заядерный слог.

Специфическими чертами просодии интерферентного ИН в сопоставлении с эталонным армянским можно рассматривать:

понижение высотнотонального уровня начала ядерного слога (в пределах 1 яруса);

увеличение интенсивности ядерного слога (до увеличенного уровня);

сужение динамического диапазона (до суженного или узкого);

увеличение динамического соотношения ядерного и первого (без)ударного слогов;

уменьшение соотношения среднеслоговой длительности ядерного и второго (без)ударного слогов (до минимальной степени);

изменение локализации темпорального максимума и смещении его на ядерный слог.

Интерес представляют и результаты исследования ИН с точки зрения влияния фактора возраста. Было обнаружено, что с увеличением возраста диктора происходят определенные изменения в просодической структуре ИН. Для русского ИН свойственно:

понижение высотнотонального уровня конечного элемента фраз (до низкого уровня);

увеличение общей среднеслоговой длительности фраз (количественные показатели доходят до границ максимального уровня);

уменьшение среднеслоговых динамических показателей (преимущественно до среднего уровня);

сужение динамического диапазона (до суженного или узкого).

Относительно армянского ИН с увеличением возраста диктора прослеживается:

понижение высотнотонального уровня конечного элемента фраз и реализации его, главным образом, в пределах низкого уровня;

увеличение общей среднеслоговой длительности фраз (изменение количественных показателей в пределах уровня увеличенной длительности);

удлинение финального компонента фраз (в среднем в 1,5 раза);

понижение среднеслоговых динамических показателей (до среднего уровня).

Было выявлено, что интерферентный процесс носит ослабляющий вектор по возрастному фактору. С уменьшением возраста русскоговорящего армянина - билингва степень проявления акцентных черт в его речи уменьшается. Просодические особенности интерферентного ИН в результате увеличения возраста коммуниканта претерпевают следующие модификации:

понижение высотнотонального уровня на всем участке фраз, особенно финального его элемента;

увеличение общей среднеслоговой длительности фраз;

удлинение конечного компонента фраз;

уменьшение среднеслоговых динамических показателей.

Проведенное экспериментально-фонетическое исследование русского ИН в условиях армянской интерференции позволило, во-первых, изучить просодические черты выражения русского ИН, модифицирующиеся в результате влияния просодической системы армянского языка, во-вторых, выявить общие и специфические черты просодии ИН на материале русского, армянского и интерферентного вариантов, в-третьих, определить степень устойчивости интерференции под влиянием возрастного фактора, что создает основу для диагностики процесса коммуникативной ассимиляции армянских билингвов в русскоговорящем социуме.

Основные публикации автора

просодический билингв несогласие речь

1. Акцентогенные черты в русской просодии армянских билингвов (на материале реплик с имплицитным несогласием) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - Научный журнал. - № 16 (40). Аспирантские тетради. Часть I. Общественные и гуманитарные науки. - Санкт-Петербург, 2007. - С. 47-51 (0,6 п.л.).

2. Интерферентные черты в просодии имплицитного несогласия (на материале русских реплик армянских билингвов) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - Научный журнал. - Специальный выпуск № 2. - Кострома, 2007. - С. 88-91 (0,4 п.л.).

3. Просодия русского имплицитного несогласия в речи армянских билингвов// Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - Научный журнал. - № 28. Аспирантские тетради. Часть I. Общественные и гуманитарные науки. - Санкт-Петербург, 2008. - С. 45-50(0,4 п.л.).

4. Просодия имплицитного несогласия // Раздел коллективной монографии «Русская просодия на Северном Кавказе», Часть I. - Пятигорск: ПГЛУ, 2008. - С. 343-436 (5,8 пл.).

5. Организация речевого взаимодействия с использованием высказываний несогласия. // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск IX - Пятигорск: ПГЛУ, 2005. - С. 3-4 (0,1 п.л.).

6. Имплицитность и имплицитное несогласие // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XI - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 4-7 (0,25 п.л.).

7. Роль просодии в актуализации речевых актов //Молодая наука - 2006. - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 91-93 (0,2 п.л.).

8. Речевой акт несогласия и средства его выражения // Вестник ПГЛУ. Молодежное приложение. Выпуск II - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 21-28.(0,5 п.л.).

9. Имплицитность и имплицитное несогласие // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XI - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 4-7 (0,25 п.л.).

10. Эксплицитные и имплицитные формы выражения несогласия // Язык, образование и культура в современном обществе. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. - Ставрополь: Северо-Кавказский социальный институт, 2006. - С. 43-45 (0,2 п.л.).

11. Несогласие в качестве модального значения высказывания// Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XIV - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 25-29 (0,4 п.л.).

12. Специфические реализации речевого акта несогласия // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XII - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 12-15 (0,3 п.л.).

13. Речевой акт несогласия и его коммуникативно-прагматическая сущность // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XIII - Пятигорск: ПГЛУ, 2006. - С. 30-36 (0,5 п.л.).

14. Интерферентные черты в просодии несогласия в русской речи армянских билингвов // Материалы региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. - Часть I. - Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - С. 193-197 (0,4 п.л.).

15. Роль просодии в дифференциации согласия и имплицитного несогласия // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XVI- Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - С. 18-25 (0,6 п.л.).

16. Возраст как экстралингвистический фактор модификации просодии имплицитного несогласия // Разноуровневые черты языковых и речевых явлений. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск XVI- Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - С. 25-30 (0,4 п.л.).

Размещено на Allbest.ru

...